Вечером у моря

 
 
 Вечером у моря.
 
 Южный теплый вечер. Парковая аллея тянется над морскими пляжами. В
сиреневом предзакатном небе парят с отдаленными криками чайки. По ал-
лее прогуливаются мужчина и женщина. Ему на вид сорок или даже больше
того. Ступает он устало, глядит себе под ноги. Выцветшая рубаха с ко-
роткими рукавами, потертые джинсы, стоптанные сандалии. Спутница его
выглядит значительно моложе. На ней белый топ на бретельках, узкие
шорты со стразами и под цвет им матовые туфли на высокой шпильке - она
откровенно демонстрирует свои стройные ноги и обольстительные формы.
Рыжие волосы ее распущены. Женщина слушает, что рассказывает ей мужчина,
 и на красивом загорелом лице ее играет легкая ироническая улыбка.
 - Писатель должен быть честным, солдат храбрым, адвокат должен
быть умным, сыщик наблюдательным, вор быстрым, священник бескорыстным.
А женщина должна быть в первую очередь женщиной, - с напором заключает
мужчина и нервно теребит ворот своей рубахи.
 - Ну а мужчина, конечно же, должен быть мужественным? Очень глубокая
мысль, - замечает его ироничная спутница.
 - Не обязательно, - продолжает свою мысль он. - Мужчина - инициа-
тор, деятель. И вот в зависимости от того, что он инициирует и делает,
в зависимости от того, какой мир вокруг себя он творит, он может быть
и романтиком, и рвачом, и героем, и предателем. Даже в Библии сказано:
Бог создал по своему подобию именно мужчину. А уж каким подобием он
является - это вторично.
 - А вы, оказывается, половой гегемон, - она не может удержаться и
смеется над ним.
 
 - Лучше уж, чем половая тряпка, - парирует он с обидой в голосе и
добавляет, будто вспомнив о чем-то важном: - Послушайте, нам давно по-
ра перейти на "ты".
 - Нет. Я хочу продолжать говорить вам "вы". И вы говорите мне
"вы".
 - Но зачем же? Мы почти неделю знаем друг друга. Это ведь неес-
тественно на курорте.
 - А мне нравится называть вас на "вы". Мне кажется, я разговари-
ваю с профессором, - она опять смеется. – Ха! Вы просто не можете скатиться
на тривиальный флирт, поэтому и злитесь.
 - Я не злюсь. Я просто хочу, чтобы мы были ближе, чтобы нам было
проще общаться.
 - Хо-хо, вы пытаетесь влиять на меня. Эдакий разглагольствующий
искуситель.
 - Почему влиять?
 - Потому что я чувствую с вами какое-то нелепое волнение и нелов-
кость, как перед учителем в школе, - говорит она. - Мне это нравится и
не нравится одновременно.
 - Значит, я хорошо влияю на вас, - он старательно улыбается , бе-
рет ее под руку, и они заходят в беседку, нависшую над свинцовой
гладью моря. Приморский парк то шепчет над ними темной листвой, то
вдруг заливается руладами невидимых цикад.
 - А как ваша семейная жизнь, господин учитель? Вы до сих пор ни-
чего не рассказали толком о своей жене, - говорит она.
 - Вы специально задаете сейчас этот вопрос? - болезненно морщится
мужчина.
 - Отчего же?

 
 - Оттого, что вы прекрасно знаете, что у таких людей, как я, се-
мейная жизнь никогда не удается.
 - Вы опять меня интригуете, хитрец. Расскажите, я прошу вас!
 - Ну, хорошо. Раз вам так нравится мучить меня, я поведаю о своей
семейной жизни. Понимаете? Если два человека не уживаются вместе в те-
чение десяти лет, они должны разойтись. Это как дважды два четыре… Как
она до сих пор выдерживает все это?! Каждый день очередная склока, оче-
редная ее истерика, подозрения и оскорбления.... Слушайте? Я думаю:
она все понимает - все видит, но специально терзает и меня, и себя.
Как будто бы мстит мне за что-то.
 - Мне не жалко таких женщин, - от вечерней прохлады его красивая
спутница прижимается к нему еще ближе. - Бросьте ее сами, раз все так
плохо.
 - Не могу.
 - У вас дети?
 - Да, дети, - выдавливает он из себя.
 - Как же вы намерены с ней разойтись, чтобы это не отразилось на
них?
 - Пусть даст мне хотя бы свободу в личной жизни, - он тяжко взды-
хает, - но она держит меня мертвой хваткой. Шаг в сторону - и сразу
слезы, истерика. Это невыносимо.
 - Такая вот старая и скучная история, - заключает его красивая
спутница, давая понять, что ей уже не интересно слушать о его семейной
драме.
 - А у вас как в семье?
 - Мне кажется, вы начинаете говорить не о том.
 - Обо мне, значит, можно? А о вас нельзя?
 - У меня все нормально, даже не о чем рассказывать, - говорит
она.
 
 - Выходит, и вы тоже несчастливы в браке, - делает он вывод, не
пытаясь даже скрыть свое удовольствие.
 Она смотрит на него с раздражением и говорит:
 - Если бы вы были женаты на мне, наверное, такие же гадости наго-
ворили бы на стороне, как о своей нынешней жене.
 - Вас я бы приручил. Мы были бы счастливой парой.
 - Понятно, - чтобы продемонстрировать неприязнь к нему, она под-
жимает свои пухлые губки.
 - Что вам понятно?
 - Понятно, что таким образом вы пытаетесь вывести меня из себя.
 - Нет, что вы?! Просто мне так кажется. Может быть, потому что
мне с вами так хорошо, и я чувствую вкус к жизни, - неумело лжет он. -
Мне видится, что и у вас та же история, какая у меня.
 - Не выдавайте желаемое за действительное. Я вам еще раз повто-
ряю: у меня в семье все пре-вос-ход-но, - по слогам, чтобы он лучше
осознал это, произносит она.
 - Ну и ладно. Ну и слава богу, - замявшись, бормочет мужчина.
 - Нет, не слава богу. Я смотрю: вас это очень огорчило.
 - Что вы? Что вы? Знаете? Более всего меня интересует, к чему же
приведут все-таки наши отношения, - говорит с робостью мужчина.
 - А мне вот нисколько не интересно, чем это кончится, - пожимает
она плечами и отстраняется от него.
 - Что? Так все банально?
 - Дело не в этом. Просто я такова.
 - Нет, вы придумываете себя такой. Не верю, чтобы вам все было
безразлично. Вы так молоды и красивы. Я бы почувствовал...
 - Я думаю, нам пора прощаться, - перебивает она его.
 
 - Как, уже? - удрученно спрашивает мужчина.
 - А вы что же, надеялись, я буду с вами всю ночь по парку гулять?
 Она выходит из беседки, он следует за ней, пожирая глазами ее ви-
ляющие бедра.
 - Можно было бы найти другое продолжение вечера, - хрипло говорит
мужчина.
 - Ха. Опять вы за старое - не теряете надежды затянуть меня к се-
бе в номер?
 - Ну, почему же так?
 - А вы не стесняйтесь. Все правильно, надежда умирает последней.
Все может случится, - смеется весело она, остановившись посредине ал-
леи, под ярким оранжевым светом фонаря.
 - Мы с вами встретимся завтра? Здесь же, в это же время? - с тос-
кой в голосе спрашивает мужчина.
 - Возможно. Если не поеду на экскурсию в Старый Крым или не пойду
в танцевальный клуб. Вы ведь не ходите не танцы.
 - Так я буду ждать - здесь, в шесть вечера.
 - Ждите, - она улыбается ему и уходит в глубь аллеи, стуча каб-
лучками по узким плитам, уходит по направлению к пансионату, который
проступает серым пятном сквозь черную в сгустившихся сумерках листву парка.
 - Сволочь. Эмансипэ паршивая… Общаюсь тут с тобой только потому, что никого больше, - произносит он ей вслед яростно, но негромко, так, чтобы она не услышала, чтобы, может быть, пришла сюда завтра...