Интервью. Кое-что о Лукавом

 Интервью. Кое-что о Лукавом.
 

Молодая цветущая журналистка: - А вот скажите, пожалуйста, писатель должен быть счастливым в личной жизни, чтобы полностью реализовать себя в творчестве?
Пожилой, болезненного вида писатель: - Это непременное условие. Только у меня это никогда не получалось. А сейчас так особенно что-то хреново. – Болезненно морщится и держится за живот.
Журналистка: - Вот даже как? А гармония души и тела, как без нее творить? Например, Акутагава советовал всем, кто мечтает добиться успехов в литературе, заниматься шведской гимнастикой.
Писатель: - Ваша гармония души и тела – это свойство или идиотов, или законченных подлецов. А на счет Акутагавы… Ох, не могу, как живот режет.
Журналистка: - Но ведь художник должен же как-то жить.
Писатель: - Кто вам сказал такую чушь, милая моя? Вы меня, видно, путаете, с блаженно контуженным князем Мышкиным. Я как художник должен творить, рождать чужую жизнь на бумаге. Часто за счет своей собственной жизни, заметьте. А наслаждаются бытием пускай все остальные. Их в миллионы раз больше, чем художников. Поэтому всеобщая жизнь от того, что художники не рождены для нее, нисколько не умаляется.
Журналистка (капризно оттопырив нижнюю ярко накрашенную губу): - Как вы не понимаете очевидного? Это же прописная истина.
Писатель: - Я сторонюсь прописных истин. Ох…! У вас не будет чего-нибудь обезболивающего?
Девушка: - Я вообще не употребляю таблетки.
Писатель (с хриплым придыханием) – Счастливая. А я бы без них давно подох.
Девушка (убежденно): - Вы же не станете отрицать, что смысл любой деятельности в том, чтобы добиться успеха, славы… ну, я не знаю, признания близких. Ведь существует столько удачных, богатых, довольных жизнью мастеров и в литературе, и в живописи, и в музыке. Что вы о них скажете? Это все признанные, безумно талантливые люди.
Писатель (с сильным страданием на лице): - Ничего не скажу. Я вас попросил о малости – дайте мне обезболивающее! Дайте! А нет, так пошла ты на хер, Идиотка. Сучка крашеная.
Девушка: - Заткнись, хамло! Ты меня уже достал.
Писатель встает из-за стола, идет к выходу, держась руками за живот. Из пиджака у него выпадает сложенный вдвое листок бумаги. В дверях студии он оборачивается и говорит журналистке: - Я же предупреждал вас. Никакого интервью у нас не получится
- Не вам судить, - бросает она ему вслед.
Сгорбившись, он выходит и прикрывает за собой дверь.
Журналистка с охотничьим азартом вскакивает со своего стула и поднимает с пола листок. Опять возвращается к круглому столу. Углубляется минут на десять в написанное. Затем резко придвигает к себе раскрытый ноутбук, приговаривая злорадно: «Член старый. Все у меня получится». Начинает быстро печатать:
 «Очень интересной и познавательной получилась беседа с пожилым, но все еще полным жизненных и творческих замыслов прозаиком N. Он продолжает свой давнишний труд о Лукавом. Вот что в беседе поведал мне писатель N. У Дьявола так же, как у Бога, несколько ипостасей: Змей-Искуситель, Царь Тьмы, Сатана, Лукавый и Люцифер. Люцифер – наиболее изощренная из них. Именно он является к мудрому Фаусту.
 С латинского Luci – свет, fero – нести. Таким образом, Lucifero (Люцифер) - несущий свет, несущий свет образования. То есть он искушает мыслью. Вся западная цивилизация с ее грандиозными достижениями в науке, в общественном устройстве, в экономике – есть результат именно такого интеллектуального искушения. И вот уже воздвигнут новый Вавилон, как выразился писатель N, новое царство Ваала. Образованные самодовольные миллионы готовы преклониться перед Царем Тьмы. Во все тяжкие готов удариться от скуки цивилизованный человек. Но в основе этой всемирной глобальной унификации таятся искушения Люцифера. Его ученики все современные философы, художники и реформаторы церкви - Мартин Лютер, Карл Маркс, Ницше, Вольтер, Шекспир, Лев Толстой, Ленин, Гитлер, все великие лидеры всех великих держав и т.д. и т.д. Эту силу смертному человеку, пусть самому гениальному и святому душой, победить в одиночку невозможно. Так считает уважаемый писатель N».