Большой шмон, или куда зэки прячут карты

Правила содержания заключённых уголовников в общей камере разрешают им играть в шашки и шахматы. Но зэки не любят думать над шахматными ходами. Им почему-то больше по душе размышления над карточными комбинациями. А вот играть в карты зэкам запрещается категорически. Поэтому, прежде чем водворить зэка в общую камеру, его тщательно обыскивают и, если находят карты, их немедленно отбирают. Такой порядок соблюдается неукоснительно. Но, несмотря на это, зэки в общих камерах всегда играют в карты.
Двери тюремных камер выходят в длинный коридор. В дверях на уровне головы человека среднего роста есть маленькие окошечки, закрывающиеся со стороны коридора заслонками. Эти отверстия зэки называют «очко».
По коридору постоянно ходит дежурный надзиратель или, как его называют зэки, «вертухай» и, поочерёдно отодвигая заслонки, заглядывает в камеры, проверяя, чем занимаются зэки.
Увидев, что зэки играют в карты, он немедленно вызывает ещё двух-трёх надзирателей, они врываются в камеру и производят тщательный обыск. Для этого всех зэков загоняют в один угол камеры, приказывают раздеться догола, голых перегоняют в противоположный угол, а одежду тщательно проверяют или, как говорят зэки, «шмонают».
Кроме одежды тщательно обыскиваются нары, постельные принадлежности и вообще не остаётся в камере места, не осмотренного надзирателями. Такой внезапный тщательный обыск зэки называют «большой шмон».
Но никогда и при «большом шмоне» карты не находят. Однако, стоит только вертухаям уйти из камеры и минут через пять посмотреть в «очко», как они видят, что зэки, уже одевшись, снова режутся в карты.
«Большой шмон» повторяется иногда два-три раза подряд, но всегда безрезультатно. Карты как будто испаряются.
Тюремное начальство ломало себе голову, пытаясь дознаться, как попадают карты в камеру и куда исчезают при «большом шмоне».
Я об этом услышал из рассказа знакомого прокурора, который сам про это узнал при весьма интересных обстоятельствах.
Вот что он мне рассказал:
- Однажды, проверяя в порядке прокурорского надзора решения городского суда, я установил, что одному малому дали срок без достоверных доказательств его вины. Вообще-то этот малый давно был на учёте уголовного розыска. Про таких говорят, что «тюрьма давно о нём плачет».
Но в данном случае была явная судебная ошибка. Естественно, я опротестовал решение суда и добился отмены приговора. При этом мне очень захотелось посмотреть на этого «деятеля». Поэтому, выписав ордер на освобождение его из-под стражи, я с этим ордером сам поехал в тюрьму, чтобы лично освободить его и побеседовать с ним.
Тюрьма находилась далеко за городом, часа полтора езды на автомобиле. Поехал я на своей машине, а не на служебной, считая, что на откровенный разговор в присутствии третьего лица освобождённый зэк не пойдет. Среди прочих тем для разговора меня, естественно, интересовали вопросы: как дружки зэков на воле узнают, что зэкам нужны карты, как карты попадают в общую камеру и куда исчезают при «большом шмоне»?
  «Хорошо, - сказал освобождённый зэк, - я Вам всё это объясню, но дайте честное слово, что вертухаям не расскажете».
Я пообещал и услышал такую историю, какую не во всяком детективном романе прочтёшь.
«Зарплата у вертухаев небольшая, - неторопливо начал свое повествование бывший зэк, - поэтому они всегда не прочь пополнить свой бюджет «безгрешным» доходом.
И вот одного вертухая просят за соответствующую мзду позвонить по определённому телефону и когда на другом конце телефонной линии отзовутся, сказать только одно слово «скучно!» Это, на первый взгляд безобидное слово, на практике означает целую программу действий. Во-первых, сообщается, что зэкам скучно, а так как развлекаться зэки любят только игрой в карты, то это означает просьбу прислать карты. Во-вторых, это слово означает, что карты следует прислать рано утром в ближайшую субботу. Утром в субботу во всех помещениях тюрьмы моют полы. Разумеется, это делают сами зэки под наблюдением вертухая, который для этого приходит в тюрьму намного раньше обычного времени.
Дружки зэков на свободе ведут за тюрьмой постоянное наблюдение. Увидев надзирателя, идущего в тюрьму спозаранку, они и используют его для передачи карт, причём сам передающий и не догадывается о своей миссии. Делается это весьма просто. Два «дружка» идут следом за вертухаем и один из них, как бы желая его обогнать, умышленно спотыкается, слегка толкнув при этом вертухая. Тут же он начинает долго и красноречиво перед ним извиняться. А в это время второй «дружок» незаметно вкладывает в наружный карман одежды вертухая нераспечатанную колоду карт.
Утром в субботу во всех помещениях тюрьмы производят уборку и моют полы. Для мытья полов в канцелярии тюрьмы назначаются два зэка. Два потому, что в канцелярии стоит большой стальной тяжёлый шкаф-сейф, в котором хранится тюремная документация, и, чтобы вымыть пол под сейфом, его надо отодвинуть, а одному человеку это не по силам. Когда два зэка входят в канцелярию, один из них начинает какой-то бестолковый разговор с вертухаем, а другой в это время вытаскивает из его кармана карты.
Вот таким простым путем в общей камере и появляются карты.
«Ну, это мне понятно, - сказал я, - а куда исчезают карты при «большом шмоне»?»
« А это уж совсем просто, - засмеялся бывший зэк, - когда в камеру врываются два-три вертухая и загоняют зэков в один из углов, неизбежно возникает небольшая сутолока, во время которой кто-нибудь из зэков прячет карты в карман пиджака одного из вертухаев. Они производят «большой шмон» и, конечно, карты не находят, ведь им же и в голову не приходит мысль шмонать самих себя. А когда они уходят, один из зэков, что половчее, карты из кармана вертухая вынимает. Вот и всё. Процедура простая, но действует безотказно".