Смех против стужи

На Новый год Павел Титов, как всегда, застрял в казарме. Морозы в тот год стояли трескучие, и все батареи в части, как это обычно бывает в дикие холода, полопались.

Полковники и майоры уже отбыли к праздничному столу, а молодые лейтенантики боролись за живучесть. Неживучесть им была бы обеспечена в случае невыполнения приказа.

Кое-как справились часам к десяти, но транспорт уже весь уехал, про лейтенантов забыли, не велики персоны.

Они долго бегали в несгибающихся огромных валенках около КПП, но бесполезно - машин не было и быть уже не могло. Перспектива встречать новогоднюю ночь в части никого не радовала. Подвязавши под подбородками шапки-ушанки, злые небритые мужики дружно впали в отчаяние.

Вдруг из-за хозблока выехала громыхающая полуторка. В теплой кабине сияли три довольные морды, хотя места там было только на двоих.
Лейтенанты радостно замахали рукавицами и тормознули грузовичок. Водитель гостеприимно махнул в сторону открытого кузова, заранее понимая, что никто не согласится ехать в нем в такой мороз.

Отчаявшиеся вояки радостно стали заваливаться через борт, валенки мешали, но мысль, что скоро они будут дома у елки, подталкивала.
Только рассевшись на обледеневших болванках огнетушителей и ощутив обжигающий ветер на лицах, они поняли, что погорячились. Мороз перевалил за 25 градусов, а ехать до городка 60 километров.

Верст через десять Володя Филатов, который был среди них «старшой», решил хоть как-то взбодрить эти окаменелые фигуры, поднять их упавший дух. И начал рассказывать анекдоты, в этом деле он всегда был мастер.

Скоро раздались первые всхлипывания.
У всех окоченели лица, и мимика на них отсутствовала. Но было смешно, и хотелось плакать, одновременно.

Постепенно Филатов, видно тоже боявшийся замерзнуть, вошел в раж. Из него просто фонтаном били всякие байки и небылицы. Изо рта валил пар, он понимал, что если замолчит, то замерзнет окончательно. Мышцы лица сковывало мгновенно.

То из-под одной шапки, то из-под другой вместе с облаком пара вырывался жуткий звук: это благодарные слушатели не могли растянуть рот в улыбке, поэтому смеялись, чуть приоткрыв его, и издавали какие-то ужасные завывания: ЫЫ-ЫЫ-Ы-ЫЫЫ-Ы-ЫЫ-ЫЫ-ЫЫ-ЫЫ, которые рождались не в глотке, а где-то в животе, где еще оставалась частичка тепла.

Обледенелая дорога шла через глухой лес. Наконец, показалась родная труба котельной. Около бани шофер тормознул: «Вылазьте, мужики!»

То, что осталось от мужиков, начало прыгать через борт – они были похожи на героев «Кавказской пленницы», когда те выходили из рефрижератора. Каждый, спрыгивая на землю, не мог разогнуться, а так и стоял, застывший в нелепой позе орла, валенки вообще были неуправляемыми. Филатов, спрыгнувший последним, зорким оком оглядел «орлят». Он тоже не мог подняться, но его лицо с заиндевевшими усами хотя бы шевелилось.
Остальные, посмотрев друг на друга, зашлись опять дружным: «Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!»

Бедняги стояли на полусогнутых ногах и скулили от смеха, показывая пальцами на свои замерзшие рожи. А потом дружной толпой пошаркали в негнущихся валенках по домам, каждый при этом с одобрением хлопнул «старшого» по плечу. Если б не он, то они просто сдохли бы на этих железных огнетушителях, не доехав до дома.

Времени было без десяти двенадцать!