Перекур

Просматривая вакансии, Анатолий Николаевич скромно для себя решил, что все вокруг неизлечимо больны. Из этого круга он смог выделить разве что Далай Ламу и женщину, улыбавшуюся ему с фотографии. Выглянул из окна. И там тоже не нашлось успокоения для его покрасневших от бессонницы глаз.

Он выкрал пару мыслей из собрания сочинений Гумилёва... решил для себя: "а мне куда до него... и не те времена настали", свернулся клубочком и стал звать смерть... точно так же как во сне испуганные и заплаканные дети зовут маму. Долго прислушивался к шагам. Вспоминал детство, пока его не переполнило чувство благодарности за каменную жевательную резинку, сливочное мороженное, пьяных продавщиц, зелёные коленки, за одно только существование дяди Вани-матершинника, за драки в детском саду, за сливу тёти Зои, за дыру в подвале под женской баней… он долго благодарил равнодушное пространство за такое обычное детство…

Кто-то попытался войти в комнату. Не получилось. Значит, ещё есть время на перекур.

После прокрученного в мозгу детства, Анатолию Николаевичу стало труднее искать в прожитом события, которые уговорили бы его остаться, обещая заманчивое повторение. Он даже пытался напугать их, но они всё не шли.

Измерял температуру. Принял не те лекарства (умышленно превысив дозу), залез под три одеяла. Начал малодушно радоваться людям, которые придут оплакивать его смерть.
«Мероприятие лишено эстетики…» С этой мыслью он решил, что лучше будет смотреться в штанах и галстуке одетом поверх майки. Он знал где они мирно ожидают его посягательства, но три одеяла сейчас равнялись женщине в постели. Покинуть их – это подвиг… «Во славу отечества!!!», - с этими словами он выпрыгнул из кровати и застыл на одной ноге посередине комнаты. Простояв так ровно три минуты, сменил ногу «Во славу самой несчастной женщины на свете!!!». После сел на ледяной пол, приподняв над ним обе ноги «во славу всего вышеперечисленного».

Некто извне три раза (судя по всему, со всего маху) попытался выбить дверь. «Подставим стул… и снова курим».

Когда желаемый образ был воссоздан, Анатолий Николаевич уже лежал на полу, не чувствуя холода. А почему нет? Чтобы просто умереть нужно что-то сложнее? Надо красиво откинуть руку, или сказать что-то решающе важное на прощание? Обязательно надо умирать на руках у любимой женщины? Очень надо чтобы тебя кто-то вспомнил с благодарностью?..................... Толику всего 20 лет. Он имеет право и не знать о таких культовых атрибутах смерти. А если бы и знал… откуда ему взять изящества в движениях, где отыскать красоту мысли, когда ему найти женщину с такими удобными формами чтобы даже умирать на ней было комфортно?



«Напишут обо мне… как же… от них дождёшься», - произнёс он вслух, зашивая дырки в носках, сидя напротив компьютера. На рабочем столе зияло окно с перечнем вакансий для филолога. Взглянул на монитор, - «Смерть идиота, или смерть идиота в кубе – заманчивый выбор, - в дверь всё ещё стучали, - нет у меня больше сигарет!!! Все выкурил…. Смерть, наверное, тоже курит…» И припрятал парочку на чёрный день.