Капитан

 Поезд стонал и лязгал, дергался и вонял. Капитан наш всю дорогу пил, не просыхая. Пил дешевую водку, запивал ее дешевым лимонадом, шептал что-то себе под нос, потом орал на нас с рядовым, потом снова пил, наоравшись – засыпал. Когда до нужной станции оставалось полчаса, сказал:

 - Можете тоже выпить.

 Мы выпили то, что оставалось в бутылке. Гадость отвратная, но без этого, казалось нам – никак. Так надо.

 Приехали.

 Сгрузили. Чуть не надорвались.

 На перроне сразу стало тихо, хотя вышедших из вагонов проветрится было много. Почти сразу же перрон опустел. Остались мы – капитан, я и рядовой. И еще двое, местные. Пожилые уже, или просто постаревшие за короткое время. У него – руки, искривленные от вечного труда, запавшие черные глаза и складки вокруг рта. У нее – только глаза.
Глазами этими она все пыталась вглядеться в нас, да не получалось, мы старательно прятались за капитана. Она стала смотреть на него. Капитан, дыша перегаром, полез в планшетку, засуетился, начал доставать какие-то бумаги, протягивать их женщине.
 
 - Вот, - говорил он, - вот здесь. Так надо. Порядок такой. Надо так. Вот здесь… подпишите.

 И тянул ей бумагу и авторучку.

 Женщина смотрела на него, словно не слыша. Хотела увидеть глаза. Не увидела.

 Когда обратно ехали, пили уже мы. Капитан разрешил. Сам он опрокидывал кружку, тяжело и часто дышал в кулак и убегал в тамбур. Я думал, что он там курит, вышел тоже покурить.
 
 Капитан стоял на коленях на грязном ржавом железном полу и выл, выл как зверь, и колотил окровавленными кулаками металл.