Пир

С каждым часом варвары приближались. В хорошую подзорную трубу уже можно было различить родовые знаки на дырявых флагах их кораблей.
Немногое следует сказать о них, поскольку истории не следует сохранять подобных зверств, чинимых человеком человеку: спустя сто, двести, тысячу лет кто-нибудь может счесть их подвигами и воинской доблестью. Доблести, впрочем, у варваров было хоть отбавляй. Вот чего у них не было - не было страха. Каждый из них продолжал рубить направо и налево, когда его собственное тело уже было изуродовано страшными ранами. И даже погибая, они топили в собственной крови врагов, а их руки смыкались в предсмертной агонии на чьём-нибудь горле. Они плодились, как кролики, быстро взрослели и быстро умирали. Никогда - от старости. Каждые полтора десятка лет нарождалось новое поколение обезумевших берсеркеров, женщин и мужчин, которое шло убивать и грабить.
Не стоит думать о них как о воплощении вселенского зла - они делали то, для чего были рождены, всё, что умели. Всё, чего желали. Вломиться в очередной город, разграбить его и сжечь, набрать рабов и через пару месяцев снова в поход. Если стены высоки - вторые поднимутся на них по трупам первых. Так всё и было.
Кто-то пробовал откупиться, но варвары преодолевали огромные расстояния на своих ладьях или скакунах для того, чтобы как следует повеселиться. Золото было для них блестящей игрушкой, ведь они ни с кем не торговали. Это всё, что стоит о них рассказать.
В этом городе не было даже высоких стен. Население превосходило приближающуюся армию вчетверо, хотя из тысячи людей оружие в руках уверенно могли держать разве что три сотни. Здесь жили долго, сытно, спокойно. Музыканты воспевали свой город в балладах, учёные совершали открытия, и всё, в общем, было хорошо.
По приблизительным оценкам, варвары вошли бы в гавань к закату следующего дня, поэтому накануне губернатор созвал городской совет. Мудрые, убелённые сединами старики, никогда не видевшие войн, молчали. Никто попросту не знал, что делать. Качественная сталь против грубого железа, острые мечи против искромсанных топоров. Триста против двух сотен. Силы были явно неравны, поражение - неизбежно. Каждый из варваров унёс бы с собой десяток горожан. Надо было что-то делать, но никто не знал, что.
Липкое, боязливое молчание нарушил приглушённый шум снаружи. Кто-то спорил со стражей у входа в здание совета. Губернатор, мысли которого сейчас были с его сыном-префектом и его беременной женой, которой не будет суждено родить, вздрогнул. Звуки неожиданно обрадовали его - они внесли разнообразие. Он взял маленький серебряный колокольчик в руки и вяло потряс им.
- Чего изволите? - отчеканил появившийся в дверях стражник. Головы членов совета повернулись к нему, а кончики белых бород прочертили дорожки в пыли, которая успела собраться на круглом столе.
- Что там за шум? - изобразив недовольство человека, которого отрывают от важного дела, спросил губернатор.
- Какой-то человек желает войти, - отрапортовал стражник. - Говорит, что он химик. Исключительно взволнован.
Губернатор оглядел клюющих носом старцев и решил, что терять всё равно нечего.
- Чего хочет?
- Заявил, что только вам скажет, ибо это тайна.
Губернатор сделал паузу, чтобы продемонстрировать, что принятие решения далось ему не без внутренних терзаний.
- Впустите с сопровождением.
Сопровождением занялся лично префект, сын губернатора. Ему было любопытно, что же скажет такого химик, раз его пускают на заседание. На публике они с отцом особенно не афишировали родство и ограничились кивком в качестве приветствия.
Только войдя, химик сразу бросился на колени, что разбудило задремавшего советника по здравоохранению. Учёный заговорил, быстро и сбивчиво, но идея стала ясна сразу. Он долго работал. Со всех концов света к нему привозили диковинные растения. Совершенно случайно не так давно он приготовил экстракт из пестика тропической орхидеи, который может повысить урожайность втрое, если сделать на его основе удобрение. Но речь сейчас не об этом. Он безвкусен, прозрачен, водянист и убивает человека за полчаса. Противоядие теоретически можно когда-нибудь создать, но работы потребуется много. А симптомов отравления до последних минут не проявляется. Правда, яд надо обязательно съесть - как-то это связано с переработкой его в желудке, объяснил химик.
- Вы думаете, что они сами наедятся яда? - сдвинул брови к переносице губернатор. - Давайте по делу. Мы стрелами будем им в глотки метить?
Сам губернатор, конечно, не запустил бы не одной стрелы.
Химик сконфуженно примолк. Найдя способ, он не задумывался о его применении. Безмолвие снова начало отвоёвывать утраченное.
- Отец, - сказал вдруг префект. - Я знаю, что делать. Мы не будем сражаться.
- А как же быть? Уж не хочешь ли ты сдаться? - поинтересовался губернатор, хотя и он уже начал понимать, о чём пойдёт речь.
- Нет. Да. Нет. Мы только сделаем вид, что сдаёмся. Мы закатим им такой пир, что они, после долгого странствия, не смогут устоять. Бойню устроить никогда не поздно. Мы выставим столы от порта до южных ворот, и они решат, что мы сдаёмся. Мы будем есть сами, чтобы не вызвать подозрений, но не их пищу.
- Но если один из них умрёт, остальные начнут резню, - с сомнением сказал кто-то из совета.
- Можно как-нибудь замедлить действие яда, - пробормотал химик. Сейчас в его голове складывались цепочки соединений и булькали реторты. - Может быть... животный жир? Да!..
- Мясо, побольше жирного острого мяса, накачанного ядом, - сказал префект, втайне гордясь собой. - Им мы поставим на стол свинину. Наверняка они любят её. Сами мы будем есть говядину, чтобы не перепутать. Надо быстро подготовиться и рассказать всем. Да? Отец?
- Да, - сказал губернатор.
- Да, да, - хором подхватил совет. А что они все ещё могли ответить?
Весь следующий день шли приготовления к празднику - встрече гостей. Каждый знал о замысле, и каждый надеялся, что это чудо спасёт их. Химик лично контролировал приготовление мяса и начинение его ядом. К вечеру столы ломились от яств, а стояли они от порта до кузни - до ворот слегка не дотянули. Но еды хватало с лихвой, а терять всё равно было нечего.
Варвары, изморённые путешествием, озлобленные и свирепые, выскочили в воду ещё до того, как их корабли дошли до отмели. Губернатор предусмотрительно приказал спрятать всех женщин, чтобы искушение у врага было лишь одно - набить желудок. Над городом витал аппетитный запах тушёного, жареного, копчёного мяса. Варвары остолбенели, сжимая оружие в руках. От них бежали, с ними пытались сражаться, от них откупались, но никто не встречал их так. Губернатор вышел вперёд на негнущихся ногах и заговорил. Он призвал их забыть о войне на этот вечер и вкусить угощение, уготованное им. Пусть они почувствуют себя желанными гостями, а потом сами решат, что делать дальше с городом. Губернатор сам думал, что несёт околесицу, и уже был готов смириться со смертью, но варвары были загипнотизированы ароматом. Они слушали его и пожирали взглядом кушанья. Ещё минута - и они ринулись к столам, а все благоразумно убрались с их дороги.
Казалось, замысел удался, но покрытый татуировками исполин, вождь варваров, вдруг заорал так громко, что его воины встали как вкопанные с поднесёнными ко ртам кусками.
- Мы не будем есть, пока вы не будете, - медленно сказал вождь. Слова чужого языка давались ему не без труда. Он, в отличие от городского совета, повидал немало.
Префект дал знак, и люди осторожно приблизились к столам, выбирая из всего ассортимента только говядину. Вождь видел это, но, взяв в руки кубок с вином и здоровенный окорок, не торопился есть.
- Хорошо. Теперь ты, - сказал он префекту. - Ешь.
- Я? - недоумевающе переспросил тот, глядя на смерть в руках варвара.
- Ешь, - сказал вождь, протягивая ему свой окорок. - Пей, - сказал он, передавая ему свой кубок.
Префект, ещё довольно молодой и полный сил мужчина, колебался лишь секунду. Он знал, что случится, если он откажется. Все знали. Он взял окорок и энергично принялся есть, зная, что ужинает последний раз в жизни. Он пил вино и жевал пряное сочное мясо, улыбаясь. Никогда ещё еда не была такой вкусной. Никогда префекту не было так хорошо. Вождь смотрел на него, сощурив глаза, но не видел фальши. Префект наслаждался. Но сомнения не оставляли вождя, и вперёд вышел отец-губернатор. Он боялся, но страх выглядел уместно. Губернатор довольно нагло взял у одного из варваров кусок мяса и начал жевать, чавкая и давясь.
- Видите? - сказал он, а из его левого глаза выкатилась маленькая слезинка, оставшаяся незамеченной. - Вкусно! Ешьте! Пейте!..
Кто-то из горожан тоже последовал их примеру. Они поглощали яд и смеялись от радости, и варвары засмеялись вместе с ними.
- Добро! - сказал наконец вождь, и пиршество началось. Музыканты заиграли весёлую музыку, появились прекрасные танцовщицы.
Спустя всего четверть часа губернатор смог незаметно улизнуть с празднества и силы покинули его только в закрытой от посторонних глаз подворотне. Доза яда была рассчитана на дюжих воителей, не на немощных стариков. Он лежал на земле, а внутри него всё рвалось на части и кровоточило. Он умер, улыбаясь, - получилось. Спустя несколько минут должен был умереть его сын, и это единственное, что его заботило. Последней его мыслью было сожаление о внуке, которого он никогда не увидит.
Но варвары ели, пили и веселились от души, и ничто не говорило им о том, что они - ходячие трупы. Когда они поймут, что происходит, они придут в ярость и, вероятно, успеют кого-то убить, а сейчас...
Пир продолжался.