Дорога в никуда - Кровь и сакура

Дорога в никуда
Кровь и сакура

Расшифровка некоторых японских слов и фраз дана в конце рассказа – прим.автора.

- Стук. Стук. Стук.
Шаг, поворот, наклон, удар.
- Стук. Стук. Стук.
Отскок, выпад, удар.
- Стук. Стук. Стук.
Воздух рассекла серая молния. Лезвие боккэн с хрустом переломилось. В руке лысого круглолицего юноши лет двадцати, одетого в просторное кимоно, осталась лишь бесполезная рукоять. Его противник – высокий мужчина средних лет азиатской внешности, так же одетый в кимоно, занес свой боккэн для удара.
- Матэ! – Выкрикнул парень, отскакивая назад и инстинктивно закрывая голову скрещенными руками, в одной из которых все еще сжимал бесполезную теперь рукоять меча.
Каждый раз он боялся, что его учитель не успеет остановить удар, а в руках мастера даже деревянный меч может стать смертоносным оружием. Но он успел…
- Закончим на сегодня. – Кивнул мужчина.
Юноша рухнул коленями на татами и согнулся, едва не касаясь мата головой.
- Аригатоу гузаимасэ, сэнсэи! Ватакуси ва…
- Прекрати. – Перебил его мужчина. – Твой японский ужасен. Чего ты хочешь?
Он взял стоящий у стены низенький чайный столик и перенес его в центр комнаты. За ним последовали две подушки – на одну он сел сам, на другую приглашающее указал юноше.
Возникший в его руке колокольчик издал мелодичный звон. Спустя минуту за полупрозрачной стеной из рисовой бумаги показался женский силуэт.
Служанка опустилась на колени, поставила на дощатый пол поднос и отодвинула в бок сёдзи. Взяв поднос в руки, она перешагнула через порог; вновь присела, поставив поднос на татами, закрыла дверь и лишь затем встала и поднесла поднос замершим в ожидании мужчинам.
На столик опустились два блюдца, бутылка сакэ и две большие миски риса, с торчащими из них палочками.
Поймав полный надежды взгляд молодого человека, девушка потащила из рукава кимоно вилку, но взглянув на каменное лицо учителя, тут же спрятала ее и поспешно выскочила из помещения. Юноша обреченно вздохнул и взялся за палочки.
Учитель молодого человека взял блюдце и аккуратно налил в него из бутылки. Пригубил, поставил блюдце на стол и взял миску с рисом.
- Так что ты хотел, ученик? – Он взялся за палочки и принялся за еду.
- Учитель… - Парень на время прекратил борьбу с палочками, в которой те явно побеждали, и взглянул в глаза мужчине. – Я хочу, чтобы вы научили меня своей тайной технике.
Брови учителя чуть приподнялись, но есть он не перестал.
- Зачем? – Через минутную паузу спросил он.
- Я хочу стать сильнее… - Юноша запнулся. – Сильнее своего отца.
- Зачем? – Повторил свой вопрос мужчина.
- Вы ведь были и его учителем… - Туманно начал парень. – Отец рассказывал, что это – единственное, чего он не смог освоить. А потом добавил, что если мне когда-нибудь удастся превзойти его – я стану владельцем катаны, которую отец привез из Японии. Он говорил, что ей уже больше ста лет. Я…
- Нет. – Коротко бросил мужчина.
- Но… - Умолк юноша. – Почему, учитель?
- Ты еще слишком слаб. Это - во-первых. А во-вторых, у нее есть лишь одно назначение – убивать.
- Учитель, я не собираюсь убивать отца! – Вскричал парень. – Я просто научусь тому, чему не смог научиться он и…
- Нет.
Юноша вскочил и, ничего не говоря, выскочил из дома. Сёдзи громко стукнули друг о друга и жалобно затрещали.
Учитель неторопливо встал и, покачав головой, вышел следом.
Ночь. Парнишки уже и след простыл. Мужчина неторопливо спустился по деревянным ступеням и босыми ногами ступил на холодную землю.
Ему было душно. Пусть прошло уже двадцать лет с тех пор, как он покинул родину – он задыхался. Задыхался в чужой стране. Пусть его старый друг… больше чем друг, и весьма богатый человек попытался воссоздать в этом нетронутом цивилизацией уголке атмосферу средневековой Японии, к быту и культуре которой тяготел, но… Чего-то не хватало. Не было пения цикад по ночам. Восходы солнца были не такими яркими, а закаты – не такими красочными. Даже звезды здесь были иные. Лишь луна оставалась прежней. Он не понимал – почему, но чувствовал это. Каждую ночь он спускался по широкой деревянной лестнице вниз, по склону холма. К небольшому озеру, на берегу которого цвела сакура. Он садился на землю, прислонялся к теплому стволу дерева и смотрел, как лунный свет купается в мелких волнах…

- Стук. Стук. Стук.
Шаг, поворот, наклон, удар.
- Стук. Стук. Стук.
Отскок, выпад, удар.
- Стук. Стук. Стук.
Воздух рассекла серая молния.
На этот раз он успел. Рука расслабилась. Меч, под натиском противника, плавно отошел в сторону, следуя за своим хозяином, а потом резко, по дуге, рассек воздух.
Конечно, учитель заблокировал его удар – глупо было надеяться удивить его тем фактом, что ученик выполнил именно то, что уже неделю пытался от него добиться учитель. Но он был рад. У него получилось, он стал сильнее.
- Матэ! – Только и успел выкрикнуть он, когда боккэн вырвался у него из рук, а деревянный клинок уже летел к его горлу.
- Закончим на сегодня. – Кивнул учитель и вновь, как и вчера шагнул было к чайному столику, стоящему у стены.
- Учитель…
- Да?
- Вы научите меня тайной технике.
Мужчина замер, обернулся, и молча стал ждать. Это был не вопрос – это было утверждение. Теперь он ждал объяснений. И, в зависимости оттого, что скажет ученик, он либо устроит тому взбучку, либо рассмеется в лицо, либо… нет, третьего не дано.
- Вы научите меня тайной технике, учитель. Потому что… - последовало объяснение. – Иначе я расскажу маме, что вы спали с отцом.
Это подействовало. Это не могло не подействовать. Учитель и отец были старыми друзьями. Кроме того они были любовниками. Учитель был хорошо знаком с его женой – знал, что она не простит измены, тем более – измены с другим мужчиной. Это стало бы ударом для отца, от которого он, безумно любящий муж, не смог бы оправиться.
- Я… - На лице мужчины застыла каменная маска. – Научу тебя… тайной технике.

На этот раз в центре помещения стояло двенадцать манекенов. Расположенные кругом в центре комнаты, они напоминали причудливый циферблат.
- Смотри. – Коротко бросил учитель… Нет. Уже бывший учитель.
Юноша замер. Он уже умел смотреть. Смотреть и видеть каждое движение своего учителя, в точности запоминая положение и движение рук, ног, всего тела. После оставалось лишь раз за разом пытаться повторить увиденное – это было намного сложнее, но смотреть он умел.
И в первое мгновение в его сознании мелькнула мысль:
«Неужели, примитивное катэ».
Но нет, он ошибся.
- Раз. – Шепнул учитель.
Катана, настоящий боевой, а не тренировочный, меч выпорхнул из ножен на поясе мужчины и рассек манекен; рухнул на следующий; меч скользнул под правой рукой и пронзил третий манекен; метнулся вперед, и голова четвертого отделилась от туловища; пятый; клинок прошел под левой рукой и вонзился в шестой, прыгнул назад.
- Два. – Уронил мужчина.
Поворот; клинок вновь проходит под левой рукой, седьмой; возвращается назад – восьмой; удар прямо и девятый манекен рассекла тонкая линия; десятый, одиннадцатый, двенадцатый – он возвращался к началу. Катана скользнула обратно в ножны.
- Три. – Закончил бывший учитель, и его слова подтвердила секундная стрелка настенных часов.
Глаза слезились. Прошло всего две секунды, но напряженному до предела телу казалось, что минуло несколько часов. Юноша едва успел схватить небрежно брошенный ему меч.
- Это было потрясающе, учитель! Я попробую! – Юноша бросился в круг манекенов, часть из которых сейчас покосилась, часть лишилась головы или одной из конечностей, иные просто трещали, распадаясь соломой.
Мужчина не ответил. С каменным лицом он прошел в угол помещения, придвинул к себе чайный столик и тронул колокольчик.
Парень наносил один удар за другим, стараясь максимально точно скопировать действия учителя. Непривычная тяжесть ничуть не мешала, наоборот – помогала. Кисть сама изгибалась в нужном направлении, удары приходились именно туда, куда и должны были попасть. Иных вариантов просто не могло существовать. Да, это было катэ, но каждый шаг, каждое движение было выверено до миллиметра. Овладеешь им - и ты с молниеносной скоростью сможешь расправиться хоть с одним, хоть с двенадцатью, хоть с целой армией. Лезвие не только наносило удары, но и перекрывала все возможные траектории вражеских ударов.
Молодой человек глубоко вздохнул. Он постарался отогнать от себя мысли о том, что завтра получит настоящий боевой меч, наверняка познавший вкус крови. Отогнать недоумение по поводу недоверия учителя – ведь здесь и не нужно быть сильным! Невольно на ум приходили слова, оброненные как-то учителем в самом начале тренировок – «боевые искусства были придуманы слабыми, что бы противостоять сильным» - почему же он не хотел учить его, почему отец не смог… И стыд. Стыд было отбросить сложнее всего. Совесть уже проснулась и начала неторопливо раскладывать перед ним пыточные инструменты.
«Ничего! Я извинюсь перед ним! Все будет нормально»!
- Раз. – Прошептал он.
Меч выпорхнул из ножен и рассек манекен; рухнул на следующий; скользнул под правой рукой и пронзил третий; метнулся вперед, и голова четвертого отделилась от туловища; пятый; клинок прошел под левой рукой и вонзился в шестой, прыгнул назад.
- Два! – Прокричал юноша.
Он чувствовал, как в его крови кипит адреналин. Как мышцы дрожат от напряжения, и странной тянущей и невыносимо приятной боли. Повернулся.
«Я иду, седьмой, я иду»! – Неслось в голове.
Каменная маска спала с лица учителя. В глазах мелькнули боль и таска. Одними губами он шепнул: «Прости».
Но ученик не увидел этого. Перед глазами плыл кровавый туман, тело содрогалось в конвульсиях, силясь прервать удар.
«Матэ»!
Но меч не остановился.
Ему не хватило сил. Не хватило сил, что бы изменить направление меча, после поворота. Время в десятки, сотни раз замедлило свой бег. Он тянул изо всех сил, бил, толкал рукоятку меча, но все было без толку – катана, словно влитая, висела в воздухе, не двигаясь ни влево, ни вправо… Лишь вперед, медленно – миллиметр за миллиметром пожирая пространство, отделяющее ее от колотящегося в бешеном ритме сердца…
Мужчина встал и подошел к растянувшемуся на полу юноше. На белом кимоно, вокруг торчащего из тела клинка, расползалось багровое пятно.
Рука сомкнулась на рукояти и потянула меч на себя.
Сзади, послышался звон упавшего на доски пола подноса. Он не стал оборачиваться – знал, что у отодвинутой сёдзи стоит девочка-служанка. Знал, что может не выдержать, попытаться убить и потому не обернулся.
Торопливый стук удаляющихся ног.
- Вот и все… - Обронил мужчина, стер с лезвия кровь, вернул меч в ножны и вышел из дома.
Ночь. Мужчина неторопливо спустился по деревянным ступеням и босыми ногами ступил на холодную землю. Глубоко вдохнул прохладный воздух. Сегодня он был особенно свеж, даже духота куда-то отступила. Он прошел к дереву, росшему на берегу озера и устало опустился на землю.
Медленно кружась, на траву подле него опустился розовый лепесток.
Мужчина прикрыл глаза.
На несколько минут воцарилась тишина. Даже шепот прибрежных волн притих. Потом послышались шаги.
По деревянной лестнице спускались семеро. Один шел впереди, шестеро – чуть поодаль. Шедший впереди подошел к сидящему под сакурой мужчине и замер.
Они молчали. Бывший учитель лишь чуть качнул головой.
Вышедший вперед развернулся, и лунный свет блеснул на его щеках.
Шестеро силуэтов шагнули вперед, встали полукругом вокруг сидящего на земле. Мечи взметнулись, блеснули в лунном свете и опустились, а все вокруг наполнилось розовыми лепестками, кружащимися на внезапно налетевшем ветру, уносящем их на восток.

Расшифровка некоторых японских слов и фраз:
Боккэн - деревянный макет катаны, использующийся в различных японских боевых искусствах для тренировок.
Матэ - яп. остановись.
Татами - плотные маты из рисовой соломы, обтянутые болотным тростником.
«Аригатоу гузаимасэ, сэнсэи! Ватакуси ва…» - яп. «Благодарю Вас, учитель! Я…»
Сёдзи – бумажная стена; традиционный японский дом состоит из двигающихся панелей, представляющих собой легкие деревянные каркасы оклеенные бумагой, которые заменяют и стены и окна и двери и шкафы, внутри помещений.
Сакэ – японская рисовая водка.
Сакура – вишня.
Катэ – «вырезка» из реальной боевой ситуации.

КОНЕЦ