Московская - Озерки

 Не путать с "Москвой-Петушки" В.Ерофеева.

Сашенька проводила Сергея, своего друга в аэропорт "Пулково" и вернувшись назад на маршрутном такси на " Московскую" в задумчивости прогуливалась по скверу, рядом с метро. Ей хотелось побыть одной, придти в себя, прежде чем окунуться в другую свою жизнь - обычную, с мужем Андреем и сыном Алешкой.

Долгое время Саша была верной женой и примерной матерью, а потом... Потом встретила Сергея. И уже пять лет они были вместе - то чаще, то реже. Летом чаще, зимой - реже. Впрочем, это было неважно. Неважно, как часто они встречались. Главное, что Саша знала, что она настоящая - там, рядом с ним. А другая Сашина часть, которая оставалась с семьей - была и не Сашей вовсе, а только физическим телом или оболочкой . Сознавать это было ужасно, но, увы, это было правдой.

В начале марта воздух звучал прозрачным, сиреневым звоном. Призрачное время, когда кажется, что предчувствия людей не оправдаются никогда и весны не будет. А снова наступит зима, только странная, когда дни длинны, а ночи становятся короткими.

Саша спрятала светлые волосы под капюшон куртки и подошла к скамейке. "Разрешите присесть?"- молодая женщина обратилась к старухе, сидящей на другом конце скамейки.
"Садитесь, деточка"- уверенным голосом, который бывает у людей, привыкших повелевать всегда и везде, ответила старуха.
Старая леди и три толстые черные кошки на поводке являли собой зрелище не только живописное, но и сюрреалистическое.
- Симона - представилась старуха и протянула Саше правую руку в черных митенках. На указательном пальце Симоны был одет перстень огромной величины с изумрудом.
- Саша - Саша ответила рукопожатием и с любопытством взглянула на странную незнакомку.
На плечи Симоны было накинуто поеденное молью норковое манто, а на голове гордо восседала шляпа с вуалью.
Осанкой, манерой поведения , строгим сухим лицом Симона напомнила Саше английскую королеву.
Минуту они посидели молча, затем Симона потрепала по очереди всех своих кошек по загривку и задумчиво произнесла:
- А знаете, детка, краденое счастье, это большой грех, его скрывать надо.
- Боже мой, дожила... Уже на улице чокнутые старухи чувствуют, какая я...- подумала Саша, а вслух произнесла: "Извините, я вас не совсем понимаю. Мне пора".

Саша поднялась и быстрым шагом направилась к входу в метро "Московская".
Молодая женщина сбежала вниз по эскалатору и, едва успела заскочить в последний вагон электрички, как двери закрылись. Найдя свободный уголок у средней двери, в том самом месте, где была надпись "Не прислоняться" Саша стала смотреть на мелькание стен тоннеля за стеклом. Монотонность картины успокаивала и не мешала Саше думать. И вспоминать Сережу. Сережу, Сережку, Сереженьку.
В голову лезли картины самые яркие. Самые яркие из тех, которые они пережили за долгие пять лет, пролетевших мгновенно.

Вот Саша с Сережей в начале мае поехали в лес. Припекает солнце, даже жарко. Однако кое-где снег еще не растаял. Они лежат на подсохшей траве в центре поляны раскинув руки, смотрят в небо и молчат. А потом любят друг друга. А потом их кусают муравьи , оказавшиеся поблизости. А потом они три раза обходят вокруг большого камня , взявшись за руки и загадывают желания.

В этих воспоминаниях незаметно проскочили две станции "Московские ворота" и "Фрунзенская".
На "Технологическом институте" в вагон вошел мальчик лет двенадцати с баяном и затянул чистым звонким голосом : "Постой паровоз, не стучите колеса...".Саша нашла в кармане куртки десять рублей и , когда мальчишка проходил рядом, отдала ему денежку. Мальчишка склонил голову и тихо сказал: "Спасибо вам. Вы добрая и... счастливая".
- Господи, а мальчишка-то что может знать? - промелькнуло в Сашиной голове.

- Следующая станция - "Сенная площадь"- раздался голос машиниста. Тут они всегда с Сережей прощались, Саша ехала к себе домой, а Сергей - к себе. Каждый раз в момент расставания Сергей прижимал ее к себе так сильно , как будто боялся больше не увидеть, и уходил не оборачиваясь...

- А вот кому фонарик, чудный фонарик... Вы можете одеть его себе на голову, укрепить на пояснице или на руке. Срок работы фонарика - пятьдесят часов беспрерывного горения - раздался громогласный мужской голос где-то поблизости.

- Ого, пятьдесят часов беспрерывного горения - это очень много - подумала Саша. "Хотя..."- Саша вспомнила теплый летний день, когда они вдвоем с Сережей забрались на необитаемый остров, разделись догола и... время остановилось. Они почти не разговаривали. Потому что это было не нужно. Они понимали друг друга с полувзгляда... Мир вокруг них замер. Потом они одновременно уснули, а проснулись уже поздно вечером.
Промелькнул "Невский проспект", "Горьковская" так быстро, как будто вернулся тот самый летний день, когда остановился бег времени...

Станция "Черная речка". В вагон вошла изможденная женщина с двумя детьми. Маленького она несла на руках, а другой ребенок, лет шести-семи, тащил табличку "Срочно нужно операция!". Саша открыла кошелек, достала сто рублей и молча передала женщине. В глубине души она понимала, что ее безбожно обманывают. Но, когда Сашу о чем-то просили, даже заведомо обманывая безбожно, она не могла хладнокровно отвести взгляд.

Они часто встречались на "Черной речке" и шли гулять на Каменный остров. Саша вспомнила, как прошедшей зимой было очень тепло... Это было чудное ощущение - тепло и совсем темно. Темно уже в четыре вечера. И тепло, как ранней осенью. И можно было идти обнявшись, не думая о том, что в темноте парка им встретится кто-то знакомый.

Станция "Удельная". Инвалида без ног вез на коляске парень в форме ВДВ. Саша обреченно достала кошелек и выудила пятьдесят рублей.
Передала деньги парню в форме и попыталась улыбнуться. Инвалид тихо произнес "Счастья и любви вам. Хотя, похоже это у вас есть..."

Выйдя на станции "Озерки" Саша полной грудью вдохнула свежего холодного воздуха, который из сиреневого стал синим. В темных клочьях неба промелькнуло что-то апельсиново-оранжевое, отдаленно напоминающее лохматые солнечные лучи. Может быть весна оправдает предчувствия людей и все-таки наступит?

У метро слепая пара преклонного возраста под гитару пела песню. Голос пожилой женщины был не по возрасту нежным. А весь облик ее незрячего спутника - пронизан заботой и вниманием, которое, как легкое облако, окружало слепую женщину. "Старый клен, старый клен, старый клен стучит в окно..." - это была одна из Сашиных любимых песен. В детстве она часто слушала пластинку со "Старым кленом", когда летом приезжала в деревню к бабушке. Саша замерла, завороженная голосом исполнительницы .

Когда песня закончилась, Саша подала женщине деньги. Слепая коснулась Сашиной руки и спросила: "Девочка, тебя что-то тревожит?". Саша вздохнула, потрясенная интуицией женщины...
- Скажите, а любовь может быть грехом? - почти беззвучно, одними губами произнесла Саша.
Однако женщина услышала Сашу. Ведь у слепых очень хороший слух.
- Что-ты девочка... Любовь, грешной не бывает. Беги,беги, все у тебя будет хорошо....