Больничные истории. Сашка

 



В ту зиму, травматологическое отделение больницы было перегружено. Больные лежали не только по палатам. Пришлось собирать дополнительные койки и выставлять их в широкие и длинные коридоры отделения.

Основной контингент больных состоял из старичков, детей и, конечно, сильно пьющих мужичков.
Детей отделили и разместили на втором этаже корпуса. Но одного, двенадцатилетнего «подрывника – мазохиста» пришлось отправить во взрослое отделение. С детьми его оставлять было нельзя, дабы невзначай, не стал делиться он с детишками своим опытом подрывной деятельности. Пацан этот, поступал в отделение с такой регулярностью, что всем становилось тошно, когда видели его смеющуюся рожицу в обработочной. На сей раз, это была уже девятая ходка в травму. Его белобрысая голова была практически без волос, остался только кусочек чуба и клок волос уцелел на затылке. Руки, ноги и туловище были в мелкоточечных ожогах, на его лице остались не задетыми только нос, губы и глаза.

Обрили мы его наголо, перевязали, как мумию, на эту «мумию» надели семейные трусы, чтобы резинка не давила и домашние мягкие тапочки, те, что его матушка привезла. И выпустили в отделение.

Наша « мумия» на месте не сидела. Сашка мотался по всему отделению, лез во все палаты. Гнали мы его отовсюду, но пацану было скучно, и он стал к нам приставать. То помочь больных покормить напрашивался, то просто сидел рядом и травил свои страшилки. Знали мы все его повадки, поэтому отправляли мальчишку в ординаторскую и включали ему телевизор. Сашка надолго затихал.

Лежала в отделении старенькая женщина, лет ей было восемьдесят девять, когда она поступила, а пока у нас лежала, все девяносто и стукнуло. Бабуля лежала с переломом шейки бедра. Диагноз, я вам скажу, тот ещё. Несмотря на возраст, больную прооперировали, сердечко у неё было крепенькое. А после операции родные отказались старушку домой забирать. Но кости срастались хорошо, и бабулю решили оставить до полного выздоровления, а затем научить ходить.

За время пребывания в стационаре, у больной сильно испортился характер. Стала она донимать своих соседок по палате ночными стонами. Днём бабушка спала так крепко, что её не могли потревожить без конца хлопающие двери, ни громыхание каталок по коридорам, когда больных возили на перевязки, ни разговор самих больных и обслуживающего персонала. Нянечки, убирая палату, гремели ведрами и стульями, а бабушка спала. Просыпалась она поздно вечером, съедала дневную порцию остывшей еды и, покрутив головой по сторонам, начинала громко стонать. То нянечка нужна, то сестричку позовите, то доктора надо срочно увидеть, да поговорить.

Стали больные жаловаться, не стали и они по ночам спать. Пришлось принимать меры. Кровать с капризулей уехала в коридор, поближе к сестринскому посту. Но и эта мера не изменила режим бабули. Днём ей не мешал даже жутко громыхающий холодильник, стоящий в коридоре.

У персонала передышек практически не было. И только после полуночи, когда в отделении наступала тишина, мы могли попить чая, да съесть свои бутерброды. Собирались мы всей сменой в столовке, разворачивали бутерброды, грели чай, а потом всё уничтожали.

Вот и на сей раз, сидим, пьём чай. В отделении слышны только стоны старушки, да Сашка ещё не спит, тапками хлопает. Заглянул к нам. Мы его позвали чая попить, а он, сказав, что сейчас прибежит, смылся. Сидим дальше. В отделении остались нянечки, на всякий пожарный, если что понадобится, чтобы позвали. Да мы то долго никогда и не сидели.

Вдруг слышим, кто - то диким голосом вопит на всё отделение. У нас у всех глаза по полтиннику, испугались, всё побросали и бегом в отделение.

Вопила наша капризная больная, а рядом стоял Сашка, которого поймали на месте преступления. Сашка не стал отпираться, всё рассказал. Сказал он, что бабушка достала уже всех больных в отделении, вот и решил он её проучить. В коридоре было сумеречно, только на сестринском посту горела лампа, прикрытая полотенцем. Сашка подошёл к старушке, наклонился, присмотрелся. Бабка лежала с закрытыми глазами и стонала. Её охи слышны были и в палатах. Сашка распахнул руки в белых бинтах, наклонился пониже и гнусавым голосом прошипел прямо бабке в ухо: - « Смотри, бабка, это я, твоя смерть!». Старушка открыла глаза и итог того, что она увидела, услышало всё отделение.

« Мумия» получила по шее полотенцами и была отправлена в палату под контроль взрослых мужиков.

У бабули произошли резкие перемены. Теперь она уже не стонала по ночам, да и стонать то было не от чего. Болей у неё уже давным-давно не было. Днём она бодрствовала, нормально питалась, а по ночам спала. А совсем скоро, с помощью нашего физрука и ходить научилась. Забрали её родственники.

А Сашку, при выписке предупредили, что если он ещё раз попадёт в отделение, то будет лежать всё лечение свитый простынями, чтобы по отделению не бегал, да старух не стращал.
24.11.2007. Л. карпенко