Несправедливая казнь

 Несправедливая казнь.

Хочешь, я стану самоубийцей?
А хочешь, сначала убью тебя?
И всё вдруг встанет на свои места.
И пополнится азбука ещё одним убийцей.
И этот убийца – Я.
Я не успею жизнь закончить суицидом.
И на казнь поведут меня…
За тебя…
За то, что себя не убила,
За то, что убила тебя.
Место казни…
Виселица…
Зрителей толпа…
Судья…
Фемида развязывает глаза.
В глазах её ужас увидела Я.
Молчала толпа.
И вот уже ноги болтаются.
Кислород перекрыли.
Задыхаюсь Я.
Оживилась, взревела толпа.
«Несправедливость!»
Она бы сама убила себя.
Ноги уже не болтаются,
Нет кислорода,
И Я умерла.
Я не стала самоубийцей,
Зато я убила тебя.
И притихла, замолкла толпа:
Справедливость восторжествовала,
Убийца мертва!

Уходя, Фемида завязала глаза, чтобы не видеть всего того ужаса, который натворила. Убивать всегда можно, но только избранным. Её тело забыли на этом позорном столбе, и не удостоили хотя бы последнего пристанища – преступного склепа, теперь её грешное тело будет терзать солёный ветер, и беспощадно жечь жестокое солнце. Спасти её совершенно некому – это Иисус продумал всё до последних деталей. Её некому спасти – это одна сторона медали, её некому предать – это другая сторона той же медали. Молодое, некогда красивое тело безвольно болталось в петле, порывы ветра регулярно открывали бронзовое безжизненное лицо, которое кажется, ни о чём не сожалело в момент смерти. Лишь отпечаток недосказанности можно было прочитать, в этих чуть улыбающихся устах. Начавшийся сильный ливень, бил её тело, секундно рвал шёлковое платье, и оно превратилось в обтягивающий, прилипший саван, правда, алого цвета – цвета крови. Локоны в своё время, обрамлявшие лицо падали на плечи как змеи. Сильный ветер иногда казался жестоким тираном, а оказалось…при очередном порыве, лямка соскользнула с деревянного столба, и тело повалилось на промозглую землю. По прошествии нескольких минут земля расступилась, образовав глубокую воронку, в которую рухнуло безжизненное тело…