Глава 6. Павел

- И что мы будем теперь делать?- вопрошала жена, глядя на Павла сквозь стекла своих очков.

« Жена, какое страшное слово…жена…а ведь он когда-то ее любил…клялся в вечной верности и даже не думал, что когда-нибудь захочет эту клятву нарушить, только захочет, потому что даже при всем старании он бы себе не мог найти любовницу…все так хорошо начиналось…»

- Чего молчишь?!- ее лицо нависло над ним и ему даже страшно стало, «любимая» как в дурацком анекдоте держала в руках скалку, жена замахнулась, он машинально прикрыл руками голову.
- Чего боишься?! Спасаешь самое ценное?! Ну, тогда ты ошибаешься, твоя голова никакой ценности не представляет!!!
Она села рядом на покоцанную табуретку и с силой не присущей слабой половине человечества стукнула тяжелым кулаком по столу:
- Отвечай!

Павел как-то весь сжался, отчаянно понимая, что этот жалкий вопрос не приведет ни к чему, все же решился:
- На что отвечать-то?
Вопрос прозвучал еще более жалко чем он рассчитывал, Павел вздохнул: он чувствовал себя отвратительно, ему так хотелось показать ей, что он мужчина настоящий мужчина, он придет и своей сильной настоящей мужской рукой разведет все насущные проблемы, сам решит их без чужой помощи, но на деле то все не так, скорее уж это жена разводит своими могучими руками тучи над его головой.

И как он не думал над этой проблемой, он осознавал, что сам не может ни с чем справится, как он ни старался, это всегда была глупая попытка все исправить, обычно заканчивающиеся заупокой, он уже свыкся с этой ситуацией, свыкся, что в их паре она главная, а он так, жалкое подобие мужчинки на побегушках и он в своей голове ничего не приукрашивал так все и было.

- Это то меня спрашиваешь? Что делать собираешься, урод?
Вот…опять она его оскорбляет, она даже сама не замечает, что ему неприятно, порой у него складывалось впечатление, что он лишь машина для зарабатывания денег, жалких крох на которые они могдут продилить свое такое же жалкое существование:
- Не знаю, а что я могу сделать, завтра газету куплю и поищу работу…новую- с сомнением добавил Павел.
- Поищет он, поищет,- бормотала жена себе под нос,- когда, наконец, найдешь-то? Или опять у дочери просить будешь, самому то не стыдно?
И что он мог на это ответить, стыдно конечно, а как по другому поступить и вообще…один раз он только и попросил, испытывая при этом чувство крайнего омерзения, а она дала, дала больше чем он просил, от чего на душе стало еще гаже, обида захлестнула его :
- Не буду,- на одном дыхании выпалил он, обиженно и как-то по-детски.

Наконец, Павел решился и поднял на жену глаза…любит ли она его…что ее держит рядом с ним…почему, если она так костерит его чуть-ли не каждый день, она продолжает с ним жить? Он не слушал ее, а она продолжала зудеть, как жирная навозная муха, летающая над навозной кучей, выискивая местечко поаппетитней.

- Ах, ты меня еще и не слушаешь?!- взвизгнула жена, и ее пальцы сжались на рукоятке скалки.
Павел даже не заметил этого движения, лишь жесткий удар скалкой по столу вывел его из ступора, от неожиданности он подпрыгнул и вжался в дверь.

- Козел, как ты смеешь меня не слушать, я тут перед тобой распинаюсь, а тебе все равно?
Как ему хотелось ответить что все равно, как хотелось сказать, столь желанное слово развод, стукнув по столу железным мужским кулаком, он машинально взглянул на руки, даже они у меня жалкие какие-то, думал он.

Никогда он не скажет развод, как бы не хотелось, никогда, это страшно, страшно что-либо менять в своей жизни, да и что он будет делать получив эту желанную свободу, где он снимет комнату, это дорого, даже эта квартирка собственность жены, а каким бы жалким он не был делить собственность жены, хоть он здесь и по закону прописан, ему совесть не позволяла.

- Ладно, возьму тебе завтра на работе газету, а теперь…ты хоть что-нибудь получил или как обычно…так, на работу как хобби ходил?

Павел подавился, он был унижен с головы до пяток, что может быть еще хуже? Он должен отдать ей всю свою, как заведено, зарплату, как он не хотел! Собственно говоря, почему он должен ей отдавать, это его заработанные деньги…он не хочет.

Один раз он попытался сопротивляться и даже в порыве крайней храбрости сказал жене, что не даст ей денег, он сам все купит, если надо, если она попросит: почему она должна покупать себе новую, крайне безвкусную помаду, а он уже который месяц пытается накопить на набор инструментов? Риторический вопрос… А что ему она на это ответила, ему даже страшно было вспоминать: « Чтобы ты свои копейки со своими дружками пропил?!» И почему он должен обязательно их пропить, он же вообще не пьет, если только пиво по выходным с как она выразилась дружками?

Но рука сама собой полезла в карман брюк и он вытащил оттуда свои кровно заработанные семь тысяч, сейчас она гневно воскликнет:
- И это все, эти копейки?!- произнесла возмущенно она.
Он молчал, да и что он мог ответить…да это все, такие копейки:
- Небось оставил себе еще половину?- выпалила привычно совершенно не думая, ведь она всегда на протяжении нескольких лет так говорила, где-то в глубине души осознавая, что если он себе оставил, то не половину и даже не одну четверть, а в лучшем случае одну тысячу рублей.

Жена отработанным движением спрятала деньги в карман своих домашних спортивных штанов, встала и подошла к холодильнику:
- Есть будешь?

Конечно будет, но почему так грубо? Нет она его совершенно не любит, но он ее понимает, если честно он и сам не понимал за что его любить, будь он женщиной он тоже бы, наверное, себя не любил.

- Буду,- ответил Павел и сел на табуретку.
- Ешь-то ты хорошо, а ты вообще думал, на что я продукты покупаю, как за квартиру плачу?! Только и трескает, больше ничего не делает!

Это было крайне несправедливо, он работал целыми днями, желая заработать, как можно больше, но что бы он ни делал, как бы не старался, все его эти потуги разбивались о глухую стену непонимания. Да! он мало получает, он теперь не мужик, его теперь за это казнить нужно, но раз он не мужик то тогда может и она не женщина?







Человек в белом халате в упор на нее посмотрел:
- Скажите, что Вы сейчас чувствуете?
В ней словно все перевернулось с ног на голову, да ничего она не чувствует, да она скоро совсем разучится это делать!
Ей же никто не верит, не хочет поверить, не пытается услышать, а этот врач больных душ, только задает эти дурацкие вопросы, делая при этом такие же дурацкие умозаключения.
Ее заперли в этом доме для умалишенных, с соседкой по палате немой шизофреничкой Лизой, даже родная мать только, и делает вид, что ей верит, хотя на самом деле в ее глазах отражается глухая жалость к ее психопатке дочери.
- Ничего,- может помочь ему, пускай напишет там у себя,- опустошенность.
Ха, обязательно напишет, а она снова увидит… и тогда ей снова вколют очередную гадость, но как они не понимают…!
Доктор сделал какие-то пометки в своем блокноте:
- Вы сами дойдете до палаты?
Нет, он совсем ее умалишенной считает. Даже не способной самостоятельно добраться до палаты:
- Да, сама,- она гордо подняла голову.
Так же гордо развернулась, но оступилась на ровном месте и неуклюже упала, доктор торопливо встал, видимо хотел помочь:
- Не надо,- кивнула она ему.
Встала и вышла в коридор, при этом мягко затворив дверь. Здесь, почему-то было пустынно, ни души, да еще отвратительно воняло, она никак не могла привыкнуть к этой убийственной смеси запахов кислой переваренной капусты, проникавшей сюда с нижнего этажа и человеческой постепенно разлагавшейся души, чей запах перебивал даже смертоносную вонь капусты.
Вдруг…ее закружило словно в вихре…опять эта жуткая подворотня, с облупившимися стенами испещренными граффити, именно эти граффити наводили почему то ужас…она стоит в маленьком дворике, в который не выходит даже ни одна дверь парадной, только маленькие оконца выходившие во внутренний дворик…под ногами грязный снег…ей захотелось дотронуться, она наклонилась…и снова крик…страшный крик беспомощности, боли, отчаяния, какой-то бессильный вой…не оборачивайся…не смотри…ты знаешь что будет…она вся словно на части разрывалась…каждая частичка ее тела наполнилась невыносимой болью…она согнулась…застонала…снова страшный крик…почему никто не слышит…они должны это слышать…ужасный крик «Помогите», недоговоренный повисший на высокой ноте…нет она не обернется… никто ее не заставит…она не хочет…
И… вот все словно перемоталось, будто кто-то включил быструю перемотку: она выходит из…кабинета…идет по пустынному коридору, она все видит со стороны…она падает ничком на пол…сжимает в руках дорожку… и вроде бы кричит…но она не слышит, не слышит…мертвая тишина…картинка быстро сменяется и …вот она уже смотрит на себя со стороны…такая же тишина…тот же двор…та же подворотня …но она стоит…смотрит…мужчина, страшный человек…она это чувствует…она его уже видела…видела не раз…он одной рукой держит девушку…девушка беззвучно открывает рот в предсмертном крике «помогите», а она стоит и смотрит и… ничего не делает…стоит как вкопанная…почему я ничего не делаю… я должна что-то сделать…должна…
Но она стоит…смотрит, как этот странно знакомый человек…она где-то его уже видела…как он бьет ее ножом один раз…второй…третий…девушка кричит…но тишина… и вдруг…будто включили звук…предсмертный крик девушки разразился с отчаянной силой, он отталкивался от одной глухой стены и бился о другую…
Она не должна этого слышать… надо зажать уши…она подбегает к себе…себе, которую видит столь отчетливо, как и бьющуюся в агонии девушку…она зажимает уши…блаженная тишина…так легче…
Она должна помочь…она не все…она поможет…вот мужчина бросает нож… окровавленный нож так медленно падает…девушка корчится от боли…а он торопливо уходит своими широкими шагами, а за ним развевается плащ…он поворачивается и бросает последний взгляд на свою жертву…на секунду она видит его лицо…казалось видит…но нет…оно потонуло в черной мгле…она не видит…а он уходит…
Она бросается к девушке…она должна помочь…помочь…помочь…это слово эхом отдавалось у нее в мозгу, она падает перед ней на колени, но девушка ее не видит…нет…так не может быть…помочь…должна…но девушка смотрит на нее стеклянными холодными глазами…
Она плакала, сжимала в своих руках холодные пальцы…но так и не поняла…видела-ли та ее перед смертью…а ведь это так важно…если видела…значит она не сумасшедшая…значит все правда…она закрыла глаза…
Открыла…лежит на полу…сжимая в окостеневших пальцах дорожку…текут слезы…она беспрестанно повторяет сгрудившимся над ней медсестрам:
- Не помогла…нет …не помогла…должна…была…смерть… я видела смерть…!!!
И снова плачет, слезы, она не может их остановить, она бьется в истерике, а медсестры снова и снова повторяют что все будет хорошо, что сейчас придет доктор…но вот опять этот вездесущий шприц…ей никто не верит…опять никто не верит.