Дорога в никуда - Туда, где нас уже не будет

Дорога в никуда
Туда, где нас уже не будет…

Платформа на окраине города, как ей и положено, оказалась грязной и обветшалой. Серые немытые колонны с облупившейся краской, уходящие вверх – к давно прохудившейся крыше; то тут, то там валяющиеся на асфальтовом покрытии окурки; сигаретные пачки, в которые с надеждой заглядывают представители подрастающего поколения; пустые пивные бутылки, оставленные заботливыми гражданами для обитающих здесь бомжей; жестяные банки, горой возвышающиеся над урнами и ниспадающие с них на перрон.
В прокуренном воздухе отчетливо чувствовались пары алкоголя и запах мочи.
Все это, казалось, ничуть не заботило молодую женщину лет двадцати пяти, безжалостно обтиравшую белой кофтой, гармонировавшей с такими же белыми брюками, грязь со стены зала ожидания, к которой она имела неосторожность прислониться. Усталый взгляд печальных серых глаз задумчиво скользил по голубому небу, где неспешно плыли перистые облака.
Медленно, словно во сне, она поднесла руку к лицу и взглянула на часы, показавшиеся из-под рукава кофты, затем сунула ее в карман и вытащила мятый листок бумаги, скользнула взглядом, тяжело вздохнула и сунула его обратно.
С минуту постояв неподвижно, она вновь сунула руку в карман, но на этот раз вытащила пачку сигарет. «Последний закат». Самые дешевые, самые вредные. Единственные сигареты, которые она признавала.
Щелкнула зажигалка – старая, работающая на бензине, и вспыхнувший огонек лизнул кончик сигареты.
Отправив зажигалку в карман, женщина глубоко затянулась и выпустила дым из уголка рта. Бумага и табак весело заалели, быстро обратив не меньше четверти сигареты серым пеплом.
Невдалеке, на переезде, раздался перезвон, оповещающий о приближении поезда. По обе стороны от путей начали медленно подниматься железные бортики, покрытые ржавчиной. Какой-то не в меру ретивый водитель на новенькой спортивной машине попытался проскочить – машина подпрыгнула, рухнула по ту сторону железной дороги, и протяжный скрежет дал понять не состоявшемуся каскадеру, что на ремонт машины у него уйдет половина зарплаты.
Не торопливо начали опускаться полосатые шлагбаумы, дабы под поезд не угодило еще несколько торопыг, которые не пожалели бы средств на ремонт ради острых ощущений.
Еще одна затяжка, и мятый цилиндрик пепла, повисший на конце тлеющей сигареты, сорвался вниз и разлетелся бесчисленными серыми крапинками по длинному черному чемодану, лежавшему у ног девушки.
Людей на вокзале поприбавилось. Воздух наполнился гомоном. Зашаркали ноги, загремели тележки.
Какой-то мужчина средних лет в грязных давно не стираных джинсах и серой рубашке протопал мимо, зацепив носком заляпанного грязью ботинка чемодан. Обернулся с явным желанием сказать что-нибудь, вроде - «понаставили тут»! Но напоровшись на холодный взгляд, вонзившийся ему в лицо, только крякнул, развернулся и прошел к краю платформы.
Явно раздосадованный своей внезапной нерешительностью, мужчина попытался реабилитироваться в своих глазах – решительно шагая по перрону, он старался зацепить всех, кто имел неосторожность встать у него на пути. Как ему хотелось сейчас стукнуть плечом в спину какого-нибудь бритоголового амбала и с вызовом бросить ему в лицо – «а ну, уберись с дороги»! Но бритоголовых амбалов, как назло не было, вместо них вдоль края платформы нестройным редком толпились бабульки с котомками, пузатая ребятня, да такие же сорокалетние мужики, клетчатыми платочками стиравшие обильно выступающий пот с лысины на макушки. От первых за такие выходки можно было получить сумкой или «боевой» тростью по причинному месту, вторые ловко уворачивались и даже уступали дорогу, а третьи могли толкнуть и нахамить в ответ, отчего он, злой и раздосадованный, растерял бы остатки достоинства в своих же собственных глазах.
Когда на мужчину, с размаху, налетел парнишка, лет пятнадцати, по его лицу расползлась злорадная ухмылка – «ох сейчас я его…». Он уже потянулся к парню, что бы схватить того за шиворот, притянуть к себе и высказать мальцу все, что у него накипело за не успевший еще начаться день, начиная от того момента, когда жена закатила скандал, по поводу того, что она, видите ли, крутится, как белка в колесе, работает с утра до ночи, а он, свинья не благодарная, вчера нажрался и приставал к пришедшей в гости соседке, и заканчивая не в меру наглой девчонкой, которая бросает свои чемоданы где непоподя, но…
Парень отшатнулся назад, вроде даже попытался извиниться, но тут его нога ухнула в пустоту и он начал заваливаться назад. Перед глазами пронеслось синее небо. Над головой дружно ахнули люди. Щебень, рельсы, далекий гул.
Руки он выставил вперед автоматически – не зря отец, благодаря своим связям, пристроил парнишку в одно додзе, где первые несколько недель его учили падать. Оттолкнулся, выбросил тело вверх и, шаркнув по щебню, встал на ноги.
Нахлынувшую тишину вспорол гудок поезда, завизжали тормозные колодки. Поздно, не успеть. Справа и слева – платформы, ни убежать, ни вскочить наверх.
В глазах защипало, краски смазались, мир поплыл перед глазами. Казалось, время замедляет свой бег, что бы через пару секунд остановиться, прыгнуть назад, протащить перед глазами всю недолгую жизнь и рвануться вперед – туда, где его уже не будет.
Окурок на мгновение завис в воздухе, а затем, с удивлением не обнаружив никакой опоры, начал падать вниз.
Нога с силой врезалась в стену, в унисон простонали мышцы и рвущиеся брюки, по асфальту простучали туфли на низком каблуке. Прыжок. Рука женщины сомкнулась на предплечье мальчишки, другая – схватила его за бок, и парня буквально вышвырнуло на перрон, он прокатился по заплеванному асфальту и врезался спиной в колонну. Женщина же бросилась бежать, щебень брызнул в разные стороны, кровожадный лязг стальных колес чуть приблизился, но потом поотстал, а затем и вовсе исчез. Лишь тогда она позволила себе остановиться, обернулась на бессильно замершего несостоявшегося механического убийцу и устало села между рельсами.
- Почти… - Пробормотала женщина. – Было бы весьма глупо… даже не прибыв на место.
Она улыбнулась каким-то своим мыслям, прикрыла глаза, посидела так с минуту, после чего поднялась и направилась к платформе. Подтянулась, и забралась наверх.
Рядом уже стояли врач и обеспокоенно смотрящий на нее машинист.
- Вы целы? – Задали они синхронно самый, что ни на есть банальный вопрос – как будто и так не видно – руки ноги на месте – значит цела.
Она лишь кивнула, а потом замахала рукой, когда врач, потянулся к портативной аптечке.
- Я в полном порядке. – Проговорила она. – Надеюсь, этот инцидент не сильно задержит отправку поезда – у меня важная встреча, на которую я не могу опоздать, так что, с вашего позволения, я пойду – займу место в вагоне.
Врач и машинист недоуменно переглянулись, но спорить не стали.
Женщина тряхнула головой и быстро прошла по перрону, явно беспокоясь о целостности вещей.
Чемодан, к счастью, оказался на месте. Она нагнулась, подняла его и направилась к двери одного из вагонов, то и дело, ловя устремленные на нее взгляды. Естественно – что может быть интереснее перепачканной женщины с дырой на заднице и чем-то не понятным на голове.

Пройдя по узенькому коридору, она нашла нужное купе и вошла внутрь.
Водрузив чемодан на небольшой столик под окном с потрескавшимся пластиковым покрытием, она быстро выставила шестизначный код и щелкнула замками.
Запасной одежды не было, зато была прозрачная коробочка со швейными принадлежностями, щетки для одежды и обуви, косметичка и бутылка минералки.
Дверь за спиной приоткрылась, и в купе вошел тот самый неудачник, чуть было не погибший под колесами поезда.
- Чего тебе? – Не слишком вежливо осведомилась женщина.
- Ну, - замялся парнишка. – Вообще-то я еду в этом купе.
- Не может быть! – Протестующе замотала головой она. – В этом купе еду я!
Она на всякий случай достала билет, взглянула на номер, потом на номер на маленькой металлической табличке, на стене и протянула его парню. Тот кивнул:
- Да-да. Это парные купе.
- Как?! – Удивилась она. – Но ведь это «люкс».
- Люкс, то он люкс… - Хмыкнул парнишка. – Но двойной… Я тоже сперва удивился – привык ездить один, а тут - на тебе… Но, если вам неприятно мое общество – я могу уйти.
- Да нет, чего уж – оставайся. – Пожала она плечами. – Дверь закрой.
Парень кивнул и закрыл за собой дверь. Она потянулась и задернула занавески на окне.
- Еще я хотел… - Он запнулся.
Женщина стянула с себя рваные брюки, из-под блузки показался треугольник черных трусиков.
Лицо мальчишки залилось румянцем, и он поспешно отвернулся, уткнувшись носом в серую стену.
- Ум?
Женщина словно и не замечала его. Уселась на мягкую застеленную кровать с чистым немного влажным бельем, достала из коробки катушку белых ниток, иголку и принялась штопать штаны.
- Хотел… я… хотел… - Парень мотнул головой и присел на противоположную кровать, все так же сосредоточенно изучая глухую стену. – Сказать спасибо. Вы спасли меня. За мной должок.
Женщина на секунду оторвалась от брюк и взглянула на мальчишку. Некоторое время сосредоточенно изучала его спину. Потом хмыкнула – парнишка не шутил, он и в правду считал, что за ним долг и твердо вознамерился его вернуть.
- Забудь. – Бросила она.
- Нет. – Парень решительно мотнул головой. – Папа всегда повторяет, что долг – это святое. А на мне… больше, чем долг!
- Ладно-ладно. – Обреченно согласилась женщина, вновь и вновь втыкая иглу в неподатливую ткань.
На пару минут в купе повисла тишина.
- А вы куда едете? – Подал голос мальчик.
- Да тут, не далеко – семнадцатый километр, там какой-то коттеджный поселок, рядом со станцией… - Она на мгновение задумалась и добавила: - По работе…
- Ничего себе! – Воскликнул парень. – Так ведь и я туда! Вы к нам на весь день?
- Думаю, да…
- Обязательно зайдите к нам с папой! Я вам сейчас адрес напишу. Я расскажу ему, что вы меня спасли, а он уж вас отблагодарит… но за мной все равно должок.
Женщина хмыкнула – похоже, ей посчастливилось спасти любимого ребенка какого-нибудь миллионера. Может, и в правду зайти? Она представила, как высокий статный мужчина в сером брючном костюме выписывает и вручает ей чек на кругленькую сумму, по меньшей мере, с шестью нулями. Она улыбнулась.
Зашив дыру, она вылила на брюки полбутылки минералки и прошлась по ним щеткой. Покончив со штанами, она стянула кофту, оставшись в одном нижнем белье, чем окончательно добила парня, который то и дело косил на нее взглядом, и, истратив остатки минералки, отчистила ее.
Затем пришла очередь туфель, которым досталось больше всего. Щетка, покрытая черным кремом, очень быстро окрасилась в грязно-коричневый, зато туфли поблескивали чистотой.
Женщина влезла в немного подсохнувшую одежду и потянулась к косметичке.
Парень, наконец, повернулся, достал из кармана выпачканной рубашки маленький блокнотик и ручку, вырвал лист и, что-то быстро написав, протянул его своей спасительнице.
- Адрес. – Пояснил он.
Она еще раз хмыкнула и, не глядя, сунула листок в карман.
Поезд тронулся – небольшая задержка все-таки была, ну да оно и понятно, хотя судя по тому, как быстро он начал набирать скорость – машинист твердо решил наверстать упущенное.
Через десять минут хаос на голове был приведен в порядок, а макияж на лице – подправлен.
Женщина отправила содержимое чемодана назад, в его утробу, закрыла крышку и крутанула кодовый замок.
Недоуменный взгляд мальчишки, который явно не понимал – зачем для бутылки и пары щеток нужно таскать громоздкий чемодан, остался без ответа. Рука вновь скользнула в карман брюк и вытащила на свет немного помятую пачку. Закурив, она с сомнением взглянула на подростка, после чего откинула занавески и отодвинула оконное стекло в сторону, выпуская струйку дыма наружу.
Мальчишка, что-то говорил. Про какой-то торговый центр в поселке, в паре километров от их жилища, в который ему еще надо зайти. Про какие-то достопримечательности, как антропогенного, так и природного происхождения. Про большущее озеро, про высокий мыс над ним, про дремучий лес, в котором водятся медведи и волки. Она не слушала. Она пускала в окно длинные струйки дыма и смотрела, как вдали проплывают поля, как стремительно проносятся деревья, перемежающиеся со столбами линий электропередач. Что ни говори, а из города она выбиралась редко, а если и выбиралась, то только что бы через пару часов оказаться другом городе. Жаль только снова работа. А так хочется просто отдохнуть, полежать на травке, послушать щебетание птиц. Искупаться, в конце концов – она уже года два плавала только в бассейне.

Поезд остановился. Пассажиры выбирались из своих купе и цепочкой пробирались по коридору.
Женщина подхватила чемодан, вклинилась в живой поток и стала продвигаться к выходу. Следом за ней шел спасенный мальчишка.
Выбравшись из вагона на платформу, чистую недавно убранную, с полупустыми урнами – сразу видно – богатеи предпочитают хорошо платить уборщикам, нежели зажимать носы и любоваться на разбросанные то тут, то там бутылки. Даже, несмотря на то, что железнодорожным транспортом они пользуются, едва ли раз-другой в год, когда одна машина в ремонте, другую угнали, а третью взял покататься племянник.
- Ну, я побегу в поселок. – Сказал мальчишка. – А вам вот туда, по дороге налево, когда будет развилка – направо. Да, в общем, если встать во-он на тот холм, можете отсюда разглядеть крыши домов. Не заблудитесь, в общем. А вечером – обязательно к нам зайдите!
Женщина кивнула и проследила взглядом за вскоре скрывшимся за поворотом мальчишкой.
- Пора за работу… - Вздохнула она и спустилась с платформы.

Минут через двадцать женщина вышла к коттеджному поселку и прошла по главной улице. Лично на ее взгляд, дома были безвкусны, а каждый из них старался как можно сильнее выделиться из общей массы, при этом, не выбившись из общего стиля. В результате вдоль зданий тянулись разнообразные заборы – один причудливее другого. Каждый последующий дом обрастал все большим количеством спутниковых «тарелок». А те, кому их не хватало – компенсировали недостачу лишним гаражом, а то и двумя. У одного из домов в ряд стояли сразу пять собачьих будок, и у каждой на цепи восседало волосатое чудовище метр двадцать, если не больше в высоту.
Не найдя дома своей мечты, женщина свернула на одну из боковых улочек, выведшую ее к редкой рощице, пройдя через которую, женщина вышла на небольшой мыс. Внизу простиралось огромное озеро, по которому бежали мелкие волны, то накатывая на берег, то вновь отступая. Отсюда вниз шла дорога, проходящая вдоль берега озера, под гнущимися от ветра деревьями и заканчивающаяся у порога одиноко стоящего дома.
Женщина запрокинула голову, потянулась, хрустнула шеей.
Оглядевшись, она убедилась, что данные были, как, впрочем, и всегда, предельно верны – несмотря на редкие деревья в роще, увидеть ее с той стороны было не возможно. Оставался шанс, что сюда кто-нибудь мог прийти – все-таки место красивое и пляж внизу, но приходилось рисковать – заказ пришел слишком поздно, вечером объект возвращался в город и в этом случае контракт аннулировался. Что ж, за риск платят вдвойне – дело того стоит.
Чемодан лег на землю. Женщина присела рядом и набрала код. Другой код…
На этот раз отделилась нижняя часть чемодана. Откинув верх, она оглядела выданное ей оружие. Довольно кивнула и принялась за сборку. Через пару минут она установила на держатель новенькую длинноствольную электронную винтовку L14 с оптическим прицелом, на вылет пробивающую десять сантиметров стали и приникла к прицелу.
Все исчезло. Стихли щебет птиц и завывание ветра. Исчезли небо и земля. В перекрестии прицела мелькали листья деревьев, черная земля, серая дорога. Дом. Бурая черепица и белый пластик стен. Окно. И мужчина за ним. Он сидел в кресле, казалось, неподвижно и глядел в одну точку – смотрел телевизор. Голова была склонена на бок и скрывалась за стеной. Только тело. Грудь. Сердце. Она затаила дыхание. Перекрестие выписало несколько восьмерок, на секунду замерло, и, именно в этот момент, палец плавно надавил на курок.
Двигается спусковой механизм. Томительные мгновения, тянущиеся целую вечность. Щелчок. Протяжный стон пороха, крохотный взрыв, совсем неслышный из-за глушителя, но отдача пробежала по всем телу. Пуля вырывается вперед, трется о внутреннюю часть ствола, чуть влево, чуть вправо, выравнивается. Начинает вращаться, выстреливает из дула и огненной молнией устремляется вперед.
На толстом стекле расцветает паутинка трещин, когда пущенный снаряд высверливает в нем дыру. А затем пуля вонзается в сидящее на кресле тело. Пробивает насквозь. Тело мужчины дергается, и он падает вперед, исчезая из поля зрения.
Женщина стерла со лба выступившие капельки пота. Оглянулась, убедившись, что свидетелей нет, и спешно разобрала винтовку, убрав детали назад в чемодан. Вместо нее она достала крохотный «дамский» двухзарядный пистолет, спрятав его в рукав кофты. Закрыв чемодан, она оставила его в той же рощице, под разлапистой елью и заспешила вниз по склону – ошибка недопустима, если она промахнулась…
Подойдя к дому, она опасливо заглянула за заборчик – нет ли собак. Собак не оказалось. Тогда она осторожно прошла через калитку и несколько раз позвонила в дверь. Никто не ответил. Подождав минуты две, она потянула за ручку – не заперто.
Женщина скользнула в открывшийся проход. Типичное жилье богатея, как оно ей представлялось – просторно, гармонично. Слева – новенькая кухня с новомодной электроникой. Справа – длинный стол и двенадцать стульев вдоль него, естественно и то и другое сделано на заказ – видимо, столовая. На стенах – картины от милых сердцу подсолнухов и чаек на фоне синего моря, до непонятных разноцветных клякс и фиолетовых непропорциональных весьма уродливых лиц.
Наверх вела лестница с резными перлами, устланная ковровой дорожкой. Ноги ступали мягко – ни единого скрипа или стука.
Пистолет лег в руку, женщина поднялась на второй этаж и тронула закрытую дверь. То же не заперта.
Небольшая комнатка – ковры на полу и стенах, причудливая хрустальная люстра под потолком. У стены книжный шкаф, у другой – письменный стол. В углу работал телевизор, звук был еле слышен, перед ним – кресло… А рядом с креслом, на полу, лежало неподвижное тело, под которым, на ковре, расползалось темно коричневое пятно. Рядом лежали телевизионный пульт, и пистолет вороненой стали.
Она осторожно подошла поближе, подтащила ногой к себе пистолет и резким движением отшвырнула его себе за спину – тот вылетел на лестницу и рухнул на одну или две ступеньки вниз. Мысленно женщина обругала себя за это – один выстрел, и уходить придется очень быстро – кто-нибудь наверняка услышит, а богатеи народ пугливый – уж эти-то точно посчитают выстрел выстрелом, а не взрывом безобидной петарды.
Отведя руку с пистолетом назад, на тот случай, если человек все же притворяется и попытается выхватить оружие, другой рукой она перевернула лежащего на спину.
Мертв. Мертвее не бывает. Точно в сердце, сквозная рана. Глаза остекленели…
- Уф. – Вздохнула женщина и сунула пистолет в карман.
Боль пронзила ее тело. Она видела, как взорвалась плоть у нее на животе. Как брызнули клочья мяса и окровавленной ткани. Ноги подкосились, и она упала на колени, подвернула под себя одну ногу – на большее сил не оставалось – и упала на спину, повернувшись лицом к двери.
- Ты? – Это все что, она могла сказать спасенному мальчику, по лицу которого текли крупные слезы, в руках которого был отброшенный ею пистолет.
- Почему? – Прохрипел он.
Женщина захрипела. Боль расползалась по всему телу. С трудом она сунула руку в карман – мальчишка был не против, пистолет из его рук выпал и упал на пол. Вынув из кармана руку, женщина взглянула на два клочка бумаги. Разный почерк, один адрес.
- Ну конечно… ты… - Прохрипела она.
- Почем… почему?! – Заорал он. – Почему папу?! Почему ты?! Почему?!
Дыхание перехватило. Золотистые россыпи заволокли взор, но боль чуть отступила.
- Работа… такая… подойди…
Мальчишка подошел и рухнул на колени между мертвым отцом и умирающим убийцей.
- Я. – Голос стал тихий, едва различимый. Тело не слушалось. Навалилась усталость. – Я… п… прощаю… д… долг…
Время прыгнуло назад, водоворот мыслей захлестнул женщину, а время вновь метнулось вперед – туда, где ее уже не будет.

КОНЕЦ