Проблемы научно-технической революции в свете идей
К.Э. Циолковского и Ю.В. Кондратюка.
К вопросу о двигателях общественного, научно-технического и технологического прогресса.
Романенко Б.И. (автор и составитель)
Проблемы научно-технической революции в свете идей К.Э. Циолковского и Ю.В. Кондратюка. К вопросу о двигателях общественного, научно-технического и технологического прогресса. ООО «ПЕТРОРУШ», М., 2007, - с. 49.
В книге приводится факсимильное переиздание давно ставших библиографической редкостью работ К.Э. Циолковского "Двигатели прогресса", "Мысль и изобретение" и Ю.В. Кондратюка - "Экспертиза", а также, как послесловие, - авторские работы и комментарии к ним Б.И Романенко. Приводятся также опубликованные ранее комментарии Н.К. Гаврюшина к отмеченным работам К.Э. Циолковского.
© Б.И. Романенко, 2007
К.Э. Циолковский Мысль и изобретение
Фото 1. Константин Эдуардович Циолковский
«СТРАШНАЯ ОШИБКА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА — НЕ ОТДАВАТЬ ПОЛОВИНУ ИЛИ ТРЕТЬ СВОИХ БОГАТСТВ НА ПОДДЕРЖКУ ИЗОБРЕТАТЕЛЕЙ, МЫСЛИТЕЛЕЙ И НАУКИ»
Мы в лесу. Ветер. Скрипит дерево. Любопытный ищет причину звука. Оказывается, что ветка трется о ветку. Место трения оказалось теплым.
Пилят дерево первобытным орудием — каменной пилой. Любопытный замечает нагревание камня и дерева.
Огонь известен, так как молния неоднократно зажигала деревом хижины. Но как его добыть, если он по нечаянности потух?
Наблюдательный, вспоминая нагревание от трения, трет куски дерева друг о друга, вертит с силой острую палочку на сухой дощечке. Вертит рукой, веревочкой, луком, нажимает изо всей силы на дощечку: теплота все больше и больше. Появляются пар, дым, сухое дерево загорается.
Открыт способ получения огня во всякое время, по желанию, хотя и с большим трудом.
Любопытный замечает еще, как удары камней друг о друга дают искры, как искры зажигают трут.
Так люди в холод стали зажигать костры, согреваться, готовить пищу для стариков, детей и больных: варить и жарить плоды, овощи, мясо, рыбу.
Огнем легко было раскалывать камни, придавать желаемую форму деревянными орудиями, выжигать лодки, размягчать металлы и ударами делать из них ножи, молотки, топоры, орудия охоты, защиты и обработки.
С изобретением способа добывания огня человечество страшно подвинулось вперед.
Если бы мы знали, кто был первый, искусственно добывший огонь, то мы кинулись бы ему в восторге на шею и отдали бы ему значительную часть своих трудов и расположения.
Может быть, было несколько таких Прометеев. Но их никто тогда не поощрял, к ним были равнодушны. Только теперь воображаемого Прометея возвели в божественное достоинство. (Впрочем, это сделали еще древние.)
И стоит того. Такими людьми живет человечество: одолевает зверей, двигается вперед, увеличивает свою силу и благоденствие, приближается к небесам.
Как бы и нам поощрять таких людей, отыскивать их, помогать, ставить во главе дела.
Человечество и сейчас в своей совокупности сильно. Если оно даже половину своих сил отдаст изобретателям, то оно все же выиграет, так как изобретения не вдвое увеличивают силы человечества, а в десятки, сотни и тысячи раз. Именно человечество должно отдавать примерно половину своих трудов на поддержку и реализацию мыслительной силы. И тогда-то оно и выиграет всего больше.
Как проста мысль - вырезать из дерева буквы или отлить их из металла в заранее сделанные формы, намазать отлитые знаки краской и оттиснуть их на бумаге. Затем собрать буквы в слова, фразы, речи, сочинения и с поразительной быстротой и ясностью печатать книги. Чуть не в десятки тысяч раз облегчится тогда работа переписчиков, распространится полезное знание, свет науки, свет нравственный, индустриальное знание и т. д.
Разве можно исчислить выгоды, принесенные людям книгопечатанием.
И это сделал какой-то ремесленник Гутенберг! Это совершила незамысловатая, но упорная мысль, понявшая великие последствия изобретения.
Этот человек всю жизнь мучился, терпел бедность, вражеские взгляды, зависть, насмешки. Как исправить это, как сделать, чтобы ничего такого хоть вперед не было...
Людям следует тратить возможно большую часть их сил, имущества и сочувствия на поддержку высоких идей!
Мыслитель или изобретатель может быть узок, мало сведущ, даже смешон. Но что-то в нем есть, что делает его Прометеем: он настойчив, упрям, долбит, в одну точку, равнодушен к людскому суду (вернее, пренебрегает им), продан своему делу, своей мысли до сумасшествия. Его мысль не выходит у него из головы. Он все забывает, всем жертвует, умирает с голоду от нечистоты, от лишений и разорений. Все близкие покидают его, но он упрямо лелеет свою мысль, пока не осуществит. Все называют его безумным, чураются, как заразы, бегут, как от чумы. А он идет себе вперед... и часто падает а могильную яму. Но через год, через век, через тысячелетие мысль его осуществляется и презренный достигает апофеоза.
Страшная ошибка человечества — не отдавать половину или Треть своих богатств на поддержку изобретателей, мыслителей и науки.
Мысль должна править человечеством, мысль должна почитаться, от мысли спасение, небо и победа истины.
Использование силы ветра, течения и падения воды, упругости пара, вообще энергии тепла утроило механические силы людей. Придут изобретатели, которые эти силы увеличат в миллионы раз. И это сделает мысль. Пойдем ей навстречу. Поддержим ее. Она составляет наше счастье и могущество — нас и последующих бесчисленных поколений. Она воздаст нам и им во много раз больше, чем мы потратим на нее, отдавши ей половину своих трудов и любви.
Зачем мы сами себя губим, тормозим наше победное шествие, наше движение к небу! Пожалеем самих себя, остановимся в своем ослеплении! Наша жестокость к нашим благодетелям и благодетелям наших детей жалка, ужасна для нас самих и наших потомков!
Мы уже много получили от мысли и изобретателей, но это ничто в сравнении с тем, что нас еще ожидает. Раскроем же наши объятия и примем с восторгом и уважением гениев, наших спасителей и благодетелей.
Не довольно ли топтать их в грязь, за добро платить злом, уничтожать и унижать самих себя.
Все эти мысли заслуживают поддержки.
Bсe заслуживают внимания, оценки, но не все —материальной поддержки.
Из тысячи мыслителей, изобретателей и выдающихся людей едва один придумает что-нибудь новое, сносное и практическое. Едва один представит себе ясно свою идею, разработает ее и подтвердит опытным путем.
К чести человечества и людей, склонных помогать изобретателям и мыслителям. Из тысячи последних десяток, а то и больше, после некоторых поисков, получает сочувствие и подкрепление. Но в десяток или сотню счастливцев как раз в жизни не попадает ни один, заслуживающий ПОМОЩИ.
Почему же? А потому, что оценочная организация мысли и изобретений несовершенна. При другой организации, НИГДЕ еще не существующей, этого ужаса не будет (см. мое: «Общественная организация человечества», 1928 г.).
Отложив общественные вопросы в сторону, спросим себя о результатах оказанной изобретателям помощи. Ответим: силы даром израсходованы, изобретатели опустили руки и сконфужены, над покровителями (меценатами) подтрунивают и извлекают даже из их благородных, но неудачных попыток эгоистические выводы. Они говорят: «Как тут помогать! Вон Иванов потратил 10 тысяч, а дело-то оказалось чепухой». В лучшем случае скажут: «Да это уже известно». Или: «Изобретение не пошло, не понравилось, оказалось безвыгодно, неудобно, непрактично, неосуществимо, известно, есть лучше и т. п.»
Как же быть? Помогайте без конца всей тысяче. Один истинный мыслитель выручит всех, покроет все расходы и загладит все грехи нашей слепоты и неорганизованности.
Сейчас иного выхода нет. При совершенной общественной организации оценки мыслей такого - нeпpoизвoдитeльного расхода не будет. Он уменьшится во много раз и все-таки даст пышные плоды.
К. Циолковский. Двигатели прогресса
Двигатели прогресса — это люди, ведущие все человечество и все живое к счастью, радости и познанию. Таковы:
1. Люди, организующие человечество в одно целое.
2. Изобретатели машин, которые улучшают производимые продукты, сокращают работу и делают ее более легкой. Напр., печатные и разные ремесленные и фабричные машины. Машины усиливают производство в десятки, сотни и тысячи раз;
Некоторые же предметы совсем невозможно устраивать без орудий-машин, напр., пишущую машину, автомобиль и т. п.
3. Изобретатели машин, которые используют силы природы, напр., механическую силу, химическую и т. п. Эти силы могут увеличить механическое могущество человека в тысячи раз.
4. Двигатели прогресса — также люди, указывающие на способы усиленного размножения и улучшения человеческой породы.
5. Также люди, открывающие законы природы, раскрывающие тайны вселенной, свойства материи. Объясняющие космос как сложный автомат, сам производящий свое совершенство.
6. К двигателям прогресса относятся и люди, восприимчивые к великим открытиям, сделанным другими, усвояющие их и распространяющие их в массе.
Пока наиболее редки и потому наиболее драгоценны первые 5 категорий, 6-я же категория людей встречается чаще. Короче сказать: ученых больше, чем изобретателей и мудрецов. Но и ученые необходимы и довольно редки. Не всякий тоже может быть ученым в полном смысле этого слова. У большинства не хватает и охоты, чтобы усвоить хотя бы малую часть научных сокровищ, накопленных человечеством. Из тысячи найдется один - два, смотря по степени учености.
Эти цветы человечества, эти шесть категорий двигателей прогресса нам выгодно всячески поддерживать.
Конечно, ни одна категория в чистом виде не встречается. Изобретатель отчасти и ученый и ученый отчасти изобретатель. Также открывающий новые естественные законы не может быть полным невеждой. Социалист должен быть хоть немного и натуралистом.
Но жизнь все же, особенно теперешняя, довольно резко разделяет эти категории.
Действительно, чтобы сделаться теперь ученым (6-я ка-тег.), надо быть очень восприимчивым человеком. От него не требуют ни открытий, ни изобретений, а только знания уже установившейся науки. Таким образом, с помощью экзаменов отбираются люди не с творческим талантом, а с огромною наклонностью к восприниманию.
Первые пять категорий часто выходят из народа (см. книгу А. П. Модестова), из буржуазии, из всех сословий, большею частию с небольшим образованием или вовсе без него (Гершель, Уатт, Морзе, Грамм, Фарадей). Они были часто плохими учениками (Гоголь, Пушкин, Толстой, Чехов и т. д.), но отличались самодеятельностью, огромной активностью, творческими способностями, которые и помешали им быть хорошими учениками (так говорит Оствальд). Помимо этого, их восприимчивость (т. е. подражательность, память) вообще нужно признать более слабой, чем ученых. Тем не менее, они - то, и стояли впереди всех, они - то и двигали науку и прогресс (Гутенберг, Янсен, Джойя, Ньюкомен, Ползунов, Эдисон и другие). Им было очень трудно выбраться на свет, т. е. проводить свои открытия и изобретения в жизнь, получить признание. Очень малая часть их этого достигала, другая (чуть не 100%) пропадала для человечества. Мы лишились их открытий, и прогресс шел вследствие этого черепашьим шагом. Те же немногие, которые пробивались, достигали признания — вознаграждались, получали возможность работать и осуществлять. Через протекцию оценивших их сильных людей (Колумб и Изабелла, Либих и Гумбольдт) они попадали в профессора, в академики, сливались с ученым миром (Галилей). Так было в старину, так и теперь, наученные историею, поступают иногда практические люди Запада: выдающиеся люди, независимо от формальностей, попадают в профессора и в академики. Но это в виде исключения. Так, Майер попал не в академию, а в сумасшедший дом.
Вот почему в старину множество мудрецов из народа и мещанства причисляются учеными историками к формальным ученым и профессорам. Кастовые ученые в сущности очень косились на выскочек и признавали их только под давлением их славы и покровительства сильных.
Итак, большинство народных творческих сил пропадает бесплодно для человечества. Это страшное бедствие, и мы поговорим о том, как его немного устранить.
Возьмем пример. Человек изобрел пишущую машину, берет явочное свидетель и затем обращается за помощью для ее реализации. Его не понимают, ему не доверяют, но все же находятся разумные люди и дают ему немного денег на устройство машины. Машина сделана, но работает плохо. Друзья дела раэочаровываются, а враги (жадные, ограниченные и завистливые) смеются и говорят: вот видишь теперь и сам, что это чепуха и вещь непрактическая. Сам изобретатель начинает| сомневаться и бросает машину, как хлам.
Но мы ведь знаем теперь, что для пишущих машин надо одного оборудования чуть не на миллион рублей, надо хорошо обученных рабочих, надо еще массу времени, труда изобретательности многих людей. Не дав ничего этого изобретателю, не оценив, не поняв, мы только осмеяли его и бросили за борт.
Так бывает и со всяким новоизобретенным приспособлением, если оно не настолько мелко и просто, что его всякий может понять и ocyществить (шпильки, булавки, запонки и т.п.).
Всякое изобретение требует громадных усилий и затрат больших• денежных средств для своего исполнения. Сначала это как будто убыточно, но потом изобретение окупается и, в будущем, для следующих поколений, становится неувядаемым, бессмертным источником блага (напр., книгопечатание, двигатели).
В передовых странах стараются учреждать специальные комитеты для оценки изобретений. Научные же открытия этой оценки не имеют: доступ в академии и специальные издания ограждается тщательно кастой.
Кажется естественным, что судить об изобретениях и открытиях предоставляют ученым. Но ведь это люди, истратившие всю свою энергию на восприятие наук, люди, в силу этого усталые, невосприимчивые и по существу своему (экзаменационный отбор) со слабой творческой жилкой.
Как показывает история, эта оценка, особенно великих открытий и предприятий, почти зауряд была не только ошибочной, но и враждебной, убивающей беспощадно все выдающееся. Так, рукопись Ньютона лежала много лет в архиве Корол. Общества. Ламарк был осмеян Кювье, Дарвин отвергнут Фр. академией, а Менделеев—русской, Араго отвергал железные дороги, а ученые времен Наполеона I — пароходы. Хорошо, если великих не казнили и не сажали в сумасшедший дом. Так, сограждане Колумба (генуэзцы) собирались его наказать за мысли о круглоте Земли. Лишь бегство спасло его.
Причина неправильного отношения к мыслителям, — в человеческих слабостях. Слабости же зависят от незнания и непонимания своих выгод.
Мы возмущаемся трагическою судьбою великих, осуждаем наших предков, отравивших Сократа, казнивших Лавузье, сжегших Д. Бруно, заключивших в тюрьму Галилея и т.д. Мы склонны считать их ужасными преступниками и готовы растерзать их в негодовании или посулить им вечные посмертные муки, между тем как сами делаем то же, но не замечаем своих поступков. Не надо озлобляться, а лучше разобрать причины этого невыгодного нам явления, устранить их и быть самим на страже, чтобы не повторять исторических ошибок.
Перечислим некоторые слабости людей.
1. Преклонение перед западом. печатью, авторитетом, шумихою
(славны бубны за горами).
Ежели бедный и неизвестный человек скажет истину, то его не будут слушать и немедленно забудут его слова. Кто же половчее, заимствует мысль бедняка и даже забудет, что она не своя.
Если же авторитет скажет что-нибудь необдуманное, легкомысленное и даже глупое, то его со вниманием выслушают, напечатают и будут серьезно обсуждать. Пример: проект дирижабля с пустотой, или с разреженным воздухом. Сколько об этой несообразности писали и рассуждали только потому, что затеяли это дело американские авторитеты. Второй пример: ракета не действует в пустоте. За это положение ломали свои мечи известные профессора, а наши с уважением прислушивались и с уважением давали отчеты в газетах. Такая слабость имеет и некоторое оправдание. Действительно, если все о чем-нибудь говорят и утверждают, то есть вероятие считать это правдой (глас народа — глас божий). Если кого-нибудь начальство возвысило (министра, профессора), то не даром. Напечатанному есть также вероятие верить, потому что в книгах меньше врут, чем на словах. Но как легко ошибиться. Нужно верить только разуму и науке. Вот примеры массовых заблуждений. Когда начинается обыкновенная война двух народов, то каждый - себя во всем оправдывает и не находит слов, чтобы очернить другой народ. Все это проявляется в печати и в народных толках. Но ведь это очевидное массовое заблуждение; какой-нибудь народ ошибается, вернее, мы скажем, ошибаются оба. Инквизиция, общераспространенные дикие суеверия — пример общечеловеческих заблуждений.
Без сомнения, более вероятия услышать истину от профессора или известного ученого, чем от обывателя, который плетет сплошной вздор, если касается науки или философии. Но и тут можно ошибиться. Напр., Араго и Монж отрицали пользу железных дорог. Наполеон I и его ученая комиссия также отрицали пароход. Академии отрицали Дарвина, Уоллеса, Менделеева.
ТО ЖЕ И О ПЕЧАТИ
Напр., в 1900 году писались серьезные книги о кончине мира. Газеты рассуждали о столкновении Марса с Юпитером, а недавно (1920 r.) о падении Марса на Землю. Даже читались лекции ради успокоения народа. Все же печать достовернее слухов и обывательских сплетен.
2. Инертность, косность. консерватизм
(каменные сердца, привычка — вторая натура). К чему мы долго привыкали, то нам кажется истиной. В мозгу образуются соответствующие нервы и сосуды, которые очень постоянны и нелегко заменяются новыми, выражающими непривычные мысли. В зрелые годы погашение старых идей и рождение новых очень трудно и сопровождается страданиями, возбуждающими негодование против новатора. Чем старше возраст, тем это явление резче. Вот причина, вследствие которой состарившиеся авторитеты отрицают со скрытой злобой все молодое, новое, несогласное с их заматеревшими мыслями.
Мешает верной оценке ослабшая восприимчивость, переутомление (наступающее у много работавших ученых даже в молодые годы). Конечно, это извинительно. Правы во многих случаях ученые, правильно отрицая невежественных изобретателей, открывающих чепуху или всем известное, иногда непрактичное и незначительное. Но среди тысяч отвергнутых попадаются и жемчужины.
Если даже судья восприимчив, знающ и справедлив, то и это иногда не помогает. Действительно, новая идея, изобретение известно хорошо только новатору, который может быть, ей целую долгую жизнь и все свои незаурядные силы (посвятил), чего, конечно, человек с общими обширными знаниями сделать не может. Он не специалист в новом деле, а специалист тут только изобретатель. Вот почти неизбежная причина ошибок.
3. Ложное себялюбие, узкий эгоизм, непонимание общечеловеческого и собственного блага
(после меня – хоть потоп, лишь бы мне ладно было, а там - весь свет гори огнем).
Возьмем пример: новое правописание. Каждый считал себя образованным и грамотным, а прочих, простых людей – малограмотными. Нововведение сделало обратное. Разве это не обидно, в особенности инертным людям и старикам! Опровержение какого-нибудь ложного открытия еще тягостнee. Положим, опыт отверг гипотезу относительности (Эйнштейн). Сколько трудов было употреблено учеными для ее усвоения, сколько студентов ломало над ней голову — и вдруг это оказалось вздором. И унизительно, и как будто клад потеряли. Сколько было гордости перед другими, незнакомыми с учением — и все рухнуло. Приходится склонить голову и горько пожалеть о затраченном времени. Разве это приятно!
Постоянно отвергаются старые гипотезы и совершенствуется наука. И всегда этому более всего препятствуют ученые, потому что они от этой переделки более всего теряют и страдают.
Средним людям не больно, потому что они и не слыхали об этих гипотезах. Конечно, надо пожалеть и ученых, но сами они должны остерегаться и терпеть ложное унижение ради высших целей. Чтобы облегчить их страдания, нужна особенная к ним деликатность.
4. Убытки капиталистов, обиды рабочих и временные государственные убытки.
Придумана новая машина. Старые орудия теряют цену как непроизводительные. Фабриканты терпят убытки от конкуренции или нововведений, часть рабочих теряет заработок, кроме того, оставшимся надо учиться работать на новых машинах, пожилые же не могут к ним приспособиться. Тут ряд огорчений и даже трагедий. Богачи вытерпят и будут кушать по-прежнему, только роскоши будет поменее, но рабочие будут бедствовать, и им нужна обязательная помощь государства: дать работу или содержать их, пока она не дана. Когда у каждого будет право на труд и на необходимое для жизни, тогда рабочие не будут протестовать против новых машин и не будут их ломать.
Также и всякие другие преобразования без социалистических мер приносят бедствия трудящимся и возбуждают их вполне справедливое негодование.
Мы уже не говорим про другие, менее извинительные тормоза просвещения: соревнование, зависть вообще, зависть профессиональную, классовую гордость и т. д. Не говорим и о пристрастиях разного рода: дружеских, родственных, половых, национальных, религиозных, патриотических и т. п.
Каждому надо сознавать эти недостатки и всячески остерегаться их. Должны и люди помнить, что эти людские слабости существуют не только у них, но и у всех людей. Надо принимать их во внимание, а не говорить что-нибудь вроде этого:
«Какая ему надобность врать, искажать или завидовать».
Иные благодушные люди, не имея сами этих прорех, думают, что их нет и у других.
Вследствие этих и других причин идея, даже самая плодотворная, большею частью гибнет, не добившись признания и осуществления. В лучшем случае хорошая мысль тормозится и задерживается на десятки и сотни лет, смотря по обстоятельствам.
Человечество же остается в страшном убытке, так как угрожающие расстройства и неприятности временны, непродолжительны и легко устранимы. В общем же получился бы выигрыш, иногда неизмеримо большой, так как он распространяется на грядущие бесконечные времена. Это должны сознавать люди. Оправдание их - темнота и в том, что временно они действительно бедствуют.
Как же найти правильную оценку мысли и деятельности миллионов людей, как извлечь из них все самое высокое на помощь правительствам?
Разумеется, у нас есть и даровитые, и знающие, и честные люди, искренно желающие добра человечеству. Но и им не по силам этого сделать. Допустим, напр., что в С. Ш. Северной Америки таких людей тысяча. На каждого придется 100000, и всех их надо изучить и правильно оценить. На это не хватит и целой жизни. Действительно, если каждому изучаемому отдать один день, то потребуется боле 250 лет работы. Как поверхностна будет такая оценка, да и кто может поручиться, что она верна и что эти 1000 человек заслуживают роли непогрешимых судей.
Мы приходим к такой задаче общественного устройства, при котором не могли бы скрываться и пропадать таланты. В своем сочинении 1916 «ГОРЕ и ГЕНИЙ» я очень неполно уже наметил решение этой задачи. Теперь подготовляется обстоятельная работ на эту тему.
Примечания:
А.П.Модестов. Председатель АССНАТа – ассоциации натуралистов самоучек при Главнауке Наркомпроса, автор книги «Замечательные работники науки и техники», изд- во АССНАТ. М., 1927. Имена учёных, упоминаемых в статье, сведения об их судьбах Циолковский в основном взял из этой книги.
В. Гершель. 1738 - 1822. Английский астроном и оптик, изобретатель и строитель мощных телескопов. Официального образования не имел. По профессии столяр.
В.Ф. Оствальд. 1853- 1932. Лауреат Нобелевской премии по химии. Автор книги «Изобретатели и исследователи), изд-во «Вестник знания». Петербург. 1909.
Янсен. Изобретатель стального писчего пера (1748 г.). Слуга аахенского бургомистра.
Ф. Джойя. Изобрёл в Европе компас и применил его в кораблевождении. Крестьянин.
Изабелла. 1451 – 1504. Королева Кастилии, покровительница Колумба.
Ю. Либих. 1803 - 1873. Химик, профессор, один из основателей агрохимии.
Ю.Р. Майер. 1814 – 1878. Физик, сын аптекаря. В 1845 г. сформулировал закон сохранения энергии и теоретически определил механический эквивалент теплоты. По образованию врач.
А.Р. Уоллес. 1823 – 1913. Натуралист, автор (одновременно с Дарвином) теории естественного отбора, один из основателей зоогеографии.
«Положим, опыт отверг гипотезу относительности (Эйнштейн), К. Э. Циолковский не был согласен с Эйнштейном. Ученые объясняют это тем, что Константин Эдуардович, говоривший о себе «Я ученый девятнадцатого века», искал опытного подтверждении любым теориям. Подтвердить экспериментами теорию относительности тогдашняя физика могла, но уже пыталась. И ко всем таким попыткам Циолковский был чрезвычайно внимателен.
2«ГОРЕ и ГЕНИЙ» - в этом сочинении (издано в 1916 г. в Калуге) К. Э. Циолковский об устройстве общества, в котором не пропадали бы таланты.
Б.И. Романенко. Комментарии к статье К.Э. Циолковского «Двигатели прогресса»
Ю.В. Кондратюк в конце 1929- в начале 1930 года писал К.Э. Циолковскому: «Благодарю Вас за присланные Вами книжки. Я был чрезвычайно поражён, когда увидел, с какой последовательностью и точностью я повторил не только значительную часть Ваших исследований вопроса межпланетных сообщений, но и вопросов общефилософских. Видимо это уже не странная случайность, а вообще моё мышление направлено и настроено так же как и Ваше». На статью К.Э. Циолковского «Двигатели прогресса» (опубликована в 1928 г. в одной из его «калужских» книжек тиражом всего 2000 экз.) часто ссылаются исследователи, цитируя её. Но полностью она перепечатывается впервые. Б. Романенко «Изобретатель и рационализатор» №3 – 80.
Н.К. Гаврюшин К статьям Циолковского
Научно-техническое творчество и изобретательство интересовали К.Э. Циолковского в психологическом и социологическом аспектах, в связи с проблемами школьного образования и изучением роли великих людей в развитии человечества, а также собственного пути в науке.
Часть работ ученого по этим вопросам была опубликована при его жизни («Нирвана», 1914; «Горе И гений». 1916; «Ум и страсти». 1921, др.), многие были подготовлены к изданию, но остались в архиве («Гений среди людей», «Судьба мыслителей», «Воображение (или цена мысли)» и др.).
Из неопубликованных значительный интерес представляет статьи «В каком порядке происходит открытие или изобретение», предвосхищающая основные принципы так называемой мозговой атаки, или «брейнсторминга» см. Гаврюшин Н. К. «К. Э. Циолковский о научном и художественном творчестве». Труды YIII Чтений К.Э. Циолковского. Секция «Исследование научного творчества К.Э. Циолковского». М.. 1974, с. 39 - 54), а также «Мысль и изобретение», хранящаяся в Архиве АН СССР |ф. 555, on. 1. Д. 399). Написана она в 1919 году, трудном и для всей страны и дня каждой семьи. Но далекий от забот о личном благополучии, К.Э. Циолковский вновь в эти дни возвращается к теме, представляющей государственную, общечеловеческую значимость — роли изобретательской мысли в деле социального прогресса.
Н.К. Гаврюшин. кандидат философских наук
Фото 2. Юрий Васильевич Кондратюк.
Ю.В. Кондратюк. Экспертиза
Члены Французской Академии наук в своё время очень много смеялись над явной безграмотностью чудака, впервые предложившего делать паровозы только с гладкими, незубчатыми колёсами и только гладкие, без зубцов, рельсы для железнодорожной колеи. (Справка из истории техники). «Когда я хочу организовать какое-нибудь новое для меня производство, я ищу смышлённого молодого человека, который по возможности ничего не знал бы о существующих старых методах в данной отрасли. Высококвалифицированный специалист всегда очень хорошо знает только одно: почему то или другое должно не выйти. Если бы я хотел погубить своих конкурентов нечестными средствами, то я подослал бы к ним тучи больших специалистов, и те парализовали бы всю их работу» (Генри Форд: «Моя жизнь. Мои достижения»).
Прежде всего мы должны предупредить, что статья посвящена «экспертизе» не такой, какой она должна быть и иногда бывает, а такой, кокой она не должна быть, но бывает очень часто. При этом позволяем себе выразить публично наше искреннее уважение и благодарность тем из имевших с нами дело экспертам, к которым эта статья совершенно не относится.
Приведенная историческая справка не представляет собою чего-либо исключительного. Наглая и невежественная самоуверенность в отрицании каждого вновь появляющегося ростка науки и техники – это, к сожалению, не исключение, а едва не правило, и случай с рассмотрением проекта такой нормальной, обычной и такой явно бесспорной системы передвижения, как движение паровоза с гладкими колёсами по гладким рельсам, на которых мы все теперь ездим, является лишь одним из особо выразительных и анекдотичных случаев среди нескончаемой вереницы подобных же других; это, впрочем, давно ни для кого не новость, и к подобным проявлениям косности все мы привыкли, что считают их не только обычным, но, пожалуй, и нормальным явлением, почти как первый закон Ньютона.
Но очень стоит вдуматься в несколько фраз сказанных Фордом и особенно учтя, что даже Форду пришлось сказать подобные фразы. О чём говорит сквозящая в них злость и горечь, резкость, доходящая до парадокса, и последовательность нескольких парадоксов, заставляющая задуматься над тем, в какой мере эти фразы являются парадоксами и вообще парадоксы ли это.
Вернёмся от Форда к нашей действительности.
В восстановительный период, когда наши временным практическим идеалом и мерилом был «довоенный уровень», основное, что требовалось промышленной деятельности, это была энергия, хозяйственность, экономия, умение обойтись почти ничем, добиться больших результатов почти из ничего, подручными средствами. Техническая инициатива в собственном смысле этого слова (с оттенком «изобретательства») не могла тогда играть большой роли в хозяйственной жизни страны, ибо вся почти промышленная деятельность сводилась сначала едва ли что не исключительно к ремонту, восстановлению уже ранее работавших предприятий.
В период реконструкции место «ремонта» заняло бурное развитие, расширение старых предприятий – создание новых гигантов европейского и мирового масштаба, освоение новой техники и в значительной части техники иностранной.
В большой степени это была работа по образцам, но даже рациональное перенесение иностранных образцов на почву социалистического хозяйства, внедрение и освоение новой техники требовало живой технической конструктивной мысли от всех работников промышленности: от рабочего до старших руководителей.
С увеличением числа трудящихся в промышленных предприятиях, с поднятием их технической квалификации и культурного уровня, с техническим оснащением самих предприятий развивалось изобретательство, то есть инициативное, вдумчивое отношение каждого к своей работе, изобретательство, которое при создании новых машин и предприятий, новой промышленности не может быть отделено никакими гранями и определениями от просто квалифицированной и добросовестной работы, обязательной для каждого. Изобретательство становится реальным весомым фактором промышленной жизни, а в некоторых областях техники не только весомым, но даже решающим – в тех областях, где мы уже догнали, перегоняем и перегнали капиталистическую технику. Сейчас мы заканчиваем освоение основного комплекса мировой техники. Нам часто очень многого пока ещё не хватает в части умения организовать труд, в части культуры труда, но в части «узкой» техники одна область за другой переходя в разряд таких, где учиться нам больше будет не у кого. Поскольку и материальные и человеческие возможности у социалистической промышленности несравненно шире, чем у капиталистической, развитие отраслей техники, вышедших сегодня уже на уровень передовой современности, завтра будет непосредственно в основном зависеть, а у некоторых отраслей зависит уже сегодня, помимо наличия материальных средств, помимо энергии и плановости, с которыми производится их вложение в новую технику, уже в равной мере от технической инициативы, изобретательности, от того, как обставлено использование инициативной изобретательской мысли. На последнем мы и остановимся.
Работник промышленности выносил техническое предложение, проделал множество вариантов его оформления, сто раз обдумывал основные работы предлагаемого им комплекса, после того как он в десятый раз убедился, что предложение сто;т на высоте современной техники и что им обследованы все необходимые, имеющиеся для суждения по данному предмету материалы. При обсуждении данного предмета в целом или по частям со специалистами, этим предметом специально не занимавшимся, автор с каждым разом все более убеждается, что он не получит уже больше ничего, кроме соображений, давно уже выдвинутых, обсужденных и отброшенных за необоснованностью и неимением практического значения, кроме вариантов, неоднократно сравненных с предлагаемым окончательным и забракованных как негодные или менее выгодные.
Наступило, значит, время выпускать предложения в свет, добиваться его реализации.
Вот тут и начинается самое трудное, зачастую унизительное, бесконечно нервное, тупое, часто безнадежное и лишь иногда, но очень редко, к сожалению, приносящие пользу, заслуживающие того названия, которое это явление носит, - это то, что называется технической экспертизой и что с нею близко соприкасается.
Незнакомый лично с проведением экспертизы проектов чего-либо из технических новинок может изумиться и возмутиться: неужели у нас нет знающих и добросовестных специалистов-экспертов – что за клевета!
У нас много знающих и добросовестных специалистов. Однако, вследствие ли глубоко укоренившейся традиции в силу каких-то свойств человеческой природы и социальных условий и знания, и самая хотя бы элементарная в них осторожность – все это считается, как правило необходимым лишь при суждении по проектам и предложениям вещей многократно уже осуществленных и завоевавших себе на практике право на существование. Всякая же техническая новость как бы по молчаливому сговору оказывается «вне закона». Обойтись с ней. Если не хорошо, а хотя бы сносно – это уже не обязанность, а лишь добрая воля специалиста-эксперта, и притом добрая воля, которая очень часто не проявляется, и обычно не проявляется. Обычно достаточно знать, что предложенная на рассмотрение вещь нова, не испытана на практике, является «изобретением» (у нас это слово имеет какой-то позорный оттенок!) – и вот: нет такой технической глупости, пошлости, такого часто даже безграмотного или явно не обоснованного технического суждения, такой – даже чисто логической – нелепости, таких ничем не вызванных опасений, таких явно не продуманных вариантов, которые бы казались слишком плохими, чтобы высказывать их в противовес сделанному предложению, хотя бы оно было и тщательно продумано, хорошо обоснованно всеми необходимыми материалами, снабжено детальными расчетами.
Заслуженные работники науки и техники, которые должны бы дорожить и дорожат своим авторитетом и, обладая им, должны были бы взвешивать каждое свое слово, особенно раз дело касается молодого, нового, слабого еще, но, может быть, ценного ростка человеческой мысли, позволяют себе безапелляционно высказывать отрицательные (именно, отрицательные) суждения о предмете, не имея совершенно к тому оснований, не заботясь ознакомиться с самим предметом и его обоснованием.
Научно-исследовательские учреждения за подписью своих руководителей выпускают совершенно безграмотные отзывы со включением суждений, которые даже совершенно не относятся к специальности данного учреждения. Чего стесняться, раз дело идет о новом предложении, «изобретении»; зачем обдумывать данный предмет, рассматривать расчеты и записки, раз можно, перебивая автора не допускающим возражения тоном, говорить любую ерунду (именно самую настоящую ерунду) и закончить безапелляционно, что «автор может быть, конечно, и не согласен, но, по моему (эксперта) мнению, конструкция, прибор работать так, как «предлагают авторы», конечно, не будут, и я, эксперт, во всяком случае ответственности на себя за этот предмет не возьму». К чему вообще брать на себя за что-либо ответственность, когда можно по с;мой безукоризненно рассчитанной и для инженера совершенно ясной работающей конструкции дать отзыв: «ввиду новизны прибора необходимо проверить его на практике, а априорные суждения не могут быть признаны гарантирующими работу в точности согласно предложениям автора». Благодарная форма заключения! – и разбираться ни в чем не нужно (хорошо еще если эксперт вообще способен разбираться в новых вещах), и заключение имеет приличный вид, и ответственности абсолютно никакой. Слава богу предмет-то новый, поди докажи, что такое заключение ни черта не ст;ит, когда эксперт весьма благожелательно и снисходительно вначале назвал его «оригинальной и остроумной идеей», затем сделал вскользь несколько замечаний и высказал несколько опасений (конечно, без настоящей технической мотивировки и подсчетов: мотивировать и считать – это ведь дело автора, а эксперту вполне достаточно изречь) и закончил вполне всем понятным и убедительным (разумеются опасения) требованием предварительной «доработки и специальных исследований», требованием, которое сплошь и рядом приканчивает или оттягивает в очень долгий ящик реализацию предложения, в действительности не могущего вызывать никаких обоснованных сомнений и опасений такой значимости, чтобы стоило из-за них откладывать реализацию. Конечно, очень часто бывают вещи, которые нужно действительно «дорабатывать и специально исследовать», но еще чаще такие рецепты даются для вещей, которые для настоящего специалиста и так должны быть ясны.
Представьте себе на время, что некоторые вполне для нас достоверные и обыденные вещи были бы неизвестны некоторым современным экспертам, как уже осуществленные и зарекомендовавшие себя на практике. В подобном случае мы всегда могли бы получить от самых авторитетных экспертов такие заключения:
«Заключение экспертизы по проекту автомобиля, самолета, передачи изображений на расстояние, швейной машины»:
«Наряду с остроумием ряда предложенных автором приспособлений нельзя не отметить полной необоснованности убеждения автора в том, что вся машина в целом, являясь чрезмерно сложной, будет исправно работать без постоянных ремонтов и разборок. Очень трудно себе представить, чтобы не случилось сплошь и рядом заедания какого-либо из поршней двигателя от малейшего расстройства во взаимном расположении частей; также совершенно невероятно, чтобы могла бесперебойно работать необычайно сложная и разветвленная система смазки, при неисправности которой должна немедленно произойти порча и остановка двигателя на полном ходу и крушение всего автомобиля с неминуемой гибелью пассажиров при предполагаемых авторами скоростях движения до 60 км\час. Вообще подобная скорость движения по дорогам совершенно фантастична, так как достаточно было бы малейшей неровности пути или невнимательности водителя на какую-нибудь долю секунды, чтобы машина перевернулась на дороге или попала в боковую канаву, которая, как известно, совершенно не приспособлена для движения с большими скоростями. Даже небольшой грязи или влаги на дорогах при таких скоростях было бы достаточно, чтобы машина, поскользнувшись, опрокинулась и погребла бы под собою пассажиров.
Относительно термического процесса в двигателе следует заметить, что при наличии некоторых неправильностей в его расчете, носящих, впрочем, только количественный характер, с принципиальной стороны, он построен правильно. Для повышения экономичности двигателя, который практически будет потреблять бензина гораздо больше, чем теоретически подсчитано авторами, следует использовать тепло отходящих газов на подогрев вступающего в двигатель свежего воздуха, чтобы увеличить тепловую энергию горючей смеси. Что касается практического осуществления подобного двигателя, то вряд ли оно будет целесообразным, т.к. достаточно из многих литров сжигаемого бензина хоть доле граммов сажи осесть на свече, чтобы прекратила свое действие оригинальная, предложенная авторами система зажигания, и – нескольким граммам осесть на поверхности цилиндра и поршня такой нежной машины, чтобы заело поршни; между тем известно, что идеальных процессов в технике осуществить не удается, а тем более не может удасться в условиях дорожной машины осуществить идеального сжигания бензина».
Для полноты иллюзии нужно было бы добавить еще несколько ссылок на иностранных авторов, и можно было бы продолжать в подобном, вполне, к сожалению, реалистическом, стиле без конца.
Хотите заключение по самолету?
«Вся предложенная авторами теория полета, обоснованная только испытаниями в аэродинамической трубе и теоретическим предположениями, базируется целиком на представлении о некотором «угле атаки». Но если можно установить как-то «угол атаки» при испытаниях в трубе, то при полете ничем не поддерживаемого аппарата в беспорядочно движущемся воздушном потоке никакого постоянного правильного угла атаки не будет, а с нарушением этой основной предпосылки полета самолет должен потерять устойчивость и немедленно вслед за этим потерпеть катастрофу. Вообще использовать подобный прибор даже в условиях абсолютно спокойной атмосферы для передвижения людей нельзя по той причине, что, даже допустив верность всех теоретических расчетов, во многом остающихся необоснованными, совершенно немыслимо было бы когда-нибудь доверить человеческую жизнь крайне сложной и неопределенно работающей машине, малейшая неисправность которой приведет к катастрофе.
Предложения авторов о возможности в дальнейшем построения самолетов на несколько десятков пассажиров с размахом крыла в несколько десятков метров не могут выдержать самой элементарной критики в силу легко обнаруживаемого конструктивного закона, по которому грузоподъемность подобного аппарата растет пропорционально квадрату линейных размеров, а вес кубу, вследствие чего все и без того огромные трудности, связанные с постройкой и эксплуатацией летательного аппарата, неизмеримо возросли бы при попытках увеличить его размеры».
Хотите по передаче изображений на расстояние?
«Вся работа предложенной остроумной аппаратуры основана на полном «синхронизме» (совпадении до тысячных долей секунды) в работе двух аппаратов, расположенных по описанию авторов на сотни километров друг от друга. Такое совпадение едва ли возможно себе представить даже для близко стоящих аппаратов и при условии мгновенного распространения электромагнитных волн. В действительности же скорость распространения электромагнитных волн хотя и огромна (она равна, как известно, 300.000 км в секунду), но все же не бесконечна, и для прохождения 300 км уже требуется одна тысячная доли секунды. Подобные запоздание безусловно внесут полное расстройство в передачу и всякое изображение будет получено на месте в виде равномерного серого фона, тон которого зависит от соотношения светлых и темных пятен на передаваемом рисунке».
Хотите по швейной машинке системы «Зингер»?
«Основным недостатком конструкции является быстрое и резкое возвратно-поступательное движение ряда деталей, связанных с иглой и ее работой. В условиях подобной работы эти детали будут изнашиваться с нарушением точности их совместной согласованности, причем неизбежно будет расстраиваться очень остроумно задуманное попадание носика челнока в петлю, образуемую ниткой из угольного ушка, а с расстройством этой основной операции машинка перестанет работать. Кроме того, делает практически непригодной работу машинки резкое, быстрое продергивание материи перед стальной зубчатой лапкой, которая будет портить материю».
Хотите по железнодорожному транспорту?
Впрочем, зачем выдумывать, когда самое настоящее заключение, указанное в эпиграфе, было в свое время дано самой настоящей Академией наук. Не будем больше утомлять читателя пародиями на экспертизы, которые можно было бы множить без конца, не выходя из пределов вполне вероятного.
Читатель, конечно, уже догадается, что авторы статьи, разумеется, несчастные «изобретатели», многократно и сильно изобижены результатами экспертиз.
Это совсем не так. Форд ведь это не умерший в бедности талантливый инженер, затертый и неоцененный предпринимателями-капиталистами и их специалистами. Нет, это всемирно известный магнат, бывший полным хозяином своего дела почти с самого начала своей деятельности и имевший поэтому возможность просто выгонять без разговоров любого неугодного ему специалиста. Большой, значит, устойчивостью обладают известные распространенные черты «высококвалифицированного специалиста» в отношении технически новых вещей, если даже Форду, который меньше чем кто-либо должен был с кем-либо и с чем-либо считаться, даже Форду от них приходилось (трудно), судя по целому ряду однородных мест из его книжки.
Авторы этой стать отнюдь не обладали фордовскими возможностями в смысле наплевательского отношения к глупым и явно необоснованным мнениям, но все же и им не приходится особенно обижаться на судьбу: не одно новое предложение было поставлено и в конце концов доведено до полного признания его практической ценности. И ни одно из предложений, поставленных на экспертизу, не было в конце концов забраковано. И все-таки даже само слово «экспертиза» неизменно каждый раз будит неприятное ощущение, как воспоминание о мучительной и долгой болезни.
Экспертиза прежде всего борьба. Начинается с борьбы за личный состав экспертов, за то чтобы не допустить к своему детищу возможных авторов одного из приведенных выше выдуманных заключений – людей, не любящих (а иногда и не умеющих) ни думать, ни нести ответственность, но зато умеющих бояться, а таких, к сожалению, сейчас еще много среди «специалистов». Затем борьба за то, чтобы заключение было дано только после обстоятельного знакомства с материалами, чтобы отрицательное суждение не фиксировалось до рассмотрения доводов, которые его могут опровергнуть. Затем борьба за то, чтобы отрицательная часть суждений давалась в конкретной форме и с конкретной мотивировкой, чтобы в дальнейшем была какая-то возможность мотивированно те же суждения оспаривать, ибо оспаривать суждения, не доведенные до конкретности, не легче, чем воевать с привидениями. Затем борьба за то, чтобы вняли твоему голосу по поводу полной хотя бы необоснованности и неконкретности той или иной части отрицательных суждений, и за то, чтобы придать какой-то определенный смысл расплывчатым формулировкам экспертов. Затем иногда борьба за назначение повторной экспертизы. И, приступая к экспертизе, теперь уже хорошо знаешь, что исход ее в конце концов определяется успешностью борьбы по всем указанным этапам, особенно по первым, как бы ни был доброкачествен сам представляемый на рассмотрение материал. И заранее знаешь, что как правило, если не одержать победы в первом этапе, то к твоему предложению будут подходить, как к заведомо известной наивности, а к тебе самому – как к полуграмотному человеку; почему? – да как же, ведь ты автор «изобретения». Не вздумай поделиться с экспертом своими сомнениями по какому-нибудь вопросу и спросить его мнения: в экспертизу данный пункт будет записан как совершенно несомненно… непригодный. Следи тщательно за формулировками эксперта, так как во всех случаях, в которых эксперт (почему не знает, это вопрос другой), как будет работать то или другое, рука у него инстинктивно напишет такую фразу, из которой легко можно понять, будто бы он знает... что работать эта деталь будет плохо. Сколько курьезных (вернее, безобразных) случаев экспертного «суждения» накопила память за несколько лет! Несколько из них стоит привести.
Вот стенка бункера новой конструкции, приспособленной к использованию местных материалов взамен остродефицитных привозных. Так как все сооружение в целом – нового типа, предназначенное для серийного строительства, то в Москве межведомственный совет из всех светил в данной области произвел «рассмотрение» и дал «отзыв» по провинциальному проекту. В числе ряда других аналогичных перлов в отзыве был и такой: стенки имеют слишком большой пролет и не выдержат напора. Позвольте! Почему? Где не выдержат? Ведь при обстоятельно составленном проекте имеется и полный расчет конструкций: что в нем ошибочного? Исходные предпосылки, или, может быть, арифметическая ошибка. Или допущены чрезмерные напряжения? Напрасные вопросы! Разве эксперты обязаны знать, почему не выдержит эта стенка? Не выдержит, и кончено, а почему, на это не было из Москвы никакого ответа даже после слишком вежливых вопросов с места относительно мотивировки заключения. Вот башня для ветродвигателя: «Она будет стоить миллионов пять рублей и ни в коем случае не меньше трех» Почему? Ведь смета на нее проверена и пересоставлена крупным специалистом в данной области («пятимиллионное» заключение было составлено совсем неспециалистом по подобному строительству и даже не экспертом, а так – пришлось к слову довольно ответственному технику на довольно ответственном заседании) и ограничивается максимум тремястами тысяч рублей. Напрасный вопрос.
Вот нового типа жидкостная пята под большую нагрузку. По мнению строительного института, эта пята определенно не годится по многим пунктам, из которых некоторые доказывают незнакомство критиков с рассматриваемым предметом, другие – нежелание их же проверить практическую весомость своих доводов, а наиболее интересным является то, что масса, заключенная в пяте, с течением времени химически переродится в твердое тело. Химики по этому поводу пожали плечами, но строители так решили. Почему? Не надоело ли спрашивать?
Вот проекты мощных ветроэлектростанций… Вот предложение о постановке производства нового материала…
…Почему так безобразно низко стоит в среднем качество экспертного и вообще всякого суждения по технически новому предмету? Потому что заключение по новому предложению вообще очень трудная вещь? Отчасти именно поэтому. Выделить с точки зрения современного уровня наших знаний в новом предложении действительно сомнительные опасные места, не причисляя к ним пунктов просто необычных по оформлению, не могущих рассматриваться как бесспорные; отметить неправильности и в тоже время не сделать упора на тех из них, которые легко исправимы; проанализировать эффективность эксплуатации нового предмета – словом, дать полную и правильную критическую оценку предложению может далеко не каждый, даже будучи специалистом в свей области. Для этого нужно, помимо знаний, иметь еще и специальное чутье, интуицию, которая помогает, отбрасывая множество ложных, ни к чему приводящих путей в исследовании качеств объекта, сосредоточивать максимум внимания на необходимом. Если бы те специалисты, которые не чувствуют уверенности в достоверности своих суждений, как только дело отходит от привычного шаблона, вообще воздержались бы от отзыва по новым объектам, дело от этого заметно выиграло бы, но все же не в трудности главная причина исключительно низкого качества экспертных заключений по технически новым вещам. Причина – в почти полной безответственности эксперта в случае дачи им отрицательного суждения, как бы мало оно ни было обосновано. Действительно, бункера выстроены в большом количестве, башня будет выстроена, пята будет загружена, возможно, удастся изготовить и с пользой применить. А кто вспомнил тогда или вспомнит про людей, неверными отзывами мешавших реализовать эти предложения? Никто, кроме разве самого автора иногда в бессонную ночь. А тем более, кто бы их вспомнил, кроме автора, если бы вследствие отрицательных отзывов, оставшихся без должного отпора, эти объекты так и не выстроились бы?
А причин, реально толкающих к даче экспертом отрицательных суждений, сколько угодно. Во-первых, страх отвечать за неудачный объект в случае его осуществления на основании положительного отзыва эксперта. Страх этот особенно силен у тех, кто наедине с собой, невзирая на высокое иногда звание, прекрасно все понимает, что он не имеет оснований по наличию своих ресурсов полагаться на свои собственные суждения, когда их нельзя подкрепить достаточно аналогичным примером из практики или суждением другого, авторитетного специалиста. Затем очень часто с положительным отзывом по объекту связана последующая возня и беспокойство по его реализации. Затем, наконец, очень часто отраслевым высших техническим органам приходится давать заключения по предложениям в этой же области, исходящим из провинциальных органов или совсем из совсем побочных источников, - и тут в дело замешивается самолюбие и техническое чванство и соперничество. А дать отрицательный отзыв так легко и просто, когда дело касается нового предложения – и никаких последствий.
Как же помочь этой экспертной беде? Как сделать, чтобы техническая инициатива реализовалась бы с помощью экспертизы, а не смотря на нее? Чтобы избежать следствия, нужно устранить причину. Конкретное предложение нашей статьи – ответственность.
Пусть авторы предложений и изобретений серьезно отвечают за них. Если ты инициатор нового дела, ты должен узнать о нем все, что возможно; обеспечить достаточную ясность его результатов всеми средствами, какие вообще существуют, а в случае неудачи, непродуманности, прожектерства за материальный ущерб, за засорение внимания ответственных органов никчемными вещами, за компетенцию изобретательства и технического новаторства ты должен по всей строгости, как за халатность к своим обязательствам. Всё, серьезно к ним в этой отрасли относящиеся, согласятся с нами.
Но эксперт, специалист, дающий отзыв по новому предложению, должен отвечать тоже. И не столько отвечать в случае неудачи после положительного отзыва. Так как неудача может от ошибок даже во второстепенных мелочах, вникать в которые обязан автор, но не всегда в состоянии эксперт, сколь жестоко от(вечать за необоснованное отклонение предложения автора)*.
Ю.Кондратюк
Окончание фразы в скобках принадлежит Б. Романенко.-Ред.
Набрано В.Б. Романенко: среда, 2 марта 2005 г.
Б. Романенко. Комментарии к статье Ю.В. Кондратюка «Экспертиза» со стр. 19 журнала «Изобретатель и рационализатор» № 7 – 1979.
ЮРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КОНДРАТЮК (1897-1942) – один из основоположников теории ракетно-космической техники, космонавтики и звёздоплавания, автор гениального труда по теории космического полёта «ЗАВОЕВАНИЕ МЕЖПЛАНЕТНЫХ ПРОСТРАНСТВ», вышедшего в издании автора в Новосибирске и ставшего давно уже библиографической редкостью. В этом труде Кондратюк самостоятельно, не будучи знаком с работами Циолковского, вывел основные уравнения движения ракеты, предложил озон в качестве окислителя жидкого горючего, рассчитал и доказал экономичность создания межпланетных промежуточных баз для автоматических и пилотируемых кораблей, отправляющихся на Луну и планеты солнечной системы, вывел формулу и доказал экономичность создания летающих лабораторий типа «Салют» со сменяющимися экипажами, обосновал необходимость снабжения крыльями космических аппаратов при их посадке на планеты, имеющие атмосферу, предложил металлическое топливо, впервые математически доказал, что ракета, не сбрасывающая пустых топливных баков или не сжигающая их в сопле ( в камере сгорания, ред.) в качестве горючего, не может вылететь за пределы земного тяготения.
Он дал пророческую формулировку ближайших задач при освоении космического пространства: «Именно в возможности в ближайшем же будущем начать по-настоящему хозяйничать на нашей планете и следует видеть основное огромное значение для нас в завоевании пространства солнечной системы».
Ю.В.Кондратюк делал открытия и изобретения и во многих других областях науки и техники – в мукомольном и элеваторном деле, в ветроэнергетике. Ему принадлежит около десяти авторских свидетельств и патентов.
Мне посчастливилось учиться конструкторскому делу у Юрия Васильевича, работать с ним и быть на фронте в одной воинской части – в дивизии народного ополчения Киевского района Москвы. В последние годы я занимался поисками материала к биографии Кондратюка. В январе 1974г. в Киеве я познакомился с его сестрой. Она подарила мне рукопись статьи Юрия Васильевича «Экспертиза» и портрет, впервые сейчас публикуемый (таким я его знал). Событие это было из ряда вон выходящее: ведь все свои рукописи по космонавтике Кондратюк в 1938 году передал биографу, издателю и хранителю творческого наследия К.Э.Циолковского – Борису Никитичу Воробьеву.
Впрочем, статья эта не о космонавтике. Написана она в 1935г., но читатель увидит, что многое в ней не утратило актуальности и сегодня. Известно ли нам что-нибудь о ее создании! Инженер Л.А.Лифшиц, вспоминая работу в коллективе, руководимом Ю.В.Кондратюком («Человек глубокой творческой мысли», «Сибирские огни», 1960, № 3), писал: «С подобными экспертами Юрию Васильевичу пришлось повоевать немало. Однажды, выведенный из терпения, он написал острый фельетон под названием «Экспертиза» и послал его, если не ошибаюсь, в газету «Известия». В фельетоне он весьма образно представил, какую рецензию написали бы такие «человеки в футляре», если бы им попал на экспертизу первый автомобиль или швейная машина системы «Зингер».
Позже я нашел редактора этой статьи – И.А. Казеева, который и ныне здравствует. Это бывший заместитель начальника проектной конторы ветроэнергетических станций, в которой Кондратюк работал начальником проектного отдела. Он мне рассказал, что редактировал эту статью у Юрия Васильевича дома (Москва, Скатертный пере., 30, кв.9). Читатель заметит, что Кондратюк пишет как бы от лица нескольких человек (авторы этой статьи» и т.п.). Возможно, статья обсуждалась в кругу друзей; в нее вносились предлагавшиеся первыми читателями поправки и предложения. Но все это пока предположения.
Фото 3. Борис Иванович Романенко
Романенко Б.И. Проблемы научно-технической революции в свете идей К.Э. Циолковского и Ю.В. Кондратюка. К вопросу о двигателях общественного, научно-технического и технологического прогресса.
(Послесловие к работам К.Э. Циолковского "Двигатели прогресса", "Мысль и изобретение" и Ю.В. Кондратюка "Экспертиза")
К.Э. Циолковский в своих работах "Двигатели прогресса", "Мысль и изобретение» /1, 2, 3/ и Ю.В. Кондратюк в работе "Экспертиза"/4, 5, 6/, написанных ими полвека назад, вновь поднимали "вечную" проблему мук признания, уже родившегося НОВОГО, в знании, науке, технике и технологии, отдельными лицами, коллективами и обществом в целом, и факторов, тормозящих этот процесс признания, т.е. проблему общественного. научно-технического и технологического прогресса. Они пытались найти такие формы разумной организации общества, при которых люди, способные к открытиям и изобретениям, и познанные ими новые знания о мире в целом: новые открытия в науке, новые изобретения в технике, новые открытия в технологии, не отвергались бы обществом. Но, к сожалению, они при своей жизни не успели полностью выполнить поставленные перед собой задачи. Ю.В. Кондратюк даже не успел закончить пространный вариант своей работы "Экспертиза», а К.Э. Циолковский не ycпел написать обещанную книгу о разумном переустройстве общества, таком, при котором люди, способные к открытиям и изобретениям, не пропадали бы для общества, т.е. чтобы не погибали бы л ю д и - двигатели общественного, научно-технического, технологического прогресса.
В связи с этим нам хотелось бы высказать свои мысли по поднятой проблеме. В вышеупомянутых работах поднимается вопрос не о муках творчества или поиска, а о муках признания обществом уже сотворенного нового двигателями прогресса в областях знания, науки техники и технологии. Обычно о муках научно-технического творчества говорят так: 1% гения и 99% труда в поте лица! Но, как это не парадоксально, в области же признания вновь родившегося, положение еще на порядок хуже, т.е. – 0,1% гения и 99,9% мук признания!
Проблема, поставленная полвека назад К.Э. Циолковским и Ю.В. Кондратюком, не потеряла своего значения, своей актуальности и на сегодняшний день! Сейчас, в наш век - век научно-технической революции - эта проблема становиться особенно актуальной. Т.е., в век, когда, как говорил К. Маркс: «Только посредством тех¬нического изобретательства наука может заставить силы природы служить обществу". Наука не может быть непосредственной производительной силой, наука - это идеологическая надстройка, наука становится производительной силой только посредством изобретения машин, использующих силы природы.
Свидетельством сегодняшней актуальности давно поставленной проблемы явилась недавняя полная публикация работы Ю.В. Кондратюка "Экспертиза" и повторная, через полвека, публикация статьи К.Э. Циолковского "Двигатели прогресса", с предисловием, под редакцией и примечаниями автора данной статьи, и первая публикация статьи К. Э. Циолковского «Мысль и изобретение» в журнале "Изобретатель и рационализатор", встретивших большой интерес у широкой творческой научно-технической общественности, хотя Академия Наук СССР категорически отказывалась их публиковать!!! В научно-техническом и технологическом прогрессе необходимо различать «качественную и количественную» стороны:
«К a ч е с т в о» - это с т у п е н ь познанности законов существования и развития, изменения, движения природы, мышления и общества как высшей формы движения материи, ступень развитости знаний, умений, ступень развития науки, техники и технологии, ступень освоения обществом этих факторов прогресса.
«К о л и ч е с т в о» - это с т е п е н ь распространенности познанных человечеством. знаний, умений, науки, техники и технологии.
Двигателей прогресса К. Э. Циолковский делит на две неравные группы: на новаторов и ученых. Новаторов можно и нужно разделить на две категории: на мудрецов и изобретателей.
Какова же роль каждой группы двигателей прогресса в общем прогрессе науки, техники и технологии?
Первая группа двигателей прогресса - первые пять категорий – относится к области качества, к ступени, к вертикали, к высоте научного знания, к высоте развития техники и технологии; вторая группа двигателей прогресса, - шестая категория – ученые - относятся к области количества или движения прогресса вширь, по горизонтали.
Сначала появляются люди, которые открывают новые законы развития при¬роды, мышления и общества, создают новые образцы техники, новые виды технологии, затем ученые, инженеры, техники, служащие и рабочие распространяют новые знания среди широких масс людей, размножают и делают достоянием широких масс новые образцы техники и новые виды технологии.
Процесс этот происходит не непрерывно, а дискретно, импульсами, корпускулами, порциями. Сначала появляется новое движение вверх, затем происходит движение вширь, по горизонтали.
Новое знание и новые образцы техники и технологии дают нам новаторы - мудрецы и изобретатели, т.е. первые 5 категорий двигателей прогресса, затем| все это широко внедряется в жизнь широких масс, всего общества. Этим занимаются общественные деятели, ученые, инженеры, техники, служащие и рабочие. Через некоторое время опять появляются новые знания, образцы техники, виды технологии и процесс развития повторяется вновь в таком же порядке и так до бесконечности. В этом процессе не все должны быть новаторами и учеными. Новаторов мало, ученых больше, простых исполнителей, производителей - большие массы.
Открытие новых законов природы, мышления и общества, создание новых образцов техники, разработка новых видов технологии - явление единичное,
А внедрение их в обыденную жизнь, в массы, явление массовое и широкое, большое, многочисленное.
Да и не могут все быть мудрецами и изобретателями по профессии, да и учеными тоже, ведь тогда некому будет быть исполнителями, производителями, некому будет широко внедрять в жизнь новое знание, новую технику и новую технологию.
Знания и умения пользоваться знанием, техникой и технологией не передаются по наследству новому поколению людей, а приобретаются воспитанием, образованием и обучением, с помощью ученых, преподавателей, учителей, наставников, служащих и рабочих. Все вышеназванные категории формируются с помощью учебных заведений всех степеней и форм. И здесь действует закон "экзаменационного отбора" - наиболее успешно идут по этой образовательной лестнице те люди, которые от рождения восприимчивы к уже имеющемуся знанию, к уже имеющимся образцам техники и видов технологии, тем более что этот процесс происходит в молодом возрасте, когда еще личность пластична, еще восприимчива. Как правило, люди активные, люди, способные к творчеству, менее способны к восприимчивости, т.е. менее способны понять новое, а, главное, запомнить новое знание и передать его другим, поэтому они менее способны в учении, а значит и в продвижении по ученой лестнице. Таким образом, в ученые в большинстве своем попадают люди, только способные к восприятию, усвоению /запоминанию/ и распространению этих знаний и умений среди широких масс людей, и не способные к творчеству. Люди, способные к творчеству, очень часто остаются за бортом учебных заведений и ученых учреждений. Происходит процесс "сепарации", отсеивания из учебных заведений людей с творческой жилкой, не говоря уже об академиях наук. Хорошо, если ученый является и новатором, а новатор – ученым, но это бывает очень редко. Идеальная личность – ученый-новатор, но это не каждому дано от роду.
Получается в жизни так, что люди, способные к запоминанию, становятся учеными, но они не способны к активному творчеству и к поиску, а люди, способные к творчеству и к открытиям, подчас не имеют знаний и умений, поэтому им трудно бывает обосновать и защитить открытие и изобретение, изготовить опытный образец. Открыватели новых законов природы и изобретатели сплошь и рядом не могут передать свои знания массам и наладить массовое производство изобретенных ими самими машин. Это делают ученые, инженеры и техники. Новаторы по своей или не по своей воле оказавшиеся за бортом учебных заведений, часто сами постигают азы науки, они становятся учеными-самоучками. Ученые к ним относятся пренебрежительно, с насмешкой, а ведь не каждый ученый способен к самообразованию. Ю.В. Кондратюк в своем письме-автобиографии к проф. Н.А. Рынину писал: "К этому времени мой научный и технический багаж состоял из незаконченного среднего образования плюс несколько несистематических дополнений, сделанных самостоятельно в сторону высшей математики, физики и общетеоретических основ техники со склонностью к ИЗОбретательству и самостоятельным исследованиям более, чем к детальному изучению уже найденного и открытого» (подчеркнуто Б.И. Романенко). К.Э. Циолковский вообще учился в школе всего два года!
Новаторы большей частью были с небольшим образованием (Вильям Гершел, Уатт, Морзе, Граам, Фарадей), многие из них были плохими учениками - Гоголь, Пушкин, Толстой, Чехов, Гутенбрг, Янсен, Джойя, Нькомен, Ползунов, Эдиссон и многие другие.
Ученые и даже выдающиеся, не говоря уже об академиях наук, отрицали пароход, железные дороги, самолеты, поезд на воздушной подушке, ракету, как средство полета за пределами атмосферы Земли и т.д.
Веками сложилось так, что ученые насмехаются над учеными-самоучками, как над невеждами, а ученые-самоучки смеются над учеными, как над людьми, не способными к творчеству. Обе стороны исключает надобность в существовании другой стороны. Но ведь все категории двигателей прогресса нужны, значит все имеют право на бытие, иначе жизнь остановится! Все категории двигателей прогресса имеют право на существование, все они должны жить дружно, вместе решать общую задачу прогресса. Надо выступать в защиту новаторов, как и в защиту ученых. Надо воспитывать всех в этом духе. Не следует только уподобляться героям басни Крылова "Сапожник и пирожник", когда пирожник начинает тачать сапоги, а сапожник печь пироги! Просто не следует новаторам лезть в ученые, а ученым - в новаторы.
Каждое общество имеет господствующие общественные институты - государственный язык, государственную религию, медицину, философию, научные учреждения - академии наук и т.п. Как правило, сейчас ученые занимают официальное господствующее, монопольное положение во всех научных учреждениях, академиях наук, консультируют правительственные организации, они решают, быть или не быть новому открытию или изобретению! Но правильно ли это? А если допустим, обратное, что господствующее положение будут иметь новаторы-мудрецы и изобретатели, а ученые будут на правах бедных родственников!? Что тогда будет!? Тогда будет то же, что и сейчас - будет тормозиться прогресс об¬щественного развития, так как без ученых прогресс невозможен, так же как он невозможен без новаторов-мудрецов и изобретателей, которые всегда находились на положении изгоев, бедных родственников, чудаков и т.п .
Вполне, казалось бы, закономерно с формальной стороны то, что судить, производить экспертизу по предложениям, открытиям и изобретениям предоставляют ученым. Естественно также то, что о новизне научного открытия или изобретения должны судить люди знающие, а это значит люди ученые, которые должны знать уровень знаний, уровень развития техники и технологии, дабы не сказать "добро" открытой "Америке" или вновь изобретенному "велосипеду". Ведь открыватель нового закона может и не знать, что он открыл "Америку», а изобретатель может и не знать, что он изобрел "велосипед"! Тем более, что это люди мало осведомленные, "невежды"! Но это еще недостаточно. Необходимо еще, чтобы судия, эксперт мог воспринять новизну открытия или изобретения, а это дано не каждому ученому, тем паче то, что вся система формирования ученого, вся система отбора, вся система "селекции", вся система "сепарации» построена на экзаменационном отборе, когда в ученые попадают к этому времени главным образом люди не с творческим талантом, а с наклонностью к восприятию уже готовых знаний, открытых другими. Причем эти способности у них были в детстве, юности и молодости, а теперь это ведь люди, истратившие всю свою энергию в период учебы, в силу этого уже усталые, уже не восприимчивые к новому знанию и к новой технике, люди со слабой творческой жилкой. По К.Э. Циолковскому, в процессе признания факта научного открытия или изобретения помимо факторов принципа частной собственности на средства, "экзаменационного отбора" и просто обыкновенной недобросовестности, непорядочности, ученые сплошь и рядом отклоняют предложения по следующим причинам:
преклонение перед Западом, печатью, авторитетами, шумихою , в силу инертности, косности, консерватизма, ложного самолюбия, узкого эгоизма, непонимания общественного и собственного блага, также конкуренции, зависти вообще, зависти профессиональной, классовой, гордости; пристрастности - дружеской, родственной, половой, национальной, религиозной, патриотической и т.п.
Все вышесказанные причины тормозят научный, технический и технологический прогресс, а с ними и в целом общественный прогресс.
Что же необходимо предпринять, чтобы устранить тормозы прогресса!? Ю.В. Кондратюк предлагал повысить ответственность как авторов открытия или изобретения, а также экспертов, ведь они до сих пор не несут ответственности за необоснованное отклонение предложений. К.Э. Циолковский, назвав причины, тормозящие прогресс, думал о том, как их преодолеть. В конце своей статьи "Двигатели прогресса" он писал: "Как же найти правильную оценку мысли и деятельности миллионов людей, как извлечь из них все самое высокое на помощь правительствам?", далее он писал: "Мы приходим к такой задаче общественного устройства, при котором не могли скрываться и пропадать таланты....Теперь подготавливается обстоятельная работа на эту тему". К сожалению, ему не удалось при жизни осуществить свои планы.
Нам думается, что помимо внедрения в практику экспертизы предложения Ю.В.Кондратюка о введении принципа ответственности, надо, исходя из духа мыслей К.Э. Циолковского, высказанных им в своей статье "Двигатели прогресса", надо осознать то, что все категории двигателей прогресса имеют право на существование и должны быть воспитаны в духе дружбы и творческого сотрудничества и взаимопомощи. Это "общеукрепляющее" средство! Но этого не достаточно. На наш взгляд, надо предпринять следующие меры:
1. При проведении экспертизы должны быть привлечены две стороны - ученые и новаторы. Ученые должны провести экспертизу на новизну, а новаторы – на существо открытия и изобретения! Новаторы, т.е. мудрецы и изобретатели, легче и более правильно могут оценить существо открытия или изобретения.
2. Уравнять в правовом, материальном и моральном положении ученых и новаторов.
3. Отменить требование к ученым-соискателям степеней на творческий вклад в науку и технику. Ученые-соискатели должны хорошо знать свой предмет и иметь творческий вклад В СПОСОБЫ И методы, улучшающие восприимчивость учащихся, усвоение и передачу знаний и умений широким массам, творческий вклад в умение организовать массовое поточное производство новых образцов техники и технологии, предложенных новаторами-изобретателями. Ведь ученым, инженерам и техникам творческий вклад в науку, технику и технологию в практику их жизни и деятельности не нужны, они ведь из "количественной" стороны области прогресса. В период обучения ученых, инженеров и техников желательно вводить их в мир творчества, в мир первых пяти категорий прогресса.
4. Прекратить практику присвоения ученых званий и степеней новаторам-мудрецам и изобретателям. Для новаторов ввести следующие звания: "Изобретатель", "Заслуженный изобретатель", "Заслуженный деятель науки ", "Заслуженный деятель техники", "Заслуженный деятель науки и техники".
5. Необходимо давать полное образование и обучение новаторам, дабы они не были "невеждами" при совершении своих открытий и изобретений и при их защите при проведении экспертизы и практическом внедрении в жизнь.
6. Необходимо учредить "Академию новаторов" или Академию прогресса науки, техники и технологии. Эта Академия должна существовать наряду с Академией наук. Задача Академии новаторов - развивать науку, технику и технологию вверх, по вертикали, задача же Академии наук развивать науку, технику и технологию вширь, по горизонтали и быть Бюро новизны, быть "живой библиотекой". Академия Наук - это Академия консервации науки. техники и технологии (по представлениям автора статьи).
7. В Академию Наук ученые избираются пожизненно. В Академию новаторов академики-новаторы должны избираться периодически, спорадически, на время обоснования научного открытия или осуществления изобретения и его внедрения в практику жизни.
8. Академии Новаторов академикам-новаторам создаются все моральные и материальные условия для проведения научно-исследовательской работы, для подтверждения новации /открытия/, или практического изготовления и его отработки до экспериментального образца и внедрения его в массовое производство в промышленности.
В этих условиях Академия Консервации сотрудничает с Академией Новации и выступает как бюро новизны, консультативный пункт и "серийное бюро" Академии новаторов. Академия Консервации внедряет новое открытие или новое изобретение в жизнь. Академикам-новаторам не возбраняется быть и Академиками Академии КОНСЕРВАЦИИ, а ученым-консерваторам не возбраняется быть и академиками-новаторами, но это не каждому дано от рождения!
Тогда и академики-новаторы будут довольны и академики-консерваторы не будут в обиде! Конечно, не все то, что здесь предлагается, всем понравится, но что поделаешь, зато будет большая польза для прогресса науки и техники.!
Литература и источники:
I. К.Э. Циолковский. Двигатели прогресса. В книге К. Циолковский. Моя пишущая машина. Двигатели прогресса. Издание автора. Калуга. 1928. с. 1О-20.
2. К.Э. Циолковский. Мысль и изобретение. Предисловие Н. Гаврюшина. «Изобретатель и рационализатор», № 6, 1980, с. 40-41.
Экземпляр этой книги побывал в бортовой библиотеке им. К.Э. Циолковского на орбитальном космическом комплексе "МИР" и возвращен на Землю. Этот экземпляр имеет дарственную надпись дарителя - Б.И. Романенко, штамп орбитального комплекса "МИР" и экслибрис №708 библиотеки им. К.Э. Циолковского и подлежит факсимильному изданию. Требуется спонсор.
3. Ю.В. Кондратюк. Экспертиза. Публикация и предисловие Б.И. Романенко. В журнале "Изобретатель и рационализатор" № 7, 1979 г., с. 18-25.
Справка об авторе и составителе факсимильного переиздания - Романенко Борисе Ивановиче
Борис Иванович Романенко – человек интересной судьбы. Родился в г. Ейске, в семье купца первой гильдии в 1912 г. Отец денег не давал и тем самым приучал к самостоятельной жизни. Хотел быть священником, потом коммунистом. Но когда увидел их практическую подноготную сторону, то повышенное чувство справедливости разрушило идеалистические представления. Увлекся идеей «покорения Космоса». Сам Константин Эдуардович Циолковский порекомендовал Ф.А. Цандеру принять его на работу в ГИРД – Группу изучения реактивного движения, но работать там не довелось. Воевал против немецких фашистов. Работал с Кондратюком Юрием Васильевичем, одним из основоположников отечественной и мировой теории космонавтики и звездоплавания по ветроустановкам ( впоследствие Б.И. Романенко издал о нем книги). Работал по прямоточным воздушно-реактивным двигателям на заводах С.А. Лавочкина, а затем там же участвовал в разработках космических систем. После войны по его инициативе в г. Химки на месте свалок и пустырей был создан «живой памятник» погибшим фронтовикам в виде общественных 30 садов с 2500 деревьями и тысячами ягодными кустами и цветами. Но партийное руководство посчитало, что сады могут быть только колхозными или совхозными, и в результате от райских садов остались лишь воспоминания. Борис Иванович работал членом Бюро и руководителем одного из секторов Группы Ветеранов Ракетной науки, техники и космонавтики, был одним из учредителей и руководителей создаваемого Научного Мемориального Центра и Музея ГИРД. Он в течение более чем 30 лет пытался организовать музей ГИРД. Не найдя должной поддержки у чиновников, он создал такой музей у себя в квартире, отдав под него самую большую (из трёх) комнату. И когда в переходный период на главной выставке страны –ВВЦ (ВДНХ) павильон «Космос» был превращен в павильон торговых точек по продаже продуктов, садового инвентаря и саженцев, Романенко в своем музее воспитывал у детей и молодежи патриотический дух великой космической державы. Академик Романенко развивает идеи русских космистов, разработал философский принцип симметрии, который обосновывает необходимость гармоничного сочетания индивидуализма и коллективизма. «Если мои идеи воплотить в жизнь, они принесут миллиардные доходы» - убежден Борис Иванович. И одна из них – создание государственного музея ГИРДа. Во все тяжкие за реализацию этой цели подключились многие ветераны и энтузиасты, космонавты и общественные деятели, несмотря на безразличие и бездеятельность чиновников, невыполнение ими Постановления Московского Правительства о создании Музея и преступную активность рыночных и прочих хапуг вокруг помещений для Музея ГИРД и хранившихся в них экспонатов для Музея. Можно надеяться, что Постановления Московского Правительства о создании Музея – начнут, по-видимому, осуществляться.Однако тревожит то, что, вместо срока невыполненного первого Постановления - 2008 год, в новом Постановлении указан и новый ещё более отдалённый срок создания Музея ГИРДа – 2010 год.
Ныне Борис Иванович Романенко – действительный член (академик) Российской Академии космонавтики имени К.Э. Циолковского, Академии творчествоведческих наук и учений, Российской народной Академии, член Совета Ассоциации космонавтики России, Международного Союза Славянских Журналистов, его фамилией названа одна из малых планет Солнечной системы
Содержание Стр.
К.Э. Циолковский Мысль и изобретение 3
К. Циолковский. Двигатели прогресса 7
1. Преклонение перед западом. печатью, авторитетом, шумихою 11
2. Инертность, косность. консерватизм 12
3. Ложное себялюбие, узкий эгоизм, непонимание общечеловеческого и собственного блага 13
4. Убытки капиталистов, обиды рабочих и временные государственные убытки. 13
Примечания: 15
Б.И. Романенко. Комментарии к статье К.Э. Циолковского «Двигатели прогресса» 16
Н.К. Гаврюшин К статьям Циолковского 17
Научно-техническое творчество и изобретательство интересовали К.Э. Циолковского в психологическом и социологическом аспектах, в связи с проблемами школьного образования и изучением роли великих людей в развитии человечества, а также собственного пути в науке. 17
Часть работ ученого по этим вопросам была опубликована при его жизни («Нирвана», 1914; «Горе И гений». 1916; «Ум и страсти». 1921, др.), многие были подготовлены к изданию, но остались в архиве («Гений среди людей», «Судьба мыслителей», «Воображение (или цена мысли)» и др.). 17
Ю.В. Кондратюк. Экспертиза 18
Романенко Б.И. Проблемы научно-технической революции в свете идей К.Э. Циолковского и Ю.В. Кондратюка. К вопросу о двигателях общественного, научно-технического и технологического прогресса. 34
Какова же роль каждой группы двигателей прогресса в общем прогрессе науки, техники и технологии? 36
Первая группа двигателей прогресса - первые пять категорий – относится к области качества, к ступени, к вертикали, к высоте научного знания, к высоте развития техники и технологии; вторая группа двигателей прогресса, - шестая категория – ученые - относятся к области количества или движения прогресса вширь, по горизонтали. 36
Нам думается, что помимо внедрения в практику экспертизы предложения Ю.В.Кондратюка о введении принципа ответственности, надо, исходя из духа мыслей К.Э. Циолковского, высказанных им в своей статье "Двигатели прогресса", надо осознать то, что все категории двигателей прогресса имеют право на существование и должны быть воспитаны в духе дружбы и творческого сотрудничества и взаимопомощи. Это "общеукрепляющее" средство! Но этого не достаточно. На наш взгляд, надо предпринять следующие меры: 41
2. Уравнять в правовом, материальном и моральном положении ученых и новаторов. 41
3. Ю.В. Кондратюк. Экспертиза. Публикация и предисловие Б.И. Романенко. В журнале "Изобретатель и рационализатор" № 7, 1979 г., с. 18-25. 43
Справка об авторе и составителе факсимильного переиздания - Романенко Борисе Ивановиче 44
Российская Национальная Литературная Сеть 48
Борис Иванович Романенко (автор и составитель).
Проблемы научно-технической революции в свете идей К.Э. Циолковского и Ю.В. Кондратюка. К вопросу о двигателях общественного, научно-технического и технологического прогресса. ООО «ПЕТРОРУШ», М., 2007, - с. 49
(Послесловие к факсимильному изданию работ К.Э. Циолковского "Двигатели прогресса", "Мысль и
изобретение" и Ю.В. Кондратюка - "Экспертиза").
Литературно-художественное издание
Компьютерное редактирование и подготовка
оригинал – макета книги к изданию проведены
Яном Ивановичем Колтуновым
Книга напечатана с оригинал - макета
Лицензия ЛР № 020675 от 09.12.1997.
__________________________________________________________
Формат 60х84 1/8. Бумага офсетная.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 3 . Тираж100экз., Заказ __________________________________________________________
Отпечатано на ризографе ООО «ПЕТРОРУШ»
Москва, ул. Палиха, д.2а
Российская Национальная Литературная Сеть
Свидетельство о публикации №1705030042
Настоящим свидетельствуем, что литературное произведение с названием «Ян Колтунов. «Шеф» и «Космос». Часть 1.» было опубликовано на сервере Стихи.ру 03 мая 2007 года. Автор литературного произведения, в соответствии с тем, как было указано при публикации - Ян Колтунов.
Адрес интернет-публикации: http://www.stihi.ru/2007/05/03-42
Публикация литературного произведения на сервере Стихи.ру была осуществлена на основании издательского договора, который заключили Колтунов Ян Иванович и ООО "ИЗДАТ.РУ". Сервер Стихи.ру является зарегистрированным электронным средством массовой информации, свидетельство о регистрации №77-4860 от 15.10.2001. Авторские права на опубликованное литературное произведение охраняются законодательством Российской Федерации.
Единый номер депонирования литературного произведения в реестре Российского Литературного клуба: 1705030042.
Генеральный директор
ООО "ИЗДАТ.РУ"
Д.В.Кравчук
03 мая 2007 г
Романенко Б. И. Проблемы научно-технической революци
© Copyright: Ян Колтунов, 2007
Свидетельство о публикации №207120100264
Свидетельство о публикации №207120100264
Рецензии