Цвет Весны

Мне не нравилось в этом тусклом городе. Он был мрачным и уродливым, цвета поздней осени. И невыносимо тихим. Здесь все говорили шепотом. Наверное, каждый чувствовал инстинктивный страх, боялся, что громкие голоса или смех могут пробудить это огромное чудовище. И тогда – жди беды. Возможно, существовала даже какая-нибудь местная легенда на этот счет, но я не интересовался грустными сказками.

У города-чудовища были узкие лапы-улицы, расходившиеся кругом, оплетая редкие островки тусклой жизни – чахлые клумбы и посадки. Дома здесь были длинные и тощие, как та грязная серая кошка, которой я сегодня отдал свой завтрак. Я не был голоден, а она, давясь, глотала огромные куски. Я хотел, было, наклониться, разорвать котлету на части, чтобы ей было удобнее есть, но кошка, вероятно испугавшись, что я передумаю и отберу у нее пищу, спешно подхватила остатки и оттащила их подальше. Тогда-то я и заметил ее злой острый взгляд. И узнал его – такой взгляд был у каждого, в этом городе. Они все поедали меня такими глазами: глазами голодных зверей, отчаянно смелых в своем безумии, дрожащих от страха, но подходящих все ближе, к незнакомому сильному упитанному зверю. С надеждой на скорую кормежку...

Но да это все ерунда, разыгралась фантазия. Кроме бродячих кошек и собак в этом городе не было зверей. Взглядами его поедали такие же, как он, люди. Обычные голодные отчаявшиеся люди, живущие в городе, похожем на спящее чудовище, задыхающиеся под серым осенним небом. Просто люди.

Я, наверное, тоже смотрел бы такими глазами, проведи я здесь хотя бы день. Но сейчас мне хотелось рвануться, пробежать по грязным бесконечным переулкам. Прочь, к выходу из города. Туда, где дома не пригибаются к земле под тяжестью отчаянья, а трава настоящего весеннего цвета – сияющего и свежего.

И я едва не поддался искушению. К сожалению, дела вынуждали меня остаться здесь и ждать. Час, день, два? Сколько именно, я не знал, но молил всех известных мне богов, чтобы эта мука закончилась как можно скорее.

Не в силах выносить более на себе колючих звериных взглядов, я поднялся, расплатился в кафе и побрел прочь – все равно человек, которого я ждал, найдет меня, где бы я ни был – это его работа.

Сейчас меня самого немного удивляет, как я ко всему этому относился. Мне думалось, что людское отчаяние – что-то вроде чумы. Казалось, что если я останусь еще хоть не надолго среди этих странных людей, я уже никогда не смогу стать прежним. Но если не буду общаться с местными жителями, смогу держаться от них подальше, то наверняка сумею не заразиться этой странной болезнью.

К концу пути я даже немного дрожал от напряжения и успокоился, лишь отыскав достаточно уединенное место – парк почти за пределами города. Он был такой же сонный и тусклый, как и все вокруг, но, по крайней мере, здесь меня едва ли могли бы побеспокоить. Я на миг прислонился к шершавому стволу старого дуба и закрыл глаза. И тут же понял, что в парке я был не один – совсем рядом кто-то торопливо прошел по жухлой листве. Шаги были легкие и так разительно отличались от шаркающей походки местных жителей, что я было обрадовался и подумал: «наконец-то он пришел. Можно завершить дела и убираться из этого города». Но тут же остудил свой пыл – я бы никогда не смог заметить приближения человека, которого ждал – это его работа, быть незаметным. Значит, здесь кто-то другой.

Я тайком выглянул из-за дерева и успел уловить лишь движение в конце аллеи – оказывается, человек двигался очень быстро. Уже не таясь, я побежал вслед. Надо сказать, я был весьма заинтригован. Может, и в этом гнилом месте есть настоящая жизнь с человеческими чувствами и желаниями, не просто голодное злое существование, а жизнь...

Вскоре я догнал девушку. Почти еще девчонку. Считать ее взрослой не позволяли глаза – яркие, по-детски раскосые и доверчивые.

Будет вернее сказать, что не я догнал ее, а она сама остановилась и обернулась ко мне. К тому времени я изрядно запыхался, ведь был уже не слишком молод. Девчонка же дышала ровно и, кажется, с любопытством глядела на меня. И тут меня точно стрелой поразило удивление – в ее детских глазах не было ни капли той скорби и безнадежности, что я видел вокруг. Глаза ее были тусклые и блеклые, невнятного землянистого оттенка... но они были живыми. Она смотрела на меня с вызовом. Сжатые в кулачки ручки казались крошечными и хрупкими, как и вся она. Но отчего-то во мне сразу родилось к ней уважение.
Ее губы, дотоле плотно сжатые, вдруг дрогнули и сложились в робкую улыбку. Как она позже объяснила мне, ей хотелось смеяться и улыбаться во весь рот – ведь она видела чужеземца. Но она сдержалась, боясь меня напугать.
Нужно сказать, ее опасения были оправданны. Я бы пришел в полнейший восторг, даже если бы она просто сказала хоть одно слово, но едва ли пережил бы большее.

Так, спустя минуту восторженного созерцания друг друга, я заговорил первым:

- Привет, - сказал я. И сам почувствовал, каким по-идиотски счастливым звучит мой голос.

- Привет, - радостно воскликнула девушка. И, не в силах больше молчать, затараторила, как это обыкновенно делают простые дети, чем привела меня в еще больший восторг: - А как тебя зовут? Откуда ты? Что ты здесь делаешь?

А когда я не нашел в себе сил ответить на ее вопросы, пребывая от изумления точно в тумане, все с тем же энтузиазмом девушка принялась отвечать на них сама, ничуть не обидевшись на мое молчание:

- Ты, наверное, издалека, да? Никто из тех, кто живет неподалеку, сюда не наведывается, если не возникает каких-то неотложных дел. Но, судя по тому, что ты бесцельно шатаешься по парку и разговариваешь со мной, ты пришел сюда не по срочному делу – иначе торопился бы поскорее закончить дела и уйти. Значит ты издалека. Я не знаю названий далеких городов, но мне говорили, что там очень красиво. Когда-нибудь я побываю там! Обязательно побываю! Когда я достану свои крылья, я смогу улететь отсюда и побываю тогда везде! Может быть, я увижу и твой город тоже. Он, наверное, безумно красивый!

На миг повисло молчание. Я медленно переваривал услышанное, она выводила пальцем на скамейке странные фигурки.

Странно, я даже не заметил, когда она села.

- А ты умеешь летать? – спросила она неожиданно серьезно. И чуть подалась вперед, порвав липкую нить молчания.

- Нет, – ответил я, все так же стоя. – Никогда прежде не приходилось.

- Жаль, – сказала она. – Мне бы хотелось знать, как это – летать. Ведь когда я достану крылья, мне уже не захочется учиться, мне захочется взлететь повыше и, рассекая небо, умчаться вдаль... Мне и сейчас уже хочется это сделать, но пока что я не могу дотянуться до облаков и забрать крылья, что брат оставил там для меня...

Наконец, я понял, что не так в нашем разговоре. Девушка твердила о крыльях. И это не насторожило меня лишь потому, что при этом она все равно выглядела самой обычной девушкой. Похоже, город-чудовище не щадит никого. Она тоже безумна.

- А откуда ты знаешь, что на облаке лежат крылья? – спросил я тогда, хватаясь за последнюю ниточку. Возможно, она лишь шутит. Или это просто красивая легенда. Из тех, что я люблю добавлять к своей коллекции.

- Когда мой младший брат болел, - так ответила девушка, и от этого простого начала у меня отчего-то защемило на сердце, - он рассказал мне о своем сне. В нем красивая женщина с зелеными глазами летела по серому небу, над самыми верхушками деревьев этого парка. И там, где она пролетала, на деревьях распускались листья, того же цвета, что и ее глаза. Она подлетела к белому пушистому облаку, кивнула моему брату, стоявшему внизу, и положила на облако два белых крыла, наказав ему забрать их, когда сможет. Но брат так и не выздоровел. И, умирая, сказал мне, чтобы я забрала эти крылья и улетела прочь, как сделала та зеленоглазая женщина. Тогда я обещала ему, что так и сделаю.

Я слушал ее, пораженный тихим приятным голосом. И в душе все танцевало и пело – девушка не безумна, даже в этом чудовищном месте человек способен сохранить рассудок. Она лишь верит в красивую сказку.

- И я всегда прихожу сюда, когда есть время, – продолжала она. И прошу облако опуститься немножко ниже...

- Ты достанешь эти крылья! – так крикнул я ей и от избытка чувств даже схватил за руки, так тронула меня эта вера. – Ты их обязательно достанешь! И я помогу тебе! Я дам подсказку.

Похоже, за годы я научился не только собирать, но и сочинять красивые сказки. Мне очень хотелось, чтобы сказка, в которой она живет, не заставила ее разочароваться, хотелось придумать для ее сказки настоящий счастливый конец. И сказанные мною слова до сих пор не дают мне покоя, точно сама женщина с зелеными глазами, словно сама Весна нашептала их мне:

- На облаке лежат два крыла. И один человек не может забрать их. Потому что женщина с зелеными глазами положила их туда для того, чтобы их забрали двое, чтобы двое полетели ввысь. Эти крылья – не для тебя одной, а потому ты не должна просто молить облако отдать их тебе. Ты должна жить и искать того, с кем ты бы захотела быть.

Крылья не для того, чтобы стереть прошлое. Они для того, чтобы творить новое будущее. Для того чтобы двое могли быть вместе.

И лучик солнца, прорвавшись сквозь листья деревьев вниз, отразился в тусклых дотоле глазах девушки, сделав их цвета самой настоящей весны. А я вдруг понял, что сказал правду, что это не просто моя разыгравшаяся фантазия, а именно так и должно быть. И все новые солнечные лучики прокладывали себе путь на землю, и все вокруг становилось сияющим и прекрасным.

А, может, следует рискнуть и разбудить этот город, разбудить чудовище. И показать ему весенний цвет. И тогда оно перестанет превращать людей в безумцев. Ведь не зря же он оставил этой девочке разум. Не зря же существует такой прекрасный весенний цвет.

...Кажется, давным-давно они с Весною были друзьями. А потом он вдруг изменился, погрузившись в свой тяжелый, тусклый, безумный сон. И Весна хочет излечить его, освободить от кошмаров...

Девушка легко и весело рассмеялась, прервав мои мысли. Она вовсе не боится пробуждения чудовища. Теперь она, как и сама Весна, ждет этого дня. Для них уготовлено общее будущее.

Для них на белом пушистом облаке хранятся крылья.


16.09.2007