Как взяли высоту

Эту проклятую высоту мы люто ненавидели. Добро была бы она настоящей высотой. А то ведь так себе плюгавенькая высотка. Но с этой «плюгавенькой» хорошо просматривались дорожки, ведущие к нам. Немцы постоянно держали их под прицельным огнём, так что довольно часто подносчики горячей пищи не могли к нам добраться со своими термосами. А на голодный желудок настроение, как известно, хорошим быть не может. Была ещё одна немаловажная причина ненавидеть эту высоту. На ней-то было сухо, а мы засели в низине, в болоте. Несмотря на то, что уже выпал снег и наступила зима, мы постоянно ходили промокшие. В общем, причин ненавидеть эту высоту хватало.
Пытались мы захватить эту высоту и выбить оттуда немцев. Несколько раз пытались, но каждый раз неудачно. Слишком мало было нас для такого дела. Держать оборону сил ещё хватало, а вот чтобы взять высоту - нет. Вот и сидели в болоте. Это, наверное, про нас написал Твардовский: Перемокшая пехота
В полный смак клянёт болото!
И мечтает об одном:
Хоть бы смерть, да на сухом!
Во второй половине декабря наш участок усилили ротой штрафников, сформированной из бывших уголовников. Я тоже получил один взвод из этой роты. Но положение не изменилось. Немцев сбить с высоты мы не смогли, но и они не могли нас потеснить, хотя несколько раз и пытались. Вот так и сидели мы на своих местах, постоянно беспокоя друг друга и днём и ночью миномётным и ружейно-пулемётным огнем.
Как-то мои бойцы узнали, что у меня 5-го января день рождения и решили сделать мне подарок. У меня был старшина, который умел хорошо варить пиво. Он переговорил со штрафниками и те раздобыли, неведомо где и неведомо какими путями, деревянную бочку, маленький бочонок и всё что нужно для того, чтобы сварить пиво. Где и как они сумели раздобыть всё это, я так и не дознался. Но раздобыли. Впрочем, на то они и были штрафниками, они, наверное, и не такие фокусы могли делать.
Старшина заварил пиво и поставил бочку и бочонок в землянке штрафников в угол около печурки, т.к. пиво должно бродить в тёмном и тёплом месте.
В это время наступили рождественские праздники. А, как известно, немцы любят всякие религиозные праздники и стараются их отмечать в любой обстановке.
- Рус, - стали они кричать нам, - давай воевать культурно! Давай ночью на праздники спать! Не стреляй и мы не будем!
И действительно, пару ночей не стреляли, и мы смогли этими ночами вполне прилично поспать.
А на третью ночь в землянке штрафников раздался сильный взрыв. Как потом выяснилось, это взорвалась большая бочка, в которой бродило будущее пиво. Наверное старшина заполнил её больше, чем надо и слишком плотно забил деревянную затычку. В общем, бочка взорвалась, будущее пиво вылетело и окатило спящих штрафников, а впечатление было такое, будто в накат землянки ударила мина большого калибра, от взрыва и тепла, которое мгновенно развивается при взрыве, снег на крыше растаял и вода протекла сквозь брёвна наката.
Кто-то скомандовал «В ружьё», кто-то заорал: «Ну, фриц-падла! Сейчас тебе будет праздник!»
Взвод пулей вылетел из землянки и помчался к высоте. Услышав шум, и остальные мои солдаты по тревоге вылетели из землянок и побежали за штрафниками. Почему они так сделали, я до сих пор не пойму. Никто никакой команды не давал, но все кинулись на высоту. Мне ничего не оставалось делать, как только побежать вместе со всеми. И я побежал.
Бежали быстро и молча. Никто не сделал ни одного выстрела. Только изредка слышались такие страшные матерные ругательства в адрес немцев, что я даже при всём желании не могу их воспроизвести. Добежав до проволоки, стали забрасывать её шинелями, ватниками, полушубками, перемахнули через проволоку и молча кинулись в немецкие окопы.
Дежурное охранение не успело опомниться и понять, в чём дело, как было полностью перебито. Не ушёл ни один. Кинулись дальше в немецкие блиндажи и к пулемётным точкам. Никто не стрелял. Кололи штыками, били прикладами, били сапёрными лопатками, били штурмовыми ножами. И всё молча. Слышалось только хриплое дыхание, ругань и удары. Это было страшное побоище. Я на войне был с первых дней, многое успел повидать, но такое видел впервые.
Ни о каком управлении боем нечего было и думать, всё равно никто никакой команды не стал бы слушаться. Поэтому и я дрался, как рядовой. Все словно озверели. В плен не брали. Немногим фашистам удалось удрать. Мы и сами не успели опомниться, как высота оказалась полностью в наших руках. И, что самое удивительное, потери у нас были небольшие: трое убитых и десять раненых.
А в бочонке, который уцелел, пиво оказалось отменного качества. И, хотя всем досталось совсем по маленькому глотку, оно всем очень понравилось.