Особисты

А можно, я расскажу про особистов? Вообще пограничники - они чекисты, конечно, но чекисты ведь бывают разные - КГБ был очень большой структурой, не так ли?

Вот и у нас в штабу была, например, на первом этаже, рядом со службами тыла, большая черная железная дверь... Позже на ней появилась даже табличка... Вообще любопытно - стоит себе большая (хотя и не такая большая, как армейские) в/ч 2xxx и в ней, в штабу приютилась малюсенькая такая в/ч 2yyy.

Однажды в нашем кабинете зазвонил телефон. То есть там было аж пять телефонов и звонили они все довольно часто. Начальник отделения (замначштаба, начальник оперативного отделения - то есть отделения охраны границы), молодой генеральский сын, капитан Каретный, худой, но могущий выжать 24-килограммовую гирю держа ее шаром вверх (!) несколько раз - и мой непосредственный начальник - поговорил вежливо с телефоном, положил трубку и вздохнул, то есть выдохнул задумчиво через нос.
"Так, - сказал он, - тебя хочет видеть подполковник Василько (фамилии сотрудников в/ч 2yyy я, пожалуй, изменю, хотя такая конспирация, возможно, и нелепа - да я их и не всех помню - а фамилии остальных заменил чтоб никому не было обидно)".

Я тогда понятия не имел ни о железной двери, ни об указанном подполковнике. Каретный с расстановкой произнес:
- Подполковник Василько - это начальник особого отдела. На первом этаже, направо, позвонишь в звоночек. Не знаю, чего он хочет, но если тебя будут спрашивать. В общем ты поменьше трынди. И особенно там не задерживайся".

Несколько встревоженным я спустился на первый этаж с третьего (на третьем были отделения штаба и разведчики прятались в уголке - тоже очень таинственные люди) - позвонил в звоночек. Открыл мне дверь молчаливый майор - впустил, провел к подполковнику. Там был огромный кабинет - не меньше, чем у нашего командира - он как раз и располагался под командирским - разумеется с портретом Джержинского (впрочем и пограничникам это свойственно). Задача состояла в том чтобы то ли сканнер подключить, то ли еще чего - в общем, возился я недолго и вскоре направился обратно. Тут меня давешний майор подцепил и, представившись как майор Вовиль (украинская фамилия имеется в виду) завлек к себе в кабинетик и предложил присесть на мягкий этакий диванчик. Я понял, что началось. Вопросов он задал немного и все они сводились к тому, доводилось ли мне при службе под началом пана официэра Каретного видывать такие документики, на которых, ну, скажем, в уголке было бы написано "Секретно".

Я неумело строил удивленные глаза и говорил, что когда Каретный отрабатывает важные документы, он меня выставляет за дверь и все такое. Майор Вовиль удовлетворился моим ответом и вскоре мы расстались - как я думал, довольные жизнью и страной.

Вообще вопрос нелепый - по части охраны границы практически все документы являются секретными - как и Временный Устав Пограничных Войск или, например, действительное название нашего отряда (не условное - "в/ч 2yyy", а "1ZZ Пограничный Отряд") - хотя оно, например, было красиво написано политработниками над головой у часового при знамени - и за это особисты не переживали. В общем было бы странно, если бы глупый солдат, крапающий документы вместо трех отсутствующих старших офицеров оперативного отделения - чтобы я не видел секретных документов. И Вовиль, явно, не обольщался на этот счет. Впрочем справедливости ради скажу, что "секретные", наверное, не так и страшны - а документов большей степени секретности ("строго секретных" и, тем более "особой важности") в штабу почти не водилось.

Как-то позже, под вечер мне пришлось зайти по служебной надобности в кабинет старшего офицера штаба по защите гостайны, подполковника Злобеева. Он был отличный дядька, когда трезвый - глубоко эрудированный и все такое. Только трезвым бывал он редко. И в этот вечер он пил и был зол. И был похож на Абажа из детского кина про "Королевство кривых зеркал"... Пучил глаза... И что самое неприятное - у него сидел Вовиль. Пили оне.
- А... Этот... - сказал с мутноглазой злобой майор, - скрытный... сука... тупит... не видел... не знает...
- Ну да?.. - прохрипел Злобеев, цинично глядя на меня, - за дураков считает?
Я на всякий случай молчал и как обычно имел глупый вид.
- Вот тот что раньше у Каретного был...
- А... Проворов? - вспомнил старший офицер ЗГТ фамилию моего предшественника, которого я не вполне удачно подсидел и который кому-то где-то "не показался" и через свои же амбиции пострадал.
- Да... Тот проще был... Сразу... Все...
- Вот... - промычал мне наставительно подполковник, - думай... Не тупи...

Я был тогда мал и глуп (в смысле штабной службы) и за дверь вывалился в состоянии аффекта... Впрочем Каретному я ничего говорить тоже не стал, поскольку это ни к чему. Не стоит напряженность между панами официэрами усиливать. Тем более что Каретный хоть и генеральский сын, и бездельник - но человек был достаточно порядочный и в строевом отношении весьма неплохой офицер...

Позже меня периодически звали к особистам (так случилось, что в части я оказался достаточно востребованным специалистом - меня часто таскали по разным отделам, отделениям и службам - а Каретный сердился, что я отрываюсь от работы). Но теперь только по части компьютеров. Однажды вечером позвонил оттуда дежурный офицер, некто капитан Пухин - человек невысокого роста, кругленький, добросердечный. Он представил мне стоящий в одном из кабинетов старенький компьютер (были такие, машинки на процессоре intel 486) - попросил "настроить" в нем 95-й виндовс и "какие-нибудь игрушки"... Пока я возился (у компьютера не было CD-привода, а с дисководом было очень интересно копаться) - он ходил вокруг да около, потом принес из кабинета начальника телефон и стал звонить по межгороду. Он звонил своей маме. Его мама была неспокойна - то ли после разговора с матерью жены Пухина о каких-то смежных финансовых вопросах, то ли еще почему-то. Она, наверное, плакала. Он долго ее успокаивал, говорил о чем-то одном, другом, третьем. Говорил "Мама, ну не плачь, ведь ты же моя мама! Ты для меня важнее их всех!"

Когда он положил трубку, он повздыхал и спросил меня:
- Послушай... Я очень долго говорил?
- Не могу точно сказать, товарищ капитан, - ответил я.
- Просто... Просто нам полагается лимит междугородки на отдел - минут двадцать - а все что дальше, нужно будет оплатить... Он понурил голову и отнес телефон обратно в пустующий кабинет начальника.
- А можно ведь с узла связи по "железнодорожной", наверное, позвонить? - предложил я.
- Ты это мне рассказываешь? - усмехнулся довольно грустно Пухин, - я же командиром роты связи был... Только в Ульяновск по "жэдэшке" не позвонить... Нету линии...

Мне стало очень жалко его тогда... Помню... Хотелось сказать что-нибудь обнадеживающее, но я вряд ли смог произнести что-то более разумное, чем:
- Но маме-то можно, товарищ капитан!
Он улыбнулся, но, не знаю, стало ли ему легче от моих неуклюжих утешений...

Однажды впоследствии я встретил пухленького Пухина сильно пьяненьким. Я слышал, что у него родился ребенок. Я просто сказал ему тогда "Поздравляю вас, товарищ капитан" - в тот день он был весьма счастлив.

Скоро день чекиста - и я надеюсь, что у Пухина - да и у других особистов все более-менее в порядке...

Такая сказка.