Стекло

Бесконечный горизонт соединял сиреневое, ровное небо с поверхностью этой планеты. Вся она состояла из массы, чем-то напоминающей стекло. На ровном поле иногда виднелись прозрачные пузыри, заполненные газами. Внизу под ногами бешено билось сердце этой непонятной планеты. Раскаленное, оно было заперто в стеклянной тюрьме. Здесь никогда не было органической жизни. Даже бактерий. Воздух был абсолютно чист, если называть воздухом вещество, образующее атмосферу.
- Совершенно безжизненный мир, - изрек пилот, стоя в задумчивости на стеклянной поверхности.
- И, хотя здесь нет жизни, он близок к совершенству, - возразил ему техник.
Они стояли здесь уже два дня, наслаждаясь пустотой, и нервным биением сердца планеты. Ремонт требовал еще неделю. Приземлились они здесь потому, что увидели яркую светящуюся точку на экранах мониторов, которая, увеличиваясь, превратилась в совершенно непостижимый елочный шар. Прямо как из детства! Им понравилась эта маленькая стеклянная планета, не привлекающая собой исследователей, как объект безжизненный. Здесь, в самом деле, не было жизни. Органической. Но неорганическая жизнь тут развивалась своеобразно. Каждый стеклянный шар мыслил, это отражало и изменение цвета газов, заполняющих его, и свечение, и, иногда, даже магнетизм. Да и сама планета в каком-то смысле жила. И, что самое главное, умела размышлять, дедуцировать. Ее мозг решал несложные проблемы по отклонению курсов метеоров, комет и других небесных тел, угрожающих ее жизнедеятельности. И, если бы она захотела, маленький катер никогда не приземлился на ее поверхность. Но, чувствуя отчаяние и одновременную радость живых существ, она позволила им занять часть ее поверхности под свои нужды. Катер удобно устроился на совершенно гладкой площадке, посреди океана стекла…
Бездействие порождало скуку, и пилот решил сходить в стеклянную пустыню, а потом вернуться, и помочь технику наконец-то починить двигатель. Работать сейчас пилот был не в состоянии. Он надел респиратор, натянул на себя ремни, крепящие силиконовые баллоны со сжатым воздухом, и направился на север, хотя ни компас, ни другие устройства, определяющие направление здесь не работали, он все же определил север по солнцу, так как точно знал, что находится в южном полушарии. Пилот шел вперед, никаких препятствий, преграждающих ему путь, тут не было, и шел он точно на север. Связь работала отлично, глаз радовали стеклянные пузыри, перемигивающиеся разными цветами. Только сейчас он подумал, что газ внутри просто так цвет не изменит. На него должны подействовать какие-то факторы: температура, электрический ток, радиоволны, или что-то еще. Он подошел к двум пузырям, находящимся рядом, и положил на один правую, а на другой – левую руку. Сначала он почувствовал легкое покалывание в левой руке, а правую вдруг обожгло чем-то горячим. При этом пузыри стали одного и того же молочно-белого цвета, а газ внутри неярко засветился. Свет пульсировал в унисон биению сердца пилота. Он поднял правую руку. Свет тут же стал ровным и ярким, а через несколько секунд погас вовсе, газ внутри опять начал переливаться всеми цветами радуги. Он поднял левую руку, и костяшками пальцев стукнул по пузырю. Тот почернел, и перестал реагировать на пилота вообще. Совершенно непонятно как сообщалось стекло пузыря с наполнявшими его газами, как оно само, под воздействием чего-либо, могло менять температуру или электромагнитное поле. Стекло было недвижимо, но живо. Ничто, присущее органическому организму (или почти ничто), не было свойственно ему. Стекло не питалось, не двигалось, не размножалось, не умирало. Оно только жило. Пилот так и прозвал этот мир: Стекло. Еще одно безликое название, среди тысяч Марсов, Нептунов, Плутонов с порядковыми номерами, обозначающими год открытия, которое, в отличие от них, отражало суть планеты, ее форму существования.
Пилот не вернулся на катер ни через день, ни через два. Связь работала прекрасно, и пилот объяснял технику, что он поражается красотой этого мира. «Мертвой жизнью Стекла» - сказал пилот, и выключил связь. Совсем. Он растоптал приемник и передатчик, сорвал с себя респиратор, и вдохнул совершенно сухой воздух планеты. И для него больше не было Земли, не было матери, не было ничего, что помешало бы ему существовать в бесконечной стеклянной пустыне. Приемник хрипел, выбрасывая в воздух слова: «Ответьте, ответьте!», выкрикивая фразы техника, произносимые по ту сторону реальности. Но пилот уже ничего не слышал: его руки обхватили Стекло. Теперь родную его планету. Он вдохнул в последний раз совершенно сухой воздух, кислорода в котором никогда не было, как и жизни на этой планете, и умер с блаженной улыбкой на лице.