СТРАНА МЕЧТЫ
Часть первая.
Осень в этом году пришла рано, листья, быстро менявшие зеленую окраску на красную и желтую, разноцветным ковром устилали землю. Но, несмотря на раннюю осень, дожди и ураганы еще не обрушились на Страну Мечты, а Темное море было спокойным и кротким и никак не оправдывало свое грозное имя. Подобной осени - «доброй», как называли её старожилы, - не было уже много лет…
I.
Волк терпеливо ждал; темные тени мрачного ельника хорошо маскировали его черную шкуру. Вдали послышались голоса. Волк насторожил уши и припал к земле.
На узкой лесной дороге, где с трудом могли разъехаться две кареты, показались люди. Двое из них были одеты в солдатскую униформу - перетянутые ремнями короткие грязно-зеленые куртки и такого же цвета штаны из грубой холщевой ткани, заправленные в высокие голенища коричневых ботинок. Штыками своих винтовок они толкали перед собой третьего - немолодого крестьянина, который заметно хромал. На поясе у него болтался мертвый заяц.
-Шевелись, калека! -Один из конвоиров сильно ткнул пленника острием штыка в ногу.Тот вскрикнул, попытался шагать быстрее, но споткнулся и упал. Солдат расхохотался: - Будешь знать, как ставить силки в лесу Фалько!
Его напарник, помоложе, выглядел подавленным. Крестьянин с трудом поднялся с земли и заковылял дальше. Молодой солдат тихо спросил старшего:
-Джек, что с ним теперь будет?! Джек искоса глянул на него:
-Какое тебе дело, Берт? Это уже не твоя забота!
Качнулись потревоженные еловые лапы, и на дороге, словно дух земли, появился огромный черный волк. Трое на мгновение застыли, затем крестьянин упал на колени, закрывая руками голову, словно это могло его спасти. Волк даже не взглянул на него. Пролетев в прыжке мимо Берта, он врезался в Джека, сбив того с ног. Джек пытался закричать, но удар землю вышиб воздух из его легких, а волчьи челюсти сомкнулись на горле…
Крестьянин и Берт, не дожидаясь продолжения, бросились в разные стороны. Солдат быстро исчез из виду, крестьянин на четвереньках добрался до зарослей можжевельника, поднялся на ноги и припустил прочь настолько быстро, насколько позволяла искалеченная нога.
Волк посмотрел им вслед, верхняя губа дрогнула в подобии презрительной усмешки. Он повернулся и неторопливой рысцой направился в глубь леса, по одному ему ведомым тропам.
Вскоре волк добрался до речки, спустился по камням к воде и долго пил. Затем влез в воду, смывая с черной шерсти следы человеческой крови. Снова пустился в путь и через некоторое время замер на краю лесной поляны.
На поляне стоял маленький дом. Возле дома паслась привязанная к колышку пятнистая коза, поодаль-несколько ухоженных грядок, обнесенные невысокой изгородью. Во всем здесь чувствовалась заботливая хозяйская рука.
Порыв ветра донес до козы запах зверя. Она застыла тревожным изваянием, затем дернулась в сторону, но веревка помешала. Коза испуганно замекала.
Волк навострил уши - в открытой двери дома появилась девушка. Она была совсем юной - недавно ей исполнилось шестнадцать. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, зеленые глаза настороженно осматривали окрестности.
Коза подошла к хозяйке и ткнулась мордочкой в ладонь. Та провела рукой по её спине.
-Что ты дрожишь, глупышка? Кто тебя напугал? - Она снова огляделась.- Наверное, это наш волк…
Девушка прошла немного вперед, остановилась и негромко позвала:
-Сэр Волк!
Черный зверь - тень среди теней - склонил голову на бок, но не двинулся с места. Девушка ждала, но ей отвечали лишь привычные лесные звуки.
-Он не придет, - тихо сказала она, ни к кому не обращаясь. - Он давно уже не приходит…
Пять веков Страна Мечты полностью оправдывала своё имя. Плодородные земли, богатые дичью леса и разумное правление королевской династии каждому давали возможность жить и процветать - в меру способностей и трудолюбия. Процветал и поселок на берегу Темного моря, расположенный неподалеку от замка…
Двенадцать лет назад идиллия кончилась. Генерал Фалько, командовавший королевской армией, совершил государственный переворот и стал диктатором. Сопротивление народа, запоздалое и не умелое, было быстро подавлено.
Всё это Елена помнила очень смутно - тогда она была еще ребенком. Позднее её мать Анжелина рассказывала ей об истории Страны Мечты, о последнем короле сэре Альберте, о вероломном Фалько, о жестоких расправах с бунтовщиками.
Вскоре после прихода к власти диктатора-самозванца в лесах, окружающих замок и поселок, появилась стая волков-людоедов. Волчьи облавы устраивались тогда часто. Напуганные хищниками крестьяне добровольно принимали в них участие.
Волки - умные звери, они быстро учатся, особенно когда речь идет о собственной жизни. Но даже опытных охотников поражало то сверхъестественное мастерство, с которым стая уходила от облав, избегала пуль, капканов и ядов. За годы противостояния людей и зверей удалось лишь убить несколько волков и вытеснить стаю в восточную часть леса, в буреломы и непроходимые крепи.
Со временем выяснилось, что жертвами волков становились только солдаты и преданные сторонники Фалько. И крестьяне, записавшие было стаю в подручные дьявола, заговорили о божьем промысле. Впрочем, об оборотнях было сказано не меньше.
Елене было одиннадцать лет, когда она впервые встретилась с черным волком.
В тот день Анжелину, которая была колдуньей и врачевательницей, позвали к больному, а Елена отправилась в лес за лекарственными травами. Она ушла уже довольно далеко, когда вдруг почувствовала, что за ней следят. Оглядевшись, Елена заметила крупного серого волка.
Разом вспомнились страшные рассказы о лесных разбойниках. С криком ужаса Елена бросилась бежать, но запнулась о корень и упала. И увидела с рычанием мчащегося к ней зверя.
Но тут с другой стороны раздался рык, и серый волк осел на задние лапы, прижал уши и растянул губы в подхалимской улыбке. Величественно ступая, к нему приблизился второй волк - черный. Его вид не оставлял сомнений в том, кто хозяин в лесу.
Куснув серого в угодливо подставленную шею, он коротким рычанием прогнал того прочь. Елена прижалась к дереву. Волк повернул морду в сторону перепуганной маленькой девочки, и её поразило то, что у черного волка были серые глаза - глаза человека. Они смотрели друг на друга несколько секунд, затем зверь бесшумно исчез в чаще.
Вечером Елена спросила Анжелину:
-Мама, а можно превратить человека в зверя? В волка, например…
-Можно, но для этого нужна большая сила.
-А ты могла бы это сделать?
Анжелина засмеялась:
-Нет, деточка, не с моими возможностями! Моя прабабка могла бы, но не я.
Анжелина не солгала, но и всей правды Елене не сказала. Она давно уже поняла, насколько сила дочери больше её собственной. Травы, собранные рукой Елены, возвращали к жизни умирающих, приготовленные ею мази в два-три дня заживляли самые страшные раны… На счастье или на беду дана ей эта сила?! Елена похожа на свою прабабку Лию - не повторит ли она её путь?..
Несколько недель спустя, возвращаясь из леса, Елена увидела в поселке пожар. Горел её дом. Верховые в грязно-зеленой униформе никого не подпускали близко.
Разговоры о волках-оборотнях дошли до ушей Фалько. Диктатор, при всей его жестокой и циничной натуре, очень боялся всего, что не поддавалось простым объяснениям. Волна жестоких убийств тех, кто, так или иначе, мог быть обвинен в колдовстве, прокатилась по стране, не затронув лишь самую дальнюю из пяти её провинций - Алвин. Чем объяснялась такая снисходительность, ведь большинство жителей Пятой Провинции с незапамятных времен отличались несвойственными другим людям знаниями и способностями?!
Соседка увела Елену к себе, и несколько дней девочка не выходила из её дома. Но однажды рано утром - в окна только заглянул серый рассвет - Елена потихоньку ушла из гостеприимного дома и родного поселка.
В лесу было сумрачно и прохладно, пахло прелыми листьями и хвоей. Слезы душили девочку, застилали ей глаза. Ноги ослабели, Елена опустилась на мягкий ковер хвои и закрыла лицо руками. Когда она, наконец, протерла глаза, то вскрикнула от неожиданности и шарахнулась в сторону. В трех шагах от неё сидел черный волк. Он не проявлял признаков враждебности, и Елена успокоилась. В странных глазах зверя она увидела понимание и сочувствие.
Волк неторопливо направился в лес, оглянулся, явно приглашая её следовать за собой. Елена поднялась на ноги.
Они шли долго - так далеко от поселка девочка еще не заходила. Наконец добрались до лесного домика, того самого, где Елена с тех пор и жила. Кому домик принадлежал раньше, она не знала.
Первое время она часто видела своего таинственного благодетеля. Волк приносил ей свою добычу, сопровождал в лесных походах. Елена звала его Сэр Волк - в прежние времена так обращались к королям. Волку явно нравилось такое обращение - услышав его, он довольно жмурился и слегка оскаливал зубы в улыбке.
Почти полгода Елена не рисковала встречаться с жителями поселка, но долго оставаться отшельницей не смогла. Она наблюдала за знакомыми ей когда-то людьми, не показываясь им на глаза, но однажды спасла жизнь укушенного змеей собирателя ягод. Серая гадина, самая коварная и опасная змея Страны Мечты, укусила ягодника, которого звали Десмонд, в руку. Через несколько минут он должен был умереть. На его счастье, поблизости оказалась Елена. Услышав крик боли, она прибежала туда, где на земле корчился Десмонд. Елена выдавила немного крови из ранки, заговорила два листочка горькой травы, один из которых привязала к ранке, а другой заставила Десмонда съесть. Уже через час он смог дойти до дома, а к вечеру был совершенно здоров.
После этого Елена стала частой гостьей в поселке. Полученные от матери навыки врачевания очень ей пригодились - сельчане щедро одаривали её за помощь:тканями, из которых Елена шила одежду, вещами,необходимыми в маленьком лесном хозяйстве… Но своей в поселке Елена не стала - слишком хорошо все помнили о судьбе Анжелины.
Так и шли годы для маленькой лесной колдуньи. Но несколько месяцев назад её жизнь изменилась - Елена познакомилась с Рэймондом Паркером.
Темное море хранит немало тайн - удивительных, непостижимых, порой опасных. Не многие жители побережья рискуют спускать на воду свои маленькие лодки, ведь гораздо надежнее и безопаснее обрабатывать землю и разводить скот, чем ловить рыбу.
Луис был одним из этих смельчаков, самым умелым и удачливым рыбаком. Луис умел плести сети так, что ни одна мало-мальски крупная рыба не вырвется из них; его лодка никогда не гнила в межсезонье.
Но вот уже восемь лет Луис не выходит в море - возится в своем огороде и ходит на охоту. Лодка и сети спрятаны в сарае, с дверей которого все эти годы не снимали замок. Причина такой перемены известна, но по негласному договору не обсуждается. Причина - Рэймонд Паркер, Рэй-Странник…
Восемь лет назад Луис увидел в море неизвестное судно, намного превышавшее размерами его лодку. Лучи солнца отражались от блестящих белых боков. Судно шло без парусов, не издавая ни звука, точно корабль-призрак. Только оно было значительно меньше королевских кораблей, которые доводилось видеть Луису.
Луис стоял на носу своей лодки и заворожено следил, как на расстоянии пяти весел от него величественно скользила белоснежная невидаль. На её боку крупными черными буквами было выведено странное слово: "Сильфида".
Луис решил нарушить молчание и негромко позвал:
-Эй, кто-нибудь?!
Маленькая рука ухватилась за перила на корме "Сильфиды", и на Луиса взглянул мальчик лет десяти. Точнее, он смотрел не на Луиса, а сквозь него, словно слепой.
-Что это?! - спросил Луис, указывая на «Сильфиду».
-Яхта, - ответил мальчик. Голос его, как и взгляд, был лишен выражения.
-А ты кто?
-Рэймонд Паркер.
Интересно, кому пришло в голову дать ребенку такое странное имя, подумал Луис и спросил:
-Ты откуда, Рэймонд-Паркер?
-Не знаю, - ответил мальчик.
Тем временем ветер и течение относили лодку Луиса все дальше, так что ему с трудом удалось услышать последние слова собеседника. Мальчик же вдруг, казалось, прозрел - или просто поверил в реальность Луиса. Он подался вперед, наполовину перегнувшись через палубное ограждение, и закричал со страхом и мольбой:
-Вернитесь, пожалуйста! Не оставляйте меня здесь!..
Луис схватился за весла.
Грести против течения было нелегко, но он догнал яхту. Как же подняться на борт? Взгляд Луиса упал на крепкую пеньковую веревку, к которой он привязывал якорь.
-Держи, Рэймонд-Паркер!
Мальчик поймал брошенный ему конец веревки.
-Привяжи её к перилам.
Когда это было сделано, Луис подергал веревку, чтобы убедится в её надежности. Мальчик наблюдал за его манипуляциями.
-На носу есть трап, - сказал он.
Луис на несколько секунд потерял дар речи. Только сомнения в здравом рассудке мальчика заставили его сдержаться. Переведя дыхание, он сказал достаточно спокойно:
-Я думаю, следует им воспользоваться…
Рэймонд Паркер опустил голову. В глазах его блестели слезы, губы шевельнулись в почти беззвучном: » Я боюсь…». После короткого колебания он поднял на Луиса страдальческий взгляд:
-Хорошо, я не буду смотреть… Только Вы говорите со мной, ладно?!
Мальчик двинулся вдоль борта к носу яхты, не отрывая рук от перил. Его лицо окаменело, губы сжались в тонкую ниточку. Луис в это время что-то говорил - сам не помнил, что именно, - пытаясь понять, что же все-таки произошло на яхте. Мальчик спустил трап. Луис поднялся на борт, и ему тут же стала ясна причина странного поведения Рэймонда Паркера. На носовой палубе лежали два трупа - мужчина и женщина.Они были довольно молоды, ни крови, ни каких-либо повреждений, словно умерли во сне. По всей вероятности, это были родители мальчика. Луис обернулся. Мальчик стоял спиной к нему, к страшному грузу яхты, словно надеялся таким образом спрятаться, укрыться от происходящего. Побелевшие от напряжения пальцы сжимали поручень. Луис тронул мальчика за плечо:
-Рэймонд-Паркер…
-Почему вы меня так называете? - спросил он, не оборачиваясь.
-Ты же сам сказал, что тебя так зовут! -Луис недоумевал.
-Так называет… - Он запнулся,-…называл меня папа, когда сердился. Это моё полное имя. А вообще меня зовут, Рэй.
-Хорошо, как пожелаешь. Что же здесь произошло, Рэй?
…Этот уик-энд семья Паркеров решила провести в море. Отец был хорошим навигатором, поэтому обходился без помощников.
Вечером второго дня мать вышла на носовую палубу, накинув на плечи легкую кофту - вечер был прохладным. Отец поставил яхту на автопилот и подошел к ней. Они стояли,обнявшись, и молча смотрели на темную воду. Последние лучи солнца утянулись за горизонт, подул холодный ветер. Мать зябко поёжилась, отец взъерошил волосы Рэя.
-Пора спать, юнга!
-Есть, сэр!
Он пошел к дверям каюты, но остановился у рубки, услышав возглас матери:
-Господи, что это?!
-Какая красота! - громко восхитился отец.
Метрах в пятидесяти впереди, с левой стороны от яхты, на темных волнах расстелилось яркое пятно света. Оно играло и переливалось всеми цветами спектра, вспыхивало разноцветными огнями. Родители заворожено смотрели на невиданное зрелище, а Рэю почему-то стало страшно. Он посмотрел в окно рубки. Не нужно было разбираться в навигационных приборах, чтобы понять: назревает катастрофа. Стрелки на приборах метались из стороны в сторону, цифры хаотично сменяли друг друга,беспорядочно мигали зеленые огоньки.
-Пап…Папа! - позвал Рэй. Но его крик остался гласом вопиющего в пустыне - никто его не слышал и даже не замечал.
Словно притянутая магнитом «Сильфида» изменила курс. Нос её нацелился точно на светлое пятно. Когда яхта вошла в границы яркого круга, внезапно отключились все приборы, родители недоуменно оглянулись вокруг, словно получив команду «Отомри». Рэй услышал голос матери:
-Роджер, мне это не нра…
Слова её утонули в безумном вихре красок и звуков. Рэй ослеп и оглох, растворился в этом вихре. Когда он очнулся, уже рассвело. Над головой было голубое небо с ярким блином солнца, под ногами покачивалась палуба, где-то рядом волны с шорохом лизали борт яхты. Рэй поднялся на ноги, держась рукой за стену рубки, и пошел к родителям…
-Я нашел их - и убежал на корму. Мне было страшно. Я долго сидел там, может быть, даже заснул, а потом появились вы,… Я думал, что все это мне снится… мне хотелось так думать!
Зимой Рэю исполнилось восемнадцать лет. Он был не слишком высок, скорее строен, чем крепок. Недостаток физических сил компенсировался у него быстрой реакцией, ловкостью, недюжинным умом и твердым характером. В детстве Рэй, по настоянию отца, больше года занимался в классе Ли Ченга, мастера боевых искусств. Полученные навыки очень пригодились ему в новой жизни. И задиристые поселковые мальчишки вскоре оставили его в покое. Рэй не знал пословицы: «Смелость города берет», но в ту пору он с полным правом мог привести эти слова в качестве своего жизненного кредо.
Многие ребята почли бы за честь называться его друзьями, но дистанция между ними и Рэем была неодолима. Он предпочитал одиночество шумной компании, был замкнут, хотя и неизменно вежлив. Мрачная тайна Странника скрывалась в глубине его серых глаз.
Он так и не смог преодолеть свой страх перед морем, отнявшим у него не только семью, но и прежнюю, понятную и знакомую жизнь. Рэй не знал, куда его занес неведомый поворот судьбы – в параллельный мир, другое измерение или как там оно называлось в фантастических романах? Он просто принял этот мир и свою новую жизнь такими, какими они были. Все, что Рэй здесь повидал, казалось ему странным переплетением глухого средневековья с «его» современностью - правда, современностью, лишенной автомобилей, телевидения и фаст-фудов.
Нашлось Рэю и занятие по душе, которое затем начало приносить небольшой, но постоянный доход. Среди немногих вещей, взятых им с яхты, был и отцовский складной нож. Довольно быстро Рэй стал неплохим резчиком по дереву. Изготовленные им фигурки, украшения и разнообразную утварь Луис отвозил скупщику в столичный город Турм.
Луис привязался к приемышу, как к родному сыну, но всегда жалел о том, какой суровый отпечаток оставила на нем жизнь: Рэй был не по годам серьезен и непроницаем, он редко улыбался, и никто никогда не слышал его смеха и даже в детстве не видел слез.
На небольшой площади в центре поселка каждый день сидели несколько старух, продававших молоко и огородную растительность. Когда местным рыбакам и охотникам улыбалась удача, на лотках перед торговками появлялись мясо и рыба. Но такие дни случались редко. Охотников и рыбаков в поселке было мало. Лес, как и море, таил в себе различные опасности - хищных зверей и ядовитых змей, непроходимые крепи, в которых мог заблудится даже лесной дух. Именно там, в восточной части, разрешалось охотится простолюдинам, западная же была угодьями Фалько. Страшная участь ждала того, кто осмеливался сунутся в тот охотничий рай! И несказанно повезло хромому крестьянину, повстречавшему вместе со своими конвоирами черного волка…
Поблизости от торговых рядов располагался маленький грязный бар, в который почти не заходили местные жители, - с некоторых пор его облюбовали получавшие увольнительные солдаты из замка.
В личную сотню правителей, располагающуюся в замке и королевской резиденции в Турме, отбирали лучших солдат из армейских отделений Пяти Провинций. Служить в королевской сотне было престижно, и честолюбивых молодых людей, которым по душе была военная служба, в стране хватало.
У Фалько были несколько другие критерии отбора. В его сотне служили наемники, опытные вояки, которым хорошо платили. Никаких излишеств на службе им не разрешалось, но дважды в месяц они получали по два дня увольнительных. Большинство наемников отправлялись в Турм, где их деньги оседали в карманах владельцев баров и борделей. Там можно было даже достать особую курительную траву, которая позволяла, не засыпая увидеть самые причудливые сны, но сводила с ума тех, кто позволял себе «спать» слишком часто…
Более ленивые - или меньше получившие на этот раз - довольствовались поселковым баром. Происходящее в баре и возле него в эти дни напоминало Рэю фильмы о Диком Западе, которые он когда-то смотрел в прошлой своей жизни. Пьяные солдаты орали, дрались и задевали прохожих точно так же, как и пьяные ковбои.
В тот день, проходя мимо, Рэй услышал взрывы хохота. Перед входом в бар пять или шесть грязно-зеленых униформ окружили какую-то девочку и пытались затащить её в вонючие недра гнусного помещения.
Это была та самая зеленоглазая лесовичка, которую в поселке называли колдуньей. Некоторые люди, непохожие на остальных, не пользуются особой любовью окружающих, но они бывают нужными, поэтому окружающие воздерживаются от нападок, предпочитая перешептываться за спиной. Шепоток этот, похожий на шорох крысиных лап в подвале, подхватывается и разносится по углам, обрастая новыми подробностями. Но кривая гриммасса сменяется льстивой улыбкой, когда сплетнику требуется помощь нужного человека, и с губ медком стекает: «Пожалуйста…». К Елене относились настороженно, боясь скомпрометировать себя знакомством с колдуньей, но когда кто – либо заболевал, в первую очередь вспоминали о ней.
Теперь она была в беде, а помощи ждать явно не приходилось. Старухи-торговки торопливо собирали свой товар, прохожие вдруг вспоминали о каких-то своих делах и сворачивали в переулки.
Рэй окинул взглядом площадь. Возле бара стояла коновязь, у которой лениво помахивали хвостами и изредка переступали с ноги на ногу солдатские лошади. Рэй извлек из кармана складной нож. Незамеченный обладателями зеленых униформ, он пробрался к коновязи, обрезал поводья и, сделав страшное лицо и вскинув руки, не своим голосом заорал на лошадей. С испуганным ржанием они метнулись в разные стороны. Солдаты забыли про девчонку и бросились ловить беглецов. Кто-то спьяна закричал: «Волки!» и начал стрелять из ружья в воздух. Услышав это, спавший на улице у стены солдат мгновенно проснулся и на четвереньках полез под крыльцо – прятаться.
Рэй этого уже не видел. Он схватил Елену за руку и потянул за собой. Они бежали по закоулкам, сворачивая то в одну, то в другую сторону, чтобы запутать возможную погоню. Выбегая из – за угла, они чуть было не оказались под копытами рослого огненно – рыжего жеребца. Всадник резко натянул поводья, и конь, всхрапнув, взвился на дыбы. Рэй и Елена застыли на месте от неожиданности и страха. Пронзительный взгляд всадника словно бы обжег их обоих; юноша успел заметить, что незнакомец одет в солдатскую униформу. И в то же время услышал неподалеку возгласы: «Сюда! Они где-то здесь!». Погоня шла по их следам. Всадник тоже это услышал. Он не произнес ни слова, лишь коротким кивком указал Рэю в ту сторону, откуда ехал, и направил коня в проулок, навстречу преследователям.
- Бежим отсюда! – Елена дернула Рэя за рукав.
За ними никто уже не гнался – видимо, всадник на рыжем коне остановил погоню или направил её по ложному следу, - но, даже оказавшись в лесу, они долго не решались перейти на шаг.
Рэй запнулся о корень, чудом сохранил равновесие, но через некоторое время угодил в другую «ловушку». Вскрикнув, он тяжело грохнулся в заросли. От резкой боли потемнело в глазах – падая, Рэй распорол об острый сучок не только рубашку, но и руку почти до плеча. Рана была длинной и глубокой. Елена сняла с головы платок и перевязала руку своего спасителя. Повязка быстро пропиталась кровью. Закусив губы, Рэй с помощью Елены поднялся на ноги.
- Идем скорее! Здесь уже недалеко…
Лесной домик изнутри был разделен перегородкой на два помещения: то, что побольше, служило кухней и столовой, поменьше – спальней. Имевшаяся здесь мебель была изготовлена заботливыми и умелыми руками прежнего владельца домика – кем он был и куда исчез?...
Елена посадила нежданного гостя на стул в кухне.
- Снимай рубашку.
Рэй расстегнул пуговицы, стянул рубашку с левой руки и с сомнением посмотрел на раненную правую. Елена принесла невысокую скамейку, поставила на неё тазик с водой, какие – то баночки. Она помогла снять рубашку, смыла холодной водой кровь, затем открыла одну из баночек и предупредила:
- Будет больно!
Рэй молча кивнул и отвернулся, чтобы она не видела выступивших на глазах слез. Мазь обожгла, но не слишком сильно – от холодной воды рука онемела, и боль не была такой острой.
Закончив перевязку, Елена взяла кувшин с водой, вылила туда содержимое другой баночки и протянула Рэю:
- Пей… Вот и хорошо! А теперь отдохни.
В углу столовой стоял диван. Как только голова Рэя коснулась подушки, он мгновенно заснул…
Проснувшись, Рэй не сразу понял, где находится. Откинул легкое покрывало, сел и растерянно осмотрелся. В это время в дверях появилась Елена. Увидев её, он сразу вспомнил всё, что произошло с ним… сутки или неделю назад?!
- Как спалось, герой? – с улыбкой спросила Елена. Рэй потер глаза и улыбнулся в ответ.
- Хорошо. А… давно я здесь?
- Пару часов. – Елена поставила на стол кувшин с козьим молоком. – Давай я посмотрю твою руку.
Только теперь Рэй с удивлением понял, что не чувствует боли. Елена размотала повязку. Рана чрезвычайно быстро и успешно затягивалась.
- К завтрашнему вечеру и следа не останется! Сейчас мы поужинаем, и я провожу тебя домой. – Поймав взгляд Рэя, она невольно рассмеялась: - Извини…Один ты не найдешь дорогу назад или нарвешься на неприятности. А я живу здесь уже несколько лет…
- Ясно, - сказал Рэй. – Комплексовать не буду.
- Комплексовать?! – Елена с трудом повторила незнакомое слово.
- Смущаться, - коротко пояснил Рэй. – Может, познакомимся?! – Он поднялся из – за стола и, слегка поклонившись, представился: - Рэймонд Паркер к вашим услугам.
- Какое странное имя!.. А я Елена. Возможно, ты знаешь, что обо мне говорят в поселке?!
- Да, слышать приходилось. Только не очень верится.
- Не всему, что слышишь, можно верить. Я, например, не могу убивать взглядом, превращать людей в животных…
- Научишься. – Рэй произнес это странно отрешенным голосом, глядя куда – то в даль.
- Что ты сказал?! – Елене не понравилось его состояние. – Рэй, ты здесь?
- Что, прости? – Он опять выглядел нормально, только чуть бледновато.
- Всё в порядке?
- Да, такое и раньше бывало, ничего страшного!
Елена с сомнением посмотрела на него, но комментировать не стала. Сам расскажет, если сочтет нужным. Она продолжила прерванный разговор:
- Тебя называют Странником и говорят, что ты пришел из другого мира. Это правда?
Рэй нахмурился и пожал плечами. Перед глазами возникли «Сильфида», непроглядный мрак ночи и разноцветное сияние на волнах.
- Может быть… Не знаю.
- Судя по тому, как ты разговариваешь… Мама рассказывала мне о человеке, который пришел из другого мира. Его звали сэр Роберт, и он стал первым правителем этой страны, которую назвал Страной Мечты…
Высокий и неимоверно худой человек с вытянутым узким лицом и длинным горбатым носом, одетый в черное, быстро шел по коридору. Его шаги гулко отдавались под высокими сводами. Он трижды постучал в тяжелую двустворчатую дверь в конце коридора и, услышав: «Входи, Дюк!», открыл её.
У окна стоял пожилой мужчина среднего роста, коренастый, с покрытым не глубокими, но заметными морщинами лицом, тяжелым взглядом, густыми бровями и высокими залысинами. Его темные волосы густо припорошила седина, тонких губ никогда не касалась улыбка: кривая усмешка – вот всё, на что он был способен. Таков был Фалько – диктатор – самозванец.
Дюк почтительно склонил голову. На протяжении всего разговора он почти не менял позы и бесстрастного выражения лица.
- Ну что там?! – нетерпеливо спросил Фалько.
- Солдат Берт вернулся из леса, мой господин. Его напарника загрыз волк.
- Волк?!
- Все произошло на глазах Берта. Он говорит, что это был большой черный волк. Берт успел убежать.
Фалько нервно мерил комнату широкими шагами.
- Всё снова, черт побери! – яростно прорычал он. Резко повернулся к Дюку: - Кто был его напарник? Что они делали в лесу?
- Напарника звали Джек. Они поймали в ваших угодьях браконьера и вели его в замок. По дороге на них напал волк.
- Что за браконьер?
- Ставил силки на зайцев. Берт говорит, что не запомнил его и вряд ли узнает.
- Говорит… Ну да ладно, черт с ним! У нас есть дела поважнее. – Фалько опустился в кресло возле камина и, глядя на огонь, спросил: - Твои люди готовы?
- Мой господин, завтра на рассвете пять лучших лазутчиков отправятся в Фалес.
- Шесть. Ты поедешь с ними, Дюк. Ваши действия не должны напугать или насторожить мальчишку. Он должен доверять вам – и мне!
- Слушаюсь, мой господин. Один вопрос – что делать с Антуаном и его женой?
Фалько прищурился.
- Я должен учить тебя, Дюк?!
- Нет, мой господин! – Дюк снова склонил голову и направился к двери.
- Дюк!
- Да, мой господин?
- Как зовут мальчишку?
- Джон, мой господин.
Фалько резко мотнул головой. Дюк исчез за дверью.
2.
Двенадцать лет назад, когда войска Фалько осаждали замок, лучший королевский корабль увозил принца Антуана и его жену Элизобет от родных берегов, которые им не суждено было больше увидеть. Старый король сэр Альберт отправил своего сына, невестку и маленького внука за Темное море, под защиту фалесского князя Магнуса. Ехать вместе с ними сэр Альберт отказался. «Только я виноват в том, что Страна Мечты стала Страной Скорби. Мне и отвечать перед Господом и моими праотцами…» - сказал он Антуану.
Шли годы. Негласный заговор молчания покрывал прошлое изгнанников. И Джон уже ни сном, ни духом не догадывался о том, что он – потомок древнего рода правителей прекрасной страны, получившей когда – то название Страна Мечты.
Фалько был одним из тех, кто этого не забыл. Поначалу наличие у сэра Альберта наследников было для него костью в горле, которую ни проглотить, ни выплюнуть, но постепенно его волнения по этому поводу сошли на нет: Магнус не собирался ввязываться в конфликт, Антуан на этом не настаивал, а пятилетний Джон в расчет тогда не принимался. Однако теперь Фалько был уже в том возрасте, когда человек начинает задумываться о том, что будет после него. Обычный человек составляет завещание: Фалько выбирал преемника.
Его окружали первосортные подонки, сами рвавшиеся к власти. Больше всего подозрений вызывал Дюк – не так он прост и покорен, как кажется. Приблизив его к себе, сделав почти доверенным лицом, Фалько следовал принципу: «Держись поближе к друзьям, а еще ближе – к врагам», хотя принципа этого и не знал. Впрочем, был один человек, с которым диктатора связывали крепчайшие кровные узы, - его родной сын. Этому человеку, честному, принципиальному, решительному Фалько охотно передал бы бразды правления хоть завтра. Но сын не простил отцу обмана, и все попытки Фалько наладить контакт разбивались о глухую стену отчужденности, которую много лет назад возвел между ними молодой человек. В конце концов, диктатор махнул рукой на грандиозные планы, которые связывал с сыном.
Поскольку в своем окружении достойной кандидатуры не находилось, ничего не оставалось, кроме как обратить взор за море. Антуан, конечно, не годился для целей Фалько, а вот Джон… Риск в этом есть – кто знает, что известно мальчишке?! И все же Фалько надеялся, что тот окажется чистым листом. А уж он разберется, что написать на этом листе!
В Фалесе у Антуана и Элизабет был великолепный двухэтажный особняк – не замок, конечно, но достойный особ высокого происхождения. Несостоявшийся король держал штат прислуги, нанимал учителя для своего сына, устраивал званые вечера, да и сам вместе с женой проводил время на банкетах у князя Магнуса и фалесской элиты.
Антуан был человеком нерешительным и инертным. Дела и заботы, которые не вызывали у него энтузиазма, он стремился переложить на чужие плечи. Такие черты характера были свойственны и его отцу, сэру Альберту, - это в немалой степени способствовало той легкости, с которой Фалько удалось захватить власть в стране.
Нынешней ночью супруги возвращались в свой дом после очередного бала у Магнуса. Отпустив карету князя, они направились к дверям. Джон в это время крепко спал в своей комнате – он не был энтузиастом светских вечеринок. Когда Антуан и Элизабет поднялись на высокую веранду, из-за колонны справа бесшумно возникла темная тень. Принц потянулся к шпаге, но незнакомец со смешком перехватил его руку, сжав её, словно клещами. Элизабет извивалась в руках второго чужака.
- Спокойно, принц…о, простите, сэр Антуан! Не нужно будить мальчика. Пока…
- Дюк?! – Антуан неосознанно заговорил шепотом.
- У вас хорошая память, сэр!
- Что вам нужно?
- Хороший вопрос! Я объясню, но сначала мы с вами пройдем в дом. И если вам дороги жизни ваши и… - Дюк заговорил с нажимом – и вашего сына, то вы будете соблюдать тишину. Вы слышали меня, леди Элизабет? – Она кивнула – рука помощника Дюка закрывала ей рот. – Отпусти её, Джок.
Освобожденная, Элизабет бросилась к мужу.
- А теперь, сэр Антуан, пройдемте в дом, и я все вам объясню. – В голосе Дюка, когда он произносил «сэр Антуан», звучала неприкрытая издевка.
Прислуга жила в домике поменьше, у горничной Элизабет, ночевавшей в доме хозяев, был крепкий сон, поэтому никто не мешал Дюку и его спутникам.
Все прошли в кабинет Антуана, причем Дюк шествовал первым. Вальяжно развалившись в хозяйском кресле, он указал Антуану и Элизабет на стулья.
- Господин Фалько считает, что вашему сыну следует жить и учиться в своей стране, - заявил Дюк. – Поэтому он милостиво разрешил ему вернуться домой и отправил нас в качестве почетного эскорта. Вас двоих решение господина Фалько не касается – вы останетесь здесь. Пригласите сюда Джона, леди Элизабет!
Элизабет послушно встала и вышла из кабинета, сопровождаемая Джоком. Она была на грани помешательства. Постучала в дверь комнаты сына, окликнула: - Джон?! Услышав в ответ «Да, мама?», сказала:
- Отец ждет тебя в кабинете.
Дюк ждал появления Джона, рассматривая попутно своих пленников. Антуан был и остался жалким мозгляком – от страха потерял дар речи и остатки соображения. Никчемное существо, которое сейчас могло бы управлять страной… Право слово, переворот был необходим! Сумеречное состояние Элизабет не беспокоило его – оно продлится недолго, до тех пор, пока карета с ним и наследником не покинет этот двор. Джок и Нортон своё дело знают.
Дверь открылась, прервав размышления Дюка. В последний раз он видел Джона двенадцать лет назад. Тогда это был обаятельный пятилетний малыш, доверчивый и наивный. Сейчас перед Дюком стоял высокий, хорошо сложенный молодой человек привлекательной внешности.
Да, много воды утекло, но кое – что осталось прежним – совсем еще детское лицо, наивность и доверчивость в голубых глазах, слегка удивленная, но приветливая улыбка, которой Джон одарил нежданных гостей.
«Мальчишка!» - мысленно вынес вердикт Дюк, сразу проникнувшись презрением к сыну Антуана. За каким чертом Фалько понадобился этот юный дурень, который, похоже, никогда и носа не высовывал за ворота?! Вспомнив наказ Фалько – «Он должен доверять вам – и мне!», - Дюк изобразил на своем лице ответную улыбку.
Джон действительно был чистым листом. Добродушный, немного наивный юноша, с детства окруженный теплом и заботой, он понятия не имел о тех жизненных реалиях, с которыми ему предстояло столкнуться.
Он немного удивился, когда среди ночи его вызвал к себе отец. В кабинете вместе с ним и матерью находилось трое незнакомых людей. Один из них дружески улыбнулся:
- Здравствуй, Джон! – Двое других слегка наклонили головы.
- Это Дюк, - сказал отец. – Старый друг семьи… Ты поедешь с ним, сынок.
- Но куда?! А вы?..
- Мы приедем позже, - сказал Антуан. – Не медли!
Джон был послушен и вопросов больше не задавал – родителям виднее. Когда он, полностью одетый и с дорожным чемоданом в руке, снова появился в кабинете чтобы попрощаться, мать обняла его за шею и заплакала. Отец взял её за плечи, отрывая от сына.
- Бетти, Бетти, держи себя в руках!
- Мама, мы же скоро увидимся! Ты и папа приедете ко мне… - А кстати, куда? – Он так и не задал этот вопрос.
Антуан отвел Элизабет в сторону и почти силой усадил в кресло. Она закрыла лицо руками.
- Удачи тебе, Джон! – По щеке отца катилась слезинка. Дюк направился к двери.
- Нам пора.
Бросив последний взгляд на родителей, Джон последовал за ним. У крыльца их ждала карета. Дюк и Джон сели в неё, и кучер погнал лошадей в ночь.
Джон не слышал выстрелов, прозвучавших в доме изгнанного принца. Вторая карета со спутниками Дюка догнала их уже у причала.
Путешествие через Темное море продолжалось три дня. Спутники Джона не отличались разговорчивостью, да и сам он не проявлял к ним особого интереса, поглощенный тоской о родителях и мыслями о своем туманном будущем.
На исходе третьего дня корабль подошел к причалу королевской верфи. Немного в стороне Джон увидел большой город. Это был Турм – главный город Страны Мечты. Замок находился в противоположной стороне, за рощами и перелесками.
Джон и Дюк, который всегда был рядом, пересели в ожидавшую их у причала карету. По дороге к замку они не произнесли ни слова. Джон прильнул к окошку кареты, с восторгом рассматривая поля и рощи, через которые шла дорога. У него было странное ощущение, что когда-то он уже видел эти места. Дюк, сложив ладони на набалдашнике тяжелой черной трости, смотрел прямо перед собой неподвижным взглядом.
Замок, в котором несколько веков жили представители правящей династии, принадлежавший теперь Фалько, окружала широкая равнина, с трех сторон окаймленная лесом. С четвертой, за холмом в низине, расположился поселок.
Карета подъезжала к воротам замка. Джон оглянулся на Дюка:
- А можно высадиться здесь?! Хочу осмотреться – места здесь красивые… - Он смущенно улыбнулся.
Дюк подвинулся к окну и ровным, лишенным выражения голосом приказал: - Останови карету.
Экипаж замер почти мгновенно – возница хорошо знал эмиссара диктатора. Джон первым покинул карету. Дюк открыл дверцу со своей стороны и вышел, затем сделал знак кучеру, и карета поехала к распахнутым воротам.
Джон прошел несколько шагов вперед и застыл, зачарованно глядя в прозрачное голубое небо с редкими белыми облачками, вдыхая опьяняющий чистотой воздух. Фалес не шел ни в какое сравнение с этими местами, дышавшими спокойствием и неизменностью.
Джон перевел взгляд на темную стену леса и замер. В тени молодого дуба стоял человек. Ему было лет пятьдесят, а может и больше, но он не производил впечатления пожилого человека. Это был блондин высокого роста, одетый в черные брюки и тонкий черный свитер со стоячим воротником. Его серые глаза оценивающе рассматривали Джона. Эти прищуренные глаза и жесткая линия рта выдавали в нем человека опасного. Но Джон не почувствовал страха, только удивление – он не мог столь подробно разглядеть незнакомца с такого расстояния, даже если бы того не скрывала тень дерева. И, тем не менее, он его видел, видел так отчетливо, словно их разделяли лишь несколько шагов, словно лес необъяснимым образом придвинулся к нему.
Джон открыл было рот, но тут же его закрыл, не издав ни звука: человек исчез. Он не отошел назад, не спрятался за дерево, не растворился в воздухе. Он просто исчез, как будто его и не было. И тут же всё вернулось на свои места. Лес оказался на прежнем расстоянии; за спиной негромко кашлянул Дюк.
- Что-то случилось, Джон?
- А?! Нет-нет! – Джон часто заморгал, отгоняя наваждение, и провел рукой по своим светлым волосам. – Идемте?!
Фалько встретил их во дворе замка.
- Здравствуй, Джон, мальчик мой! Рад тебя видеть! Как доехал? – Джон с растерянной улыбкой позволил заключить себя в объятья. Растеряться было от чего, ведь он никого из присутствующих не знал, а его, похоже, знали все… Он поискал взглядом Дюка, но тот уже исчез. Возница вытащил из кареты чемодан.
- Отнеси вещи мастера Джона в его комнату! – приказал Фалько. – А мы пойдем следом, - сказал он, обнимая юношу за плечи. – Я покажу тебе твои апартаменты!
Появление Джона не прошло не замеченным для прислуги. За его встречей с Фалько тайком наблюдали горничные, лакеи, конюхи. Из окна кухни юношу рассматривали старший повар Джед и его помощница Мэрион.
Когда Фалько увел Джона в замок, Джед оторвался от окна и задумчиво произнес:
- Знаешь, Мэри, я готов поклясться чем угодно, что этот паренек не кто иной, как внук сэра Альберта, Джон…
- Во-первых, говори тише, - одернула его Мэрион. – А во-вторых, Джед, у тебя явно разыгралось воображение!
- Помолчи, девчонка! – возмутился повар. – Я служу в замке почти пятьдесят лет и на память никогда не жаловался!
Мэрион, девушка не старше Джона, одетая в короткие штаны и рубашку, худенькой фигуркой, шальными глазами и коротко стриженными темными волосами напоминавшая мальчишку-озорника, напустила на себя вид скромницы.
- Ладно, Джед, я и так знаю, какой ты старый.
Повар то ли не заметил колкости, то ли не обратил на неё внимания. Мечтательно глядя на небо за окном, он погрузился в воспоминания:
- Какой это был очаровательный малыш! Иногда с возрастом дети меняются в худшую сторону, но этот парень остался красавчиком. Тогда он был тихий, скромный и послушный…
- Но если это Джон, - бесцеремонно прервала его путешествие в прошлое Мэрион, - то что он здесь делает и почему Фалько встречает его как родного?
- Это меня пугает, - признался Джед. – Возможно, мальчику грозит опасность.
Джон сидел на краю кровати в своей комнате. Ему по-прежнему было не по себе – никогда еще он не оставался один, без родителей, в незнакомом месте, не говоря уже о том, что никогда не покидал Фалес.
В голове вертелись незатейливые строчки колыбельной песенки, которую когда-то давно пела ему мать. Песенка эта странным образом связывалась с замком.
Ночь спустилась, день исчез,
За окошком темный лес.
Льется лунный свет в окно,
А в лесу темным-темно.
Бродит серый волк в ночи…
Тише, тише, не кричи!
Он не тронет нас с тобой –
Мы за каменной стеной.
Что ж ты все ещё не спишь?
Засыпай скорей, малыш!
Комната была не слишком велика, но уютна. Пол покрыт огромным толстым ковром, стены отделаны дубом. В центре комнаты с потолка свисала тяжелая люстра на толстой цепи. В углу стоял камин – в огне потрескивали дрова. Здесь были кресла, диван, низкий столик черного дерева… Небольшая дверь слева вела в туалетную комнату. Джон поднялся с кровати, выключил свет, подошел к окну и отодвинул портьеру. Верхний край стены, окружавшей замок, был ниже его окна и не мешал видеть ни равнину, ни лес вдали. Стоя у окна, Джон переваривал впечатления сегодняшнего дня.
Из болтовни Фалько он узнал не слишком многое: раньше отец жил в этой стране, и они с Фалько были друзьями, затем по каким-то причинам родителям пришлось уехать. Но не эти сведения не давали Джону заснуть – куда больше его интриговала личность таинственного незнакомца. Он был уверен, что видел этого человека раньше.
Сон, приснившийся ему в эту ночь, был удивительно ярким и реальным. Он идет по длинному коридору замка – стены неправдоподобно высоки. В конце коридора тяжелая двустворчатая дверь, Джону приходится приподняться на носках, чтобы дотянуться до ручки. Ничего удивительного – он снова стал маленьким мальчиком лет пяти. С усилием приоткрыв дверь, он заглядывает в образовавшуюся щель. Высокий старик в кресле у камина улыбается и манит его рукой. Языки пламени жадно облизывают только что подброшенное полено. Над камином висит портрет в массивной дубовой раме: высокий светловолосый человек в черных брюках, свитере и ботинках. Его ладони сложены на рукояти длинного меча, но в глазах нет угрозы – хотя лицо серьёзно,глаза улыбаются. «Дедушка, кто это?»
- «Это сэр Роберт, Джон… Сэр Роберт… Сэр Роберт…»
- Сэр Роберт… - шепчет Джон и просыпается. – Сэр Роберт?! Но он же умер давным-давно!
В дверь постучали, вошел человек с подносом.
- Завтрак, мастер Джон!
Джон потер глаза, поинтересовался:
- А столовой здесь нет?
- В столовой питается прислуга и охрана, - почтительно ответил лакей. – Господин Фалько принимает пищу в своей комнате.
- Хм… Ладно, так даже удобнее.
После завтрака Джон покинул комнату и отправился бродить по замку. Слуги при виде его сгибались в поклоне и произносили одну и ту же фразу: «Доброе утро, мастер Джон!» Джон улыбался, кивал и шел дальше.
Мало кто встречался ему повторно, но когда взгляд Джона в очередной раз упал на одно и тоже неприметное лицо, он вспомнил, что видел этого субъекта, когда выходил из комнаты: тот стоял у окна и разговаривал с лакеем.
Предположения Джона были далеки от истинны, но все равно возмутили его. Заметив в дальнем конце коридора Дюка, он окликнул его.
- Дюк, я хочу видеть Фалько!
- Следуйте за мной, мастер Джон. – Манера общения Дюка претерпела кардинальные изменения.
Фалько в роскошном красном халате с золотыми узорами вальяжно развалился в глубоком кресле и даже головы не повернул на стук в дверь.
- Господин Фалько, к вам мастер Джон, - объявил Дюк. Выражение лица диктатора мгновенно изменилось, он поднялся на ноги. Взглянув на Джона, он приказал Дюку:
- Оставь нас!
Дюк исчез. На лице Фалько расцвела сердечная улыбка:
- Что случилось, мой мальчик?
Джон шагнул вперед. У него не очень получалось владеть собой.
- Насколько я понимаю, я ваш гость, Фалько. Вы сами пригласили меня сюда – я на это не напрашивался! Для чего же вы приставили ко мне соглядатая? Может, вы считаете меня вором?!
Голос Джона звенел от обиды, он стоял прямо, вздернув подбородок и не отводя пылающих гневом глаз от лица собеседника. Фалько был поражен, но не подал вида.
- Что?! Шпион в моем замке?! Я разберусь в этом, Джон. – Он приблизился к юноше и положил руку ему на плечо: - Никто больше не будет тебе мешать. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь, как дома!
- И еще одно. Я беспокоюсь за отца и мать. Когда они должны приехать?
- Не позднее, чем завтра, ты будешь знать все, мой мальчик.
Скрытый смысл этой фразы не дошел до сознания Джона. За все свои семнадцать лет он не сталкивался с подлостью и фальшью лицом к лицу – родители заботливо оберегали его от таких встреч.
- А мальчик с характером! – пробормотал Фалько себе под нос, когда Джон вышел, и улыбнулся странной улыбкой.
Джон толкнул дверь в коридоре черного хода. Она открылась с легким скрипом; ступени за ней уходили в темноту подвала
Фонарь нашелся на кухне. Это был очень старый светильник, который нужно было зажигать спичками. Джон зажег фитиль и, подняв фонарь повыше, начал спускаться по крутым ступенькам в подвал.
Лестница казалась бесконечной, легкая домашняя одежда не защищала от царившего здесь холода, свет старинного фонаря не очень-то разгонял тьму. Но вот ступеньки свернули влево и оборвались на каменном полу. Холод пронизывал до костей, но в подвале было сухо, к тому же Джон не встретил еще ни одной крысы. Вдоль стен штабелями стояли ящики с провизией. Под потолком плясали мрачные тени. Джон поёжился – и не только от холода: богатое воображение норовило сыграть с ним злую шутку. Он постарался выкинуть из головы мысли о призраках и чудовищах и двинулся дальше.
Подвал был огромен, и в этот раз Джон не увидел его полностью. К стене был приставлен предмет, явно не имевший отношения к содержимому ящиков, накрытый мешковиной. Джон опустился на одно колено и стянул драпировку. Вверх поднялось облако пыли. Джон зажмурился, в носу защекотало, и он громко чихнул. Эхо подхватило звук, под невидимыми в темноте высокими сводами разнеслось: «А-апчхи-чхи-чхи-и!..» Заколебалось пламя в светильнике, неистово запрыгали тени.
- О Господи! – пробормотал Джон и потер слезящиеся глаза.
Перед ним стоял портрет в тяжелой раме – тот самый портрет, который он видел во сне. Игра теней, менявших выражение лица, создавала впечатление живого человека. Глаза его уже не улыбались, их выражение было суровым и жестким. Не понимая, зачем он это делает, Джон протянул руку и коснулся поверхности холста, точнее, нарисованного на нем меча. Ощутив под рукой холодную твердость стали, он невольно отпрянул. Из свежей царапины на указательном пальце сочилась кровь.
- О Господи! – снова прошептал Джон, но уже с изумлением и трепетом.
Как долго он еще сидел перед портретом, глядя в серые глаза сэра Роберта, он не знал. Когда от холода зубы стали выбивать дробь, Джон очнулся от странного оцепенения и с трудом поднялся на ноги.
Пока он шел к лестнице, ему казалось, что мозг взорвется от теснившихся в нем вопросов. Каким образом дед оказался в апартаментах Фалько и почему там не было самого Фалько? Кто такой сэр Роберт? Какое отношение к нему имел сам Джон? Как мог сэр Роберт быть вчера возле замка, если он умер сотни лет назад? И в конце концов, почему портрет находился в подвале?..
…Всю ночь непрерывно шел дождь. Солнце не спешило подниматься из-за горизонта – небо на востоке только начинало сереть. По первым дням можно было судить о погоде на всю осень.
Король не спал в эту ночь – армия Фалько осаждала резиденцию. Участь жалкой горстки защитников замка была предрешена.
По длинным коридорам прокатилось эхо пистолетного выстрела, затем – ещё и ещё. Король нервно дернулся. «Как, уже!»
Еще один выстрел, кто-то пронзительно вскрикнул от боли. По мраморному полу грохотали тяжелые сапоги – несколько человек быстро приближались к королевским покоям.
Сэр Альберт увидел себя в зеркале – бледное лицо, затравленный взгляд. Крепко закрыв глаза, он глубоко вздохнул несколько раз и постарался хотя бы выглядеть спокойным.
Двустворчатые двери кабинета распахнулись без предварительного стука. Визитеров было трое. Вошедший первым камердинер Дюк отступил на шаг в сторону и слегка, но с должным почтением наклонил голову перед коренастым субъектом лет сорока пяти. Этого второго плотно обтягивала униформа грязно-зеленого цвета, тонкие губы кривились в усмешке. За его плечом каменной статуей замер третий посетитель – коротко стриженный шкафоподобный обладатель тяжелого взгляда, квадратного подбородка и кривого шрама от виска до угла челюсти. Сэру Альберту хватило двух секунд, чтобы все это увидеть. Его охватило странное спокойствие.
- Дюк, разве я говорил, что принимаю посетителей?!
- Всё еще занимаетесь самообманом, мой король? – ехидно поинтересовался коренастый.
Сэр Альберт широко открыл глаза, изображая удивление.
- О, Фалько, извини, я тебя не заметил!
Тонкие губы Фалько исчезли совсем. Он не произнес ни слова, сделав лишь едва заметное движение рукой. Стриженый громила вышел вперед. Двигаясь на удивление пластично, словно дикая кошка, он оказался за спиной короля, так и не вставшего с кресла. Лицо сэра Альберта окаменело. Фалько вскинул голову, улыбнулся, наслаждаясь своим превосходством.
- Спокойного сна моему королю!
Перед глазами сэра Альберта мелькнули руки стриженного, и в следующий миг горло сдавила петля. В Страну Мечты пришла долгая холодная осень…
Дюк и Джок возились в туалетной комнате, создавая видимость самоубийства короля. Взгляд Фалько задержался на портрете над камином. Диктатора передернуло – на мгновение ему представился занесенный над его головой меч в руках сэра Роберта.
Фалько в сопровождении Джока направился во двор замка, где уже пылал костер, в который грязно-зеленые мундиры кидали картины, книги.
Дюк остановил пробегавшего по коридору солдата и, указав на портрет, который и ему внушал суеверный страх, коротко бросил:
- Сжечь! – И отправился вслед за диктатором.
Солдат протянул руку к портрету, чтобы снять его со стены. Глаза его встретились с взглядом сэра Роберта. Чуть позже он вышел из комнаты, воровато озираясь по сторонам. Завернутую в мешковину картину солдат держал в руках. Холодея от страха при мысли о том, что с ним будет, если о невыполнении приказа узнают Фалько или Дюк, он спрятал картину в укромном уголке, а ночью перетащил её в подвал…
Новая идея, пришедшая Джону в голову, повлекла его за ворота замка. Никто за ним не следил – Фалько держал своё слово. Джон вспомнил о поселке за холмом. Возможно, тот человек, которого он видел вчера у края леса, - житель поселка, похожий на сэра Роберта, как две капли воды. Джону приходилось слышать о такой шутке природы. Решив выяснить все, он направился в сторону поселка.
3.
Марк сложил в столбик несколько плоских камешков. В задачу Билли входило сбить этот столбик своим камнем. Вокруг собрались еще несколько ребят разного возраста – самому младшему было десять. Все они составляли собственную «гвардию» Билли, которому недавно стукнуло семнадцать. Билли был коротко стриженным коренастым крепышом, известным своей силой и скверным характером. Он отошел на пять шагов, но камень не бросил. Его внимание переключилось на шагающего по улице в их сторону паренька. Он был возраста самого Билла, высокий, светловолосый, одетый в безупречный костюм зеленоватого оттенка, даже галстук не забыл.
Этот костюм произвел на Билли такое же действие, как мулета тореадора на быка. Ему доводилось видеть таких мальчиков в городе. Они принадлежали к известным и состоятельным семьям, учились в школах и имели весьма завышенное самомнение. Билли, как и большинство поселковых ребят, в школе никогда не учились по той простой причине, что в их поселке, как и в других поселках и деревнях Страны Мечты, школ давно не было. Фалько считал учебу непозволительной роскошью для детей крестьян. В результате учебные заведения остались лишь в городах, а посещали их только те, чьи родители могли оплатить учебу своих чад.
Билли неторопливо, вразвалочку пошел навстречу чужаку; за ним, предвкушая развлечение, потянулась его компания.
Джон дружески улыбнулся им:
- Добрый день!
- Откуда ты взялся, пижон? – Таким было приветствие старожила. Улыбка застыла на губах Джона.
- Если я предпочитаю аккуратность в одежде, то еще не становлюсь от этого пижоном, - негромко ответил он. Билли нашел его ответ чересчур мудреным – похоже, парень зазнавался.
- Ты из города?
- Нет, я живу в замке…
- Ах, в замке! – Билли слышал, что взрослые потихоньку говорят о замке и его обитателях, а самыми яркими воспоминаниями детства были жестокие расправы с пытавшимися бунтовать сельчанами. Джон продолжал:
- Я гость Фалько…
И в этот момент кулак Билли врезался ему в живот. Джон согнулся пополам от боли под свист, хохот и улюлюканье плотно обступивших их зрителей. Билли ударил его в лицо. Джон упал на землю. Кто-то пнул его в бок, а затем внезапно шайка подалась назад, словно наткнувшись на невидимое препятствие.
- Какого черта ты лезешь не в своё дело, Странник?! – крикнул Билли. – Или хочешь услужить Фалько?
- Ты идиот, Билли, если считаешь, что тебе это сойдет с рук. Если этот парень – гость Фалько, то солдаты устроят здесь резню, случись с ним что-нибудь. Ты этого хочешь? – Рэй не кричал в ответ, говорил спокойно и рассудительно, словно вел светскую беседу, а не стоял между группой агрессивно настроенных подростков и их беспомощной жертвой.
Билли нахмурился, оценивая сказанное и решая, как отнестись к эпитету «идиот». Связываться с Рэем не хотелось – неоднократный прошлый опыт навсегда отбил у Билла такое желание, - возможность появления в поселке карательного отряда тоже не радовала.
- Ладно, ребята, идем отсюда.
Рэй помог Джону подняться на ноги. Тот прислонился к стене дома, пытаясь отдышаться.
- За что?! – спросил он с недоумением и болью.
- А ты не знаешь?! – Джон покачал головой. – Давно ты в замке?
- Второй день.
- А с Фалько давно знаком?
- Вчера впервые увидел.
Рэй недоверчиво усмехнулся:
- Ладно, пусть так… Должен тебе сказать, приятель, что ты выбрал неподходящее место для одиноких прогулок! Идем.
Он повернулся и зашагал в ту сторону, откуда пришел Джон. Тот оторвался от стены и послушно поплелся вслед за ним. Оставив позади поселок, Рэй остановился на холме, поджидая отставшего Джона.
- Возвращайся в замок, приятель. – Помолчав, он добавил: - Возможно, ты действительно такой, каким кажешься. Тогда желаю тебе во всем поскорее разобраться.
- А каким я кажусь? – осторожно спросил Джон. Рэй улыбнулся, впервые с момента их встречи.
- Белым и пушистым. Ладно, мне пора. Будь здоров!
Он направился обратно в поселок. Джон смотрел ему вслед недоумевающим взглядом. Что означали слова этого странного парня о «белом и пушистом», «неподходящем месте для прогулок» и, наконец, пожелание «во всем разобраться». И почему-то в нем крепло убеждение, что о сегодняшних встречах не стоит рассказывать Фалько…
Фалько встретил Джона в холле. Брови его взлетели вверх, затем он нахмурился.
- Кто это сделал?
- Никто! – торопливо ответил Джон. – Я упал в лесу.
- Упал?! – Фалько ему не поверил. Но в ушах Джона снова зазвучали слова нового знакомого:
«Солдаты устроят резню…». Он посмотрел в глаза собеседника и повторил:
- Да, упал. – Затем прошел мимо Фалько и Дюка, направляясь в комнату. Дюк, проводив Джона взглядом до лестницы, перевел глаза на Фалько. Тот задумчиво смотрел в сторону входной двери, потом пожал плечами и чуть слышно пробормотал:
- Может, это и к лучшему…
Джон взглянул в зеркало и невольно отшатнулся. На него смотрело чужое перекошенное лицо с темно-фиолетовым синяком на левой скуле. Справа лицо покрывали кровоточащие ссадины – падая, он хорошо приложился к мелким камешкам на дороге. Изысканный костюм превратился в пыльную тряпку.
- Великолепное зрелище! – саркастически усмехнулся Джон. – Что скажет мама?!
Кстати, когда он снова увидит маму? Джон проглотил горький комок, застрявший в горле, попытался отвлечься, вспоминая происшествия сегодняшнего дня, и сам не заметил, как уснул в кровати.
Проснулся он рано, чувствуя себя отдохнувшим и посвежевшим. Левый глаз наполовину заплыл, но это не испортило Джону настроения. «Сегодняшний день принесет удачу!» - решил он и улыбнулся своим мыслям. В дверь постучали, но на пороге возник не лакей с подносом, а Дюк, который сообщил:
- Господин Фалько зовет вас к себе, мастер Джон.
- Иду, Дюк! – На лице Джона расцвела улыбка, немного кривоватая – улыбаться было больно.
По коридору он не шел – летел. Наконец-то он узнает, когда же приедут родители! А вдруг они уже там?! Эта мысль подстегнула Джона, и он перешел на бег. На бесстрастном лице Дюка, оставшегося далеко позади, впервые за много лет что-то отразилось.
У самых дверей Джон заставил себя остановится. Войти в комнату следовало чинно и спокойно. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, затем постучал в дверь.
Фалько был один. Он стоял у окна и медленно повернул голову на звук открывшейся двери. В его глазах было что-то, отчего Джон почувствовал озноб, а с лица медленно сползла улыбка.
- Джон?! Здравствуй, мой мальчик… Заходи, садись. – Фалько указал на кресло у камина. Джон прошел через комнату; ноги враз ослабели, а сердце сжалось в недобром предчувствии.
- Что-то случилось?.. – Фалько, похоже, не слышал его.
- Я много лет правил этой страной, но я старею… Когда-то в этом замке жили короли, несколько веков. Последним был твой дед, сэр Альберт. Чернь взбунтовалась… Они захватили замок, убили короля. Твой отец с семьей – ты был тогда малышом – успел уехать.
Фалько говорил отсутствующим голосом, смотрел невидящим взглядом, в глазах его пылали отсветы давних пожаров. Но Джон не мог знать, что перед ним – искусный актер, прекрасно играющий свою роль.
- Я командовал армией. Нам удалось разбить бунтовщиков. Стихийные беспорядки продолжались еще какое-то время, но мы подчинили себе чернь. Да, нам приходилось быть жестокими! Но иначе было нельзя… И вот теперь, когда в стране восстановилось спокойствие, я послал своих людей к твоему отцу – он должен был занять свой престол. Отец отправил вперед тебя, Джон, его задержали дела в Фалесе. Они с твоей матерью выехали днем позже. Начался шторм… Корабль затонул… - Фалько закрыл лицо руками. Джон выпрямился в кресле, сжав подлокотники так, что затрещала обивка.
- Мои родители?.. – высоким, сорвавшимся на дискант голосом произнес он.
- Погибли… - прохрипел Фалько. Плечи его дергались в беззвучных рыданиях.
Лицо Джона побелело, в мозгу пылал пожар, а сердце сковал могильный холод. Фалько расплывался, исчезал в сером тумане. Нет, в туман погружался сам Джон – глубже, глубже…
Он пришел в себя и не сразу понял, где находится. Он лежал на кровати в своей комнате и не мог вспомнить, как попал сюда. Джон уткнулся в подушку, чтобы приглушить рыдания. Немного позже к нему зашел Фалько. Вид у него был скорбный.
- Я понимаю, Джон, что ты сейчас чувствуешь. Но и ты должен понять: ты нужен не только мне, но и этой стране, где ты родился! Когда меня не станет, ты продолжишь эстафету своих предков, мой мальчик…
Джон вышел из замка – он чувствовал, что сойдет с ума, если еще немного задержится в своей комнате. Фалько говорил недолго, в основном что-то о долге перед родиной, но Джон не мог сейчас думать о своем новом статусе. Наконец Фалько оставил его в покое
Дойдя до края леса, Джон опустился на траву, прислонившись спиной к дереву – тому самому дубу, возле которого он видел (или думал, что видел) сэра Роберта, - поднял лицо к небу и закрыл глаза. Из-под опущенных век текли слезы.
- Э-эй, приятель, как ты здесь оказался?!
Джон вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял вчерашний знакомый, имени которого он не знал. Рэй хотел спросить: «Что, из замка выгнали?!», но увидел глаза Джона, и на миг почувствовал себя маленьким мальчиком в ночной тьме на палубе «Сильфиды».
- Что случилось? – тихо спросил он, подойдя ближе и присев на поваленный ствол. Джон заговорил, глядя в землю. Он рассказал о своей жизни в Фалесе, о матери, отце, о том, как его привезли в Страну Мечты, и о полученном этим утром страшном известии, но ни словом не упомянул о том, кто он на самом деле.
Рэй молча выслушал его рассказ, одновременно решая сложную дилемму. Затем поднялся и коротко сказал:
- Пошли.
Идти им пришлось долго, но Джон не чувствовал бы разницы и между часом и сутками. Он шагал вслед за Рэем по лесным тропинкам, не думая о том, куда они его приведут. Лесной домик стал для него полной неожиданностью. Джон на миг застыл на краю поляны. Рэй улыбнулся и ободряюще похлопал его по плечу.
- Не бойся! Иди за мной.
Джон открыл было рот – сказать, что не боится, - но не издал ни звука. Вероятно, заметив их из окна, в дверях домика появилась фея. Как еще он мог назвать стройную, в меру высокую юную девушку с длинными черными волосами, изумрудно-зелеными глазами и обаятельной улыбкой, которой осветилось её лицо при виде Рэя?! Тот же, забыв о своем спутнике, быстро зашагал ей на встречу. Джон потоптался на месте, не решаясь следовать за ним. Рэй поцеловал девушку в щеку, взял за руку и отвел на несколько шагов в сторону. Их короткий диалог продолжался не более двух минут. Говорил в основном Рэй. Джон не слышал слов, но понял, что речь шла о нем.
Девушка направилась к нему. Джон стоял на месте, чувствуя себя полным дураком. Незнакомка протянула ему руку:
- Здравствуй, Джон! Меня зовут Елена.
Именно такое имя должна носить фея, пронеслось в голове Джона. И иметь такую чудесную улыбку… И голос, как журчание ручейка… И глаза…
Будь он в два раза старше, он непременно произнес бы эти слова вслух. Но ему было только семнадцать. Поэтому, слегка заикаясь, он выдавил лишь одно слово:
- З-здравствуйте…
Елена взяла его за руку и повела к дому, к скамейке у стены. Рэй не подошел к ним – он сидел в сторонке на пне и складным ножом вырезал узоры на куске коры. На лице его было написано спокойное безразличие.
- Рэй рассказал мне, что с тобой случилось, Джон, - говорила Елена. – Это ужасно, и мы оба это знаем: мою мать убили несколько лет назад, родители Рэя погибли у него на глазах. – Губы Рэя страдальчески скривились, нож почти со злостью прошелся по деревяшке. – Что бы ни случилось, Джон, нужно с этим примириться, если не можешь исправить, и жить дальше. Возможно, твоё предназначение в жизни гораздо важнее, чем ты думаешь! В жизни есть не только радости; в ней значительно больше боли и страданий. Теперь и ты это узнал… Что будешь делать, Джон: жить или существовать?
Что он мог ответить? Жить – это значит спрятать в глубине души тоску, боль, сомнения и искать то предназначение, о котором говорит Елена. А существовать – значит завернуться в кокон из этих чувств, погрузиться в себя и ни о чем больше не думать, ничего не желать, ни на что не надеяться. Жить или существовать…
Джон поднял голову и заглянул в изумрудные глаза сидящей рядом с ним девушки.
- Жить! – твердо сказал он.
- Добро пожаловать в клуб, Джон! – Рэй отбросил в сторону деревяшку и подошел к ним.
- Клуб? – Джон недоумевающее сдвинул брови.
- Клуб товарищей по несчастью, клуб одиночек, которых в обществе не понимают и не принимают. Вчера ты испытал это на своей шкуре!
Джон невольно дотронулся до синяка: больно.
- Кто его так? – спросила Елена.
- Билли и компания.
- Потому что Джон живет в замке?
- Да. – Рэй отошел к изгороди, которой был обнесен огород, и поправил покосившийся колышек. – В нашем поселке, Джон, люди с предубеждением относятся ко всему, что связано с замком.
- Что же все-таки такое клуб? – поинтересовался Джон.
- Не обращай внимания, - посоветовала Елена. – У Рэя полно таких словечек из другого мира. – Она понизила голос: - Думаю, значение многих из них он уже забыл!
- Я все слышу! – отозвался Рэй. – Не верь ей, Джон. Это она не все объяснения понимает!
Вечером Джон вернулся в замок. При виде его прислуга, как ему показалось, облегченно вздохнула. Кто-то сообщил Фалько о его появлении, и тот встретил Джона на лестнице, приобнял за плечи и повел в свой кабинет. Там он указал юноше на одно из кожаных кресел, а сам уселся напротив, внимательно вглядываясь в его лицо. То, что он увидел, понравилось Фалько: Джону было тяжело, но из глаз его исчезла безнадежность и отчаяние, их скрыло какое-то новое выражение. Какое, Фалько не мог разобрать, да и не пытался – ему было достаточно того, что его подопечный не собирался делать глупостей.
- Как ты, Джон? – нарушил молчание Фалько.
- Бывало лучше.
- Понимаю… Ты помнишь, о чем мы сегодня говорили? Помнишь, кто ты?!
- Да. – Джон взглянул на него. – Но это не может быть правдой…
- Это правда, мой мальчик. – Фалько поднялся с кресла, приблизился к Джону и положил руку ему на плечо. – У тебя большое будущее! Твой отец мог бы гордится тобой…
Джон поднял голову.
- Я очень устал и хотел бы вернуться к себе в комнату.
- Да, конечно! – Фалько отступил на шаг. – Отдыхай, мой мальчик…
Джон упал на покрывало и уставился в потолок. Почему он ничего не сказал Елене и Рэю о том, что он в замке не просто гость? Он вспомнил Билли и то, каким тоном разговаривал с ним Рэй вчера и сегодня утром – снисходительно-насмешливо и, пожалуй, недоверчиво. Общее несчастье затронуло в его душе совсем другие струны. Случилось бы это, если бы он знал, что Джон – потомок правящей династии? Вряд ли… И все же – нельзя строить дружеские отношения на обмане!
А Фалько вызывает странное, двойственное чувство: с одной стороны, его вполне теплое, почти отеческое отношение нравится Джону, а с другой… есть в этом какая-то наигранность, словно Фалько пытается отвлечь внимание от чего-то не столь привлекательного. Не зря ведь обитатели замка не пользуются благосклонностью местных жителей.
Нет, Джон не горел желанием управлять страной, ведь тогда он потеряет своих друзей, наверняка потеряет! Сильные мира сего редко имеют настоящих друзей, вместо них вокруг ошиваются толпы прихлебателей с лживой преданностью в глазах, тут же бросающие своего кумира, когда с другой стороны кто-то кинет кусок послаще… С этими мыслями он и заснул.
4.
Время шло. Дружба между молодыми людьми крепла. Что же касается Елены, то чувства Джона нашли отклик в её душе. Его присутствие волновало девушку, заставляя учащенно биться сердце, бросая то в жар, то в холод. Рэй, более проницательный, чем они могли подумать, замечал это. Нельзя сказать, что он не испытывал уколов ревности, но ревность эта была скорее дружеской.
Горе Джона постепенно отодвинулось на второй план, вытесняемое новыми, доселе неведомыми впечатлениями. Только сейчас он понял, как одинок был всю жизнь. Даже в школе Фалеса его всегда отделяла от остальных ребят невидимая, но неодолимая стена. Для них он остался чужаком. Родители, конечно, по-своему любили его, но Антуан постоянно был погружен в себя, его терзало смутное беспокойство – теперь-то Джон понимал, почему: отец так и не смог свыкнуться с ролью изгнанника. Элизабет была тенью мужа, жила его чаяньями; сына она замечала лишь по утрам, когда надо было спросить: «Как ты спал, Джон?», и по вечерам, когда следовало поцеловать его в щеку и пожелать спокойной ночи. Днем Джон проводил время в саду или своей комнате, в компании игрушек и книг, в которых недостатка не было. Когда Джон закончил начальную школу, отец не скупился на преподавателей по разным наукам, танцам, фехтованию, верховой езде. За все это Джон был ему благодарен, но отец не знал – и никогда не узнал бы, проживи он еще сто лет, - как часто его сын мечтал родиться обыкновенным деревенским мальчишкой, трудится на огороде или в поле, а свободное время проводить в компании таких же сорванцов с ободранными коленками и облупившимися носами.
Елена и Рэй были первыми людьми, которые отнеслись к нему, как к равному, признали своим, одарили настоящей дружбой. Джон это оценил.
Кроме того, он привязался к Фалько. Чувствуя странную двойственность его натуры, Джон всё же не мог не заметить теплоты в его голосе и взгляде, когда они разговаривали. Фалько не забывал поинтересоваться, как его протеже проводит время, но никогда не устраивал дознаний, довольствуясь полученными ответами, - он тоже привязался к Джону и доверял ему. Фалько дал ему время прийти в себя и освоиться в новых местах, а затем начались занятия с преподавателями. Учеба давалась Джону легко, и похвалы наставников в его адрес были совершенно искренними.
Около двух месяцев прошло с тех пор, как Джон вернулся в Страну Мечты. Деревья растеряли все листья, временами по утрам с потемневшего и казавшегося низким неба сыпался сухой белый снег. Спустя несколько часов нежаркое зимнее солнце все же съедало его, и тогда становилось теплее.
Джон и Фалько прошли через сад, мимо казарм и очутились на заднем дворе. Здесь находились псарня и конюшня. Возле конюшни располагался просторный загон – левада, посреди которого стоял человек. Вокруг него на длинной корде бегал красивый гнедой конь. Заметив диктатора и его спутника, конюх остановил лошадь, смотал корду и подвел животное к изгороди.
- Это мой Резвый, - сказал Фалько, похлопав коня по храпу. – А это, - он кивнул в сторону конюха, - Эрик. Он быстро находит общий язык с лошадьми и собаками, но так и не научился ладить с людьми. Саркастической усмешки Эрика Фалько вроде бы и не заметил, любуясь конем. Джон исподволь наблюдал за новым знакомцем.
Возраст Эрика не поддавался определению – ему с равной долей вероятности могло быть как около тридцати лет, так и более сорока. Резковатые черты лица и насмешливо прищуренные темные глаза не производили благоприятного впечатления. Не был Эрик и человеком, много внимания уделяющим своему внешнему виду: коротко стриженных темных волос не часто касалась расческа, брюки, свитер и рубашка заменялись новыми лишь по мере необходимости, а высоким сапогам и потертой куртке военного образца их владелец, похоже, хранил трогательную верность.
Фалько с юношеской легкостью перемахнул через жерди изгороди, кивком пригласив за собой Джона. Эрик закрепил седло на спине Резвого, сменил корду на уздечку и отступил в сторону.
- Ну, покажи, что ты умеешь, - сказал Фалько Джону. – Не бойся, Резвый не норовист…
- Я и не боюсь! – Джон огладил коня, затем вскочил в седло. Резвый дернул ушами, переступил с ноги на ногу, но всадник похлопал его по шее, что-то ласково прошептал на ухо, и конь успокоился. Джон ослабил поводья, прижал шенкеля к бокам лошади и чуть подался вперед, посылая Резвого в рысь. Он был искусным наездником, а Резвый – прекрасно обученным конем, повиновавшимся малейшему безмолвному приказу. Фалько наблюдал за своим протеже с довольной улыбкой. Эрик сохранял на лице непроницаемое выражение, но его прищуренные глаза ловили каждое движение Джона: конюх был значительно более строгим экзаменатором.
Наконец Джон остановил коня и спешился, не забыв потрепать Резвого по шее. Эрик принял поводья, и конь слегка ткнулся мордой в его щеку. На миг на лице Эрика появилось совсем другое выражение, в уголках губ мелькнула настоящая улыбка и тут же исчезла, как мираж.
- Отлично, мой мальчик! – Фалько приобнял Джона за плечи. – Как тебе Резвый?
- Хороший конь, - ответил Джон, - хорошо обучен, послушен… Но без искры!
Фалько приподнял брови, Эрик впервые посмотрел на Джона с интересом.
- Да? Возможно, ты и прав… Но не об этом сейчас речь. – Фалько повел юношу к открытым дверям конюшни. – Здесь несколько десятков лучших лошадей со всей страны. Одна из них будет твоей. Выбирай!
По обе стороны от ворот, вдоль стен длинного строения тянулись два ряда денников, Фалько держался чуть позади Джона, который медленно шел по проходу, с восторгом оглядываясь по сторонам. А посмотреть здесь было на что! Около полусотни прекрасных верховых лошадей – все, как одна, точеные, изящные, но вместе с тем крепкие, с сухими головами, длинными шеями, стройными ногами, - провожали глазами идущих мимо людей.
Джон застыл перед денником, не в силах оторвать взгляд от вороного красавца с белой проточиной на морде. Фалько остановился рядом, рассматривая жеребца, и одобрительно кивнул:
- Хорош, ничего не скажешь!
В дверях появился Эрик с седлом Резвого. Повесив седло на крюк, он подошел к Джону и Фалько.
- Твое мнение? – спросил его диктатор.
- На прошлой неделе он отправил в больницу Гарри. Сломал ему три ребра и плечо. – Эрик неприятно усмехнулся: - По правде говоря, Гарри это заслужил! Дэвид благоразумно держится от него подальше…как и все остальные.
- Кроме тебя, разумеется?! – уточнил Фалько.
- Кроме меня, - невозмутимо согласился Эрик.
- Может, этот выбор не совсем удачен? – спросил Фалько Джона. Тот долго смотрел на коня, затем ответил:
- Сдаться никогда не поздно.
- Паренек легких путей не ищет! – Откровенная насмешка в голосе Эрика укрепила мнение Джона о том, что конюх – не самый приятный человек. Фалько рассвирепел. Он схватил Эрика за плечо, отвел в сторону и развернул лицом к себе. До Джона долетел его свистящий яростный шепот:
- Ты забыл своё место, солдат!
- Всегда помню его, генерал! – Эрик резким движением сбросил с плеча руку Фалько. Темные глаза метали молнии. Фалько сбавил тон:
- Не при Джоне, хорошо?!
- Договорились! – Эрик повернулся и широким шагом вышел из конюшни.
- Мат! – провозгласил Фалько, картинным жестом подняв руки, и откинулся на спинку кресла. – Теперь мы квиты.
Джон усмехнулся – Фалько нарочно проиграл ему вторую партию. Из него же шахматист пока слабенький… Он подошел к камину и подбросил в огонь полено, задержался на месте, глядя на ярче вспыхнувшее пламя.
- О чем задумался? – спросил за его спиной Фалько.
- Об этом конюхе, Эрике. – Джон стряхнул с широкого манжета древесную пыль.
- Кажется, он единственный человек в замке, который относится к вам так… - Он замялся, не зная, как выразится.
- Неуважительно? – Фалько хмыкнул.
- Ну…да.
- Эрик меня ненавидит, а всех остальных презирает. Но я бы не задумываясь поменял местами его и Дюка! Беда лишь в том, что Эрик скорее согласится пересечь в плавь Темное море в штормовую погоду, чем станет моей правой рукой. – Взглянув на Джона, Фалько усмехнулся и пояснил: - В этом замке нет человека надежнее Эрика. Он горяч, импульсивен, резок, но совершенно не способен на подлость. Говорит, что думает, и делает, что говорит. Он из Алвина – это местность на юго-западе страны, - а там почти все такие.
- А как он сюда попал? – Джону интересно было побольше узнать об окружавших его людях. И кто, как не Фалько, мог ему в этом помочь?!
- Эрик пошел в армию в семнадцать лет, как и все юноши в Стране Мечты. А уже в девятнадцать его рекомендовали в королевскую сотню в числе других отличников. Военное дело ему нравилось, он был хорошим солдатом, хотя и слишком думающим. Но после…э-э…событий, связанных с бунтом, во время которого погиб твой дед, Эрик бросил армейскую службу. Молод был и впечатлителен!
- Почему Эрик ненавидит вас?
- Я этого не знаю. – Фалько поторопился закончить разговор: - Ну мы и заболтались! Смотри-ка, уже совсем стемнело…
Оживление в замке и его дворе постепенно затихало. Джед и Мэрион мыли посуду и приводили в порядок кухню – солдаты недавно закончили ужинать. Хлопнула дверь черного хода.
- Кого еще черти принесли?! – не слишком приветливо осведомился Джед.
- Меня, старый ворчун, - отозвался из темноты коридора Эрик. Когда он появился на кухне собственной персоной, Мэрион отвернулась к раковине и с преувеличенным старанием принялась мыть посуду. Она побаивалась конюха – очень уж он отличался от остальных её знакомых. Язвительность Эрика так же не добавляла ему привлекательности. Эрик прошел через кухню к большому дубовому столу.
- У тебя найдется что-нибудь более существенное, чем бутерброды и сырные лепешки, Джед?
- Разумеется, - хмыкнул повар, - только где тебя раньше носило, лошадиная душа? Эти дармоеды в униформах немного оставили…
Мэрион похолодела: как обычно осторожный Джед может говорить такое при этом типе?! Он ведь тоже солдат, хоть и бывший.
- Что есть, то и хорошо, - сказал Эрик. – А сигарета у тебя найдется?
Джед потянулся к шкафчику, где тайком хранил сигареты. Мэрион знала, что он очень дорожит ими и почти ни с кем не делит.
- Вы курите?.. – тоном судебного обвинителя произнесла она.
- Я еще и пью, - дружелюбно ответил Эрик.
- Мэри, милая, тебе давно пора спать! – вмешался Джед. – Ступай к себе. До завтра и спокойной ночи! – Мэрион покинула кухню, кипя негодованием. Джед укоризненно посмотрел на Эрика: - Нравится тебе пугать девчонку!
- Мне?! – искренне изумился Эрик. – Это она меня пугает!
- В тридцать семь лет ты по-прежнему остаешься мальчишкой!
- Разве это плохо? Душа должна быть молодой.
Джед вздохнул.
- В твоем случае молодость души и мальчишество – абсолютно разные вещи.
Эрик склонился над тарелкой, демонстрируя полное равнодушие к словам собеседника. Но долго не выдержал.
- По-твоему, мне следует все забыть и принимать подачки Фалько? – сухо спросил он. Джед взорвался.
- Какие, к черту, подачки?! – заорал он. – Ты заслужил гораздо большего!
- Ну да. – Эрик не поднимал глаз. – Ведь я был одним из тех молодых идиотов, которые привели Фалько в этот замок.
Джед махнул рукой, извлек из тайника еще одну сигарету и закурил. Эрик жестом попросил огня.
- Ты дурак, Эрик, - устало сказал Джед и протянул ему спички.
- Знаю, - равнодушно ответил бывший солдат. Он глубоко затянулся и раскашлялся.
- Ты давно не курил… Что, задушевный разговор с генералом?
- Ага. Короткий, но содержательный. – После недолгой паузы Эрик сказал: - Комната мне действительно ни к чему, Джед. В конюшне тепло и достаточно удобно, а душевая есть в казарме.
Джед выдохнул в потолок сигаретный дым.
- Дело не в этом, Эрик. Перестань казнить себя – что было, то прошло!
Эрик усмехнулся своей неприятной усмешкой:
- Хочешь знать, почему я так и не вернулся домой? Потому что боюсь посмотреть в глаза родителям Брента, боюсь, что они спросят меня о том, как погиб их сын. Все эти годы я вижу во сне его кровь на своих руках…
На следующее утро, сразу после завтрака, Джон отправился на конюшню. Еще издали он увидел в леваде Эрика верхом на крупном гнедом коне. Конь пританцовывал, становился на дыбы, но не с целью сбросить всадника, а из явного желания покрасоваться. Подойдя ближе, Джон узнал Резвого, того самого, про которого сам накануне говорил: «Конь без искры».
Эрик заметил удивление юноши и чуть заметно улыбнулся:
- Скажешь о нем то, что сказал вчера?!
- Как вам это удалось? – промолвил Джон, не в силах отвести восхищенного взгляда от преобразившегося Резвого.
- Я просто не даю коню забыть, какого он роду-племени, иначе генералу давно бы удалось превратить его в послушную, но туповатую скотину, сделав из него типичную солдатскую лошадь. Но они-то все полукровки, а это чистокровный верховой конь. – Эрик спешился и перемахнул через изгородь. – Думаю, ты пришел сюда не болтать о Резвом, а повидать вороного. Идем.
- Вы мне поможете? – спросил Джон, следуя за Эриком.
- Не думал, что такому серьезному пареньку будет нужна моя помощь!
Джон вспыхнул, но пересилил себя, твердо решив не обижаться на язвительные реплики конюха: ведь только Эрик знал вороного, как никто другой, и только он мог помочь Джону приручить жеребца.
- Да, - сказал он, - ваша помощь мне очень нужна.
Эрик остановился и повернулся к нему.
- Послушай, паренек, выбери себе другую лошадь, поспокойнее. Ты же не знаешь, на что замахнулся! А если вороной ударит тебя или цапнет, он не проживет и часа. Я не хочу, чтобы его пристрелили ни за что.
Джон выдержал взгляд Эрика.
- Я тоже этого не хочу. И обещаю вам не доводить дело до крайности: если я пойму, что этот орешек мне не по зубам, то с радостью возьму любую лошадь, на которую вы мне укажите.
Прежде чем они зашли в конюшню, Эрик повел Джона к пристроенному рядом сараю.
- Вороной очень любит яблоки. Набери побольше – они тебе понадобятся. – Подпирая плечом дверной косяк, Эрик смотрел, как Джон набивает карманы яблоками. Вороной жеребец издали почуял любимое лакомство. Шумно втянув ноздрями воздух, он не громко, но нетерпеливо заржал.
- Минутку! – Эрик взял из рук Джона яблоко, разломил его пополам, одну половину вернул юноше, вторую отдал коню. – Угощая его, не торопись и не пытайся его погладить. Разговаривай с ним – это он тоже любит.
Джон остался наедине с вороным. Эрик в одном из ближних денников чистил лошадь, иногда поглядывая в их сторону.
- Привет! – сказал Джон, протягивая коню половинку яблока. Тот коснулся мягкими губами его пальцев, принимая угощение. – Извини, что не обращаюсь по имени. Как тебя звали раньше? Эрик, похоже, не знает, а ты не скажешь…
Джон говорил долго, обо всем, что приходило в голову, конь хрумкал яблоки, то и дело встряхивал головой и прядал ушами: казалось, что он то соглашается, то удивляется услышанному.
Поймав взгляд Эрика, Джон увидел в нем молчаливое одобрение. Он осмелел и, скормив коню последнее яблоко, попытался погладить его по морде. Вороной не укусил его, хотя, пожелай он это сделать, Джон не успел бы отдернуть руку. Конь лишь вскинул голову и неодобрительно фыркнул. В следующий момент, побледневший и разъяренный Эрик схватил его за плечо и оттащил в сторону.
- Ты не в игрушки играешь, паренек! – процедил он сквозь зубы. Джона испугал пылавший в его глазах огонь. Фалько говорил, что Эрик резок и вспыльчив, и он явно не погрешил против истины.
Эрик перевел дыхание и почти нормальным голосом произнес:
- Хватит на сегодня. – Он повернулся и пошел к дверям. Джон послушно направился за ним. На улице конюх снова посмотрел на юношу: - Ты вороному приглянулся… Только не вздумай радоваться и торопить события! Спешка только повредит делу.
Джон и сам понимал, что торопиться здесь не следует. Он неукоснительно выполнял советы Эрика, хотя и думал иногда, не слишком ли тот осторожничает. Ведь уже на следующий день, вопреки запрету, он гладил морду вороного жеребца, когда внимание конюха было отвлечено от них.
Дело было не в осторожности. Эрик замечал тайные манипуляции Джона, но не препятствовал им, потому что понимал – опасность мальчишке не грозит. Вороной умел отличать друзей от врагов. Если уж он так быстро признал Джона, значит, тот именно таков, каким кажется, и не таит камня за пазухой. Однако легкость, с которой Джону удалось расположить к себе коня, уязвляла Эрика. До сих пор неукротимый нрав вороного не был страшен только ему одному, и только Эрику принадлежали безграничное доверие и привязанность коня.
«Мальчишество!» - вспомнились ему слова Джеда, и Эрик старался заглушить свою ревность, как только она снова напоминала о себе.
Наконец он позволил Джону не только гладить вороного, но и заходить к нему в денник, чистить и выводить в леваду.
- Сейчас мы проверим, насколько крепка ваша дружба, - сказал однажды Эрик. – Возьми седло!
Джон не верил своему счастью. От волнения он даже не сразу смог затянуть подпругу. Вороного не сердила эта возня, и он стоял спокойно, слегка прядая ушами. Эрик вывел из конюшни огненно-рыжего жеребца, привязал его к изгороди и сейчас стоял поблизости, внимательно наблюдая за Джоном, готовый в любую минуту прийти на помощь.
Джон легко вскочил в седло, подобрал поводья и тронул коня с места. Эрик с замирающим сердцем следил за обоими, опасаясь уже не только за коня, но и за юношу, к которому успел привязаться, - этот мальчик так напоминал ему Брента в их давно ушедшие детские годы!
Опасения Эрика были напрасны – хорошо обученный конь повиновался командам Джона, высказанным с помощью поводьев и шенкелей. Их дружба действительно была крепкой.
Джон остановил коня возле Эрика, сидевшего на верхней жерди изгороди. Увидев восторженный блеск его глаз, Эрик улыбнулся.
- Если хочешь, можешь выехать в поле, дать коню размяться…
- Конечно!
Эрик направился к рыжему жеребцу, а Джон, игнорируя открытую калитку, пустил коня прямо через изгородь. Через несколько минут охранник открыл перед ними вторые ворота, и всадники выехали в поле позади замка…
Назавтра Джон встретился с Рэем и Еленой, которых почти не видел в последнее время, и с восторгом поделился впечатлениями, рассказал о своем коне, какой он умный, послушный, какой быстрый.
- Как «Мерседес»? – улыбнулся Рэй. У его отца была именно такая машина. Джон вопросительно сдвинул брови. Рэй объяснил, как сумел, что такое автомобиль. Загадочное слово «мерседес» накрепко засело в памяти Джона. Вернувшись тем вечером домой, он сразу отправился на конюшню. Он почти бежал и поэтому чуть не столкнулся с выходившим из сарая Эриком.
- Что горит, паренек?! – насмешливо поинтересовался конюх.
- Где? – Джон быстро огляделся, но ни где не увидел ни огня, ни дыма.
- Не обращай внимания, - хмыкнул Эрик. – Что у тебя стряслось?
Джон понял, что от волнения позабыл расхожее выражение, и немного смутился.
- Я просто подумал, что неплохо бы дать коню имя…
- Хорошая идея. Есть соображения?
- Мерседес! – с ходу выпалил Джон. Эрик некоторое время смотрел на него, слегка откинув голову. По его непроницаемому лицу невозможно было понять, о чем он думает.
- Что это значит, Странник объяснил?! – поинтересовался он наконец. Теперь настала очередь Джона недоуменно смотреть на него.
- Откуда вы знаете, что это сказал Рэй?!
- Среди здешних долин и гор такие слова не появляются… Так что же это?
- Я не совсем понял. Кажется, похоже на карету, но движется быстрее и без лошадей.
На губах Эрика, слушавшего это не очень ясное объяснение, блуждала тень задумчивой улыбки.
- Странная вещь, - произнес он негромко. – Да и мир тоже странный!.. Хорошо, я не против.
Так, с легкой руки Рэя и благословения Эрика, вороной жеребец получил своё новое имя.
5.
Подошла к концу зима, непродолжительная и на удивление мягкая, наступила весна. Полгода прошло с тех пор, как Джон вернулся в Страну Мечты и встретил здесь своих первых настоящих друзей. Их было даже больше, чем он полагал, но не всех он пока считал друзьями.
Джон и Рэй шли через лес к домику Елены. На лесной тропе им попадались только любопытные белки и птицы да глупые ежи – прочая живность чуяла их издалека и своевременно скрывалась из виду. Все здесь было настолько спокойно, что даже Рэю, которого Елена предупреждала об осторожности, мысль о возможной опасности не приходила в голову.
До домика оставалось меньше мили, когда впереди затрещали кусты – сквозь них ломилась огромная масса. Юноши остановились, скорее удивленные, чем испуганные.
- Это еще что?! – негромко произнес Рэй.
Словно в ответ, из кустов высунулась огромная медвежья голова, маленькие глазки уперлись в путников. Медведь продрался сквозь заросли, разинул пасть и издал утробный рев, слегка покачивая головой, затем грозно поднялся на задние лапы.
Джон и Рэй застыли, как вкопанные. Медведь был в полтора раза выше Джона, чей рост уже перевалил за шесть футов. Кроме того, он был стар: желтые клыки сильно стерлись, а один был сломан почти у основания, морда поседела. Добыть пропитание охотой он уже не мог, но его зубы и когти были еще достаточно крепки, чтобы справится с человеком. И похоже, такие подвиги были ему не в новинку.
В маленьких медвежьих глазках не было ни злобы, ни ненависти, только ожидание, смешанное с легким нетерпением. Так посетитель ресторана смотрел бы на бифштекс, который несет к нему на подносе официант в белом смокинге. Человек потер бы радостно руки – медведь облизнулся и неторопливо опустился на четвереньки. Покачивая массивной башкой, он сделал шаг в сторону двух «бифштексов», пригвожденных к месту невыразимым ужасом. И тут внезапно боль пронзила его заднюю ногу, словно в неё с размаху вбили несколько острых гвоздей. Медведь взревел и плюхнулся на свой мохнатый зад, пытаясь защитить уязвимые места. Неведомый противник снова рванул его зубами. Медведь развернулся, размахивая могучими передними лапами с длинными кривыми когтями.
Перед ним стоял черный волк – волк, пахнувший не совсем по-волчьи. Ярость туманила мозг медведя, мешая понять эту разницу. Он злобно взревел, и волк испуганно отступил назад, в чащу. Сшибая грудью молодые деревца, медведь пушечным ядром ринулся за ним.
Оцепенение прошло, Рэй дернул Джона за руку.
- Бежим отсюда!
Не замечая поваленных деревьев и хлеставших по лицу веток, не переводя дыхания,они, как два спринтера, промчались через лес и выскочили на поляну перед домиком. Елена только что подоила козу и, держа в руках кувшин с молоком, испуганно смотрела на них – бледных, взлохмаченных, запыхавшихся.
- В дом! Скорее в дом, Елена! – крикнул Рэй.
Все трое влетели в домик и только здесь, захлопнув дверь, понемногу пришли в себя.
- Что случилось? – спросила Елена, с тревогой рассматривая бледные лица друзей.
Рэй рассказал о лесном приключении. Представив на мгновение Джона в лапах огромного медведя, Елена закрыла глаза и прошептала: «О Господи!». Однако в следующий момент, забыв о Джоне, она ошеломленно посмотрела на Рэя и, как только он замолчал, бросилась к двери.
- Мы должны ему помочь! Вдруг он ранен…
Рэй не потребовал уточнений – ему как-то сразу стало ясно, о ком идет речь. Они быстро нашли полянку, где юноши встретили медведя, и направились в ту сторону, куда его увел волк. Медведь промчался здесь, как небольшой бульдозер, оставив после себя поломанные деревья и кусты, затоптанную и вырванную когтями траву. А впереди виднелась темная бесформенная груда. Это был медведь – мертвый.
Елена и её спутники подошли ближе. Судя по одной-единственной ране, медведь был убит чем-то вроде кинжала.
- Н-да, - вслух подумал Рэй, - удивительный все-таки здесь животный мир!.. Вы что-нибудь понимаете?
Джон молча пожал плечами.
- Кажется, понимаю, - тихо произнесла Елена. И рассказала о черном волке, ставшим её опекуном после смерти матери.
Они вернулись в лесной домик и по-новому взглянули на то, что их окружало.
- А он умелец, этот оборотень! – с оттенком благоговения сказал Рэй.
- Ты думаешь, это его дом? – спросила Елена.
- Ну, вряд ли это охотничий домик господина Фалько!
В ту ночь странные сны снились Джону и Елене. Елена видела перед собой бескрайнее море серого песка с пучками красноватой травы. Там и сям, словно надгробные памятники, над песком возвышались черные камни. Самые маленькие были в половину роста Елены, а далеко впереди, у самого горизонта ей были видны два исполина, похожие на высоченные черные столбы.
- Эта долина открывается таким, как ты, один раз в жизни. Прикоснувшись к одному из этих камней, ты увеличишь свою магическую силу. Только знай, чем меньше камень, тем меньше он сможет тебе дать. Если хочешь достичь вершины, ты должна дойти до тех каменных столбов. Но прежде чем сделать это, оцени себя, Елена. Сможешь ли ты подчинить себе эти силы?
Голос был ей не знаком. Елена оглянулась. Рядом не было никого, только чуть в стороне стоял Сэр Волк. В этот момент девушка проснулась…
Джон во сне снова шел по следу медведя. Подойдя к недвижной туше, он повернул голову вправо. На пне сидел человек, который не нуждался в представлении, - это был сэр Роберт.
Джон подошел ближе и опустился на одно колено, как принимающий присягу рыцарь. Они смотрели друг другу в глаза. Сэр Роберт не открывал рта – Джон слышал его голос, как собственные мысли.
«Нельзя строить дружбу на обмане, Джон! Доверься им, расскажи все… Помощь верных друзей понадобится тебе – огненные колесницы приближаются».
Джон открыл глаза. Огненные колесницы? Это еще что?!
- Я должен вам кое-что сказать… - Джон запнулся.
Они сидели в столовой в домике Елены. Снаружи шелестел дождь, косые струи воды барабанили в окна.
Итак, решающие слова произнесены, пути назад отрезаны. На него смотрели две пары глаз – глаза его друзей. Джон облизнул враз пересохшие губы. Нельзя строить дружбу на обмане…
- Я знаю, зачем я здесь – Фалько прямо сказал мне об этом… - И тут его понесло: - Мой дед – последний правитель этой страны. Он был убит во время восстания двенадцать лет назад. Мои родители уехали в Фалес и все эти годы жили там. Отец должен был стать королем, но…случилось непоправимое. Теперь Фалько хочет, чтобы после его смерти Страной Мечты управлял я.
С минуту Елена и Рэй молчали, глядя на него так, словно видели в первый раз. Затем Рэй вздохнул, откинулся на спинку стула и скучающим голосом спросил:
- Значит, ты наш будущий король?
Джон почувствовал холод в желудке – сбывались его худшие опасения.
- Я этого не знал! Мои родители никогда не говорили о прошлом…
Заговорила Елена, глядя куда-то сквозь них, уйдя в свои воспоминания:
- Мама рассказывала мне о королевской династии, правившей Страной Мечты более пятисот лет. До того здесь царил хаос и беззаконие, каждая деревня, поселок, а в них каждый двор устанавливали свои порядки. Кровавые междоусобицы были обычным делом. Тогда и появился сэр Роберт, человек из другого мира. Он прожил здесь двадцать лет и превратил «варварские земли» в Страну Мечты, ни с кем при этом не воюя. Сэр Роберт верил в силу убеждения и в человеческий разум. И потомки его правили так же…
- Я не застал королей, - сказал Рэй. – Меня не было здесь, когда произошел этот…переворот, я не могу судить о том, кто лучше: короли или диктатор? Каковы твои планы на будущее, Джон?!
Джон поднял голову.
- Не знаю. Но я не хочу быть королем! Я откажусь…
- Ты этого не сделаешь. – Голос, произнесший эти слова, звучал со спокойной уверенностью. Елена и Джон уже слышали его этой ночью – в своих снах.
На диване сидел человек. Все трое могли бы поклясться, что минуту назад его здесь не было. Он поднялся и приблизился к столу.
Джон узнал его – это был двойник сэра Роберта. Одет он был в те же черные свитер, брюки и ботинки. В его глазах плясали огоньки лукавства, легкая полуулыбка не внушала опасений. Рядом с Джоном порывисто вздохнула Елена. Она не знала этого человека, но его глаза были ей знакомы – глаза Сэра Волка.
Рэй, сидевший спиной к визитеру, поднялся из-за стола – он ненавидел ощущение чужого взгляда на затылке и не хотел быть уязвимым. Его глаза встретились с глазами незнакомца. Что-то произошло – Рэй застыл, перед ним замелькали образы из далекого прошлого: Диснейленд, мост Золотые Ворота в Сан-Франциско, Вашингтонский парк, Белый Дом – все это он когда-то видел в реальности. Затем всё исчезло. От внезапной слабости он покачнулся и ухватился за спинку стула. Елена и Джон впервые видели своего друга таким растерянным. Незнакомец шагнул вперед и положил руку Рэю на плечо.
- Какой это был год? – тихо спросил он.
- Девяносто пятый,…наверное, - неуверенно произнес Рэй. – Не помню…
- И Клинтон – президент?
- Да.
- Второй срок?
- Нет… А его что, переизбрали?
- Да.
Рэй смотрел на него со странным выражением, затем спросил:
- Кто вы?!
Незнакомец улыбнулся, ободряюще похлопал его по плечу и посмотрел на Джона и Елену.
- Меня зовут Роберт Шеффилд. В этом мире я известен как сэр Роберт…уже пять столетий.
- Я знаю вас! – сказал вдруг Рэй. Сэр Роберт недоумевающее взглянул на него. – Вы работали в одной фирме с моим отцом. Вы с ним дружили… - Он умолк.
Сэр Роберт глубоко вздохнул.
- Постой-ка, - сказал он чуть слышно, - ты сын Роджера Паркера?! Это случилось в море…сияние на воде, похожее на паутину…ты один остался жив?!
Рэй молча кивнул. Взгляд сэра Роберта стал отсутствующим, он на некоторое время погрузился в собственные воспоминания.
-Да, - произнес он наконец, - и со мной это случилось в море…
- Садитесь, пожалуйста, - сказала Елена. Сэр Роберт поклонился ей:
- Благодарю!
Некоторое время в столовой царило молчание, затем Джон спросил:
- Как так получилось, что вы и Рэй попали в разные эпохи?
- Нам недоступно понять выкрутасы времени, Джон, не стоит и пытаться! Этот мир полон странностей, здесь всё возможно.
- И даже возвращение из мертвых?!
- Это тема для отдельного разговора.
Роберта Шеффилда, инженера-программиста, занесло в другой мир, когда ему не было еще тридцати. Годом раньше таинственно исчез со своей семьей Роджер Паркер, заместитель главы фирмы. Его место спустя месяц досталось Шеффилду. Он был хорошим организатором, умным и дальновидным человеком, пользовался всеобщим уважением. В число увлечений Шеффилда входили мировая история, психология и боевые искусства – в новой жизни все это ему очень пригодилось.
Однажды в компании друзей он отправился на морскую прогулку на яхте. Все произошло ночью – сияние на волнах, вышедшие из строя приборы, бушующие краски…
- Когда я очнулся, был день. Яхта застряла в скалах. Мои товарищи погибли, а меня спасли рыбаки. Так я и попал в Страну Мечты, которую тогда называли «варварской землей»…
Слушая рассказ сэра Роберта, они не заметили, что за окном начало темнеть. Шеффилд прервался.
- Пожалуй, на сегодня достаточно. А вам, парни, пора по домам! Я провожу вас через лес. – Он первым поднялся из-за стола.
- Сэр Роберт! – Это была Елена. – Значит, Джон – ваш прямой потомок?
- Последний в этом мире представитель моего рода.
Следующий вопрос догнал его у самой двери:
- Сэр Волк – это вы? – Шеффилд молча кивнул.
- А… - Сэр Роберт с обезоруживающей улыбкой вытянул перед собой руки ладонями вперед и взмолился:
- Елена, пожалей меня! Сегодня я разговаривал больше, чем за последние пять столетий.
- Извините… - смутилась Елена. Сэр Роберт снова улыбнулся и исчез за дверью.
Джон и Рэй возвращались домой уже в сумерках. По дороге через лес они не обменялись ни словом, и Джон страшно нервничал. Он то и дело тайком поглядывал на Рэя, но тот выглядел отсутствующим. И только когда они подошли к дубу, возле которого встречались и расставались, Рэй остановился и протянул руку:
- Ну, будь здоров, Джон Шеффилд!
- Что… Ах, да! – Джон ответил на рукопожатие. – Будь здоров, Рэй Паркер! – Он помолчал и добавил: - А…когда мы увидимся?
Если Рэй и услышал дрожь в голосе, то не подал виду.
- Как насчет завтра?
- Да, конечно! – Джон просиял.
Отойдя немного по направлению к замку, он оглянулся. На вершине холма, за которым скрывался поселок, на фоне алого заката четко вырисовывалась темная фигура Рэя. Отчего так больно сжалось сердце?!
Джон перевел взгляд влево и увидел возле дуба черного волка. Всевидящий и всезнающий! Всегда поблизости, всегда на страже, а мы об этом – ни сном, ни духом…
Рэй спустился с холма и по чуть заметной тропинке направился в поселок. Навстречу ему шла девушка в коротком светлом платье. Губы Рэя слегка скривились, он принял сосредоточенно-деловитый вид и зашагал чуть быстрее, намереваясь пройти мимо, но девушка как бы невзначай заступила дорогу, и ему пришлось остановиться.
- Тельма?!
- Ты, как всегда, чрезвычайно любезен, Рэй! Впрочем, невежливость тебе идет… - Тельма обворожительно улыбнулась. – Мне нравятся невежливые мужчины.
Она попыталась прикоснуться к плечу Рэя, но он слегка отстранился.
- Ты меня боишься?!
- Я думаю, что недостаточно невежлив для тебя.
Тельма обхватила себя руками и зябко поежилась:
- Бр-р, как холодно!
- Тебе следовало потеплее одеться для вечерней прогулки, - заметил Рэй. – Возвращайся домой, Тельма!
Он обошел её и направился к домику Луиса, ни разу не оглянувшись назад. Застывшая на губах Тельмы улыбка превратилась в гримасу.
6.
Появившись на следующий день в домике Елены, сэр Роберт принес с собой два длинных и узких предмета, завернутых в куски холста. Он положил их на стол и откинул скрывавшую их материю. Это были два совершенно одинаковых меча. Джон вскинул брови, у Рэя заблестели глаза. Он протянул руку, дотронулся до сверкающего лезвия и недоуменно посмотрел на сэра Роберта.
- Они…тупые?!
- Да, - кивнул тот. – Мечи для учеников. Я же не хочу, чтобы вы случайно поубивали или покалечили друг друга!
- И мы должны научится обращаться с ними? – с сомнением спросил Джон.
- В высшей степени профессионально, - подтвердил Шеффилд. – И не только с ними. Вскоре это вам пригодится!
Начались новые уроки, такие, которые не очень нравились Джону и которым всей душой отдавался Рэй. Сэр Роберт учил их метко стрелять из ружья и пистолета, использовать в бою с противником короткий кинжал и, наконец, меч.
В искусстве владения мечом были свои правила, отличные от тех, которыми руководствовались фехтовальщики. Но прежний опыт помогал Джону не отставать от своего друга, который оказался более способным к боевым наукам. Когда от общих правил перешли к учебным поединкам, разница в характерах юношей проявилась с пугающей отчетливостью. Джон воспринимал эти занятия только как увлекательный спорт – его обращение с оружием напоминало театральную постановку. Рэй же, наоборот, каждый поединок проводил как схватку насмерть. Грубые куртки из толстой кожи не позволяли затупленным лезвиям серьезно ранить противников, а неизбежные синяки и ссадины быстро излечивали чудесные мази Елены, но сэр Роберт с каждым занятием выглядел все более недовольным. Наконец он не выдержал:
- Скверно! – Он приблизился к притихшим друзьям и продолжил уже в своем обычном тоне: - Ты, Джон, обращаешься с мечом красиво, но несерьезно. Если будешь недооценивать возможную опасность, это тебя погубит. Твоя проблема, Рэй, прямо противоположна. Знай: легко научиться убивать, но трудно при этом сохранить в себе человека!
Елена время от времени вспоминала о таинственной долине черных камней. Непредсказуемость того дара, который она могла получить там, пугала и одновременно дразнила самолюбие потомственной колдуньи. К тому же Елену не покидала уверенность в том, что кроме силы оружия небесполезной для её друзей может оказаться и сила магии…
Сэр Роберт появился, как всегда, неожиданно. Джона и Рэя еще не было, и Елена слегка удивилась: обычно Шеффилд приходил, когда все они были в сборе.
- Ты помнишь свой сон, Елена? – без предисловий сказал сэр Роберт. – Пора выбирать… Что ты решила?
- Да, - сказала она. – Думаю, я справлюсь.
- Только думаешь?!
Елена прямо взглянула ему в глаза. Сэр Роберт мгновенно оценил огонек, вспыхнувший в изменившимся взгляде девушки, и кивнул:
- Да, ты справишься! Иди прямо сейчас и ни о чем не беспокойся – из долины ты вернешься в этот же день и час, и для всех, кроме тебя самой, твое отсутствие пройдет незамеченным…
Иди на север, сказал ей сэр Роберт, иди, не тратя времени на отдых, пока слушаются тебя твои ноги. Долина может открыться не скоро, но это испытание, и ты должна его выдержать.
И Елена шла. Она не знала, как долог будет её путь, но она верила сэру Роберту.
Долина открылась ей внезапно, на исходе второго дня. Серый песок, красная трава, черные камни – обитель призраков и теней, стоящая на границе Света и Тьмы, вне времени. Тысячелетнее заклятие хранит её от посторонних глаз, лишь изредка открывая избранным и даря их таинственной силой черных камней. Не всегда эта сила бывает доброй, но виной тому не камень, а свойства человеческой натуры.
Елена замерла у границы зеленой весенней травы и серого песка в гаснущем свете уходящего дня. Ужас и восторг владели ею, мешая переступить эту черту. Но медлить было нельзя, и девушка шагнула вперед. Оглянувшись через плечо, Елена не увидела леса – только море серого песка.
В этом странном мире не светило солнце, но и темно не было. Елена шла к горизонту, к двум гигантским каменным столбам. Ей казалось, что она идет уже целую вечность, но столбы не приближались. А потом вдруг столбы оказались совсем близко, и, наконец, Елена остановилась в нескольких шагах от них. Что-то ровно пульсировало под ногами, словно это билось сердце самой Земли. В воздухе слышался равномерный гул, точно вокруг были не камни, а пчелиные ульи. Гул этот не только звучал в ушах – он проникал сквозь поры кожи, заполняя собой все её существо, навевая непонятные туманные образы…
Елена очнулась от сна наяву и встряхнула головой, словно пытаясь выбросить из неё непрошенные видения. Попытка удалась – она снова обрела способность мыслить, и даже гул, кажется, стал тише. Что же делать теперь? Повинуясь внезапному порыву, она шагнула вперед и прижала левую ладонь к одному камню, а правую – к другому. Одну руку обожгло жаром, другую – холодом. Елена вскрикнула, но не сделала попытки оторвать ладони от камней. Бело-голубые искры забегали по камням и рукам девушки, сливаясь в тонкую звенящую сеть. Образы, четкие и ясные, захлестнули Елену, закружились в безумном танце, неуловимые глазом. А затем все взорвалось ослепительной белой вспышкой. Теряя сознание, Елена успела увидеть в её эпицентре лицо женщины, удивительно похожей на неё, только значительно старше: длинные черные волосы колыхались, словно от ветра, выражение зеленых глаз менялось от мягкого, приветливого до холодного и даже жесткого.
Елена упала лицом вниз, ладони соскользнули с камней, чьи шершавые бока оставили на них кровоточащие ссадины. Пальцы судорожно сжались, захватив горсть серого песка…
…зеленой травы.
- Елена… Елена, что с тобой?!
Елена открыла глаза, увидела рядом испуганных Джона и Рэя и в растерянности огляделась по сторонам. Она лежала на траве в нескольких шагах от крыльца своего дома.
- Какой странный сон!.. – прошептала она, приподнимаясь, уперлась руками в землю – ладони отозвались саднящей болью. Не сон?!
Но тут её глаза встретились с глазами Рэя, обеспокоенными и участливыми.
- Нет, нет, это сон, только дурной сон! – торопливо повторила она.
Рэй ни о чем не спросил её. Глядя на него, промолчал и Джон. В тот день их всех мучило какое-то гнетущее чувство, и встреча получилась не слишком веселой.
На следующий день Джон пришел один. Елена была на кухне, когда он с виноватым видом как-то боком протиснулся в дверь.
- Здравствуй… - Они произнесли это одновременно и смущенно засмеялись. Повисло неловкое молчание. Джон разглядывал стены, пол и потолок так, словно видел их впервые. Елена переливала молоко из одного кувшина в другой, пытаясь унять дрожь в руках. Неведомые доселе чувства, которые в последнее время неясно тревожили девушку, вдруг всколыхнулись теплой и сладкой волной, заставляя сердце биться быстрее, стесняя дыхание, туманя разум…
Молоко полилось на пол – второй кувшин был меньше первого и быстро переполнился. Елена ахнула, потянулась за тряпкой, задела рукой наполненный кувшин и уронила его на пол. Джон бросился на помощь, поскользнулся и в попытке удержать равновесие смахнул со стола и другой кувшин.
Он выпрямился, страшно смущенный. Но увидев, что Елена смеётся, Джон улыбнулся, затем тоже рассмеялся. Елена упала на стул, закрывая лицо руками. От смеха из глаз брызнули слезы, а через минуту она уже смеялась и плакала, плакала от радости, что он здесь, такой обаятельно неуклюжий и робкий и порой такой беззащитный. Но Елена, как и сэр Роберт, Рэй и Фалько, каким-то глубинным, шестым чувством знала, что эта беспомощность обманчива и когда обстоятельства вынудят Джона действовать, он будет совсем другим…
- Может, погуляем?! – предложила Елена.
Они неторопливо шли через лес к реке. Елена смотрела вперед, на губах её играла легкая улыбка – улыбка женщины, чувствующей свою власть над мужчиной. Джон шел справа и чуть позади, то и дело подбрасывая носком ботинка прошлогодние палые листья. У реки лежало поваленное дерево – подходящая замена садовой скамье. Некоторое время оба сидели молча, глядя, как на воде пляшут солнечные блики.
- Рэй говорил, что тебе сегодня лучше побыть одной, а я не послушался… - Джон, кажется, пытался оправдаться.
- Нет, нет, хорошо, что ты здесь! – торопливо воскликнула Елена. Джон смотрел на неё посветлевшим взглядом и улыбался застенчивой улыбкой.
- Я тоже рад, что пришел…
Елена видела его по-новому – не просто мальчишку-приятеля, а высокого красивого юношу с обаятельной улыбкой. В глазах же Джона она с самого начала была феей неземной красоты, какими-то неведомыми путями занесенной сюда, в лесной домик.
- Как здесь красиво! – Елена смотрела вокруг, словно впервые видела и реку, и лес, и бездонное прозрачное небо.
- Да, - сказал Джон. И вдруг сами собой нашлись слова: - А в твоем присутствии здесь еще красивее, и солнце сияет ярче. Я нарисовал бы тебя в этом сиянии…
- А я нарисовала бы тебя – на том же листе, - тихо добавила Елена.
Вечером Джон не сразу вернулся в замок – он направился на побережье. Яркое закатное солнце освещало перевернутую вверх дном заброшенную лодку и сидящего на ней человека.
Джон подошел и сел рядом, так же задумчиво глядя на спокойную водную гладь. Молчание тяготило его, заставляло нервничать. Незаметно для себя он тяжело вздохнул.
- Проблемы? – спросил Рэй, не поворачивая головы.
- Нет…то есть да. – Джон чувствовал себя так, словно шел по канату над пропастью без страховки. – Я боюсь потерять своего лучшего друга.
От этих слов, от того, как они были произнесены, у Рэя перехватило дыхание, защипало глаза. Днем он случайно заметил Джона, торопливо шагавшего через лес знакомой дорогой, понял, куда он направляется. Что ж, он и Елена любят друг друга – не нужно надевать очки, чтобы это увидеть. Рано или поздно они должны были объясниться… Но Рэй теперь чувствовал себя третьим лишним.
И вот Джон говорит: «Я боюсь потерять своего лучшего друга». Взгляд его непроницаем, но голос звенит от волнения. Рэй понял, что по-прежнему нужен им, нужен так же, как они ему.
Они еще долго сидели на берегу, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Когда наступило время возвращаться домой, Джон кое-что вспомнил.
- Рэй?!
- Да?
- Что такое «огненные колесницы»?
С минуту помолчав, Рэй ответил:
- В моем мире это иносказание обозначало войну…
Часть вторая.
1.
Фалько не спал этой ночью. Он метался в кровати и, чтобы заглушить мучительный стон, крепко сжимал зубами край одеяла. Неизлечимая болезнь, которую в мире Рэя Паркера и Роберта Шеффилда называли коротким и резким словом – рак, все глубже запускала в него свои когти.
Диктатор сильно сдал за последние полгода. Он похудел, щеки ввалились, лицо приобрело землистый оттенок, глаза смотрели на мир из глубоких впадин глазниц сквозь пелену боли, ставшей уже почти привычной.
Но Фалько обладал железным характером и умел держать себя в руках. Как бы скверно ему ни было, никто, кроме, пожалуй, Дюка, не догадывался о его состоянии. Ему становилось лучше в присутствии Джона. Искренность и непосредственность юноши согревали ожесточившееся сердце Фалько, освежали саму атмосферу замка. Фалько хотел бы, чтоб Джон больше времени проводил с ним, но тот почти каждый день пропадал либо на конюшне, либо и вовсе неизвестно где. Диктатор знал, что у его подопечного появился друг или друзья в поселке; возможно, и девчонку там же приметил. Он вообще очень изменился за этот год – исчезла детская наивность, робость, неуклюжесть в движениях, Джон повзрослел, окреп. Мальчик превращался в мужчину.
Эти изменения радовали Фалько, но в то же время не могли и не настораживать. Где Джон проводит время, в какой компании, чьих советов слушается, кого дарит своей откровенностью?
Дюка эти и другие вопросы занимали не в меньшей степени, чем Фалько. Но ответов на них у него было несколько больше – ведь верные ему люди не спускали с принца глаз, когда он на эти глаза попадался.
Дюк не знал, зачем Фалько понадобилось привезти в Страну Мечты последнего представителя королевской династии. Когда же он понял замысел диктатора, сердце камердинера едва не разорвалось от ярости. Он знал, что Фалько смертельно болен, но не собирался рисковать, открыто выступая против него. Дюк ждал долго, подождет и еще несколько месяцев…
Появление мальчишек спутало все его планы. Но, заметив растущую привязанность Фалько к Джону, Дюк сообразил, как убить двух зайцев одним выстрелом.
Будущий король любит шататься по лесам без оружия, в компании лишь одного парня из ближнего поселка. Все знают, что в лесах Страны Мечты водятся волки-людоеды, да и прочих хищников там хватает. Ничего удивительного, если с мальчишкой произойдет несчастье. Это, в свою очередь, подкосит Фалько, ускорив неизбежный конец. И все препятствия на пути к власти будут устранены.
Из своей тайной гвардии Дюк выбрал трех лучших, отчаянных и безжалостных, и направил их по следу Джона с приказом убить юношу и каждого, кто окажется поблизости.
Елена вышла на встречу друзьям с сияющими глазами и счастливой улыбкой. Переглянувшись с Джоном, она подошла к Рэю, молча обняла его шею руками и прильнула щекой к его щеке.
- Здравствуй, сестренка! – тихо сказал Рэй, проведя ладонью по её длинным черным волосам.
Елена поцеловала Джона, затем подхватила его и Рэя под руки и заявила:
- Быстро в дом, а то наш роскошный пирог остынет и будет не таким вкусным!
Они подошли к крыльцу, Когда Елена вдруг обернулась на звук треснувшей ветки. От леса к ним шли три человека в грязно-зеленой униформе. Они были вооружены, а их взгляд не сулил добра.
- Так вот где наш юный друг проводит время! – растягивая слова, сказал один. Произношение выдавало в неё уроженца Фалеса.
- А девочка ничего! Должен признать, что у парня есть вкус. И у его дружка тоже… - добавил второй. Третий скабрезно ухмылялся.
Джон ничего не понимал. Неужели Фалько… Не может быть! Рэй думал о том, как бы попасть в домик – там их оружие. Пусть ученические мечи тупые, а пистолеты примитивные – худо-бедно обороняться с их помощью можно.
Страх исчез. Лицо Елены застыло, утратив всякое выражение, перед глазами замелькали оранжевые всполохи – ожили воспоминания детства. Эти трое были возле её горящего дома!
- Эй, детка, иди лучше к нам! Что такое сопливый мальчишка, даже двое, против мужчины с опытом?! – воскликнул второй солдат. Третий захихикал.
Смех внезапно застрял у них в горле, когда девушка сделала шаг вперед, неуловимо изменившись, словно став старше лет на двадцать. Увидевшим её глаза солдатам показалось в тот миг, что они заглянули в самое сердце Тьмы.
Пожар… Огонь… Мамочка! «Вот вам, сволочи!».
Джон и Рэй почувствовали, как рядом пронеслось нечто невидимое и страшное – сгусток энергии чудовищной разрушительной силы. Огненное кольцо опоясало то место, где в недоумении застыли солдаты. Языки пламени поднялись вверх, скрывая их исказившиеся от ужаса лица, затем метнулись навстречу друг другу, образуя оранжевый шатер…
Две-три секунды – и все кончилось. Пламя исчезло, а на том месте, где оно только что бушевало, по-прежнему зеленела трава. И ни следа грязно-зеленых униформ.
У Елены подкосились ноги, и она упала бы, если бы Джон и Рэй не успели подхватить её. Джон опустился рядом с ней на колени, приобняв за плечи. Как завороженный, Рэй приблизился к страшному месту. Оно ни чем не отличалось от любого другого круга, который ему вздумалось бы мысленно очертить на этой поляне. Все здесь было таким же, как до появления людей в униформах. Впрочем, нет, не всё!.. Рэй наклонился и поднял из травы оплавленную, потерявшую форму пуговицу – единственное напоминание о посланниках Дюка.
Вернувшись назад, он показал находку Джону. Они молча переглянулись, в глазах обоих затаился страх.
Невесть откуда появился сэр Роберт. Жестом остановил открывшего было рот Джона:
- Я всё знаю. – И в свою очередь обнял Елену.
- Я могла бы превратить их во что-нибудь – в лягушек, в траву, в грязь, наконец. Но я хотела, чтобы они умерли… - тихо говорила девушка.
- Всё в порядке, успокойся. Всё правильно. Если бы не ты, они убили бы вас.
Но Елену била дрожь вовсе не из-за этого. Ей снова вспомнились пророческие видения у черного камня, которые она уже не могла назвать сном. Никто из друзей не знал об этом – кроме сэра Роберта.
После посещения долины черных камней они стали ближе друг другу – долина сделала их частью единого целого, когорты избранных, приблизившихся к постижению основ мироздания. Чтобы общаться друг с другом, Елене и сэру Роберту не нужны были слова.
«Я могу все изменить! Могу избавиться от него раз и навсегда!..».
«Нет. Вмешавшись в ход событий, ты никому не поможешь и погубишь себя. Мы не властны даже над своей судьбой, а ты хочешь изменить чужую…».
«Значит, надо просто смотреть и ничего не делать?!».
Ответа не было. Елена встретила взгляд Рэя и невольно вздрогнула. Ей вдруг показалось, что её мысли доступны не только сэру Роберту.
- Фалько?! Но это невозможно… - задумчиво проговорил Джон.
- Нет, не Фалько, - согласился сэр Роберт. – Дюк ведет свою игру за его спиной.
2.
Дюк так и не узнал о случившемся с его наёмниками. Поскольку Джон и вида не подал, что знает о его двойной игре, камердинер решил, что те просто сбежали, боясь в равной степени и его, и Фалько.
На следующий день после неудачного покушения юноши получили настоящее оружие. Джон обзавелся новым пистолетом, который носил под курткой на специальном ремне. Для Рэя особой нужды в огнестрельном оружии не было, но сэр Роберт настоял на том, чтобы при нем всегда был хотя бы короткий кинжал.
…Фалько, одетый в униформу, рывком распахнул дверь в комнату Джона. Глаза диктатора лихорадочно блестели, рот оскалился в недоброй усмешке, порывистые движения говорили о крайней степени возбужденности.
- Скорее, Джон, собирайся! – закричал он с веселой злостью в голосе. – Я покажу тебе, как нужно править этим сбродом!
Он хлестнул плетью по сапогу и умчался дальше по коридору. Джон слышал, как он орал кому-то: «Лошадей! Быстрее, черт возьми!». Наполненная болью бессонная ночь добавила Фалько нетерпимости, и волнение в ближнем поселке было воспринято им, как серьезное восстание. Фалько прекрасно понимал, что времени у него немного, поэтому не сдерживал свою ярость, давя ей выход в любых направлениях. Страдать в одиночку он не собирался – если плохо ему, то пусть другим будет еще хуже!
Половина личной сотни Фалько под предводительством самого диктатора мчалась в сторону поселка. При виде всадников люди на главной улице бросились врассыпную. Они скрывались в своих домах, стучались в двери чужих, кто-то кричал от страха. Голос Фалько пронесся над толпой:
- Задайте им жару, ребята! Загоним крыс в норы!
Джон почувствовал страшную слабость и усталость. Он опустил поводья. Мерседес не прибавил хода, напротив, он скакал все тише, чувствуя состояние хозяина. Мимо с ревом и свистом пронеслись солдаты. Сабли, казалось, сами выпрыгивали из ножен в их руки. Солдаты врезались в толпу. Клинки и плети обрушились на головы людей. Всадники преследовали убегающих. Замертво упал один, другой…
Слабость прошла, в глазах прояснилось. Джон крепко сжал поводья и шенкелями послал Мерседеса вперед.
Один из солдат занес саблю над хромым крестьянином, которого год назад вели по лесной дороге Берт и Джек. Клинок опускался, чтобы раскроить ему череп, когда кто-то перехватил руку солдата. Солдат встретился глазами с Джоном и не сразу узнал его. Смертельная бледность и ярость в глазах разительно изменили внешность добродушного увальня, которого Дюк про себя называл мальчишкой и сопливым щенком.
- Прочь! – негромко сказал Джон и резко отбросил руку солдата.
- Да, сэр! – торопливо проронил тот и пришпорил коня, сам не поняв, что сказал и почему.
Еще больше этот инцидент потряс хромого крестьянина по имени Ральф. «Сэр» - никто и не надеялся когда-нибудь вновь услышать такое обращение.
А Джон уже мчался дальше, крича: «Прекратить! Немедленно!». Его голос и эти слова заставляли убегающих сельчан останавливаться и в недоумении оглядываться по сторонам. Солдаты растеряно топтались на месте, самые ретивые вместе с конями летели на землю, сбитые грудью могучего вороного жеребца.
Фалько со стороны наблюдал за происходящим, не делая попытки вмешаться. Неожиданный поворот событий, мгновенно оцененный им, оказался даже лучше, чем он предполагал. Фалько рассчитывал сделать из Джона копию себя самого – не получилось. Он походил скорее на сэра Роберта, каким его описывали в историях и легендах. Впрочем, особо удивляться тут нечему – Джон все-таки его потомок. Если бы Фалько был знаком с понятием «генетическая память», то решил бы, что именно она проснулась в мальчике. После сегодняшних событий у Джона будет достаточно преданных сторонников в народе, чтобы Дюк и компания остались с носом. А в том, что Дюк попытается изменить ход событий, когда не станет Фалько, последний не сомневался.
Джон, конечно, не строил таких планов, руководствуясь лишь душевным порывом. Обескураженные его натискам солдаты растеряно переводили взгляд с него на Фалько и обратно, не зная, кому повиноваться. Фалько усмехнулся про себя и крикнул:
- Чего стоите?! Выполняйте приказ своего будущего короля – возвращайтесь в замок!
Убедившись, что опасность для сельчан миновала, Джон пустил Мерседеса в галоп и первым покинул место действия. Он вихрем ворвался во двор замка, поднял коня на дыбы, соскользнул с седла и бросил поводья подбежавшему конюху. Конюхом этим был Гарри, который не так давно пытался учить вороного уму-разуму с помощью хлыста и жестоко поплатился за это.
Мерседес всхрапнул и снова взвился на дыбы, норовя ударить конюха копытом по голове. Джон в этот момент уже скрылся в дверях – инцидент прошел для него незамеченным, - и плохо бы пришлось Гарри, если бы не вовремя подоспевший Эрик, который вырвал из рук Гарри поводья и отшвырнул его в сторону, не слишком заботясь о его недавних переломах.
Эрик не просто так проводил время у главных ворот замка – как и большинство тайно или явно находившихся здесь слуг, он ждал вестей из поселка. Примет ли Джон участие в избиении безоружных крестьян?! Если да, то Эрик жестоко ошибся в нем…
Увидев лицо так неожиданно вернувшегося Джона и заметив через распахнутые ворота возвращавшихся солдат, Эрик все понял. Гарри, еще не вставший с земли и ожидавший от Эрика отборной брани, а то и хорошей затрещины, увидел вдруг странную улыбку, осветившую на миг его лицо.
Джон прогрохотал сапогами по лестнице и коридору до своей комнаты, упал вниз лицом на кровать и несколько минут лежал так, стараясь унять бешено колотившееся сердце. Скачка через поле оказалась слишком короткой, чтобы затушить пылающий в крови пожар. Впервые Джон вступил в открытую борьбу – и победил! Он почувствовал настоящий вкус жизни, который пьянил сильнее самого крепкого вина. Вместе с тем пришло осознание ответственности, которую возложило на него происхождение.
«Отныне все будет только так, - клялся себе Джон. – Так, а не иначе!».
Жители поселка до конца своих дней не забудут о первой встрече с тем, кого в недалеком теперь уже будущем станут называть сэром Джоном. История эта будет переходить из уст в уста, обрастая все новыми подробностями, чтобы стать, наконец, еще одной легендой.
Прав был в своих предположениях Фалько – сам еще об этом не зная, Джон приобрел в тот день новых преданных сторонников. В их числе оказались и Билли, так неприветливо встретивший Джона во время его первого визита в поселок; и его друг Марк; и хромой Ральф, которого снова обошла стороной смерть; и десятки других людей, молодых и не очень. По-другому смотрела теперь на Джона дворцовая челядь, солдаты изменили своё мнение о нем.
Несколько дней спустя Фалько и Джон приехали в Турм, где находилась городская резиденция сэра Альберта. Именно отсюда по всей стране расходились раньше королевские указы и срочные сообщения, и отсюда диктатор представил народу своего приемника.
3.
Наступила осень – холодная, дождливая, угрюмая. Фалько уже не покидал своей комнаты. Он сидел в кресле у окна, закутавшись в красный халат с золотыми узорами. Лицо его превратилось в обтянутый кожей череп.
Джон теперь гораздо больше времени проводил с Фалько, но тому не слишком хотелось, чтобы это медленное угасание происходило на его глазах. «Зачем мне нянька?! – сердился диктатор. – Я могу позаботится о себе сам…».
Однажды утром Фалько не встал с постели. Он лежал, накрытый одеялом до подбородка, побледневший почти до прозрачности.
- Пьеса близка к финалу, - сказал он Джону. – Еще пара дней… - И отвернулся, чтобы юноша не увидел его покрасневших глаз.
Фалько немного ошибся – он протянул еще три дня. На рассвете четвертого он повернул голову и взглянул в окно. Дождь кончился, и первые лучи солнца сушили и грели землю. Впервые за несколько дней запели птицы.
- Жаль умирать в хорошую погоду! – пробормотал Фалько и закрыл глаза, сумев-таки в свои последние минуты оценить злую иронию судьбы.
Похороны состоялись на следующий день. На квадратном плоту из толстых бревен установили деревянный помост, пропитанный горючей смолой, и положили на него тело Фалько, завернутое в саван. Джон стоял рядом, держа в руке горящий факел, - последний аккорд в сегодняшним действии принадлежал ему как преемнику.
…В Турм они поехали верхом, не в карете, в сопровождении лишь трех человек. В этом крылся тонкий расчет Фалько – обоим правителям, и нынешнему, и будущему, нечего бояться в своей стране. Впервые за много лет среди них не было Дюка. Вместо него по правую руку Джона ехал на огненно-рыжем жеребце Эрик.
Когда Джон вслед за Фалько вышел на балкон, он был поражен количеством народа, собравшегося на площади перед резиденцией. Диктатор обвел толпу сверкающими глазами. В этот момент он казался молодым и здоровым.
- Я хочу представить вам своего преемника, - без обиняков начал Фалько. – Это последний потомок сэра Роберта, ваш будущий король – сэр Джон!
На площади воцарилась тишина. Тридцать лет обращение «сэр» грозило смертью, и слова Фалько прозвучали, как гром с ясного неба. Затем в отдаленных концах площади раздались аплодисменты, и уже через несколько секунд вся огромная толпа разразилась овациями. Весть о происшествии приморском поселке стремительно облетела страну, и в сердцах людей возродилась надежда.
- Он молод, но молодость не помеха тому, у кого светлая голова и горячее сердце!..
- Сэр Джон… - Тихий, вкрадчивый голос Дюка. Джон вздрогнул, воспоминания разлетелись, словно стайка перепуганных птичек. Пора!
Джон обошел помост, поджигая его, затеи бросил факел взметнувшемуся пламени. С помощью Дюка и Джока он столкнул плот в воду. Огненная могила Фалько закачалась на волнах, быстро удаляясь от берега.
Глубокой ночью по коридору замка, осторожно ступая, шел человек. Проходя мимо светильников на стенах, он гасил их один за другим. Массивную фигуру окружала темнота. Человек остановился возле комнаты Джона, воровато огляделся по сторонам и положил руку на ручку двери…
Джон проснулся внезапно, без размышлений вскочил с кровати и схватил пистолет с ночного столика. Замер, оглядываясь по сторонам. В комнате никого, кроме него, не было, но ему не понравилась тишина – напряженная, выжидающая.
Джон бесшумно отступил к окну и скрылся за тяжелой бархатной портьерой. Почти сразу же отворилась входная дверь. В коридоре не было света, и Джон не смог узнать незваного гостя. Все его чувства внезапно обострились – он слышал прерывистое дыхание незнакомца, видел в темноте его очертания. Человек подошел к кровати и замер на секунду, держа руки на уровне груди. Джон выстрелил. Нажимая на курок, он уже знал, что второго выстрела не потребуется – уроки сэра Роберта не пропали даром. Услышав шум падения тела, Джон повернул выключатель и на мгновение зажмурился от яркого света.
На коврике возле кровати, судорожно ловя ртом воздух, распластался Джок – командир личной сотни Фалько. За последние тринадцать лет он постарел и обрюзг, но сэр Альберт сразу узнал бы кривой шрам от виска до подбородка. В руках Джок сжимал тонкую крепкую веревку. На груди расплывалось пятно крови.
Джон опустился возле него на одно колено. В глазах юноши не было ни удивления, ни сожаления – только холодное равнодушие.
- Кто тебя послал?
- Сам… - прохрипел Джок и попытался отвернуться. Кровавая пена пузырилась на губах.
- Не лги! – Джон схватил его за подбородок и повернул лицом к себе. – Ты уже не жилец, Джок. Уйди с легкой душой… Кто?!
- Дюк. Фалько умер…и ты…самоубийство… - Джок дернулся и захрипел, потом затих. Изо рта хлынула кровь, глаза неподвижно уставились в одну точку. Джон поднялся на ноги. Дверь распахнулась, вбежали разбуженные выстрелом слуги, столпились у порога.
- Уберите это, - сказал Джон.
В эту ночь Дюк не ложился спать. Он ждал возвращения Джока. А пока камердинер сидел в кресле у камина, мелкими глотками отпивал вино из хрустального бокала и в радужных мечтах видел себя новым правителем. Бесконечно тянулись минуты ожидания.
Дверь открылась без предварительного стука. Дюк поморщился – Джок был и остался крестьянином, родившемся в сарае! Он поднялся с кресла.
- Ты забываешься… - начал Дюк, поворачиваясь к вошедшему, и осекся: на него в упор смотрел Джон. – Сэр Джон… Вы…
- Джок не придет сегодня, Дюк. Он…плохо себя чувствует. – От усмешки Джона Дюк похолодел. Нет, он явно ошибся в своей оценке сына Антуана! Джон подошел почти вплотную и заговорил, глядя ему в глаза: - Ты немедленно уберешься из замка. Завтра и духу твоего не должно быть в Стране Мечты. Если ты снова встретишься со мной, то будешь обвинен в измене и казнен.
Едва дождавшись рассвета, Джон отправился в лес. Елены не было дома, но дверь она никогда не запирала. Джон вошел в столовую, сел за стол, положил голову на руки и, кажется, задремал. Очнулся он, когда Елена положила руку ему на плечо.
- Что-то случилось?
Джон улыбнулся ей и покачал головой:
- Нет.
- Но ведь могло?.. – Обмануть её было не так-то легко.
- Могло, - согласился Джон. – Сегодня ночью меня пытались убить. И…я выгнал Дюка.
- Это он подослал убийцу?
- Да.
- И ты позволил ему уйти?! – воскликнула Елена. – Не арестовал, не обвинил в измене… Боже мой, Джон, что ты наделал!..
Джон испугался не на шутку. Никогда прежде он не видел её такой. Но Елена быстро взяла себя в руки. Ей вспомнились слова сэра Роберта о том, что нельзя безнаказанно вмешиваться в ход событий. Что должно произойти, то и произойдет независимо от твоего желания.
- Не знаю, почему, но я не мог этого сделать, - сказал Джон. – Я решил дать ему шанс…
- Приступ гуманизма, как сказал бы Рэй, - невесело пошутила Елена. – Этот человек еще доставит нам неприятности.
- Не думаю! – уверенно возразил Джон. – Я дал ему время, чтобы покинуть страну. Если он задержится здесь, то пусть пеняет на себя!.. Елена, давай забудем о Дюке – я хочу кое-что сказать тебе…
Рэй и сэр Роберт появились одновременно. Они встретились в лесу, точнее, Шеффилд поджидал Рэя на знакомой тропинке. Дорогой у них тоже состоялся важный разговор…
Джон подробно рассказал о событиях минувшей ночи. Потом улыбнулся и сообщил:
- Я предложил Елене выйти за меня замуж, и она согласилась! Сегодня вечером распоряжусь, чтобы приготовили комнаты для Елены и для вас. Рэй, сэр Роберт, надеюсь, вы не откажетесь?!
Рэй уже несколько месяцев жил один в избушке Луиса – бывший рыбак, пытавшийся по мере сил заменить ему потерянную семью, не вернулся из леса. Рэй полагал, что виной тому медведь-людоед, от которого их с Джоном спас черный волк. В поселке его уже ничто не держало, и он с радостью принял предложение друга.
- Для меня в этом нет необходимости, - сказал сэр Роберт, - я и без того могу появиться в замке, когда угодно. Но все равно спасибо!.. По дороге сюда мы с Рэем обсудили один вопрос. Мы не знаем, кому из обитателей замка можно доверять, а от кого лучше держаться подальше. Твой друг отлично разбирается в людях, и я попросил его заняться подбором твоей охраны. Не спорь! – остановил он пытавшегося возражать Джона. – Мы знаем, что делаем.
- Он прав, Джон, - сказала Елена. Рэй молча кивнул.
- Просто заговор какой-то! – не всерьез возмутился Джон.
Дюк сидел в портовом баре, дожидаясь корабля в Фалес. В Турме сегодня был торговый день, и в город съехались жители разных уголков страны. Дюк занял столик в самом дальнем углу бара, пряча лицо от тех, кто мог узнать его и стать свидетелем его падения.
Разбились мечты, рухнули воздушные замки. Еще вчера Дюк был почти всемогущ, а сегодня стал изгнанником, отверженным. В Стране Мечты по-прежнему жили люди, ступившие когда-то под знамена Фалько, но какой в этом толк, если связаться с ними не было возможности?! Завтра указом сэра Джона он будет объявлен вне закона за предательство, если останется по эту сторону Темного моря.
Сэр Джон… Дюк скрипнул зубами. Ненависть переполняла его. Он обязан мальчишке жизнью – сама мысль об этом была невыносима! Почему он не привел солдат или не убил Дюка сразу?! Он унизил его своей милостью…
Дюк не замечал, что на него то и дело бросает быстрые взгляды девушка, стоявшая у стойки бара, - невысокая, с привлекательной внешностью, длинными каштановыми волосами и карими глазами, одетая в короткое обтягивающее платье, не скрывающее достоинства её фигуры. Она о чем-то спросила бармена, тот вполголоса ответил, она понимающе кивнула. Затем, покачивая бедрами, направилась к столику.
- Привет!
Дюк поднял голову и хмуро посмотрел на неё. Это была девица из поселка, частенько проводившая время в местном салуне в компании солдат, - Дюк видел её там несколько раз. Сам он никогда не опускался до деревенской шлюхи. К его услугам всегда были самые дорогие проститутки Турма.
- Мне не нужно то, что ты предлагаешь.
- Не торопись. – Тельма придвинула стул и села поближе. – У тебя черная полоса в жизни, Дюк, это заметно любому… Может, я смогу тебе чем-то помочь?! Ведь двое – это уже не один.
Женщина в гневе опасна. Отвергнутая женщина опасна вдвойне. Тельма рано осознала свою привлекательность и научилась её использовать. Мужчины не могли устоять перед нею и делали все, что она хотела.
Но вот полгода назад Тельма обратила внимание на Рэя. Что привлекло её в юноше тремя годами моложе – мальчишке по её меркам? Она и сама не могла бы объяснить. Однако в этот раз Тельма потерпела сокрушительное поражение: когда её притязания стали слишком настойчивыми, Рэй вызвал её на разговор с глазу на глаз и объяснил, что ему не нужна женщина для всех.
Влечение оскорбленной Тельмы очень быстро переросло в жгучую ненависть. Все её мысли сводились к одному: как отомстить унизившему её парню, сделать как можно больнее?! Обидные слова Рэй встречал легкой улыбкой, ударить же его Тельма не смела…
Причинить ему боль можно было, лишь заставив страдать кого-то, кто ему дорог. Тельма, как и все в поселке, знала о его дружбе с мальчишкой из замка и лесной колдуньей. И сейчас, при виде Дюка, в её мозгу стал складываться неясный пока план.
4.
- Ого! – сказал Рэй. – Всем этим можно без проблем кормить целую армию в течение года!
Они только что спустились по лестнице в подвал, где Джон нашел чудом уцелевший при захвате замка портрет сэра Роберта. Теперь пришло время вернуть картину на её законное место.
Множество ламп освещали все закоулки огромного помещения, заставленного штабелями ящиков с провизией. Это была часть вотчины Джеда, главного повара замка.
Новоприбывшие не интересовались консервами и соленьями. Вслед за Джоном они пошли туда, где между ящиками и стеной был спрятан завернутый в мешковину портрет.
Когда картина была извлечена из тайника, а пыльная мешковина осторожно снята, глазам Джона предстал именно тот портрет, который приснился ему когда-то в кабинете деда. Жестокость и суровость исчезли из взгляда сэра Роберта, в нем появилась знакомая лукавая искорка. Казалось, сейчас он улыбнется и подмигнет троим друзьям.
Чуть позже вернувшаяся из многолетнего забытья картина в тяжелой дубовой раме вновь заняла своё место в кабинете над камином. Джон предложил прогуляться в саду. Елена с радостью согласилась, Рэй же предпочел остаться в замке.
Он еще раз осмотрел просторный холл, развешанное на стенах холодное оружие и охотничьи трофеи, затем подошел к какой-то двери, открыл её и очутился в кухне.
Первое, что увидел Рэй, были темные глаза невысокой худенькой девчушки, больше похожей на мальчишку. Она показалась ему совсем ребенком, и он был удивлен, узнав впоследствии, что Мэрион всего лишь на год моложе его. Самому Рэю зимой должно было исполнится девятнадцать.
У кухонного стола о чем-то разговаривали двое мужчин, которые, оборвав свой диалог на полуслове, тоже повернулись на звук открывшейся двери. Один из них был невысокий и плотный пожилой человек, весь вид которого словно бы говорил: «Я повар!». Второму было лет тридцать семь – тридцать восемь. Он не был очень уж высок, и в сотне Фалько нашлась бы не одна пара более широких плеч, но любой из обладателей этих самых плеч не рискнул бы в одиночку связываться с человеком, в чьих прищуренных темных глазах таился опасный огонек. По описаниям Джона Рэй узнал Эрика.
- Добрый день! – приветствовал он всех троих. – Извините, не хотел вас побеспокоить… Моё имя Рэй Паркер.
- Так значит, это ты, паренек, будешь теперь вторым человеком в стране?! – Эрик был в своём репертуаре.
- Мне такие подробности не известны, - с официальной вежливостью ответил Рэй. Эрик внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.
- А…какие обязанности будут у вас в замке? – полюбопытствовала Мэрион. – Мы слышали, что вы будете командовать солдатами…
- Нет, что вы! – улыбнулся Рэй. – Я лишь проведу некоторые изменения в составе сотни.
- Ты же никого здесь не знаешь! Кто будет тебе помогать? И кто будет, как сказала эта малышка… - Мэрион сверкнула глазами в его сторону. - …как сказала малышка, «командовать солдатами»? – Речь Эрика, не взирая на манерничанье, была ясной, в произносимых словах можно было, казалось, расслышать каждую букву. Такова была разговорная манера жителей Алвина, и даже покойный Фалько, не бывавший в родных краях более тридцати лет, так и не смог приобрести акцент жителей приморской части страны.
- Вы, - сказал Рэй и добавил: - Я ответил на оба вопроса.
Брови Эрика взлетели вверх, и на несколько секунд он лишился дара речи. На памяти Джеда, знавшего его восемнадцать лет, такое с ним произошло впервые. Затем он от души расхохотался, опасные искорки в глазах погасли.
- Это хорошая шутка, паренек, честное слово!
- Я не шутил, - невозмутимо произнес Рэй. Эрик перестал смеяться, поднялся из-за стола, накинул на плечи свою старую куртку военного образца и направился к двери черного хода, кивком пригласив Рэя следовать за собой.
Они прошли мимо казарм и уже приближались к конюшне, когда Эрик сухо спросил наконец:
- К чему весь этот фарс, паренек?
- Во-первых, не «паренек» - меня зовут Рэй. А во-вторых, это не фарс. Мне действительно нужна помощь и именно ваша.
- Чего ты от меня хочешь?
- То, о чем говорил. Помогите мне сделать из этого сборища настоящую маленькую армию, преданную своему королю, и возьмите на себя командование ею.
- Только и всего?! – Эрик опять усмехался. – Знал бы ты, па…Рэй, кому ты это предлагаешь!.. Кстати, почему именно мне?
- Вы хорошо относитесь к Джону. Он доверяет вам. Ну и, наконец, вы не такой, каким стараетесь казаться.
- Вот как?! И каким же я «стараюсь казаться»?
- Хуже, чем на самом деле. Вы изо всех сил стараетесь отделиться от окружающих и по возможности настроить их против себя. Почему?!
Они подошли к пустой леваде. Эрик уселся на траву в тени изгороди, жестом предложив Рэю последовать его примеру.
- Ты умный парень, Рэй. Но не только – есть в тебе еще что-то… Не знай я, откуда ты взялся, решил бы, что ты родился в Алвине! Хочешь узнать мою историю? Тогда слушай и не перебивай.
В девятнадцать лет я попал в королевскую сотню, пройдя до этого двухлетнюю армейскую службу. Военное дело меня привлекало, тем более, что военным был и мой отец, которого я почти не помнил: он умер, когда я был маленьким. Вместе со мной в армии, а затем и в сотне служил мой друг Брент – мы жили по соседству и всю жизнь были друг другу как братья, хотя и очень разные: он был спокойный и очень вдумчивый, а у меня действия всегда опережали мысли.
В сотне мы провели почти шесть лет – до самого переворота. Люди Фалько хорошо поработали среди солдат, в первую очередь молодых. Ко мне то и дело подходил «поболтать» один тип, прозванный Одноглазым Уолли. Впрочем, тогда он еще не был одноглазым… Язык у него был хорошо подвешен! Слушая его, ты вдруг начинал понимать, как несправедливо и ужасно относится король к своему народу, и считал, что сам до всего додумался. А на самом деле Уолли мастерски подводил тебя к этому. Этот прощелыга умел найти твое больное место и в нужный момент надавить на него. Брент держался от него подальше и старался убедить в этом меня, но… Я был упрям. Кое-что из «проповедей» Уолли крепко засело в моей голове
Он рассказывал о непомерных поборах от имени короля, о голоде и болезнях, свирепствовавших в отдаленных провинциях…и в Алвине. А потом я получил известие о смерти матери. Эта сволочь, Уолли, воспользовался моментом, чтобы сомнения и ненависть к королю расцвела в моей душе махровым цветом. Это ему удалось. Теперь я был предан Фалько, освободителю народа, со всеми потрохами! А Брент…Брент всегда был умным парнем. Он пытался взывать к моему здравому смыслу, но не был так красноречив, как Уолли. Я с другими такими же дураками ушел к Фалько, а Брент остался с тем, кому приносил присягу.
В ночь, когда штурмовали замок, вперед бросили юнцов и молодежь, предварительно напоив их крепким вином, чтобы они открыли ворота и очистили путь новому правителю.
Среди тех, кто первым ворвался во двор замка, был и я. Не изменившие присяге дрались отчаянно, но их было так мало!.. А мы были пьяны и чувствовали себя героями, творившими справедливое возмездие. Стреляли наугад, бездумно спуская курки, и может быть, большая часть погибших при штурме получила пулю не от «врагов», а от тех, кто вместе с ними шел в атаку…
И я стрелял наугад, орал непонятно что, перед глазами все плавало в сером тумане. Я заметил Брента и решил – подшучу-ка над ним! Хотел, чтобы пуля из моего пистолета просвистела рядом с ним…
А потом вдруг пришел в себя и увидел, что стою на коленях и поддерживаю его, пытаюсь поднять на ноги, а он все падает, и руки у меня мокрые, и странный металлический запах бьет в нос…
Но это был запах не железа, а крови, крови моего друга, почти брата! И это его кровь заливала мои руки, а моя пуля не пролетела рядом, она угодила ему в сердце!..
Следующие три дня я пролежал без сознания. Все думали, что я больше не проснусь.
Прошло еще немного времени, и я узнал, как чудовищно были обмануты сотни, тысячи жителей страны, и я в их числе.
Эрик горько усмехнулся.
- Первым порывом было вернуться домой, но меня никто там не ждал, к тому же я боялся встречи с родителями Брента, не знал, что скажу им о гибели их сына и как вообще осмелюсь посмотреть им в глаза… Поэтому я смалодушничал и остался в замке.
Я бросил армейскую службу и стал работать на конюшне и псарне. Лошади и собаки, в отличие от людей, ценят честность и доверие и никогда не предают.
Некоторое время оба молчали, затем Рэй сказал:
- Но теперь, когда в замке уже нет ни Фалько, ни Дюка, вы можете изменить свою жизнь!..
- Точнее, её образ, - поправил его Эрик. – Я подумаю над этим. Старые привычки трудно менять.
- Кстати, - задумчиво произнес Рэй, - что за тип этот Дюк?
Эрик покосился на него.
- Представь себе здоровенную серую гадину, вставшую на хвост и одетое в черное, и ты получишь о Дюке полное представление.
- Несомненно, это очень приятный человек! – Рэй повернулся к Эрику, и в его серьезных, даже холодноватых глазах вдруг промелькнуло что-то мальчишеское: - Может, покажете мне лошадей?!
Услышав их приближение, рыжий конь высунул голову из своего денника и негромко приветственно заржал. Лицо Эрика осветила улыбка, он подошел ближе и потрепал коня по шее.
- Ваш любимец? – спросил Рэй.
Эрик кивнул.
- Это Огонек. Он довольно добродушный, так что его можно погладить. Рэй поколебался. Он не боялся ни собак, ни лошадей, но считал, что разумная осторожность вреда не принесет. Все же он решился и, не слишком смело протянув руку, провел ладонью по морде животного.
- А вот к этому лучше не соваться без предварительного знакомства. – Эрик кивнул на соседний денник, где стоял вороной жеребец. – Это Мерседес. Слышал о таком?
Рэй засмеялся.
- А как же! У Джона глаза горят, когда он о нем рассказывает!
В это время в дверях конюшни появился Джон со своей спутницей. Елена решила познакомиться с Мерседесом.
Джон представил друг другу Елену и Эрика. Девушка улыбнулась и произнесла: «Очень приятно!» Эрик же поклонился ей с таким почтением, какого Джон за ним и не подозревал.
- А это Мерседес? – спросила Елена и, прежде чем Джон успел предостеречь её, подошла к деннику и стала гладить коня по морде, чуть слышно что-то ему говоря.
Джон дернулся было следом, но Эрик удержал его.
- Не волнуйся. Они и без тебя поладят.
Конюх был прав: Мерседес на удивление снисходительно отнесся к фамильярностям со стороны незнакомки. Наклонив голову, конь перебирал губами волосы Елены, словно шептал что-то на ухо смеющейся девушке.
- Вы когда-нибудь ездили верхом? – спросил Эрик Елену. Джон и Рэй переглянулись. «Вы…» Надо же!
- Нет, никогда…
- Хотите попробовать?
- Конечно! – У Елены заблестели глаза.
- Эрик, а это не опасно?! – спросил Джон.
- Нет. – Эрик надел на Мерседеса уздечку и седло, вывел коня из денника и передал поводья Джону. – Выведи его в леваду. А ты, Рэй, задержись на минутку.
Они подошли к стойлу, в котором находился рослый гнедой конь.
- Это Резвый. Он принадлежал Фалько, но теперь остался без хозяина. А тебе нужна лошадь – ведь самодвижущихся экипажей из твоего мира здесь нет!
Погладить лошадиную морду – еще куда ни шло, но сесть в седло… Рэй почувствовал холод в желудке. Хотя он и провел большую часть жизни здесь, в душе же остался мальчишкой из огромного города в компьютерном веке.
И все же теперь ему лошадь просто необходима, здесь Эрик прав. А перед ним оплошать нельзя, чтобы не потерять призрачное уважение этого ехидного типа.
Рэй заставил себя бодро улыбнуться:
- Хороший конь! Думаю, мы с ним поладим…с вашей помощью.
5.
- Держи спину прямо, расправь плечи! Шенкеля тверже! Руки свободнее! И главное, не забывай дышать – без воздуха человек долго не живет.
Вопреки обыкновению, сегодня юмор Эрика не был язвительным. Его смех заставлял смеяться Рэя, снимая нервное напряжение. Два предыдущих дня Эрик знакомил его с Резвым, учил ухаживать за конем, правильно надевать седло и уздечку, рассказывал о возможных лошадиных хитростях.
Сегодня Рэй впервые сидел в седле. Удерживаться в нем, особенно на рыси, оказалось не так легко, как виделось со стороны.
Эрик объявил перерыв. Когда Рэй спустился на землю, ему показалось, что он ходит по палубе небольшого корабля в штормовую погоду. Но под оценивающим взглядом конюха он заставил себя собраться и подошел к изгороди как ни в чем не бывало.
- Ужасающее было зрелище?
- Не хуже других. Ты справишься.
Поддержка Эрика много значила – Рэй преодолел свою неуверенность. Прошло несколько дней, и он уверенно держался в седле, посылая Резвого в галоп или на слишком высокие препятствия.
Он полюбил одинокие прогулки верхом в поле и лесу, бывал в поселке и городе. Не забывал Рэй и о своем разговоре с сэром Робертом – он знакомился с солдатами, прислугой, выясняя натуру каждого жителя замка.
Джеда удивляли и беспокоили перемены в поведении Мэрион. Если раньше она была шумной, непоседливой и острой на язык девчонкой, дружившей в основном с мальчишками и нередко ходившей с расквашенным носом, то теперь стала спокойной и степенной, научилась обдумывать свои слова, а не ляпала первое, что придет в голову. Мэри больше не появлялась в своих грубо сшитых рубашках и коротких штанах – оказалось, что у неё имеется пара скромных, но симпатичных платьев из хлопковой ткани. Теперь уже никто не спутал бы её с мальчишкой. А однажды, разговаривая с Джедом, она между прочим сказала, что мечтает о длинных волосах. Джед онемел. Присутствующий здесь Эрик сказал: «Ого!» и тут же начал деловито осматривать потолок. Мэрион взглянула на него скорее укоризненно, чем раздраженно.
- Интересно, кто этот парень? – произнес Джед, когда смог говорить.
- Тоже мне шарада! – фыркнул Эрик. – Подумал бы немного, сам бы понял.
- Вы оба не правы! – заявила вспыхнувшая Мэрион. – И вообще ведете себя просто…просто глупо! Тоже мне, взрослые люди…
Она хлопнула дверью, сбежав из кухни в коридор, ведущий к комнатам для прислуги. Немного помолчав, Эрик сказал:
- Знаешь, Джед, мне вроде как стыдно.
- Да?! И часто с тобой такое?
Шпилька была пропущена мимо ушей. Эрик откинулся на спинку стула.
- Старею, наверное… Пойду прогуляюсь немного – и спать.
- А я – просто спать, - заявил Джед.
Эрик побывал на конюшне, затем вернулся в замок. Рэю удалось-таки убедить его, и несколько дней назад Эрик, к радости Джеда, обосновался в давно приготовленной для него комнате.
Он шел по темному коридору, смутно различая очертания дверей по сторонам, когда кто-то тихонько окликнул его. Эрик узнал Мэрион.
- Чего тебе не спится?! – проворчал он, пародируя интонацию Джеда. Мэрион заметно нервничала.
- Скажите, вы… вы и в правду знаете?..
- Вот ты о чем! – усмехнулся Эрик. – Мэри, я страшный человек!.. – Наклонившись к ней, он пробормотал гнусавым голосом: - Я знаю все! – И скорчил зверскую рожу. Мэри хихикнула, затем погрустнела.
- Но если знаете, не говорите ему ничего…пожалуйста!
- Не скажу. – Эрик стал серьезным. – Он парень умный, сам догадается.
- А вдруг я ему не нравлюсь? Я ведь такая некрасивая, и мозги у меня куриные, даже волосы отрастить не догадалась, глупая…
- Мэри, - строго сказал Эрик, - никогда не говори сама, что ты некрасивая, и другим не позволяй! Во-первых, ты очень симпатичная девушка, а во-вторых, любят не за длину волос, а за то, что у тебя в душе, за искренность и доброту. А если уж так переживаешь из-за волос, то вырастут они очень быстро.
Мэрион удивленно слушала его речь, а затем произнесла, покачивая головой, точно не веря себе:
- А ведь вы не такой, каким кажетесь!
- Ну вот, - проворчал Эрик, - договорилась! И какой же?
- Лучше. Намного лучше!
- Так, ступай-ка ты спать. Если скажешь еще что-нибудь, чего доброго, вгонишь меня в краску. А умным взрослым дядям не годиться краснеть в присутствии маленьких девочек!
Мэрион исчезла за дверью своей комнаты. Эрик, посмеиваясь, зашагал дальше по коридору.
Следующим днем Рэй пришел на конюшню, оседлал Резвого и, выехав через вторые ворота, направился к лесу. Ему необходимо было встретится с сэром Робертом. Привязав коня к дереву, он прошел чуть дальше и увидел Шеффилда – тот стоял, прислонившись спиной к «их» дубу, и жевал травинку. Сэр Роберт поприветствовал Рэя и спросил:
- Ну, как успехи?!
- Восемнадцать человек из сотни в ближайшие дни будут отправлены в отставку, на их место придут ребята из поселка и Турма, а также несколько человек, рекомендованные из провинций.
- Серьезный ты парень, Рэй!.. – произнес с некоторым сожалением сэр Роберт. Рэю почудилось в его голосе осуждение.
- Это плохо? – спросил он.
- Что ты, нет! Просто…все хорошо в меру. А ты никогда не позволяешь себе расслабиться и развлекаться, похоже, давно разучился.
- Ничего, научусь. Когда со всеми проблемами разберемся!
Сэр Роберт вскинул брови:
- Друг мой, да ты коммунист!
- Кто-кто?
- Ладно, не бери в голову.
Еще некоторое время они говорили о жизни в замке, о новых успехах и новых знакомствах. Вдруг сэр Роберт посмотрел сквозь редколесье в сторону замка и спросил:
- Кто это?
Рэй взглянул в ту же сторону. По его губам скользнула легкая улыбка, глаза потеплели.
- Мэри.
Шеффилд внимательно посмотрел на него. В его глазах мелькнули понимание и…жалость. Рэй этого не заметил.
- Ну ладно, отправляйся домой, - сказал сэр Роберт. – До встречи.
- До встречи. – Рэй направился к Резвому.
У Мэрион сегодня был свободный день, оказавшийся хуже каторги. Она пробовала подшить свою старую рубашку, но почти сразу бросила это занятие. Пришла на кухню, но Джед прогнал её отдыхать. Мэри хотелось пойти на конюшню и поговорить с Эриком, но она вспомнила, что там он вечно занят и может разозлиться, если она станет его отвлекать своими проблемами.
Ничего не оставалось, кроме как проводить день в тоске и неопределенности. Мэрион вышла за ворота, решив навестить своих друзей в поселке, но ноги сами собой понесли её в другую сторону, в поле позади замка. Увидев издали всадника на рослом гнедом коне, она остановилась и невольно поднесла руку к губам, почувствовав, как запылали щеки.
Рэй спрыгнул с коня, приветливо улыбнулся:
- Здравствуй, Мэри!
- Здравствуй… - Она надеялась, что румянец на лице и блеск в глазах не слишком заметны.
- Сегодня этот эксплуататор позволил тебе отдохнуть?!
Мэроин поняла, что он говорит о Джеде, и засмеялась:
- Верно! – Тут она кое-что вспомнила и спросила: - А правда, что в поселке будут строить школу?
- Уже начали, - сказал Рэй. – До холодов надо успеть поставить стены и крышу. Кстати. Школы сейчас строят еще в нескольких поселках и деревнях.
- Здорово! А что будет с теми, кому уже семнадцать, кто сейчас в армии, - ведь многие из них раньше почти не учились?!
- Те, кто проходит службу в провинциях, будут заниматься с учителями из местных школ, а ребят из королевской сотни будут учить преподаватели Джона. Уже есть распоряжение устроить классную комнату в малом зале замка. Ты будешь там учиться?
- А можно?..
- Нужно!
Мэрион с восторженной непосредственностью повисла на шее у Рэя, потом опомнилась и смущенно отпрянула назад.
- Извини…
- Не за что. Можешь повторить, если хочешь.
Сэр Роберт издалека наблюдал за ними. «Совсем еще мальчишка… Почему именно он?!» Он не ждал ответа. На такие вопросы ответов не давали.
Рэй и Мэрион шли через поле, возвращаясь в замок. Резвый послушно следовал за своим новым хозяином, изредка приостанавливаясь и вытягивая шею, чтобы сорвать пучок травы.
- Хочешь поехать на коне? – спросил Рэй. Мэри замялась.
- Да, но…боюсь, - доверительно сообщила она.
- Открою тебе страшную тайну: я сначала тоже боялся. Только никому не говори! – заговорщицки прошептал Рэй.
- Не скажу! – тем же тоном ответила Мэрион.
Рэй подхватил её на руки, и, не успев опомниться, Мэри оказалась сидящей в седле боком, как в дамском. Она взвизгнула и вцепилась в лошадиную гриву. Резвый, демонстрируя чудеса терпения, не шевельнулся, только дернул ушами.
- Отпусти гриву и держись за седло. Вот так. Спокойнее, это не так уж страшно!
Мэрион перевела дыхание. Действительно, все не так уж страшно! Высоко, конечно, но крыша сарая, с которой она еще не так давно прыгала на спор с Билли, была гораздо выше. Рэй смотрел на неё, чуть прищурив глаза от солнца, и улыбался.
- Ну, что скажешь?
- Здорово! И совсем не страшно…
- Видишь, я был прав. Давай, Резвый, домой. Только не спеши!..
Конь неторопливо пошел вперед. Сначала Мэрион вздрагивала при каждом его шаге и судорожно вцеплялась в седло, но потом осмелела.
- А быстрее можно?!
- Не нужно. На рыси будет здорово трясти, так что ты рискуешь просто свалиться на землю.
Они приближались к воротам, когда Мэрион вспомнила, что собиралась навестить друзей.
- Останови коня, Рэй, - попросила она. – Я совсем забыла, что мне надо в поселок.
Резвый замер на месте, повинуясь приказу хозяина.
- Ой, а как я слезу?! – беспомощно пискнула Мэрион: земля как будто нарочно отдалилась от неё.
- Прыгай, - сказал Рэй, протянув к ней руки. – Не бойся, я тебя поймаю.
Поколебавшись немного, Мэри зажмурилась и прыгнула. Рэй подхватил её и поставил на ноги, Задержав её в объятиях чуть дольше, чем было необходимо.
- Я…пойду?.. – Она, казалось, спрашивала разрешения.
- до встречи. – Рэй вскочил в седло. – Долго не гуляй – сейчас быстро темнеет!
- Не буду! – Мэрион проводила его взглядом, затем направилась в сторону поселка, едва удерживаясь от желания пустится вприпрыжку, боясь, что её сейчас разорвет от наплыва эмоций.
Одного из своих взбалмошных друзей, Билли, она встретила на рыночной площади, которая сегодня пустовала. Они поболтали о том, что в последнее время происходило в поселке, посмотрели на строящуюся школу.
Билли то и дело поглядывал на Мэрион со странным выражением. Такой, как сейчас, он видел её впервые. Раньше она никогда не носила платьев, короткие волосы обычно имели взлохмаченный вид, и никогда она не выглядела такой скромницей. И по лицу её блуждала таинственная улыбка, делавшая её взрослой и привлекательной.
- Да что это с тобой?! – не выдержал наконец Билли.
- А что со мной? – переспросила Мэрион, захлопав глазами, прекрасно поняв вопрос.
- Да ну тебя! – махнул рукой Билли. – Не валяй дурака, и так все ясно!
- Что тебе ясно, что?! – рассердилась Мэри.
- То, что ты по уши в кого-то втюрилась, - с ехидцей уточнил Билли.
- А тебе что, завидно?! – Мэрион так хотелось быть таинственной и загадочной…ну хотя бы как Елена – по её виду никогда нельзя понять, о чем она думает. Мэри и себя воображала такой же, а оказывается, её мысли ясны всем – не только Эрику, который сам по себе личность непонятная, но даже этому недотепе Билли!
- Да ладно тебе, не злись… - смутился упомянутый недотепа. – Я ведь не хотел тебя обидеть!..
Его внезапные смущение и робость остудили гнев Мэрион. Было даже что-то приятное в том, чтобы вгонять парней в краску. Раньше такого не происходило.
- А эта откуда взялась? – вдруг удивился Билли. Мэри проследила за его взглядом и увидела Тельму, выходившую со двора своих родителей. Подождав, пока та пройдет мимо, спросила Билли:
- Она ведь уже не живет в поселке?
- Нет. Говорят, нашла себе любовника в городе.
-Такая-то найдет… - В голосе Мэрион послышались нотки зависти. Тельма была порочна, но порок притягателен, поэтому жизнь Тельмы иногда казалась ей завораживающей. В глубине души Мэри хотелось той остроты ощущений, которой, в её представлении, была наполнена жизнь Тельмы.
- Перестань! – махнул рукой Билли. – Она же сволочь – хорошо тогда, когда другим плохо. И дружок её, думаю, такой же… А помнишь, как она цеплялась к Страннику?!
Ореол притягательности мгновенно слетел с образа Тельмы. Билли прав – она просто сволочь!
6.
Одноглазый Уолли жил в небольшом городке вблизи восточной границы Страны Мечты. Непосвященному человеку его кличка показалась бы странной, поскольку оба темно-карих глаза Уолли находились на местах, предназначенных им господом богом. И лишь очень внимательный наблюдатель мог заметить, что правый глаз успевает и следить за собеседником, и осматривать пространство вокруг. Левый же предавал Уолли вид мечтательный и отрешенный, будучи всегда устремлен куда-то за плечо собеседника к горизонту. Именно поэтому у хозяина глаза сформировалась привычка при разговоре с кем-либо слегка поворачивать голову вправо.
Искусственный глаз заменил настоящий тринадцать лет назад, после битвы за замок, в которой Уолли участвовал вовсе не на стороне Сэра Альберта. Год спустя он уехал на другой край страны, в тихий провинциальный городишко, где жил по сей день. Уолли был не просто прощелыгой, но чертовски хитрым прощелыгой: участием в перевороте он обеспечил себе лояльность Фалько, но не совершил ничего такого, что надолго осталось бы в памяти людей. Даже если что-либо изменится во власти – впрочем, это уже произошло! – вряд ли отыщется кто-то, кто сможет свидетельствовать против Уолли: те мальчишки-солдаты, которых он «обрабатывал», либо погибли, либо по уши увязли в тех бесчинствах, которые творились именем Фалько. Эрик?! Он будет молчать – ведь Уолли известны некоторые детали его биографии… Да и вряд ли Эрик понял ту роль, которую сыграл в жизни его и многих его товарищей Одноглазый!
Услышав стук дверного молоточка, Уолли открыл дверь и очутился лицом к лицу с привлекательной девушкой лет двадцати трех. Она улыбнулась:
- Привет, Уолли! – и шагнула через порог, вынудив хозяина дома посторониться. Он никогда раньше её не видел. – Дюк очень точно тебя описал.
- Дюк?! – Главный приспешник Фалько до сих пор жив! Уолли не мог в это поверить.
- Да, Дюк. – Тельма приблизилась к Уолли почти вплотную. – И он надеется на тебя, храбрый солдат!
Уолли сделал вид, что лесть дошла по адресу, мозг же его заработал в ускоренном темпе. О нем все-таки вспомнили… Что же нужно от него Дюку?
- Ты должен быть с нами, солдат! – проникновенно говорила Тельма. Её сияющие глаза не отрывались от глаз Уолли. – Такие люди, как ты, не должны жить в безвестии и глуши…
Она вышла из дома Уолли, донельзя довольная собой. Этот лопух примчится в назначенное место первым и будет готов в одиночку разнести замок во имя прекрасной Тельмы! Пора было возвращаться в Турм. В маленьком домике вдали от города её с нетерпением ждал Дюк.
Уолли взял со стола записку с указанием места и времени встречи, хмыкнул, затем бросил бумажку в печь. Дюк может рассчитывать на него, если его действия будут столь же продуманны и успешны, как действия Фалько. Ему же пока лучше не торопиться на встречу и подождать первых результатов…
Одноглазый Уолли был далеко не дурак.
Дюк и Тельма стоили друг друга. Каждый из них обрел в лице другого свое второе «я», нашел то, чего ему не доставало. Дюк получил надежного помощника, имевшего возможность бывать в любой части страны, выполняя его поручения, человека, которому не чужды были его помыслы и убеждения. Тельмой уже двигало не только стремление рассчитаться с «обидчиком» - её прагматичный ум оценил те возможности, которые она получит. Став первой дамой. Иначе и не будет, ведь она не позволит Дюку забыть, чем он ей обязан!.. Да, этот альянс был в высшей степени удачным.
Пока Дюк безвылазно сидел в заброшенном домике за городом, Тельма объехала всю Страну Мечты, побывала в самых отдаленных её уголках, в каждой деревушке, где проживали люди, на поддержку которых рассчитывал Дюк.
М вот глухой ночью в маленьком домике при слабом мерцании свечей состоялось тайное собрание, в котором участвовали человек двадцать. Некоторые приглашенные не явились – среди них был и Одноглазый Уолли. Публика подобралась разношерстная, но объединенная боязнью расплаты за прошлое, которую умело подогревал Дюк. Худой и длинный, одетый в черное, он походил на провинциального Мефистофеля, когда замогильным голосом вещал о жутких планах мести, разрабатываемых юным королем.
- Он клялся, что найдет каждого, кто участвовал в перевороте, достанет даже из могилы и заставит заплатить двойную цену…за что?! За то, что вы не хотели равняться с чернью, хотели жить достойной вас жизнью! Мы должны остановить его прежде, чем он доберется до нас.
- Да, но как это сделать? – послышался чей-то голос из полумрака. Взгляд Дюка остановился на говорившем – владельце скотобойни в окрестностях Турма.
- Я разработал план, Найджел. Вы поможете мне осуществить его.
- Когда?
Дюк наклонился вперед, опираясь ладонями о столешницу, и обвел слушателей горящими глазами.
- Сэр Джон сам назначит день! – Его ухмылка была по-настоящему дьявольской.
7.
Не спокойно было на душе у Рэя Паркера. За последние несколько дней в Турме появилось много новых лиц – слишком много. С одной стороны, это понятно: день свадьбы Джона и Елены уже назначен, церемония состоится на этой неделе. А вот с другой…
Рэй знал, что Дюк по-прежнему где-то поблизости и снова ведет свою игру. Никто не сообщал ему об этом – некое глубинное, шестое чувство, сопровождавшее его с детства, с каждым годом жизни в этом странном мире становилось все сильнее. Способность «читать» людей, как открытую книгу, знать, что произойдет через несколько минут или несколько лет, - эта способность была, конечно, удобна, но иногда она пугала Рэя. Зачем все это нужно ему?! Почему из пассажиров «Сильфиды» в живых остался именно он? И что ждет его впереди? Собственное будущее он увидеть не мог…
Никакие сведения, касавшиеся сэра Джона, не ускользали от внимания Тельмы и вскоре становились известны Дюку. Узнав о предстоящем торжестве, он радостно потер руки. Той же ночью снова состоялось тайное собрание, и Дюк раскрыл сообщникам план действий.
Дюк не знал, что кроме тех, кому предназначались его слова, их слышит еще один человек.
Хотя Рэй находился в замке, в своей комнате, он слышал голос Дюка так, словно тот находился совсем рядом. А закрыв глаза, он мог смутно различить убогую комнатушку в неярком свете свечи, некоторые лица сидящих за столом. Рэй попробовал «рассмотреть» домик снаружи, но не смог – и дом, и местность, в которой он находился, расплывались перед его внутренним зрением, превращаясь в серый туман. Времени на поиски этого дома уже не оставалось: завтра утром состоится свадебная церемония.
Особых поводов для беспокойства Рэй не видел – ему не хуже, чем Дюку, были известны места в церкви, где будут прятаться пять заговорщиков. Они хотели дождаться начала церемонии, а затем, внезапно появившись из укрытий, расстрелять близких Джону людей. Сигнал к этому должен был подать сам Дюк, который собирался лично убить ненавистного мальчишку.
Полчаса спустя Рэй постучал в дверь комнаты Эрика. Оба отправились в казарму, и через несколько минут, оседлав лошадей, в сопровождении дюжины солдат скрылись в сгустившихся сумерках.
Церковь не охранялась, и прибытие всадников прошло незамеченным. Лошадей привязали в перелеске, с ними остался один из солдат. Остальных Рэй по двое спрятал в разных уголках церкви, приказав задерживать любого постороннего и не особенно при этом церемонится.
Перед рассветом в церковь начали сходиться люди Дюка. Первым пришел Найджел. Он поднялся на один из небольших балконов, где ему было отведено место, и замер – на него смотрело дуло пистолета, который держал в руке молодой человек в солдатской форме.
Найджел инстинктивно потянулся за своим оружием, но тут на его голову обрушился тяжелый кулак, и он безмолвно рухнул на каменный пол. Марк бросил Билли веревку. Тот быстро и ловко связал потерявшего сознание Найджела, заткнул ему рот кляпом и положил в сторону, как бревно. Они снова затаились и в течение четверти часа то и дело слышали звуки короткой борьбы. Все пять помощников Дюка угодили в ловушку Рэя.
Двое солдат пригнали к церкви крытую повозку, запряженную парой лошадей. В ней и разместили пленников. Затем повозка и солдаты скрылись в перелеске. Рэй в сопровождении Эрика пошел к хозяйственным постройкам на заднем дворе церкви. К тому времени почти совсем рассвело.
Хранилище церковной утвари и саму церковь соединял недлинный коридор. Маленькая дверь пряталась за алтарем, и служка мог в любой момент незаметно доставить из хранилища все, в чем возникла бы необходимость.
Свежесмазанная дверь не скрипнула, когда Рэй приоткрыл её и бесшумно скользнул в темноту. Эрик не отставал от него ни на шаг. Убедившись, что в темном коридоре никого больше нет, они приготовились ждать.
Время шло. Из-за двери, возле которой они стояли, доносился неясный шум – церковь заполнялась народом, вокруг тоже собирались любопытные.
И тут дверь в противоположном конце коридора приоткрылась и снова закрылась. Рэй и Эрик прижались к стене, затаив дыхание. Вошедший двигался уверенно и бесшумно. Он неясной тенью проскользнул на расстоянии вытянутой руки от Рэя, не почувствовав чужого присутствия.
Когда темный силуэт закрыл собой полоску света, пробивавшуюся сквозь щель в двери, начальник охраны шагнул вперед. Дюк начал было поворачиваться, но Рэй ударил его ребром ладони по шее. Ударил не сильно – убийство даже такого типа, как Дюк, претило ему, - но экс-камердинер мешком рухнул на земляной пол.
- Свет! – сказал Рэй. Эрик включил фонарь. Открытые глаза Дюка остекленели, руки и ноги мелко подергивались.
- Ты его убил?! – спросил Эрик. В его голосе слышались нотки восхищения и легкой зависти.
- Нет. – Но Рэй все же склонился над своей жертвой, чтобы проверить пульс. Парализованный его ударом Дюк не мог ни пошевелиться, ни издать ни звука – он мог лишь слышать голоса, звучавшие как бы издалека и с сильным искажением, и видеть смутные, расплывающиеся фигуры. Вдруг из тумана возникло лицо Рэя, затем опять исчезло где-то вверху. Его спутника Дюк так и не узнал.
- А по-моему, следовало бы! – произнес этот второй.
Отправив в замок солдат и повозку с её грузом, они вернулись в церковь, куда уже прибыл королевский кортеж. Рэй слушал, как священник произносит обычные для этой церемонии слова, которые сегодня звучали особенно торжественно, видел, как сияют глаза Елены и как Джон покусывает губы, стараясь сдержать улыбку, по его мнению, не слишком уместную в церкви.
Внезапно Рэй почувствовал, как его охватывает странное оцепенение. Все, что он видел перед собой, заволоклось туманом, голос священника превратился в неясный гул, и на этом фоне Рэй услышал слова, обращенные только к нему…
Повозку несколько раз подбросило на ухабах, и пришедший в себя Дюк вдруг понял, что веревка на его руках ослабла. Он повертел запястьями, напрягая и расслабляя мышцы, и смог, наконец, освободить одну руку. Остальное было просто. Распутав веревку на ногах, Дюк посмотрел на своих сообщников и приложил палец к губам.
- Я вернусь за вами, - прошептал он.
Дюк подполз к задней стенке и чуть отодвинул плотную ткань. Возле повозки никого не было: всадники, посчитав свою задачу выполненной, умчались вперед. Повозка приближалась к краю леса – и к замку. Дюк спрыгнул на землю и бросился в заросли…
Он торопливо шагал на северо-запад, к заброшенной избушке, где собирал своих сообщников и где его должна была ждать Тельма. День был в разгаре, но Дюк нервно оглядывался по сторонам, при каждом лесном шорохе покрываясь холодным потом, - бывший камердинер в полной мере осознавал, что находится на вражеской территории. Он помнил о волках-людоедах.
Страх подогревал его ненависть к Джону и к тем, кто его окружал, в первую очередь к юноше с пронзительными серыми глазами и странным именем – Рэймонд Паркер. Дюк ненавидел его и…боялся, а ведь раньше он не испытывал страха даже перед Фалько!
Пятьсот лет прошло после смерти сэра Роберта – и вот в Стране Мечты снова появился пришелец из другого мира. Чего от него ждать?! Дюка по-настоящему испугало то, с какой легкостью Рэй разрушил все его планы. Какой бес помогает этому парню? Какова его роль во всей этой истории? И кто он вообще такой?!
В избушке никого не было. Дюк бессильно опустился на скамью, чувствуя себя очень старым и усталым. Все его предали, даже Тельма. Разве стоило ждать столько лет, строить планы, чтобы все рухнуло в одночасье?! Рухнуло из-за мальчишки с дьявольской интуицией… Вместе с ненавистью Дюк испытывал жгучее сожаление оттого, что Рэй не на его стороне.
Он прилег на грубо сколоченный топчан и через некоторое время заснул. Разбудил его скрип открывшейся двери. В избушке было темно, у входа слышалось чье-то взволнованное дыхание. Дюк торопливо приподнялся, топчан заскрипел. Таинственный гость перестал дышать, затем шепотом спросил:
- Дюк, ты здесь?.. Это я, Тельма!
Прошло некоторое время, прежде чем Дюк смог ей ответить. Он уже начал привыкать к мысли, что остался совсем один. По крайней мере, она его не бросила…
- Я узнала, что вас всех арестовали. Остальные ударились в панику и чуть не разбежались, но мне удалось убедить их подождать. Я знала, что ты найдешь выход! Вечером стало известно о том, что ты сбежал, и я бросилась сюда… Как так получилось, Дюк?!
- Этот мальчишка – исчадие ада!.. – Он рассказал ей все.
- Он должен умереть, - сказала Тельма.
- Само собой… Но вдруг он нам пригодится?!
- Нет. Я знаю этого парня. Он всегда был странным. Его нельзя ни купить, ни обольстить, ни запугать. Его можно только убить!
Дюк внимательно посмотрел на неё, пораженный её категоричностью, начиная что-то понимать.
- Тебе не удалось заполучить его, да?
- Он должен умереть! – повторила Тельма.
8.
Из церкви Джон и Елена, ставшие теперь мужем и женой, и их сопровождающие отправились в резиденцию на центральной площади Турма. Толпа, собравшаяся на площади, разразилась аплодисментами, когда юный правитель покинул карету и с поклоном подал руку молодой жене.
Бриллиантовая диадема удерживала темные волосы Елены, собранные в высокую прическу руками лучшего мастера страны. Расшитое серебром длинное белое платье выглядело великолепно, но Елена чувствовала себя в нем немного неуверенно. Накануне, выйдя из примерочной комнаты, где модистки добрых три часа приводили почти готовое платье в полное соответствие с фигурой его хозяйки, она заявила ожидавшему в приемной Джону:
- От всей души надеюсь на то, что надену это платье в первый и последний раз в жизни!
- Я тоже на это надеюсь, - невозмутимо сказал Джон. Улыбнулся и пояснил: - Мы ведь поженимся один раз и на всю жизнь!
От кареты до ступеней высокого крыльца они шли по ковру из живых цветов, которые люди бросали им под ноги. Лакеи с поклоном распахнули перед ними двустворчатые двери.
Банкетный зал встретил короля и королеву овациями. Здесь собрался весь цвет страны, прибывшие издалека гости, в их числе Магнус Фалесский. Отличавшийся завидным аппетитом князь еще больше потолстел за те два года, что Джон не видел его.
Но не только высокородные гости почтили торжество своим присутствием. Надев свои лучшие наряды, многие из которых шились специально к этому дню, пришли сюда ремесленники и модистки, парикмахеры и дворцовая челядь – все те, чьими руками и был создан сегодняшний праздник.
Рука об руку Джон и Елена прошли через зал к высокому помосту. Джон обвел взглядом собравшихся. От его внимания не ускользнули ни презрительные взгляды аристократов в сторону слуг и ремесленников, ни то, как они перешептывались между собой, брезгливо кривя губы, как старались держаться подальше от плебеев, словно могли испачкаться о простую, но безупречно чистую их одежду.
И еще одно обстоятельство омрачало Джону праздник – в зале не было Рэя, которого он любил и почитал, как старшего брата, на чью помощь и поддержку всегда рассчитывал – и который в последнее время незаметно отдалялся от него, да и от всех остальных.
Но как бы то ни было, сегодня праздник, праздник для всей страны. Сегодня не время грустить и давать возможность всем собравшимся понять, что его терзают невеселые мысли. Его жизнь, его счастье – вот оно, рядом с ним, держит за руку, смотрит ободряюще, и хотя в глубине её зеленых глаз таятся отголоски его печали, никто этого не видит, да и ему самому не показалось ли?!
- Каждый из нас идет по жизни своей дорогой, - начал Джон. В зале воцарилась мертвая тишина – начало речи было нетривиальным, и никто не хотел пропустить продолжение. – Кто-то идет по ней в одиночестве, кого-то сопровождают друзья, любимые. Бывает, что мы сбиваемся с пути и иногда не можем вернуться на него, блуждаем наугад все оставшееся нам время. – Он сделал паузу и всмотрелся в посерьезневшие лица. – Но порой во мраке загорается огонек, который вновь выводит нас на правильный путь. Если повезет, то этот путеводный огонек сопровождает нас всю жизнь, не позволяет заблудиться в темноте, отводит зло и беды. В моей жизни таким светочем стала самая добрая, мудрая и прекрасная женщина на свете. И я счастлив потому, что она согласилась и впредь освещать мой жизненный путь. Клянусь, что сделаю все, возможное и невозможное, чтобы в этих глазах всегда сиял тот огонек, который согревает всех нас! – Джон поднес к губам руку жены.
Тишина в зале взорвалась аплодисментами. Краем глаза Джон увидел появившегося в дверях Рэя. Он был бледен и выглядел резко повзрослевшим за прошедшие несколько часов, но, заметив взгляд Джона, слегка улыбнулся, как бы говоря, что всё в порядке и поводов волноваться нет.
- Музыку, пожалуйста! – Скрытый на балконе оркестр заиграл плавную, чарующую мелодию свадебного вальса.
Когда Джон начал говорить, Мэрион потихоньку осмотрелась вокруг. Она искала Рэя. Вокруг было много знакомых и незнакомых лиц, но только не то, которое она надеялась увидеть.
Элегантный, с иголочки одетый незнакомец подмигнул Мэрион, как старой приятельнице. Она презрительно фыркнула и отвернулась.
Заиграла музыка, закружились в танце пары. Мэри все еще высматривала в зале Рэя, когда за её спиной кто-то торжественно произнес:
- Позвольте пригласить вас на танец!
Мэрион не сразу повернулась к говорившему, не сообразив, что эти слова относятся к ней. Несколько секунд потребовалось ей, чтобы узнать в незнакомце Эрика. Такое преображение не могло ей даже присниться: чисто выбритый, причесанный и безупречно одетый, Эрик выглядел настоящим аристократом. Даже держался он теперь по-другому.
Дамы из высшего общества посматривали на него с интересом, и Мэрион внезапно ощутила легкий укол ревности. Пока она приходила в себя от неожиданности, к Эрику приблизилась одна из этих напыщенных гусынь и как бы невзначай коснулась рукава его пиджака:
- Не потанцуете ли вы со мной, сударь?!
- Простите, мадам, но я обещал вальс этой леди! – учтиво ответил Эрик, увлекая Мэрион к середине зала.
- Но я не умею танцевать! – сказала Мэри. – Тем более так…
- Это не так уж сложно, поверь! Если даже такого медведя, как я, научили, то у тебя тем более всё получится.
Эрик знал, что говорил. Уже через несколько минут они вальсировали не хуже многих других пар. Однако у Мэрион вскоре закружилась голова, и им пришлось остановиться.
- Ничего страшного, такое со многими бывает, - успокоил её Эрик.
Но Мэрион его уже не слушала – она увидела Рэя. Он разговаривал с двумя неизвестными ей мужчинами, явно приезжими, и выражение его лица было вежливым, но отстраненным.
Видел ли Рэй, как она танцевала с Эриком? И если видел, то что думает о ней? Впервые в жизни Мэри испытала такие противоречивые чувства – ей хотелось подойти к Рэю, но и с Эриком расставаться не было желания. А никто из них не собирался облегчать ей выбор: Рэй беседовал с незнакомцами, даже не взглянув в её сторону, Эрик же, отступив на шаг, увлеченно рассматривал огромную напольную вазу с цветами.
До неё ли сейчас Рэю, подумала Мэрион и обратилась к Эрику:
- Голова уже не кружится. Может, еще потанцуем?!
Когда она рискнула вновь посмотреть в сторону Рэя, его там уже не было.
Джон и Елена покинули гостей в разгар торжества, не афишируя своего отъезда. Через поля и рощи карета увозила их в замок. Голова Елены покоилась на плече мужа, но, даже обнимая её за плечи, Джон не мог полностью отрешиться от тех проблем и вопросов, которые волновали его в этот день. И само собой вдруг вырвалось:
- Тебе не кажется странным то, что происходит в последнее время с Рэем?
Елена взглянула ему в глаза – похоже, она думала о том же, что и он.
- Не в последнее время, Джон. Это началось вскоре после появления сэра Роберта.
- Это не связано… - Джон запнулся. - …с нами?
- Нет. Рэй не ревнует: я для него как младшая сестра, не более того. Он заботился обо мне, опекал, защищал, но никогда не смотрел на меня, как на женщину. – Она немного помолчала. – Ты знаешь, что я могу прочитать мысли почти любого человека. Но Рэй недоступен для меня. Более того, Джон: когда он пришел сегодня на бал, то выглядел так…странно, что я не могла не попытаться узнать, что случилось. Рэй посмотрел прямо на меня и покачал головой, а я услышала его голос, хотя он и не открывал рта: «Не надо, Елена». И прозвучало это так, словно он обращался к назойливому коробейнику, который пристает к нему со своим товаром. Такого Рэя я совсем не знаю! Я не понимаю, что происходит вокруг. И боюсь – тихо добавила она. Джон мягко привлек её к себе, обнял и поцеловал.
- Не бойся, ничего плохого не случиться – я здесь. Я сумею тебя защитить – ты для меня все! Прости, что начал этот разговор, - с оттенком раскаяния произнес он.
- Договорились, - слегка улыбнулась Елена. Она не стала говорить, что боится не только за себя и Джона. Она не знала, что происходит вокруг, но чувствовала, что очень много висит на волоске, и неизвестно еще, в какую сторону склонится чаша невидимых весов Судьбы.
9.
Джед стоял у окна и, сдвинув брови, смотрел на двор. У казармы о чем-то разговаривали Эрик и Мэрион. Сам по себе этот факт не настораживал бы Джеда, если бы он не замечал, как изменилось отношение Мэри к его приятелю. Да и теплое выражение живых глаз Эрика трудно было назвать лишь отеческим…
Эрик коснулся ладонью пряди заметно отросших волос Мэрион и что-то сказал. Она кивнула и весело рассмеялась. Джед помрачнел еще больше и отошел от окна.
Открылась дверь черного хода, Эрик, все еще посмеиваясь, вошел в кухню.
- Что ты делаешь?! – вместо приветствия спросил Джед. Эрик недоумевающее вскинул брови, посмотрел на повара, на окно и все понял. Выразительные глаза как бы потухли, похолодели.
- Ты это о чем? – ответил он вопросом на вопрос.
- Сам знаешь! Не морочь девчонке голову – она не из тех шлюх, с которыми ты проводишь время в Турме! Ты же старше её на двадцать лет…
- На девятнадцать, - сухо поправил Эрик. Джед вскипел:
- Ну так прибереги свои дешевые уловки соблазнителя для более подходящей компании!..
Он много чего еще наговорил. Эрик слушал его с каменным лицом, а когда Джед остановился перевести дыхание, коротко бросил:
- Успокойся – ничего не было и не будет! – Круто повернулся и вышел на улицу.
Джед остался стоять посреди кухни, чувствуя, как его охватывает запоздалое сожаление. Да, второго такого ветреника, как Эрик, еще поискать, но вдруг именно сейчас он прав?! Однако высказанного уже не вернуть… Краска залила лицо старого повара.
Эрик прошел на конюшню, оседлал Огонька и пустил его галопом через двор замка к открытым воротам, в поле и дальше, к лесу. Там он спешился, пустил коня пастись, а сам лег в траву, закинув руки за голову и глядя в небо.
Да, худенькая смешливая девчушка заняла уголок его сердца, растопив сковывавшую его корку льда, но об этом не узнает никто, тем более сама Мэрион. Эрик слишком хорошо понимал разницу между ними и, к тому же, знал о её отношении к Рэю. О, он помнил её взгляд во время бала, но не питал иллюзий по этому поводу. Вальс – это танец-соблазнение, многие непреступные крепости рушились после двух-трех туров. Вальс Эрик танцевал превосходно, но только не в этот раз, не с Мэри! Что бы там ни думал Джед, он не собирался вскружить голову восемнадцатилетней девчонке – подлецом Эрик не был.
Одноглазый Уолли появился в Турме на следующий день после неудачного покушения и сразу понял, что затея Дюка провалилась. Он долго ходил по городу, внимательно прислушиваясь к разговорам и иногда принимая в них участие, избегая встреч с теми людьми, чьи лица казались ему знакомыми.
К вечеру он уже знал обо всех событиях, выяснил так же, где живут родители Тельмы, и провел несколько часов вблизи их дома, поджидая девушку. Тельма сначала испугалась, когда в сумерках на её пути возник незнакомец, но узнав Уолли, даже обрадовалась. Ночью она привела его в избушку, где скрывался Дюк.
Теперь у кандидата в новые диктаторы появился второй подручный, который был гораздо хитрее Тельмы, опытнее в разного рода интригах. Кроме того, им двигали вовсе не ненависть и желание отомстить – Уолли не хотел больше быть простым и незаметным обывателем. Он тоже желал почитания, основанного на страхе, мечтал быть при Дюке тем, кем был при Фалько сам Дюк.
А пока Одноглазый Уолли шнырял по городу, как огромная крыса, принюхивался, прислушивался к разговорам, отмечал все, что когда-либо могло пригодиться.
В тот день Уолли зашел в один из городских баров, чтобы пропустить кружку пива и перебросится словечком кое с кем из местных завсегдатаев. Стоя в дверях, он привычно окинул взглядом прокуренное помещение, и тут его точно окатили ледяной водой. У стойки бара сидел, покуривая сигарету и смеясь над шуткой соседа, человек, которого Уолли знал даже очень хорошо и не сомневался, что тот его прекрасно помнит.
Первым порывом было убраться отсюда, из бара, из города, плюнуть на Дюка и его девку и на собственные амбиции, вернуться к тихой и незаметной жизни. Но затем Уолли подумал: какого черта?! Тот, кто в молодости не отличался особенным умом, вряд ли даже сейчас повзрослел. Не будет большой сложности и теперь запудрить ему мозги. На крайний случай, есть чем его прижать – Уолли знает об этом человеке то, что он сам хотел бы забыть!
Приняв наконец решение, Уолли двинулся к стойке. Сел справа от своего «объекта» - тот слегка подвинулся, даже не взглянув в его сторону. Уолли подождал, пока собеседник интересовавшего его человека не удалился, а бармен не отошел к дальнему концу стойки, и очень тихо, не глядя на соседа, произнес:
- Здравствуй, Габриэль!
На долю секунды тот, кого он назвал Габриэлем, окаменел, затем чуть слышно вздохнул и окликнул бармена:
- Элиас, кружку пива! – И только после этого повернулся к Уолли. – Меня зовут иначе, Одноглазый, - бесстрастным тоном произнес Эрик.
Посмотрев на него повнимательней, Уолли почувствовал, как страх снова скребнул своей когтистой лапой его мелкую серенькую душонку, но отступать было поздно.
- Как поживаешь, дружек?
- Хотелось бы лучше…приятель. Может, ты чем поможешь?
Уолли тяжело вздохнул, напустив на себя вид вселенской скорби.
- Я маленький человек, Эрик, чем я могу помочь?! Собственную возможность упустил…
Эрик подвинул к нему нетронутую кружку пива. В его глазах Уолли заметил огонек нетерпения. Вот ты и снова на крючке, дурачок! Дурачок, простачок, ты попался на крючок, напевало самолюбие Уолли. Дюк будет им доволен.
- Не прибедняйся, Одноглазый! Ты-то своего не упустишь… И ко мне ты не для пустой болтовни подсел. Выкладывай, что у тебя на уме? А главное, - Эрик откинулся на спинку стула, - что с этого получу я?!
В тот день Эрик не вернулся в замок. И на следующий тоже. А затем его нашел Билли, получивший увольнительную в город. К вечеру в замке только и говорили о том, что Эрик связался с сомнительной компанией и окончательно потерян для нормальной жизни.
- Я всегда знал, что Эрик себе на уме! – говорил конюх Гарри. – Он как волк, а сколько волка ни корми…
Джон ходил по замку с мрачным и каким-то потерянным видом – слишком многое из того, в чем он еще совсем недавно был полностью уверен, оказалось карточным домиком. Елена пыталась поддерживать его, но он прекрасно понимал, что ей тоже не по себе от последних событий и напрашивавшихся выводов.
Мэрион на кухне часто шмыгала носом, ссылаясь на простуду. Но совсем скверно чувствовал себя Джед. Вину за уход Эрика он возлагал на себя: зачем он набросился тогда на него с голословными обвинениями?! Вспыльчивый и гордый, тот не смог стерпеть несправедливых упреков…
И только Рэй принял дурные новости спокойно, с непроницаемым лицом. Мысли его оставались для окружающих загадкой. Его реакция, точнее, её отсутствие, поразила Джона. Неужели Рэй ошибся в Эрике, и была ли эта ошибка случайной?!
В Турме, на самой окраине, расположилась улочка, которую местные жители называли «кварталом отребья». В обшарпанных каменных и покосившихся деревянных строениях обитали бродяги, забулдыги-пьяницы, дешевые проститутки. Здесь же могли найти временный приют скрывавшиеся от правосудия преступники и те, кто не хотел афишировать своё присутствие в городе.
Во время правления Фалько «квартал отребья» даже несколько разросся за счет того, что некоторые из вполне респектабельных горожан владели частью здешних домов – определенный процент их доходов составляла плата жильцов за маленькие убогие комнатенки.
В одном из таких домишек снимал комнату Одноглазый Уолли, здесь же после своего ухода из замка поселился Эрик.
«Квартал отребья» мог похвастать даже собственным баром – двухэтажным заведением, насквозь пропахшим перегаром и табачным дымом. На втором этаже хозяин бара обустроил несколько комнатушек, все убранство каждой из которых составляла большая пружинная кровать. В баре постоянно находились несколько разбитных, полупьяных и слабоодетых женщин в возрасте от пятнадцати до пятидесяти, трущобных обитательниц, которые в любой момент были готовы подняться наверх с кем угодно за горсть мелких монет или за выпивку.
Сюда почти каждый день наведывались Уолли и Эрик. Вот и сегодня они ввалились в открытые двери, огляделись. Уолли потащил было своего спутника к стойке, у которой сидели две девицы вызывающего вида, но Эрик отмахнулся от него и плюхнулся на скамью у самого входа. Здесь сидела совсем юная девушка, худенькая, большеглазая, с коротко стриженными темными волосами. Она робко улыбнулась Эрику, а тот обхватил её за плечи и притянул к себе.
- Отвали, Одноглазый! Эта дама теперь со мной.
- Как скажешь, дружок! – Уолли нетвердой походкой направился к девицам у стойки. Те встретили его радостными возгласами, заказали выпивку.
Развлекая их байками, Уолли не забывал краем глаза следить за Эриком. Они с девчонкой – явно из начинающих – болтали недолго и вскоре направились к лестнице на второй этаж. Уолли видел, как они прошли к самой дальней комнате.
Едва дверь плотно закрылась за его спиной, Эрик посмотрел на свою спутницу совсем с другим выражением и негромко рассмеялся при виде её перекосившейся мордашки.
- Боже мой, ну и дыра! – с отвращением произнесла Мэрион.
- Это тебе не абы что, детка, а самое дно жизни во всей красе! – усмехнулся Эрик. – Я бы водил сюда школьные экскурсии в поучительных целях…
- Вы всегда такой…такой..?
- Циничный, - с готовностью подсказал Эрик. – Почти всегда.
Мэри снова осмотрелась вокруг.
- А нам обязательно…встречаться здесь?
- Не привлекая ненужного внимания – только здесь. – Эрик присел на край кровати и похлопал ладонью по покрывалу не первой свежести: - Садись. – Мэрион молча помотала головой и отступила на шаг назад. Эрик насмешливо поднял бровь: - Да ты вроде бы боишься!
- Не боюсь!
- Боишься, боишься! Неужели я такой страшный?! Тебе даже рядом посидеть слабо…
Такой провокации Мэрион не выдержала. Она демонстративно подошла к кровати и села рядом с Эриком, который прикусил губы, чтобы не расхохотаться.
Они немного посидели так, затем Эрик заговорил:
- Сообщить пока нечего. Одноглазый хитер и не подпускает меня к мало-мальски значимым фигурам. Не произносил пока даже имени Дюка, но я уверен…
Он так и не сказал в чем именно уверен. Замолчав, он чуть повернул голову в сторону двери, а в следующий миг – Мэрион даже не успела испугаться – зажал ей рот ладонью и повалил на кровать. Мэри попыталась отбиваться, кричать, но Эрик прошептал ей на ухо:
- Молчи! Ради собственной жизни, молчи!
В его голосе было что-то, что заставила Мэрион повиноваться. Широко раскрыв глаза от ужаса, вся дрожа, она тем не менее затихла и даже не стала бы кричать, если бы Эрик убрал руку. Но он этого не сделал.
Дверь скрипнула. Эрик приподнялся и, слегка повернув голову, рявкнул:
- Какого дьявола здесь надо?!
- Прости, дружок, - послышался голос Уолли. – Я думал, вы в соседней комнате, а здесь свободно…
- Здесь занято! – Дверь уже закрылась, Уолли, хихикая, спускался вниз, а Эрик продолжал бушевать: - Ей-богу, сверну тебе шею, сволочь одноглазая! – Он посмотрел Мэрион в глаза: - Сейчас я тебя отпущу. Не кричи и не выскакивай сразу за дверь, поняла? – Эрик убрал руку, закрывавшую ей рот, и сел на край кровати. Мэрион не сразу поднялась с подушки. Её трясло, на глазах выступили слезы, ненависть к Эрику переполняла все её существо. Никогда её еще так не унижали!
- Это…это было так необходимо?!
Эрик разозлился:
- Только для моего собственного удовольствия! Неужели не нашлось никого поумнее…и постарше?
- Значит, не нашлось! – по привычке огрызнулась Мэрион и расплакалась. Эрик виновато смотрел на неё.
- Ну ладно, ладно, перестань… - Рыдания не умолкали. Эрик легонько привлек Мэрион к себе, обнял. – Успокойся, девочка, успокойся! Все верно – сволочь я, зараза и подлец, каких поискать. Ударь меня, если хочешь. Только не плачь!..
Вместе со слезами уходили напряжение и злость. Всхлипывания становились реже, тише. Ненависть, которой, казалось, не хватит места в этой комнате, сжалась в комочек и исчезла без следа, только на рубашке Эрика высыхали слезы Мэрион.
- Понимаешь, если бы Уолли хоть что-то заподозрил, мы с тобой не вышли бы отсюда живыми. Там, внизу, среди обычных честных пьянчужек ошивается с десяток людей Дюка. Собственную шкуру я бы дорого продал, но за твою торговаться не имею права! – Он чуть заметно улыбнулся и не столько увидел, сколько почувствовал улыбку Мэри.
- Я теперь поняла. Прости меня, ладно?
- Ну что ты?! Ты молодец! У меня просто не было времени тебя предупредить… Ты мне веришь сейчас, как раньше?
- Наверное, даже больше…
- Ну вот и хорошо!.. Возьми платок и вытри слезы. Сейчас мы спустимся вниз, я провожу тебя на улицу. Отправляйся прямо домой, поняла? Скажи, чтобы тебе прислали замену, это моё решение.
Мэрион отстранилась, плечи её поникли.
- Я не справилась, да? Я глупая…
- Ну вот, опять! – вздохнул Эрик. – Мы ведь не в игрушки играем, Мэри, я не хочу подвергать тебя опасности. Здесь и убить могут!..
- А вы?! Вы же здесь…
- Я – совсем другое дело, я знаю, на что иду!
Мэри уставилась на Эрика с упрямым, «бульдозерным» выражением.
- Я тоже знаю, на что иду! И завтра я снова буду здесь – вам от меня так просто не отвертеться!
Эрик сдался. Он махнул рукой:
- Ладно, настырная, но учти – я тебя предупредил! Лучше передумай, пока есть время…
Уолли не сразу рассказал Дюку о том, что Эрик перешел на их сторону. Первые дни он старался не упускать из виду своего «приятеля», следил за каждым его шагом. Но шла уже вторая неделя, а Эрик не давал повода в чем-либо заподозрить его, и бдительность Уолли начала ослабевать. Все-таки он не ошибся: Эрик, который когда-то звался Габриэлем, за прошедшие годы не слишком изменился.
Известие о новом союзнике заставило Дюка призадуматься. Эрик был для него «темной лошадкой», поэтому он не вполне разделял мнение Одноглазого.
- Его надо проверить, - сказал он наконец. – И чем скорее, тем лучше!
- Надо еще немного подождать, - возразил Уолли. – Этого зверя надо сначала приручить, а уж потом дрессировать.
Дюк посмотрел на него тяжелым взглядом.
- Я сказал: проверить! И не один раз…
За последнюю неделю количество обитателей «квартала отребья» заметно возросло. С окраин страны, из провинций съезжались сюда волонтеры Уолли и Тельмы. Некоторые оставались здесь, остальных отправляли по домам ждать сигнала к действиям.
Доходы владельца бара возросли, хотя привычные клиенты как-то повывелись. Их место заняли новые, незнакомые, с уважением и подобострастием встречавшие Одноглазого Уолли.
Каждый день наведывался в бар Эрик и каждый день приходила сюда Мэрион, получавшая от него сообщения о происходящем в стане врага. А сообщений было мало… Эрик нервничал, злился на себя и каждый раз отговаривал Мэри приходить сюда снова.
- Пойми же наконец, что это опасно! Мне по-прежнему не доверяют, не подпускают к серьезной информации. Они еще будут проверять меня, и кто знает, когда и как?!
Мэрион боялась, очень боялась, но все же с самоуверенностью, присущей лишь юности, недооценивала угрозу, которую не могла понять. Да и считала подлостью бросить Эрика в таких обстоятельствах. Однажды она спросила его, имея в виду обстановку бара и атмосферу всего «квартала отребья»:
- Как вы все это выдерживаете?!
- Ну что ты, это же моя стихия! – ответил он. Мэрион не поверила: Эрик говорил как образованный человек, на балу его манеры и поведение были таковы, что даже самые напыщенные аристократы принимали его за представителя их сословия. Нет, Эрик не простолюдин, хотя и старается таковым казаться! Почему?..
И лишь позднее Мэри поняла, что отвечая на её вопрос, он подразумевал вовсе не обстановку, в которой жил, а нечто совсем другое.
- Эй, Эрик, опять твоя дама здесь! – Это замечание вызвало взрыв хохота в наполненном клубами табачного дыма баре. Мэрион вздрогнула и застыла на пороге, не зная, что ей делать дальше.
Эрик подошел к ней, небрежно обнял за талию и притянул к себе.
- Привет, детка! Я уж думал, ты не придешь сегодня. – В его голосе ей послышался оттенок беспокойства. Он кивнул в сторону лестницы на второй этаж: - Пошли?!
Дорогу им как бы случайно преградил здоровенный детина с черной бородой и пивным животом.
- Оттащи в сторону свой скелет, приятель, - дружелюбно произнес Эрик. – Людям пройти надо.
- Что же ты, жмот, не угощаешь свою девчонку выпивкой?! – прогудел Пивной Живот. – Дай ей яблочной наливки – глядишь, и посмелее будет, а то она у тебя какая-то запуганная!
С этими словами он протянул руку, чтобы дотронутся до побледневшей Мэрион. Дружелюбное выражение не исчезло с лица Эрика даже тогда, когда он перехватил руку Пивного Живота. Тот посмотрел на него сначала с удивлением, затем лицо его начало искажаться от боли. Толстяк попытался выдернуть руку, но не смог – Эрик сжимал её всё сильнее, хотя со стороны этого нельзя было заметить. Пивной Живот тихо застонал и начал опускаться вниз, корчась от боли. Эрик наконец ослабил захват. Он по-прежнему улыбался, но от этой улыбки холодело сердце.
- Не прикасайся к моей девушке! – негромко произнес он.
Клиенты бара наблюдали за экзекуцией в полном молчании, но при этом подходили все ближе. Эрик не сразу заметил их маневры – слишком отвлекся на выяснение отношений с толстяком. Его и Мэрион окружили плотным кольцом. От стойки послышался голос Уолли:
- Ты неправильно поступаешь, дружок. Что значит «моя девушка»?! Девки здесь общие, а чего-нибудь свеженького всем хочется, понимаешь? Надо делиться!..
Эрик уже не слушал его. Случилось то, чего он боялся, и эту проверку он не пройдет, не сможет пройти. От того, что он выдаст себя, уже ничего не изменится. Одноглазый Уолли замолчал и подошел поближе. Ему нравилось смотреть на драку со стороны, а в том, что драка будет, сомневаться не приходилось.
Напряженное ожидание оборвалось, когда один парень из толпы кинулся на Эрика. Тот быстро пригнулся, и противник перелетел через его спину. Проститутки завизжали; бандиты Уолли бросились вперед, как стадо быков. Выпрямляясь, Эрик успел достать еще двоих.
Численное превосходство врагов пока спасало его – полупьяные, разгоряченные, они в азарте то и дело принимались валтузить друг друга, но одному не продержаться долго против пятнадцати. Кроме того, надо было выручать Мэри.
Отсутствие глаза сослужило Уолли плохую службу. Он подошел слишком близко к месту побоища, и Эрик воспользовался этим. Отбросив одного из нападавших в сторону, он выскочил из гущи врагов, как черт из табакерки, и не успел Уолли моргнуть единственным глазом, как Эрик оказался у него за спиной, зажав локтем его шею.
Драка прекратилась, как по волшебству. Все застыли, глядя на хрипящего Уолли. Эрик позволил ему дышать и что-то тихо произнес. Уолли замахал рукой.
- Отойдите, отойдите все! – просипел он. – Дайте им уйти!
Вся кодла послушно переместилась в глубь бара, перетащив даже тех, кто не мог идти самостоятельно. Эрик кивнул Мэрион, та бросилась к двери, открыла её и остановилась.
- Уходи! – приказал Эрик. – Хоть сейчас не спорь, убирайся отсюда!
Мэри выбежала на улицу. Пятясь и по-прежнему сжимая шею Уолли, Эрик приблизился к двери. Никто не сдвинулся с места, все лишь провожали их взглядами.
- Я тебе кое-что обещал, Одноглазый, помнишь?! – тихо сказал Эрик. Уолли не сразу понял, о чем он, но уже ничего не смог сделать.
Левая рука Эрика скользнула за его затылок, правой он резко дернул подбородок Уолли вверх и назад. Безжизненное тело Одноглазого мешком рухнуло на пол. Эрик захлопнул за собой дверь бара и быстро огляделся, прикидывая, в какую сторону бежать, чтобы запутать погоню и увести её в сторону от Мэрион. И тут он увидел неподалеку под деревом оседланного рыжего коня.
- Огонек! – ахнул Эрик. Конь, узнав хозяина, подбежал к нему. Эрик вскчил в седло, натянул поводья, поворачивая коня в ту сторону, куда должна была бежать Мэри. Из дверей бара уже вываливались бандиты Уолли.
Эрик нашел девушку немного в стороне от бара. Услышав топот копыт, она бросилась на встречу.
- Дай руку, Мэри! – Одним рывком Эрик втащил её в седло, и рыжий конь понес их подальше от «квартала отребья» к воротам королевской резиденции.
Их появление вызвало шок у всех, кто при этом присутствовал. Стражник у ворот едва успел распахнуть одну створку, как рыжий жеребец промчался мимо него и остановился у парадного входа. Все уже знали, что Эрик – отступник, и сейчас могли только дивиться его наглости. И что делает в его компании Мэрион?!
Эрик, не обращая внимания на окружающих, поднялся по каменным ступеням, отстранил рукой лакея и вошел в огромный зал, где несколько недель назад проходило свадебное торжество. В глубине зала была каменная лестница на второй этаж. По этой лестнице навстречу им спускался сэр Джон.
- Что все это значит?! – Голос Джона был суров, но во взгляде сквозила растерянность. Эрик коротко кивнул в знак приветствия, но сказать ничего не успел. Мэрион затараторила:
- Это я во всем виновата! Мы бы узнали все, что нужно, но… Не ругайте Эрика, он все делал правильно!
Нахмуренные брови Джона во время её тирады поползли вверх, и наконец он взмолился:
- Кто-нибудь, объяснит мне, что здесь происходит?!
- Я объясню! – Рэй возник в дверях, как всегда, неожиданно. – Это я отправил Эрика в город, в банду Дюка. Мэрион поддерживала связь между нами. Благодаря им я получил все необходимые сведения. Все готово для решающего удара, только дайте сигнал, сэр Джон! – Рэй улыбнулся.
Джон смотрел на него, переваривая услышанное и одновременно чувствуя, как с его души спадает – нет, не камень, а целая горная гряда.
- Значит, столько таинственности и недосказанности только для того, чтобы покончить с компанией Дюка?!
- Не только с компанией Дюка, но и с массой проблем на много лет вперед, - уточнил Рэй. – Да, я понимаю, как все это выглядело со стороны и что вы думали обо мне и Эрике! Но это был тот случай, когда цель оправдывала средства. Ты ведь это понимаешь?!
- Пожалуй, да, - ответил Джон. – Но еще о многом хотел бы с тобой поговорить.
- Поговорим. – Рэй повернулся к Эрику и Мэрион. – Вы молодцы. Отличная работа и благодарность от имени короля! – Джон кивнул, подтверждая.
- Но я провалил задание!.. – почти воскликнул Эрик.
- Нет, - покачал головой Рэй. – Все идет так, как и должно идти. А теперь отдыхай – завтра мы всерьез возьмемся за наших «друзей»!
Они с Джоном поднялись на второй этаж, В кабинет короля. Ошарашенный Эрик остался стоять внизу.
- Ничего не понимаю! – пробормотал он. Затем покосился на Мэрион: - Ты передавала только то, что я говорил? От себя ничего не прибавляла? – Она энергично помотала головой. – Уверена?!
- Уверена!
Почему Рэй сказал, что получил от них все необходимые сведения? Сам Эрик считал дни, проведенные в компании Одноглазого Уолли и его шайки, потерянным временем. Рэй что-то скрывает так же, как и он, Эрик-Габриэль.
Часть третья.
1.
Тельма приближалась к «кварталу отребья» - сегодня они вместе с Уолли должны были идти к Дюку за новыми указаниями. По дороге её остановил один из подручных Одноглазого – парень по имени Джек. На его лице был написан не просто страх, а настоящая паника.
- Уолли мертв, - рассказывал Джек. – Сегодня на рассвете квартал оцепили солдаты. Я успел уйти, пока они еще не замкнули круг. Остальным не повезло… Все пропало, Тельма, это конец! Надо уходить!
- Ты бредишь, идиот! Сколько ты вчера выпил?
- Не веришь – посмотри сама!
Прячась за домами и деревьями, они подобрались к тому месту, откуда хорошо был виден бар, и Тельма убедилась в правдивости слов Джека. Она увидела вооруженных солдат, знакомые лица тех, кого выводили из домов и сажали в крытые повозки. Повозки под усиленной охраной одна за другой отъезжали в сторону городской тюрьмы.
- Ты пойдешь со мной, Джек, - сказала Тельма. – Расскажешь Дюку все, что знаешь.
Известие о провале Дюк принял на удивление хладнокровно. Ни словом, ни жестом не дал он понять, насколько глубоко это поразило его. Все пошло прахом, но его, Дюка, не так-то просто выбить из седла.
Он посмотрел на Джека – помощи от него не дождешься, слишком он напуган и потерял контроль над собой. Нехорошо…
- Ты свободен от своих обязательств, Джек. Отправляйся домой и сиди тихо.
В глазах Джека вспыхнула щенячья радость. Он уже проклинал себя за то, что ввязался в эту авантюру, с того момента, когда на его глазах Эрик сломал шею Одноглазому Уолли. Он боялся, что Дюк не отпустит его просто так, заставит выполнять еще какие-нибудь задания, но все получилось так замечательно! Джек не знал, что обречен.
Едва он повернулся к двери, как трость в руках Дюка внезапно распалась на две части, обнажив скрытое в ней обоюдоострое сверкающее лезвие. Движения его были резки и стремительны, как бросок серой гадины, не оставляющий жертве ни малейшего шанса. Недлинное лезвие, с чуть слышным шорохом пролетев разделявшее их расстояние, вонзилось в спину Джека, который не успел понять, что происходит.
Дюк вытащил окровавленное лезвие и аккуратно вытер его об одежду мертвеца. Побледневшая Тельма вжалась в стену – никогда она еще не видела смерть так близко! Желудок сжался в мучительных спазмах, и её вырвало на пол хижины. Дюк взглянул на неё с легким отвращением.
- надо было выйти на улицу, - холодно заметил он. Когда Тельма выпрямилась, Дюк продолжил: - Теперь слушай меня – повторять не буду, времени слишком мало. Пойдешь в деревню и купишь там двух лошадей. Поняла? Не в городе, не в поселке – в деревушке поглуше! Вот деньги. – Он сунул ей в руку туго набитый кошелек. – Лошадей оставишь на том конце города, у часовни и придешь сюда. В сумерках мы проберемся через город и уедем отсюда. – Дюк взял её за плечи и посмотрел в глаза. – Помни, Тельма: обманешь – из-под земли достану! А сделаешь так, как я велел, то ни о чем жалеть не будешь… Ступай. – И он почти вытолкал перепуганную девушку за дверь.
К вечеру всё закончилось. Заговорщики, пойманные в Турме, ожидали суда в городской тюрьме. Из других городов поступали сообщения об арестах местных соратников Дюка.
Рэй, Джон и Эрик оставались в городской резиденции короля. Мэрион еще накануне отправили в замок. «Скажи Джеду, пусть не нервничает, - напутствовал её Рэй. На вопрос, почему должен нервничать повар, он ответил с загадочной улыбкой: - Он сам знает.» Мэрион, уже сидевшая в карете, долго смотрела на Рэя и вдруг её губы задрожали, а к глазам подступили слезы.
- Что это с тобой? – Но Рэй, похоже, не удивился.
- Я…я…
- Чш-ш! – Он приложил палец к губам. – Не говори того, о чем впоследствии пожалеешь… - И, отступив назад, махнул рукой кучеру.
Сумерки опускались на город. Рэй стоял у окна в кабинете Джона и смотрел вниз, на площадь перед зданием. Он не чувствовал той легкости, которая должна была прийти после благополучного завершения тайного противостояния. Не чувствовал, потому что знал – не все еще закончилось ни для него, ни для его друзей, которые оживленно беседовали за его спиной.
- А ты что скажешь, Рэй? – долетел до него голос Джона. Рэй обернулся.
- Что, прости?!
- Ты был далеко, приятель! – добродушно, но с оттенком настороженности произнес Эрик.
- Очень далеко, - подтвердил Рэй. – Я вас оставлю пока. Надо побыть на свежем воздухе…
Он спустился вниз и, миновав открытые ворота, вышел на площадь. Площадь была пустынна. Рэй остановился, в горле застрял горький комок, мешая дышать. По щеке катилась непрошенная слезинка. «Этого еще не хватало!» - с легким раздражением подумал Рэй. Никто в Стране Мечты не видел его слез, да и сам он думал, что давно уже разучился плакать.
Рэй закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сзади послышались чьи-то шаги; человек остановился за его спиной.
- Добрый вечер, мистер Шеффилд, - сказал Рэй, не оборачиваясь.
- Как ты узнал, что это я? – спросил сэр Роберт.
- У вас даже шаги печальные. – Рэй помолчал, затем произнес: - Значит, время уже пришло?..
- Все будет хорошо!.. – торопливо заговорил сэр Роберт.
- Я знаю.
- Я буду рядом.
- Я знаю… - повторил Рэй.
Шеффилд удалился почти не слышно. Рэй остался стоять посреди площади, не оглядываясь, думая о своем. Он поднял голову и посмотрел на небо, на котором уже зажглись первые звезды. Он сделал то, что должен был сделать, жаль только, что Дюка упустил…
Тем временем Эрик в кабинете подошел к окну, возле которого несколько минут назад стоял Рэй. Он увидел пустынную площадь и одинокую фигуру юноши. Холодок пробежал по спине, неясная тревога прокралась в сердце.
Внимание Эрика привлекло какое-то движение. На краю площади появились две темные тени, замерли на минуту, затем одна из них двинулась в сторону ничего не подозревавшего Рэя. Странное состояние охватило Эрика: он не мог ни пошевелиться, ни произнести ни слова. Бессильный что-либо предпринять, он стоял у окна, наблюдая за разворачивавшейся внизу драмой, и лишь побелевшие от напряжения пальцы судорожно сжимали край оконной рамы.
Рэй поднял голову и посмотрел вверх, казалось, прямо на Эрика – лишь чуть позже тот понял, что видел Рэй в тот момент только темное звездное небо. Таинственное оцепенение свалилось с плеч Габриэля, как плащ-накидка, он узнал того, кто незамеченным приближался к его другу.
Тельма не подвела Дюка. Вечером она снова проскользнула в дверь хижины.
- Все готово: лошади ждут за часовней, ближайший корабль тайно захватит нас в Фалес, а оттуда сможем добраться до Бейлера или дальше… И вот еще! – Она вытащила из дорожного мешка крестьянские одежды. – В этом мы пройдем хоть под окнами резиденции – никто не узнает!
- Хорошая идея! – ухмыльнулся Дюк. – Так мы и сделаем: никто не ждет нас в тех местах.
Расчет оказался верным – никому из прохожих не было дела до двух крестьян, которые шли куда-то по своим крестьянским делам. Если бы им нужна была помощь, они могли обратиться к первому встречному и получить любую подсказку или совет – люди в Стране Мечты в большинстве добрые и отзывчивые. Но при этом и ненавязчивые. Так что Дюк и Тельма спокойно дошли до площади.
Сумрак сгустился почти до темноты, но Дюк все же увидел человека на площади, увидел и узнал. И впервые за долгие годы не смог сдержать свои инстинкты кровожадного хищника. Путь к свободе был открыт, возможность оставить преследователей в дураках согревала душу. Но сейчас все это отступило в сторону, потеряло смысл – перед ним был виновник всех его злоключений и неудач, один, беззащитный, не подозревающий о его присутствии.
- Ступай вперед, - приказал Дюк Тельме, не сводя глаз с Рэя. – Жди меня на том краю площади.
- Что ты задумал?! – Её голос сорвался.
- Я сказал, иди! – прошипел Дюк. Тельма отшатнулась и мелкими торопливыми шажками, часто оглядываясь, двинулась по краю площади.
Дюк больше не смотрел на неё, он крадучись шел в сторону Рэя. Почти не дыша, он остановился в нескольких шагах за спиной юноши. Трость он держал двумя руками, и в мертвенном свете луны, выплывшей из-за туч, холодно сверкнула сталь клинка.
Никогда в жизни Эрик не бегал так, как в этот раз. Вниз по лестнице, по мраморному полу зала, через двор к воротам! Он опоздал.
Темная фигура приблизилась к Рэю вплотную, а затем бросилась бежать через площадь. Эрик даже не подумал о преследовании – он едва успел поддержать медленно оседавшего на землю Рэя. В нос ему, как много лет назад, ударил запах крови. Бешено колотилось сердце, но Эрик чувствовал в груди лишь обжигающую пустоту.
- Никто не предупреждал, что будет так…больно, - проговорил Рэй. Лицо его побледнело, но глаза оставались ясными, как будто жили отдельной жизнью. Эрик не мог ничего сказать – невидимая рука сдавила ему горло. Он видел, как на лице Рэя появляется выражение спокойствия и умиротворенности, знал, что оно означает.
Ушел страх, и вместе с ним ушла боль, дышать стало легче. Рэй увидел сэра Роберта, тот молча подошел и опустился рядом на одно колено. Рэй протянул руку, и сэр Роберт слегка пожал её.
«Вы покажете мне дорогу?!» - молча спросил он, и Шеффилд кивнул в ответ.
- Эрик! – Тот поднял голову. – Мэри, - сказал Рэй. – Ей будет плохо первое время. Позаботься о ней!..
- Да…
- Все идет, как надо, помнишь?! – Тихий голос Рэя угас, глаза неподвижно смотрели в темное небо, на холодные молчаливые звезды. Одна из них вдруг сорвалась со своего места и, прочертив короткую, но яркую дорожку, растаяла.
Сэр Роберт провел ладонью по лицу Рэя, опуская веки, сам закрыл глаза и тихо сказал:
- Вот твоя дорога, сынок!
2.
Дюка лихорадило, но вовсе не из-за только что совершенного убийства: убивать Дюк умел, и две смерти за один день раньше не были для него пределом. Он не мог отделаться от мысли, что даже это было запланировано, что Рэй ждал его и в этот раз он снова как-то использовал Дюка.
Тельма была в шоке, её округлившиеся глаза как бы растеклись по побелевшему лицу.
- Ты…ты его убил?!
- Да, убил! – рявкнул Дюк. – А ты чего ожидала?
- Зачем?..
- Ты же сама этого хотела, забыла?!
Да, она помнила, как говорила: «Он должен умереть!». Но в тот момент она просто не думала, не понимала, что значит эта фраза. Сегодня утром в избушке у неё открылись глаза на истинный смысл этих слов, и теперь Тельма не желала смерти ни Рэю, ни кому-либо другому.
Дюк схватил её за руку и потащил за собой – погоня могла начаться в любой момент.
- Надо уходить! Забудь про мальчишку.
Они были уже на половине пути к лошадям, ждавшим их у часовни, когда Тельма оступилась и упала. Нога неловко подвернулась, и девушка вскрикнула от пронзившей её боли.
Дюк остановился и обернулся. Тельма пыталась приподняться, закусив нижнюю губу, по лицу её текли слезы. Одного взгляда на её мгновенно распухшую лодыжку было достаточно, чтобы понять – долго еще Тельма не сможет бегать. Дюк подошел ближе.
- Помоги мне встать! – плакала Тельма. – Помоги мне встать, и я пойду с тобой дальше, обещаю… - Взгляд Дюка пугал её.
- Посиди спокойно. Сейчас нога перестанет болеть, и ты сможешь подняться. – Дюк улещевал её, потому что знал: с успокоившейся и расслабившейся жертвой справиться легче. Если бы утром он не сказал Джеку, что отпускает его, тот ни за что не повернулся бы к нему спиной, а схватка с этим крепким молодым парнем могла закончиться не в пользу Дюка – возраст, что ни говори! Оставлять же за своей спиной живых свидетелей было бы непростительной глупостью. Глупостей Дюк не совершал. Вот Одноглазый Уолли ошибся впервые за много лет – и его остывшее тело закопали где-то за городом арестанты…
Хныканья Тельмы стали тише, она вытерла нос тыльной стороной ладони. Нога по-прежнему болела, но она старалась не подавать вида.
- Сейчас я помогу тебе подняться.
Дюк зашел ей за спину и, сжав голову с боков, резко свернул её на сторону. Затем он столкнул тело в придорожную канаву и торопливо зашагал прочь, несколько раз оглянувшись, словно боялся, что Тельма стоит на дороге с безжизненно склонившейся к плечу головой и обвиняюще указывает на него пальцем.
Когда Эрик вылетел из кабинета, не разбирая дороги, Джон не успел даже спросить, что случилось. Он быстро подошел к окну.
Несколько минут спустя он с застывшим побледневшим лицом стоял в бальном зале возле одного из низких диванчиков, предназначенных для отдыха уставших от танцев гостей. Бежевая обивка дивана, как жуткими цветами, расцвела алыми пятнами. Джон не мог оторвать взгляд от лица друга – Рэй выглядел спокойным и уверенным, как человек, который добился в жизни всего, чего хотел.
За спиной послышался топот множества ног, тревожный гул голосов, который затих, как только их обладатели оказались в зале, - прислуга почувствовала беду. Кто-то тихо ахнул, кто-то всхлипнул. Не оборачиваясь, Джон хрипло произнес:
- Выйдите все!
Перешептываясь и оглядываясь назад, подталкивая друг друга, слуги просочились обратно в ту дверь, из которой появились. Эрик отошел в сторону и остановился поодаль – он видел, что таинственный незнакомец, появившийся откуда-то рядом с умирающим Рэем, остался стоять за спиной Джона. Его ладонь коснулась рукоятки спрятанного в кармане пистолета, когда голос незнакомца зазвучал в его собственной голове: «Не стоит, Габриэль!»
Рука Эрика дрогнула. Кто только не посвящен в его тайну, если уж о ней знает даже этот чужак! И вдруг он узнал таинственного гостя.
- Как долго ты собираешься стоять здесь и лить слезы?! – Голос сэра Роберта, холодный и презрительный, громко раскатился по бальному залу. Джон дернулся, как от удара. – Дай Дюку уйти и покажи всем, какая ты тряпка и никчемность! Я в тебе ошибся – ты ничего не вынес из наших уроков. А Рэй верил в тебя… Хорошо, что он не видит, как низко ты пал!
Джон развернулся – бледное лицо исказила судорога, губы дрожали, во взгляде смешались гнев и боль. Эрик увидел, как в воздухе сверкнуло обоюдоострое лезвие кинжала, который Джон носил на поясе, и замерло у самого горла сэра Роберта. Габриэль превратился в статую, боясь дышать, - даже сердце, как ему казалось, стучало сейчас слишком громко.
Через несколько мучительно медленно тянувшихся секунд рука Джона дрогнула, по щекам потекли слезы. Кинжал со звоном упал на мраморный пол. Мгновенно нахлынула слабость, но юноша справился с ней. Наблюдавшего за ним Эрика поразила вдруг произошедшая метаморфоза: доверчивое детское выражение навсегда исчезло из глаз сэра Джона, черты лица стали жесткими, суровыми, от носа к углам рта протянулись две глубокие складки – он как будто стал старше на двадцать лет.
Сэр Роберт коротко кивнул, как будто ему понравилось то, что он увидел.
-
Так-то лучше… Не дай Дюку оставить тебя в дураках!
Джон – голос еще не повиновался ему – поднял с пола кинжал, вбросил его в ножны и широким шагом вышел из зала на крыльцо. Не зная, что делать ему, Эрик взглянул на сэра Роберта, словно ожидая подсказки. Тот снова кивнул, и Эрик направился следом за Джоном.
Три оседланные лошади – Мерседес, Огонек и вновь оставшийся без хозяина Резвый – стояли у крыльца. Джон вскочил в седло и пришпорил вороного. Мерседес оскорблено взвился на дыбы и галопом промчался через двор к воротам. Следом Эрик погнал Огонька, но безнадежно отстал по пути и вновь увидел Джона лишь возле часовни на краю города.
Дюк отвязал повод одной из приведенных Тельмой лошадей, когда его остановил окрик Джона. Дюк неторопливо повернулся и с кривой усмешкой наблюдал, как молодой человек соскочил с седла и направился в его сторону. В первый момент Джон показался Дюку разгоряченным, и тот решил, что справится с ним без труда. Но из темноты снова послышался стук копыт – к часовне подъехал Эрик.
Все было кончено, Дюк это понимал и не боялся смерти, тем более что был уверен – он сможет забрать с собой и второго мальчишку.
А Джон, глупец, сделал все, чтобы облегчить ему задачу! Он поднял руку, жестом запрещая Эрику приближаться, и тот остался в стороне. Оружием Джона был лишь кинжал на поясе – бедный мальчик, он не знает, что во всей стране не найдется лучшего мастера поножовщины, чем Дюк!
- Я давно тебя не видел, Джон… Ты сильно изменился – раньше ты никогда не угрожал бы безоружному.
Дюк говорил, отвлекая внимание противника, а сам почти незаметно, словно дуновение ветерка по траве, приближался к нему. Лезвие клинка сквозь трость-обманку жгло ладони. Кинжал мальчишки все еще висел в ножнах на поясе.
- Ты играешь не по правилам: я один, а ты привел с собой сторожевого пса, который пристрелит меня в любом случае.
- Я не играю по твоим правилам, Дюк!
Джон не закончил фразы, когда Дюк метнулся вперед. Лишь чудо спасло юношу, в последний момент вспомнившего наставления сэра Роберта: «Всегда смотри не на оружие противника, а в его глаза!» Клинок Дюка все же коснулся его плеча, на рубашке выступила кровь, ранку болезненно саднило.
Налет благочинности мгновенно смыло с Дюка, при виде крови на его лице появилась улыбка-оскал.
- Больно, мальчик мой? – поинтересовался он, пародируя интонацию Фалько. – Будет еще больнее, обещаю! Я никуда не спешу…
Эрик сидел в седле, как на иголках. Он слишком давно и хорошо знал Дюка, чтобы не понимать – силы не равны. Джон держится хорошо, не позволяя эмоциям взять над собой верх, и все же, все же… Допустить его гибели Эрик не мог, как не мог и вмешаться без приказа. Он решил дилемму по-своему: ждал, держа наготове пистолет. Если Джону будет угрожать опасность, с которой тот не сможет справится самостоятельно, ждать приказа Эрик не станет.
Дюк медленно двигался вокруг Джона, ожидая удобного момента для новой атаки, ловя малейшую оплошность противника. А тот, в свою очередь, не спускал с него глаз, держа наготове кинжал.
- Я полагаю, твой приятель уже не с нами?! Иначе ты вряд ли примчался бы сюда так быстро…
При этих словах у Джона задрожали руки, в глазах вспыхнула ненависть. Дюк усмехнулся: мальчишка потерял контроль над собой, а значит, дальше будет проще. Но его ожидал сюрприз – внезапно взгляд Джона прояснился, холодная улыбка заставила Дюка Вздрогнуть.
- Думаешь, ты убил Рэя?! – Голос был чужим, хотя и смутно знакомым. – Ошибаешься: это он тебя прикончил!
Пелена застлала глаза Дюка, он рванулся вперед, взмахнул клинком… Джон так и не смог понять, как все получилось. Он шагнул навстречу Дюку, и вдруг лезвие его кинжала окрасилось кровью, а сам Дюк согнулся пополам – кровь сочилась из-под прижатых к животу пальцев.
Дюк увидел Эрика, который сидел в седле, опустив голову и прикрыв глаза, и все понял.
- Черт бы тебя побрал, Габриэль! – прохрипел он, падая на землю. Эрик устало посмотрел на него.
- Только после тебя, Дюк, только после тебя!..
Эрик сидел в кресле перед камином, глядя на языки пламени и наблюдая краем глаза за Джоном, сидевшем в кресле напротив. Юноша тоже смотрел на огонь, но вряд ли видел что-либо из того, что было перед его глазами. Он напоминал одну из статуй в дворцовом парке, непонятным образом очутившуюся в кабинете короля.
- Как ты это сделал? – вдруг спросил он, переводя взгляд на Эрика. – Я хочу сказать, каким образом ты помог мне справится с Дюком? Ведь это был ты, верно?
- Я из Алвина, - пожал плечами Эрик, - там каждый второй способен на такие вещи.
Джон снова уставился на огонь. Легкое покашливание возвестило о появлении сэра Роберта. Он прошел через комнату и остановился перед камином, спиной к Джону и Эрику, протягивая словно бы замерзшие руки к огню.
- Вы отлично справились со своим делом, - без выражения произнес Шеффилд.
Джон поднялся с кресла.
- Я должен извиниться перед вами, сэр Роберт. – Шеффилд слегка повернул голову в его сторону. – Не знаю точно, что могло бы произойти, но думаю, что для вас это было бы плохо…
- Я бы лишился возможности когда-либо вновь появиться в этом мире, - пояснил сэр Роберт. – Но эта жертва не была бы напрасной, если бы ты нашел силы справиться с самим собой, и я был готов её принести… К счастью, этого не потребовалось. – Он слегка улыбнулся: - Я горжусь тобой, Джон!
«Мне от этого не легче…» Это была только мысль, но сэр Роберт услышал её также, как если бы она была произнесена вслух. И не только сэр Роберт.
- Постарайся понять, Джон: все идет так, как и должно идти. Никто из нас не мог этого изменить – никто, кроме самого Рэя. А он не захотел ничего менять…
- Что вы сказали?! – Джон шагнул вперед, пристально глядя в лицо Шеффилда.
- Присядь и успокойся, иначе не поймешь самого главного… Есть две противоположные сущности – Свет и Тьма. Первое – добро, второе – зло. Между ними – все человечество во всех мирах. Мы балансируем на тонкой грани, склоняясь иногда то в одну сторону, то в другую… Иногда, очень редко, на свет появляются особенные люди – избранники. Про них говорят: «Не от мира сего», и это верно, потому что они с рождения принадлежат либо Свету, либо Тьме. Они владеют мудростью веков и способностями, которые приводят в трепет обычных людей. У избранника Света есть право выбора: когда приходит время выполнения его предназначения в мире, где он рожден…или куда он попал волей судьбы, он узнает всю правду о себе. Бывает, что избранника пугают открывшиеся перспективы – в этом случае он не выполняет своё предназначение, остается проживать жизнь обычного, ничем не примечательного человека. Меняется ход истории, основы мироздания дрожат, и в извечном противостоянии Тьма получает преимущество – отсюда войны, страшные эпидемии, катастрофы… Но если избранник принимает предложенные условия, то переходит на иной, недостижимо высокий уровень существования, получает возможность управлять судьбами миров, но и несет за это ответственность. Это их, как правило, и пугает. А еще то, что предварительно они должны умереть, причем насильственной смертью. Там, куда они направляются, это называется «открыть дверь». Не самая приятная вещь, тем более когда о ней знаешь наперед!
- Но почему Рэй пошел на это, если мог отказаться?! – воскликнул Джон. Сэр Роберт печально покачал головой.
- Ты совсем не слушал меня! Если бы Рэй отказался, последствия этого обрушились бы в первую очередь на вас, всех тех, кого он ставил выше собственного блага! – Сэр Роберт вдруг улыбнулся своим мыслям: - Удивительный мальчик – я никогда раньше не слышал об избранниках, которые ставили бы свои условия Высшему Совету! А он согласился со всем, но кое-что потребовал взамен…
- Мэри, - негромко произнес Эрик.
- Да, - кивнул сэр Роберт. – Он любил эту девочку и не мог оставить её одну, без поддержки. Он поручил это тебе, и ты знаешь, почему.
Эрик молча кивнул. Ему было немного не по себе оттого, что он только что услышал, но удивлен он не был.
- Скажи, Эрик, почему Дюк назвал тебя другим именем? – Взгляд Джона был внимательным и пытливым – взгляд сэра Джона, которого уже нельзя было снисходительно назвать «паренек».
- Правильнее будет назвать «другим» то имя, под которым меня знают здесь почти все, - сказал после короткой паузы Эрик. – В Алвине все еще жив древний обычай оберегающий новорожденных мальчиков от злого духа, ворующего силу рода. Имя ребенку дает мать, и никто, кроме неё, не знает этого имени в течении первых семи лет жизни его носителя. Имя не произносят вслух, чтобы его не услышал демон, а ребенка называют каким-либо другим, чтобы дух еще больше запутался. При рождении я получил имя Габриэль, но первые годы звался Эриком. Я рассказывал однажды свою историю Рэю, но рассказал не все. Правда, теперь я думаю, что это не имело значения – Рэй и без того знал абсолютно все, что хотел знать! Восемнадцать лет назад меня приняли в королевскую сотню, где я и служил до самого переворота. И стал одним из тех, кто поддался на провокации людей Фалько и перешел на его сторону. Во время переворота я застрелил своего лучшего друга…
Эрик опустил голову: воспоминания снова давили его. Сэр Роберт и Джон молча и терпеливо ждали продолжения.
- Когда я пришел в себя, меня навестил в госпитале сам Фалько. «Молодец, Эрик! Ты настоящий герой! Твой отец тобой гордится!» Герой?! Мой отец?! Что он несет?! Я убил своего друга, который даже не был вооружен! Хорошо, что мой отец не знает об этом – он бы, наверное, умер во второй раз. «Умер? Твой отец? Что за чушь! Твой отец хочет обнять тебя и сказать, как он рад тому, что вы с ним по одну сторону баррикады!» Отец жив, он сподвижник Фалько! Это не может быть правдой! «Не только может, это и есть правда. Ну, взгляни же на своего отца!» Но у кровати никого нет, кроме Фалько… Неужели?.. Нет, Господи, нет, этого не может быть! «Мальчик мой, неужели ты не рад?!» Снова темнота. Придя в себя, я подумал, что все это мне приснилось. Подумать только, Фалько – мой отец! Чушь собачья!.. Он пришел вечером и принес письма матери, медальон с её портретом. Все это не было ни сном, ни бредом: я сын Фалько. Я хотел вернуться домой, но меня там никто не ждал, мать умерла годом раннее. Кроме того, я не знал, как посмотрю в глаз родителям моего друга… Проще говоря, я струсил. Довольно долго Фалько приставал ко мне, умоляя не упрямится и вести себя, как подобает сыну правителя, наследнику. Я выполнял его просьбы с точностью до наоборот, и в конце концов он махнул на меня рукой. С течением времени мы стали совершенно чужими людьми…
3.
Через поля и рощи, отделявшие замок от Турма, нещадно нахлестывая взмыленную лошадь, во весь опор мчался всадник. Это был Билли, давний приятель Мэрион. Ему жгло глаза, по щекам катились слезы, и было не понятно, встречный ли ветер был тому причиной или что- то другое.
Рассвет уже полностью вступил в свои права, когда Билли осадил коня во дворе замка. Поднимаясь по каменной лестнице и затем идя по длинному коридору, он менее всего желал бы быть сейчас на своем месте: тяжелую весть он нес леди Елене.
Билли постучал в дверь и, услышав приглашение войти, открыл её. Елена стояла у окна, наполовину повернувшись к нему. Она взглянула в лицо Билли и тут же вытянула в его сторону руку жестом одновременно и останавливающим, и защищающемся.
- Молчи! Я все знаю…
Её слова не слишком удивили посланника – Билли знал Елену с детства и немало был наслышан о её способностях. Она отвернулась к окну, покусывая дрожащие губы; Билли застыл на пороге, и не зная, что делать дальше.
- Ступай, Билли, - ровным голосом произнесла Елена. – Я хочу остаться одна.
Молодой человек незамедлительно выполнил её просьбу. Он торопливо спустился вниз, в холл. Ноги сами понесли его в сторону кухни.
Джед был удивлён и немало возмущён тем, что Билли, без приглашения ввалившийся в его вотчину, с порога потребовал:
- Дай воды, Джед, а лучше чего-нибудь покрепче!..
- В своём ли ты уме, мальчишка?! – взвился было старый повар, но всмотревшись пристальней в его лицо, сказал: - Дай ему воды, Мэри.
Билли взял из рук Мэрион большой ковш с холодной водой и выпил, не переводя дыхания.
- Да что случилось-то? – спросил Джед.
- Сегодня ночью убили Рэя… - выдохнул Билли.
Джед, тяжело опершись на край стола, сделал шаг назад и опустился на табурет. Мэрион застыла мраморным изваянием, на несколько секунд лишившись способности что-либо чувствовать и понимать. Она слышала лишь гулкие удары собственного сердца, в такт которым билась одна-единственная мысль:»Неправда…неправда…неправда…»
- Проклятый Дюк… - попытался было продолжить Билли, но его слова оборвал грохот пустого ковша, выпавшего из рук Мэри и с металлическим лязгом покатившегося по полу. Ещё через мгновение ноги девушки подкосились, и она медленно осела вниз.
Несколько часов спустя во двор замка въехала группа всадников. Елена спустилась с крыльца навстречу Джону, взглянула из-за его плеча на закрытую черную карету, на Резвого с пустым седлом. Она знала, что так будет, с тех самых пор, как посетила долину черных камней, но легче ей от этого не было.
Эрик прошел на кухню и вместо приветствия спросил враз постаревшего Джеда:
- Где Мэри?
- В своей комнате. Она потеряла сознание, когда узнала… - На глазах повара выступили слёзы, губы задрожали: - Она как… мертвая!..
Сиделка, которую Елена прислала присматривать за Мэрион, испуганно вздрогнула, когда без стука открылась дверь и на пороге возник побледневший Эрик. Его взгляд словно бы подтолкнул сиделку к выходу.
Казалось, что лежавшая под покрывалом Мэрион стала ещё меньше и прозрачнее за те часы, что он её не видел. Джед почти не погрешил против истины, когда сравнил её с мертвой. Эрик опустился на одно колено перед кроватью, взял в руки безвольную ладошку Мэри и тихо заговорил, глядя в её закрытые глаза:
- Вернись домой, девочка, не стоит бродить во мраке – там холодно, страшно и одиноко. Ты должна всё узнать, и тогда сможешь понять Рэя. И простить… Иди на мой голос, Мэри, возвращайся к нам. – Он немного помолчал, затем продолжил тем же ровным бесстрастным тоном: - А теперь открой глаза, Мэрион, открой глаза и посмотри на меня.
Сомкнутые ресницы дрогнули, раз, другой, медленно приподнялись, и Мэрион посмотрела на Эрика, пока ещё не узнавая. Постепенно взгляд её стал осмысленным.
- Я видела сон, - тихо произнесла она. – Сон, похожий на кошмар. Там было так темно, что нельзя было понять, открыты мои глаза или закрыты. И эта тьма была ощутима – холодная и влажная, как кожа серой гадины, что живет в болоте. Она затягивала меня, и сопротивляться ей не было сил… А потом я услышала твой голос и поняла, что могу выбрать, остаться там или вернуться. Я вернулась.
Руки Мэрион обвились вокруг шеи Эрика, влажная от слёз щека прижалась к его щеке. Он притянул её к себе, чувствуя прилив бесконечной нежности и поверив вдруг во всё самое лучшее, что ждёт впереди их обоих.
- Ты расскажешь мне всё, Эрик?!
- Обязательно расскажу… Зови меня Габриэль – это моё настоящее имя.
Страна мечты
© Copyright: Джейсон Тайг, 2007
Свидетельство о публикации №207112800522
Свидетельство о публикации №207112800522
Рецензии
Джейсон! Дима Кащеев правильно написал Вам о правке, но если не знаешь, что править, то КАК? Вы пишете ОЧЕНЬ увлекательно, но я никогда не читаю фантастику, не дочитала и на этот раз, т.к. не могу читать с экрана, а Дима скачал. Мне тут некуда, не мой к-р. В помощь Вам - в самом начале "несмотря", "негромко", "неумелое (сопротивление)" - опять "негромко"- пишите ВМЕСТЕ.
Желаю Вам успехов и реализма, которого и в этом рассказе хватает.
Любовь Розенфельд 18.10.2008 13:56 • Заявить о нарушении
Желаю Вам успехов и реализма, которого и в этом рассказе хватает.
Любовь Розенфельд 18.10.2008 13:56 • Заявить о нарушении
Я это не называю фантастикой, т.к. для меня фантастика - это межзвездные корабли, бластеры, роботы и все остальное в том же духе. А текст на компьютере не я набирала - своего нет. Спасибо на добром слове, я стараюсь!
Джейсон Тайг 29.10.2008 14:20 Заявить о нарушении
Джейсон Тайг 29.10.2008 14:20 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.