Московит

Вениковатый суповой набор артиста Козамудко стоял на антресолях, под чудной аркой и чувствовал приближение своей кончины снова и снова.
Грубая свинчатка артиста Козамудко, протягиваясь жилко к будущему супого набора, размашистым сваебойным совком руки, была чиста абсолютно, как чья то совесть. Ипостасия же Козамудко на вверенном в пользование Тибетском кипятильнике, была индивидуальной прорехой в пегом сознании пользователя - кипятильников шнур был разодран и раздавлен, это неприемлемо и неприменимо, что не говори тут.
 Сам суп, был свидетелем произошедшей концессии еще тогда, год назад - этот же суп, видел, как ватным ударом натурального тока, некий некогда владелец кипятильника Эдгар Шнауль, был не то чтобы ошарашен, он пошел вкось и вкривь, и был снят со сцены, аж с финальной. До сего времени Вениковатый суповой набор и Тибетский кипятильник были отъявленными друзьями и агрессивными эстетами своего рода. Они продолжали свое естественное прибытие на антресолях под чудной аркой и были замечательными корешками на все случаи. Частое доставание со стороны голодных артистов их окончательно доставало.
Розетка была родственницей кипятильника, тут ничего не сделаешь, но они виделись очень редко и всего то чуть-чуть. Обычно при их встрече Свет Осветович вырубался и бешеные артисты начинали искать Рубильникова и что-то еще. Одна уборщица Вирджиния Элифтеевна знала про шкодство друзей - кипятильника и супового набора. Она приходила как обычно в резиновых перчатках, ругалась матом в сторонку и ставила их, аккуратненько протирая на антресольку под чудную арку, как и в первые разы.
В этот раз, артиста Козамудко вытащили ошалевшего, от только что приобретенного заряда и тронули немешкаясь за свинчатку. Ноль. Артисты покачали головами, хором заживо отправили Козамудко на скамейку запасных и несравненных артистов и ... Да без "и", че там.