Пятнадцать Секунд

Предъянварской зимой девяносто первого года родился я. Четыре часа утра. Падал снег. Пурга. На каждый мой день рождения падал снег… странно… Раньше это казалось важным… Моя мать назвала меня… Как? Или это отец меня назвал?.. Как в тумане… Впрочем это уже не важно. Уже все равно… Забавно, но мне дали совсем не то имя, какое хотели. Весело. Даже с самого первого дня, моя жизнь началась весело.

Секунда. Странный холод в груди…

Шел мой второй год. Маленькая однокомнатная квартирка в одном из этих белых бездушных домов-коробок, которыми к сожалению наполнен такой прекрасный город, как Москва… А телевизор работал, на дворе стояло воскресенье. Старый магнитофон крутил Тома и Джерри… Отец работал на складе кассет, и по ночам переписывал мне мультики на дешевые VHSки, как их тогда называли. Естественно, тогда я не понимал, как он старается, чтобы мы с матерью смогли жить, хорошо жить. И мое детство прошло без забот, ему удалось.

Секунда. Два шага. В глазах потемнело…

Говорят, что при температуре тела в сорок пять градусов кровь закипает… Или свертывается, не помню, как правильно… Мне было три года когда это случилось. Днем я вел себя как обычно. Я бегал, прыгал, придумывал шутки… Весело. Моя бабушка в шутку называла меня тараканом, я никогда не мог усидеть на месте… Но вечером, когда мама положила меня спать, я весь горел. Померила температуру. Сорок три. Я бредил. Мама металась возле моей кроватки. Лекарства. Их было великое множество. Всегда. Чай. Шерсть. Всеми силами сбить температуру. Не получается. Бессонная ночь. Утром я проснулся, не подозревая о ночном кошмаре. И снова стал тараканом… Весело… Но температура не спадала. Мама вызвала врача… Я был равнодушен к врачам… Никогда их не боялся. Но он лишь развел руками. А отец в командировке. Так продолжалось три дня… Потрясающий контраст. Днем – веселье, ночью – кошмар… Полумертвый весельчак, оксюморон. Но на третью безумную ночь я поправился. Тридцать шесть и шесть. Моя мама, спокойно вздохнув, пошла спать… В первый раз за три дня…

Секунда. «Кровь? Откуда?»

Девяностые! Как я скучаю по вашему духу! MTV, кеды, киндер сюрприз, мультики! В мои четыре года все это завораживало. Комната была усыпана этими маленькими игрушками. Ох, как я любил с ними играть! Мне никогда не нужна была компания для игры. Мне хватало воображения. Я придумывал целые миры, населенные бог знает чем. Придумывал людей, сам же за них говорил. Я мог даже на полном серьезе спорить с самим собой. Это качество, кстати, я сохранил до самой смерти. Весело. Эх, девяностые! Куда же вы умчались? Где же солнечные летние дни, которые я проводил на улице, скача, веселясь, лазая по деревьям, и не подозревая, что существует мир за пределами моего кривого дворика… Счастливое детство, почему же ты так быстро кончилось?..

Секунда. «Я успел? Я смог?»

Наш дом представлял из себя большую белую коробку. Но это только снаружи. Внутри все было по-другому. Я с улыбкой вспоминаю об этих стенах. Все двенадцать лестничных пролетов были исписаны черным фломастером. Подростки писали лозунги, знаки, мысли, рисовали картинки. Иногда они даже писали целые рассказы, стихи. В пять лет я не читал этого, не придавал значения. Но господи, как же я сейчас об этом жалею!... А! Чуть не забыл про лифт. Да, у нас был лифт, и он был похож на вход в преисподнею. Им никто не пользовался, он постоянно ломался. Дверь открывалась и закрывалась вручную, так что был шанс спуститься побыстрее, напрямую через шахту… Весело… Люблю вещи с внутренним смыслом, каким был наш дом… Вроде, с виду обычная коробка, а внутри душа…

Секунда. Асфальт. Холод…

Шесть лет, первый класс… Но нет, не первое сентября. Удивительно, но совсем не помню этот день… Странно, правда? Не помню я и третьего марта, дна, когда к нам пришел человек, который через девять долгих лет ненависти, любви и трудностей, станет моим лучшим другом, непонятно почему… Но тогда все это было еще далеко, я не знал, что нам с ней предстоит пережить... А пока я веселился и шутил, за что меня всегда любили…

Секунда. «Я лежу»
Секунда. «Я упал»
Секунда. «Значит успел…»
Секунда. Поднял глаза на неё.
Секунда. Она обернулась.
Секунда. Крик.

Двенадцать лет… Шестой класс… Только что влюбился… Потрясающее ощущение… Тебе кажется , что можешь свернуть горы, что ты можешь взлететь к облакам… Мы с ней сидели за одной партой. Весело… Я решился и передал ей записку с признанием… Риск… Риск это хорошо… Наша жизнь вертится на этом слове… Люди, не умеющие рисковать обычно скучны и мертвы… Этакий пластилин боящийся двинуть рукой, ибо давно засох, сломается. Но не понимает, что сам засушил себя своей жизнью, не рискуя не двигаясь… А она меня любила… Но прошел год и бросила… Не по своей воле, как я узнал потом… Это уже не важно… Важно, что это зародило во мне паранойю, ставшую почвой для зла…

Секунда. Она бежала ко мне…

Тринадцать… Золотые годы детства уже прошли, золотые годы юности еще не начались… Помните девочку третьего марта? Мы начали встречаться. Я осознал потом, что люблю её. Именно люблю… Я люблю многих я испытываю скорее платонически, но… тогда я еще любил её всем сердцем, всей душой… Наверное поэтому мы в конце концов стали друзьями. Тогда я отдался ей… Навсегда… Я любил её такой, какая она есть. В ней было много недостатков, я злился из-за этого… Но я не хотел её менять… А у меня бы и не получилось… Записка. «Давай останемся просто друзьями». Сердце в куски… Больно… Но это положило начало моему духовному развитию…

Секунда. Я улыбаюсь. Соленый привкус на губах.
«Ты как?» - вырвалось из груди вдохом.

Четырнадцать лет… Время событий… Помните девочку третьего марта? Мы опять были вместе… И расстались… И опять были вместе… И тогда она меня предала. Не говорила со мной две недели. А потом я узнал от её знакомых, что она «любит» другого… И ни слова мне. Тогда во мне поселилось Зло… Позже, врачи назовут это раздвоением личности… Зло тогда завладело мной полностью. Мне нравилось смотреть как люди мучаются, смотреть как они плачут. Я научился смеяться над горем. Смеяться злобно, с издевкой… Но потом произошло это… Я все еще любил её, девочку третьего марта… Но было поздно… Я предал её. И теперь я был виноват. Пощечина. Да, пощечина, вот что это было. Отрезвляющий удар самому себе. Как это ужасно, осознавать, что ты чудовище! И еще ужасней осознавать, что на самом деле ты сам породил это чудовище. Я проклинал себя, я впал в депрессию. Иногда я задумывался о самоубийстве… но слава Богу, не решился. Я извинялся перед ней, я ползал на коленях… И она меня простила. Мы стали друзьями. Она менялась. Систематически, каждый год. Но в этот раз она стала жестокой. Очень… Как я когда-то был злом, также она на время стала им. Ирония. Я до сих пор помню этот диалог… «Ты же знаешь, я за тебя жизнь отдам, сестра моя…» «Молчи, дурак. Ты мне не родной». Кинжал в сердце… И я изменился… Я больше не веселился, не шутил, не радовался…

Секунда. «Зачем, зачем ты это сделал? Зачем?» Она плакала…

Я стал камнем. Бесчувственным куском материи. Живым мертвецом… Ха, снова оксюморон… Я ничего не чувствовал… Странно, что одна фраза может сделать с человеком… Энергия мысли, сила слова. Иногда светлая, иногда разящая любую защиту, раня душу… Но в моей жизни произошел еще один переворот. Я встретил её, ту, которая сейчас плачет… Нашел я её случайно, в интернете. Оказалось, мы учимся в одной школе. И я полюбил её. Её нельзя было не полюбить. От неё веяло такой жизнью, оптимизмом, добротой. И я воскрес. Она меня воскресила. Она вложила мне сердце в грудь, она залечила мою израненную душу. Я стал таким, какой я есть сейчас.
Я гулял по парку и увидел её… И еще парня, по-моему… Он кричал… или не кричал… Что у меня с головой? Все как в тумане… Его фразы долетали до меня как смертный приговор… «Ты сломала мне жизнь, - его рука в кармане, - одна пуля. Для тебя. Прощай…» Я рванул к ним. Толкнул её. Выстрел… Холод…

Секунда. Я лежу. Она плачет… Говорят, перед смертью вся жизнь мелькает перед глазами… Пятнадцать лет, пятнадцать секунд… Не так долго, как хотелось бы, но гораздо дольше, чем я ожидал… Я люблю тебя…- тихий шепот сорвался с моих губ. Кровь… Это последние слова в моей жизни?.. Не знаю, но все равно я люблю тебя, я люблю тебя…