Как я проходил собеседование на выездной комиссии

Летом 1973 года правительство Афганистана обратилось к Советскому правительству с просьбой помочь построить в Кабуле киностудию. Меня вызвали в Министерство кинематографии СССР и предложили поехать в Афганистан, выбрать площадку для строительства киностудии и составить проектное задание. Предложили это мне потому, что после землетрясения в Ашхабаде я руководил строительством и вводом в эксплуатацию Ашхабадской киностудии. Туркмения и Афганистан соседи, расположенные рядом, следовательно, климатические условия одинаковые, вот в Министерстве и решили использовать мой опыт.
Когда мне предложили эту работу, я, не раздумывая, согласился. По существовавшим тогда правилам я до получения загранвизы должен был пройти собеседование в так называемой выездной комиссии.
Такие комиссии были организованы при всех райкомах партии. В эти комиссии назначали старых коммунистов, которые за многолетнее пребывание в рядах партии убедительно доказали, что никаким практическим и полезным делом они заниматься не могут. Им это не позволяют их умственные и организаторские способности. Но когда такие люди видят, что кто-то от них зависит, что от их решения зависит судьба человека, которому они втайне очень завидуют, то они не упускают случая покуражиться над таким человеком, потешить свои мелкие душонки. Вот перед такими людьми я и предстал для собеседования.
Комиссия состояла из семи человек: четырёх мужчин и трёх женщин. Все они имели очень важный вид. Так выглядят люди, имеющие много прав и никаких обязанностей. Председательствовал плюгавый мужичонка с розовыми щёчками и такой же розовой лысиной. В общем, вся мужская часть комиссии походила на важных надутых индюков. Женщины выглядели просто злыми стервами, обозлёнными на весь мир за то, что за всю свою многолетнюю жизнь так и не ухитрились выйти замуж.
Я вошёл и представился. Тогда председатель комиссии, надменно взглянув на меня, ехидным голосом спросил:
- Так куда это Вы, товарищ Милькин, хотите поехать?
- Никуда, - ответил я.
- То есть как это никуда? - растерянно удивился моему ответу председатель.
- А вот просто так - никуда, - ответил я, - мне и дома хорошо. Подштанников у меня достаточное количество, а заграничными шмотками я вообще не интересуюсь.
- Позвольте, позвольте, - взволнованно закудахтал председатель, крайне удивлённый моими словами, - а вот у нас тут документ, в котором говорится о Вашей поездке в Афганистан.
- Так это МЕНЯ просят съездить в Афганистан, а сам я никуда не прошусь.
Наступила неловкая пауза. Как видно, такие странные ответы на свои вопросы комиссия услышала впервые.
Вдруг председатель, как бы очнувшись от задумчивости, сказал:
- Полагаю, что собеседование всех нас удовлетворило, и согласие на поездку товарища Милькина мы даём единогласно!
Все дружно закивали головами.
«Боже мой, - подумал я возвращаясь домой с заседания комиссии, - неужели и в более высоких инстанциях сидят такие же недоумки?! Если это так, то Советскому Союзу в самое ближайшее время придёт полный капут, чтобы не сказать хуже».
Это моё предположение десятка через полтора лет сбылось. А поездка в Афганистан, к счастью, так и не состоялась: там началась заварушка типа выяснения отношений между разными кланами, а потом пошло и пошло. . . и до сих пор, кажется, афганцам не до кинопромышленности.
Я сказал «к счастью» вот почему: вскоре после этого собеседования я встретил Лену и тут моя жизнь переменилась к лучшему. А что было бы, если бы я уехал в Афганистан?