Тетя дора. часть 5

- Слава Господи, мы приехали. А кому Моня поручил мои чемоданы? Где мне их искать?
- Госпожа, проходите, на паспортный контроль.
- Я прошла уже контроль в Одессе! Там Моня все заплатил!
Дора встала в длинную очередь и стала продвигаться к окошку.
Ей что-то стали говорить, а она, не понимая, стала оглядываться по сторонам.
- Вы что, не говорите по-русски? Весь мир говорит, а она нет. Приедешь в Одессу, там тебя научат всему!
- Пасьпорт, вашь пасьпорт.
- И таки да, ты говоришь по-русски!
- А теперь этот багаж для меня, как дырка в голову. Где я его буду искать? Моня сказал, что он будет на чем-то крутиться. Я имею, у кого спросить? Разве это наши люди? Три часа мы сидели с ней рядом, а она слова мне не сказала. Рива мне не поверит!
-Тетя Дора, Дора… слышалось откуда-то из толпы.
Услышав свое имя, она камнем стала на месте.
- Ее обнимала женщина, в брючном костюме, а Дора не могла ее узнать.
- Дора, я знала, что вы приедете.
- Циля, вы поменяли лицо.
- Я имею вам столько рассказать. Мы столько ночей с вами не будем спать. Вы умрете!
- Циля, дайте мне слово. Если я умру здесь, вы похороните меня в Одессе, возле мамы, или ничего не рассказывайте.
Два такси груженные сумками и встречающими подъехали к высотному дому.
- Циля, вы меня поселите совсем одну в гостинице?
- Это дом, в котором мы живем.
- Что вы говорите? А на каком этаже?
- На седьмом.
- А как мы туда долезем с этими лантухами?
- На лифте.
- Циля, а вдруг выключат свет?
- Дора, у нас не выключают!
- Ха, у всех выключают, а у них нет. Вы мне замыливаете глаза.
- Дора, вы мне объясните, зачем мне вас уговаривать?
Что-то грустно- тайное, защипало внутри Доры. Неужели свет ни разу не потушат за целый месяц? Рива мне не поверит!

 ***

- Дора, я поведу вас на экскурсию в город. Походим, посмотрим.
- Она меня будет водить как слепую! Наша Одесса, больше чем ваш Израиль, а его я знаю, как своих пять пальцев!
- Да, но вы не знаете язык!
- Ради Б-га, я на идише спрошу где живет Циля!
- Дора, а вы знаете сколько в Израиле Циль?
- Такая одна!
- Дора, вы посмотрите эти цены, точно как в Одессе?
- Да. Точно. А сколько ты получаешь?
- Я? Я получаю тысячу.
- Тысячу в ваших рублях?
- Нет. Тысячу в американских долларах.
- Что вы говорите? А сколько получает дворник?
- Дора, не смешите меня. Как вы думаете, кем я работаю?
- Я знаю…
- Первый раз вам нечего сказать. Я работаю дворником. Простым дворником.
- Циля, вы меня удивляете. А скажите, стоило вам ехать из-за 3900 этих рублей? Или я отказывала вам в помощи? Да. Тут не тушат свет. Да. Вы имеете все. Да. Вы не одалживаете на хлеб. Да. Вам вылечили язву.
- Дора, мы так за всеми скучаем, у нас так болит сердце, но тут мы русские, и нам это приятно!

 ***

- Дора, завтра вы улетаете. Мы были так довольны вашим приездом, так довольны.
- Циля, разве Рива мне поверит?
- Дора, я хочу передать детям Шмулика подарки. Риве повезете эту губную помаду, а ее маме передадите эту шаль.
- А можно я сделаю наоборот? Помаду отдам Ривиной маме. К ней захаживает Лёня, а у дочки есть муж. Так зачем ей красоваться?
Наступило завтра. Солнце сияло над головой, а по небу плыли легкие облака. Дора смотрела в небо удивленными глазами, и ей казалось, что она тут уже была. Видела эти удивительные пальмы, эти ярко красные китайские розы по обеим сторонам дороги. Ей казалось все до боли знакомым и родным. Она поднималась по трапу самолета, и думала. Как тяжело расставаться с теми, кого знала всю жизнь. Тяжело осознавать, что эта встреча, может быть первой и последней.
Самолет набирал высоту, и Дора спокойно смотрела в окно. Она видела, как превращаются в мурашек люди, потом дома, города. Как под крылом самолета была лишь вода и горы, разделяющие самых дорогих и близких.
Нет, Дора не хотела стать министром. Дора хотела что-то изменить.


Самолет пошел на снижение, и Дора увидела свою Одессу с высоты птичьего полета. Все утопало в зелени, и видны были крыши домов. И впервые она увидела свой город сверху.
Но вот она уже и в здании аэропорта. С той стороны ей махал рукой Моня. Провожая, он сказал:
- Тетя Дора, где я вас оставил, там и возьму.
- Народ, где мои вещи? У меня было 6 мест, а я вижу только 4! Это же не мои сумки! Мне Циля привязала красные трапочки на каждую сумку!
- Мадам, что вы себе рвете пуп? Вон ваши сумки на куче вместе с остальными!
- А они здесь, что не крутятся как там?
- Это там крутятся, а здесь они лежат на куче.
- Чтоб их разорвало, как они задавили все, что передала Циля.
- Женщина. Что у вас в багаже? Это манго? А вы знаете, что это нельзя везти на Украину?
- Я его везу внукам Мани, Софы. Абрамчику дам одну штучку, Ёсику одну….
- Постойте, столько нельзя!
- Мне что отправить это обратно?
- Но вы можете оставить это нам на пробу.
И тут Дора поняла, что это за птичка. Но Моня был рядом, он ждал ее «фас»!
- Моня! Ты посмотри, как она из меня рвет внутренности! Я должна отдать то, что Циля передала бедным детям!
Взгляд Мони был настолько убивающим, что назад отступили даже пассажиры.
Погрузившись в такси, Дора вздохнула полной грудью. Вечерний Одесский воздух наполнялся запахом цветущей акации, а подъехав к дому, у ворот её ожидали жители дома 53.



- Что я имею вам рассказать, это 1000 и одна ночь! Циля меня встретила, повезла домой. А какая у нее квартира!
- И у нее есть отдельная уборная?
- Ха! У нее их целых три!
- Зачем столько много?
- Им в спальне надо? У ее мамы с папой тоже отдельная, надо? А дети ходят по нужде в свой.
- Да…?
- И вы думаете, там тушат свет?
- Что вы говорите?
- Рива, я знала, что вы не поверите!
- Я верю вам, но меня это удивляет.
- Дора, а что они там кушают?
- Что кушаем мы?! А они кушают, и слава Б-гу!
- Но у нас в магазинах тоже все есть.
- Да. Есть. А когда вы это покупали?
- На Новый Год, на Песах.
- Так учтите! Это, они кушают каждый день!
- А как у них с работой? Где они работают?
- Вот с этим у них плохо. Я думаю, что страна очень грязная. Все работают уборщиками. Меня конечно водили по чистым местам, но у кого не спрошу:
- Где служите, все отвечают, что на уборке!
- Дора, а может это уборка полей?
- Оставьте, какие в Израиле поля? Горы и песок!
- Но, муж Цили инженер, почему он убирает?
- Да. Инженер. А что он будет инжинерить там? Я познакомилась с дворниками. Так один из них дирижер, другой армейский полковник.
- Надо так человеку опуститься?
- А тут он сидел у перехода и играл на баяне, так это называется - поднялся?
- Дора, вы нам скажите честно, вы собираетесь уезжать?
- Я и тут работаю дворником! А вы без Доры утоните в грязи. Вы можете держать в руках метлу? Это вам не Израиль. Но вы бы видели их машины! У них нет ни одного гаража!
- А где они их держат?
- Они стоят прамо на улице! Чтоб я так жила!
- А если украдут?
- Это будет счастье. Он получит страховку!
- Дора, а вы были у Стены Плача?
- Да. И я там плакала. Я благодарила Б-га, что открыл тот занавес, и послал мне через Цилю билет, увидеть одну Стену, которая осталась от этих бандитов.
Она развернулась, и медленно пошла в свою каморку, пить в одиночестве чай. Думы ее были грустными и тоскливыми. Она вновь представила себя у Стены Плача, слезы катились, и падали на скатерть, образуя маленькое темное пятнышко, похожее сверху на Израиль.


- Маня, вы помните Вилю Ривиного брата?
- Как мне его не помнить, я же была в него влюблена!
- С вашим ростом, Маня, ждут взаимности только сидя.
- Так что Виля?
- У него куча детей, а из этой кучи двое неудачников!
- Что вы говорите, Дора? Я хорошо помню старшего и младшего, они жили у Ривы.
- О! Они были большими людьми, добились такого положения, особенно младший. А теперь стали никем! Старший стал критиком, испортил отношения со всеми, а младший, кем вы думаете, стал, после таких высот – плотником! Мало того, его средний сын стал большим фермером!
- Но он же был шахтером, Дора!
- Маня, он просто нашел себе теплое местечко, и там отсиживался пока не подняли этот занавес.
- Ну…
- Что ну? Он поехал, ограбил банк, и вернулся!
- А дочки? У Вили было две дочки.
- А что дочки? Выходили замуж за гоев, меняли их, любили путешествовать, а на старости остались без своего угла!
- Это же надо. Когда пополышники брали власть, они придумали для себя гимн. А что написать тем, кто стал никем?
- Маня, я первый раз слышу от вас умные речи!
- Да, на старости лет я стала думать.
Доре стало немного не по себе. Почему на старость? Почему нельзя было думать раньше. Или раньше не думалось совсем? Как теперь будут жить Вилины дочки? Что теперь будет делать его сын плотник? Табуретки, которые никому не нужны? А старший сын – критик? Их сейчас развелось так много? А работать никто не хочет! Вся надежда - на среднего. С этими мыслями, Дора зашла в свою каморку, достала спрятанные на черный день деньги, пересчитала, и тихо произнесла:
- Надо узнать адрес плотника. Закажу себе кресло, и чтобы качалось.
 
-