Программист

Файл загружен, приступить к распаковке?
Я нажимаю клавишу Y, а затем ввод. На экране появляется строка состояния, где можно увидеть медленно растущие число от единицы до ста. Все мысли наподобие “А может не надо?”- уже давно испарились из моей головы, как лужи от вчерашнего дождя. Слишком поздно думать о последствиях. Я перешел эту реку так давно что уже забыл, как она называется, и как она выглядит. Наверное, после того как целый месяц пытался выйти на администратора сети, а может, после того ,как убил их центральный роутер во время последней атаки. Тогда то, я окончательно сумел расковырять трещину в стене их защиты. Все что мне оставалось это нанести последний удар, и маленькая трещина превратится в огромный раскол.
 Казалось бы, такие крупные организации как apol-corp застрахованы от компьютерного саботажа благодаря множеству аналитиков и специалистам по IT-безопасности, но порой это оказывается далеко не так. Иногда достаточного одного человека, что бы поломать систему из тысячи сочленений и страхующих механизмов. Все что для этого нужно - найти слабое место максимально подходящее для атаки, которая привела бы к краху.
 Я в одиночку сумел это сделать. Полтора года я вел эту войну, о существование которой знал лишь я сам. Целых восемнадцать долгих месяцев, 547 бессонных ночей, 13128 часов безостановочной борьбы одного разума с аналитической системой тысяч. Со мной были лишь хитрость и ловкость, которую я применял по мере необходимости. Ночи проведенные за анализом динамического кода их программного обеспечение не давал результатов, но это меня не останавливало. Программы не делают ошибок, ошибки делают люди, которые их пишут – правило номер один. И тогда я стал прослушивать телефонные разговоры, перехватывать электронные переписки. Шпионил за их служащими. Всегда самое слабое звено человек – это правило номер два. Люди умнее компьютеров, но в их сознание гораздо больше ошибок, чем в любом компьютерном коде. Первым багом Апол-корпа стал Эндрю Паркер. Паркер занимал ключевое место в отдел дизайна Не совсем то, что нужно, но все же он мог помочь мне в достижении цели. Ему было двадцать с лишним., женат, детей нет. Имел прискорбную привычку заниматься сексом с продажными женщинами, что сделало его удобной мишенью для шантажа. Ему нужно было лишь добавить маленький безобидный кусочек кода к программе, которая будет отвечать за оформления главной страницы сайта Аполкорпа. Он не знал, к чему в последствие это приведет . Еще четверо людей сделавших ошибку в своем обозримом прошлом, помогли мне собрать кусочки мозаики. По отдельности те изменения которые они делали по моим указаниям ничего не давали, но в совокупности они открывали замок без ключа.
 В понедельник утром, когда Нью-Йоркская биржа начнет работать снова, толпа абсурдно одетых ,хаотично движущихся брокеров увидят, что стоимость акций Аполкорп начали резко падать. За этим последует немедленная реакция. Держатели акций в панике начнут продавать, а через час, может быть через два Аполкорп объявят банкротом.
 Распаковка завершена. Я провожу еще несколько манипуляций. Все готово. Здесь достаточно компромата, что бы потопить всех директоров Аполкорп. Им всем конец. К утру все будет кончено.
 Что бы завершить то, что я начал, мне нужно было - выйти из тени И теперь, более чем наверняка, они знают о моем существование, но это не имеет большого значения. Аполкорп раненый зверь, который бьется в агонии. Он все еще опасен, но это ненадолго все, что мне нужно, это продержаться до того момента, когда он полностью не останется без сил.
 Я заметаю следы, после моего ухода на моем компьютере ничего не останется. Я уничтожаю жесткий диск сектор за сектором. Оперативную память я тоже сожгу. Когда сюда придут люди Аполкорпа ,они ничего не найдут. В квартире практически нет моих вещей, только компьютер и блестящий металлический кейс. Отпечатков я не оставлял. Квартира снята около месяца назад по фальсифицированным документам, человек, сдававший ее, ни разу в жизни не видел меня и даже не разговаривал по телефону. Я открываю кейс, в нем много всего интересного, но я беру только паурарм и пистолет модели килсвитч – универсальное оружие, может стрелять чем угодно, от разрывных пуль до тросирующих зарядов. Я заряжаю его обоймой с кластерными патронами, у меня есть две запасных. Паурарм надеваю на левую руку – так неожиданней. Самое главное- диск с ценной информацией, кладу его во внутренний карман куртки. Я выхожу из квартиры, держа кейс в правой руке –паурарм всегда наготове. Внизу меня ждет машина с AI-водителем. Через пару секунд после того, как машина трогается, начинает свое движения черный Понтиак, стоявший у обочины дороги. После двух поворотов он не отстает. Видимо я в чем- то просчитался. Он явно не собирался тайно проследить за мной, но его задание видимо так же не относится к разряду ‘уничтожить объект’ иначе он сделал бы это давно, или он чего-то ждет. Во всяком случае, мой преследователь начинает беспокоить меня все больше и больше. Я предпринимаю попытку оторваться. На его машине стоит тройной гидропривод, мой двигатель никуда не годится по сравнение с этим, но у меня есть другое преимущество. Моим авто управляет модифицированный AI, он намного лучше, чем обычный, у него сняты все ограничения на скорость, а преследователю придется вести вручную. После очередного перекрестка моя машина резко набирает ход, оставляя Понтиак, где-то далеко позади. Но еще ничего не кончено. Он догоняет меня, идя на экстремальной скорости. Я вхожу в поворот под острым углом, но видимо неизвестный предвидел мой ход и подсекает меня за секунду до того как, я сумел бы выполнить свой маневр. При столкновение на такой скорости кажется, что корпус машины выполнен из пластика, он гнется и в кабине ощутимо становится меньше места. От удара я внезапно теряю понимание того, что происходит вокруг. Я вижу, как машину теперь несет на стену, и даже AI не может этого предотвратить. Осколки железо- бетонной текстуры летят в мой автомобиль, разбивая лобовое стекло, осколки которого в свою очередь норовят попасть в лицо. Я закрываю глаза руками, окончательно переставая понимать, что происходит вокруг. Руки и лицо кровоточат, заливая кровью глаза. Я чувствую еще один удар, на этот раз он сильнее двух предыдущих вместе взятых. Он оглушителен. Я слышу в ушах только звон, затем меня прижимает к боковой двери, одно- временно с этим у меня возникает чувство вращения. Я несколько раз ударяюсь головой об дверь, рассекая при этом бровь, от болевого шока теряю сознание, как мне кажется, на несколько секунд.
 Я лежу лицом на приборной панели, а кровь стекает тоненьким ручейком по моему подбородку. Все лицо заплыло гематомами исполинских размеров. Я практически ничего не вижу. Мое тело целиком и полностью заливается звонкой болью, отдающей свистом в ушах. Превозмогая боль, я делаю усилия. Мне с трудом удается выбраться из машины. Полицейских сирен не слышно, и это хороший знак. Я замечаю, что мои левый локоть сильно опух и мне не удается согнуть руку. Оглядывая автомобиль, вижу много подробностей произошедшего.
 Видимо после удара об стену наши машины снова столкнулись на этот раз, удар оказался сильнее, и их ,просто напросто, сцепило как две пластилиновые фигурки, и начало вращать, как бешеный волчок. В этом смертельном танце мы пронеслись несколько кварталов, попутно зацепив пару встречных и разрушив какой то павильон со стеклянными стенами.
 Я мельком глянул на другое авто. Мне совсем было не интересно, что стало с водителем Понтиака. Я медленно пошел в строну ближайшего здания.
 Это был какой то склад. Вход был забит досками, но обилие щелей и проломов делали этот факт неважным. Здание оказалось на удивление запущенным, оно было доверху забито каким то хламом, который вряд ли мог бы кому- то понадобиться. В воздухе чувствовался запах ржавчины и гниющей пыли. Хоть это был не центр города, но меня все же удивило, что при нынешних тенденциях на рынке недвижимости, кто- то мог использовать такой огромный участок земли, как крытую свалку для мусора. Ржавые корпуса промышленных роботов и прочий металлолом, занимал большую часть поверхности склада. Ни один из фонарей под высоким потолком не горел, а здание освещали лишь лучи восходящего солнца, пробивавшиеся через многочисленные окна. У дальней стены виднелся металлический каркас шахты лифта, трудно было сказать работает он или нет. Но я все -таки направился к нему, попутно оглядывая потолок. Верхние этажи представляли из себя разнообразно оформленные балконы. Я насчитал лишь четыре, но возможно некоторые этажей были скрыты.
 До шахты осталось около сорока метров. Чувство боли доканало меня. Я на мгновение почувствовал отчаянье. Мне вдруг показалось, что у меня больше нет сил, и я не могу продолжать это. Мне захотелось просто лечь и умереть на этой чертовой помойке. Я опустился на колени, думая о том ради чего, я все это затеял. Куда же подевалась вся моя уверенность. Зачем я вообще начинал это если не могу закончить.
 Мощный взрыв, где- то за моей спиной вывел меня из этого состояния. За считанные секунды в мою кровь выбрызнулась околокритическая доза адреналина. Не чувствуя боли, я вскочил на ноги и побежал вперед, лишь на секунду оглянувшись, заметил черную тень человека в длинном плаще. Подбежав к лифту, я нажал три раз подряд кнопку вызова. Несколько секунд ничего не происходило, но потом двери распахнулись, и я влетел внутрь, нажав на первую попавшуюся кнопку. Одновременно с этим я услышал, как пули отскакивают от кабины. Через несколько секунд, увидел, как одна из них все таки прорвалась внутрь и попала в стену прямо перед моим лицом. К счастью она застряла в мягком покрытии, а не разлетелась на мелкие осколки. Я не стал ждать, когда это произойдет снова, и бросился на пол.
 Лежа на полу и слушая выстрелы, я все время представлял себе ту черную тень, которую я видел всего несколько минут назад. Безликий человек, пришедший по мою душу. Еще одна пуля пробила корпус и, чуть было не угодила, в пульт управления. С самого начала я знал, что шансов на успех слишком мало, и даже продуманный изощренный план, не гарантировал, что я останусь жив. Вдруг выстрелы прекратились, и я понял, что лифт остановился. Затем двери распахнулись, и в кабину лифта ворвался холодный ветер. Страх в моей голове вдруг испарился, и я как завороженный, поднявшись, вышел из лифта. Солнце было уже высоко, и зверь должен был делать свои последние вдохи. Свет приятно слепил глаза. Я рефлекторно попытался их прикрыть, но при этом четко понял, что мне это нравится. Аполкорп был уже уничтожен, но я хотел довести дело до конца уничтожив лично тех людей, которые были ответственны за то что произошло со мной, и за то что происходит с другими людьми по их вине ежедневно. Прокручивая эти мысли в голове, я не услышал, как за моей спиной захлопнулись двери лифта. Я продолжал смотреть на солнце. Оно символизировало мою победу. Подойдя к краю крыши, я заглянул в пропасть неизбежности. Глок был еще при мне. Я с трудом достал его правой рукой, которая не намного лучше действовала, чем левая, и направил ствол на двери лифта. С трудом удерживая его прямо, я ждал еще несколько секунд.
 Скрежет раскрывающихся дверей лифта разорвал тишину пустеющей крыши. Я зажал курок пистолета и выпустил целый залп кластеров. Рой осколочных гранат, размером с рисинку каждая, полетел в строну шахты. В следующие мгновение послышались частые взрывы, сопровождавшиеся яркими вспышками огненных шаров. Лишь в начале можно было понять что это шары. Раздуваясь они перекрыли друг друга и превратились в сплошную огненную стену. Разлетевшиеся осколки заставили меня отвернуться, но когда я снова посмотрел туда, я с разочарованием несколько секунд наблюдал серебряное марево, которое длилось еще несколько секунд. Затем из лифта вышел человек, который не должен был из него выйти. Силовое поле, спасшее его, было военного образца, а это значило что он не из солдат Аполкорпа. Наемник – пронеслось у меня в голове. Прищурив глаза, он прицелился в меня. Я не знал, сколько патронов я выпустил в него, но датчик состояния обоймы высвечивал единицу. Это мой последний шанс, в конце каждой обоймы я вставил сюрприз - зажигательную гранату. Осколки и ударную волну его силовое поле удерживает хорошо, но не огонь. Впрочем, он мог все равно успеть уложить меня, это было вполне вероятно, но рискнуть стоило.
 - Кто тебя нанял, – холоднокровно сказал наемник, судя по виду, он сам еле стоял на ногах, наверняка столкновение с моей машиной ему дорогого стоило Нос ушел куда то в строну, на подбородке глубокий порез длинною сантиметров десять, а на лице полно запекшейся крови.
 – Кто тебя послал, - повторил он.
 - Никто, - ответил я, все еще целясь в него из пистолета, но он видимо мало обращал внимание на него, будучи убежденным в его безобидности. В ответ на мои слова, он даже не переменился в лице.
 - На твоем месте я бы отвечал, как можно правдивей и подробней, в твоих же интересах тянуть время и пытаться выгадать возможность спасти свою жизнь, - в его голосе звучало раздражение.
 - Я уже сказал, меня никто не нанимал.
 - Ладно, - сказал он с чувством безразличия, -давай сделай вид, что я тебе поверил, тогда я смогу задать тебе следующий вопрос. Зачем тебе понадобилась информация которую ты украл, кому ты хотел ее продать? – он спрашивал меня про инфу из офисного архива Аполкорп, но ни словом не обмолвился о моей атаке, значит он еще ничего не знает.
 - Отвечай!!!,- он секунду промедлил в ожидание моей реакции,
 -Ну хорошо, похоже наш разговор приближается к логическому концу, согласно инструкциям, я должен уничтожить объект, в случае отказа от сотрудничества, -с этими словами он пошел на меня, целясь мне в голову. Вдруг на высотном здание через дорогу заработал огромный жидкокристаллический экран, видимо, наконец зарядились солнечные батареи, от лучей только что взошедшего солнца. На нем появилась симпатичная молодая девушка с загадочной улыбкой, и начала читать текст. Это были экстренные новости.
 - Сегодня утром на Нью-Йоркской бирже произошел настоящий фурор, одна из крупнейших фирм по производству химической промышленности была обьявленна банкротам по итогам падений акций одной ночи. Это вызвало колабс в мире индустрии. Уже наблюдается падение акций партнерских фирм. Стоит запомнить, что Аполкорп имел крупнейшую монополистическую власть в своей специализации и не только. Компетентные источники информации говорят о том, что этот конфуз как-то связан с ночной атакой хакеров на сети Аполкорпа, в результате которых был уничтожена инфраструктура информационного сообщения. Были утрачены результаты ценнейших опытов проводимых корпорацией.…. – девушка продолжала говорить еще долго, не переводя дыхания, а я бес того уже знал, что это все значит. Зверь мертв. На каждого Голиафа найдется свой камень, и свой Давид. Я был Давидом, а моя программа была камнем, которым я убил великана с другим именем.
 Наемник невольно поднял глаза на экран. Вдруг он перестал быть таким сосредоточенным и хладнокровным, а затем сделал растерянное выражения лица. Я мысленно представил, что происходит у него в голове, и даже приблизительно не смог предположить, что он теперь будет делать. После того как в моем мозгу произошло все это, через промежуток времени столь короткий, что он не успел отразится в моей памяти он вернул в исходное состояния готовности убить меня в любую секунду. Перемена была столь резкой, что я даже не успел понять того, что я упустил последнею возможность для внезапной атаки.
 - Это ты сделал, - сказал он с чувством не уверенной злости, - ты?
Я кивнул головой.
 - Кто ты такой, черт возьми?
 В его голосе уже не было ни капли того безразличия, которое он только что с таким удовольствием источал.
 - Я всего лишь самый обыкновенный программист, это все, что я знаю о себе и это все, что у меня есть. Три года назад, я был еще кем то, у меня была семья. Мою жену звали Сара. Сара Лардж. Именно так звучит ее девичья фамилия. Моей дочери было полтора года, когда она умерла. При рождение мы назвали ее Кейт. Ты знал, что одна из областей технических Аполкорпа является пищевая промышленность. Они испытывают свои экспериментальные продукты на рынке стран третьего мира, но естественно под другим названием. Может слышал когда-нибудь о “Кулденсджус”-е. По новостям кричали о невероятном успехе маркетинговой кампании, новое слово в мире p.r.-а, все это вранье. Всему виной особый катализатор кофеина вызывающий привыкание в десять раз сильнее, чем от траолавой ганги. Это их работа. Но к несчастью этим круг их интересов не ограничился, и они стали выпускать детское питание, их идея была проста: они хотели вырастить новое поколение, которое жило бы под маркой Аполкорп. Мы тогда были в отпуске, чудесный курортный городок на малазийском островке. Сара решила купить детское питание в простом магазине за приделами курортной зоны. Врачи сказали, что это была сильнейшая аллергическая реакция, что она произошла слишком резко, и они не успели ничего сделать. Маленькая Кэти просто перестал дышать, и ее маленькое сердечко остановилось. Через месяц мы с Сарой разошлись. После смерти Кэти, мы часто сорились. Я винил ее в произошедшем, но теперь я понимаю, что не должен был. Она улетела в Нью-Йорк, а остался в Детройте. Позже, я случайно узнал о ее смерти. Какая та разборка между бандами. Я тогда был в Берлине. В ее завещание было указанно, что мне следует передать бокс с документами. Я прилетел в муравейник рано утром, шел дождь. Небо было серым, как и пол в банковском хранилище. В бумагах была записка. Перед смертью Сара пыталась найти и привлечь к ответу ,виновных в смерти нашей дочери. И она их нашла. – в этот момент я прервался, потому что у меня перехватило дыхание. Мне вдруг захотелось заплакать, потому что я наконец то осознал, что у меня действительно больше ничего нет. В этот момент, яркое солнце вдруг затмила черная большая туча, и вокруг стало сумеречно. По телу прокатилась волна нестерпимой боли, пытающейся вырваться через глаза, но я сдержался.
 - Сегодня я потерял работу, очень хорошую работу, -наемник замолчал, будто бы задумавшись. Я сжал пистолет крепче, готовясь стрелять. Что толку я не успею. Он меня все равно уложит. Вдруг мне все равно ведь я уже сделал то что хотел. Может и не до конца, но они все равно не смогут продолжать делать это дальше.
 - Уходи, - сказал наемник.
 - Что? – вырвалось у меня от неожиданности.
 - Ты слышал, вали отсюда. Все рано Аполкорп мне уже не заплатит.
Мое удивление стихло, и я пошел медленным шагом в сторону лифта. Поравнявшись с наемником, я остановился, опасаясь что он выстрелит мне в спину. Достав из кармана один из двух дисков, я протянул его ему.
 - Что это?- спросил он.
 - Возьми, здесь кое-какие деньги, ты ведь потерял работу, а мне это не нужно.
Сорок миллионов. Именно столько там было. И он их взял. Это была лишь малая часть депозитов, которых я лишил Аполкорп. Остальное я раскидал по счетам благотворительных организаций. Я еще много раз слышал о этом наемнике, он стал хозяином крупной секьюрети-фирмы в Нью-Йорке.
 На следующий день команды захвата ФБР, ЦРУ, ДГК (департамента генетического контроля ) ворвалась в девятнадцать особняков и элитных квартир директоров высшего совета Аполкорпа. Трое из них покончили с собой еще до того, как это произошло. Пятеро сумели скрыться. Им были предъявлены обвинения в причастности к незаконным генетическим опытам, заказным убийствам массового характера, а так же несоблюдения конвенции о биологической жизни на земле. Восемь из них было приговорено к пожизненному заключению, остальные тоже получили большие сроки.
 
Токио очень красивый город. Только почему- то, с тех пор как я сюда приехал, я ни разу не видел солнца. Уже третью неделю, не переставая, льет дождь. Я уехал из штатов насовсем и порвал все прежние контакты. Моим новым пристанищем стала Япония. Я уже не могу - чертова влажность. Пошла четвертая неделя муссонных ливней в это время годя погода здесь чертовски хреновая. Я очень много думал о том что с мной произошло. Имел ли я право это? Я не знаю. Принесло ли это мне утешение? Нет, не принесло. Месть никогда не приносит утешения. Именно месть. Я не могу называть это правосудием. Месть делает рану еще глубже, а не заживляет. Вторник. Сегодня я видел Сару. То есть… В смысле… Она стояла в дверях нашей квартиры, и смотрела на меня своими небесно голубыми глаза. Как всегда красивая. Она была одета в темное платье. Небрежно встряхнув своими темными блестящими волосами, Сара сказала мне, чтобы я скорее собирался и, что она будет ждать меня в машине. А потом она ушла. Я улегся на пол и очень долго смотрел на потолок. Флешбек. Возникает странное чувство, когда с тобой происходит такое. Я вспомнил, что мы собирались забрать малышку из детского сада, а потом поехать еще куда то, кажется в кино. Встав, я подошел к окну. Дождь кончился.
 На улице впервые светило солнце, оно было ярким, но его было мало. Была уже вторая половина дня, и солнце садилось. Я шел по площади мима какого-то фонтана. Он был переполнен водой, она иногда выливалась через край, но луж вокруг него, почему- то, не возникало. Хитрые японцы. Я не смотрел на падающую воду. Я смотрел на солнце, на его янтарные лучи.