Судьба Президента Глава1 Часть 9-1

Где-то в Чечне. 20 октября.
Была ранняя осень, или не ранняя, но было сухо и очень тепло, листва на деревьях приобрела тот самый радостный,волшебный цвет, который принято называть «золотым» , хотя на самом деле ничего золотого в этом многоцветии и нет. Все оттенки желтого,немного буро-красного, затухающие отзвуки зеленого.
 Алёша бежал по круто идущей вниз лесной тропинке. Его коричневые ,слегка стоптанные, но такие привычные ботиночки стучали по плотно утрамбованной земле. Алёше нет и десяти и он счастлив – сегодня выходной и он с мамой и младшей сестрёнкой гуляют по лесу вблизи дедовой дачи. Мама такая красивая и весёлая ,она нисколько не отстаёт от своих деток и тоже почти бежит под гору….Алёша учит сестрёнку зачерпывать двумя руками охапку сухих листьев и подбрасывать в воздух – они стоят под под этим самодельным листопадом , задрав головы вверх, и смеются…Мама тоже смеётся глядя на них. Потом они все вместе ,не торопясь, возвращаются обратно , взбираясь на гору. Мама поёт им песню ,а Алёша с сестрой ,как могут подпевают. Песня старая, она «из маминого детства», но Алёше она очень нравиться. В песне есть какие-то хорошие, но слегка легкомысленные ребята, и среди них очень внимательный Антошка, который находит на тропинке пуговку, а на ней –иностранные ,вражеские буквы. Смелые пограничники по этой пуговке отлавливают шпиона в «широких, сшитых не по-русски штанах»….Песня была задорная, радостная , почти маршевая и очень помогала взбираться на гору…Теперь, через много лет ,Алёша часто слышал, во сне ,как мама поёт эту песню, веселым и молодым голосом…..
 - Вставай, вставай свинья ленивая,- Алеша ощутил сильный тычек под ребра .Он лежал на грязном матрасе ,отвернувшись к стене. Вставать совсем не хотелось, болело всё тело, было холодно , вся одежда пропитанная смесью нефти и пота липла к коже и нисколько не грела. Хотелось умереть ,быстро и без боли. Но это Алеше не светило в ближайшем будущем…
 Алеша жил в плену уже почти год, с того злополучного вечера когда он с товарищами отмечал окончание своего очередного сидения на блок-посту, расположенном на дороге в районе чечено-ингушской границы. Границы как таковой никогда и не было, как и надобности в этом блок-посте. Просто изнуряющее заточение между гор и жухлых зарослей «зеленки» , трёхнедельное напряжение в ожидании нападения бродячих абреков или местных жителей…бесконечные караулы и редкие инспекции подвыпивших офицеров из расположения части. В тот раз обошлось без стрельбы, если не считать того случая, когда Витёк расстрелял из пулемёта корову, неосмотрительно проблизившуюся к посту ночью. Чеченская бурёнка видимо заблудилась, или сбежала из стада. Она тихо возникла из непроглядной ночи прямо перед дремавшем на крыше блиндажа Витьком. Витёк, услышав странную возьню в темноте долго думать не стал – дал длинную очередь в направлении шорохов. Когда смолк адский грохот выстрелов весь личный состав уже был по местам: готов к бою. Через мгновение на самодельной мачте вспыхнули три прожектора, взвыл натужно генератор , работая на пределе мощности. Еще через пару минут хохот сотряс окрестные горы – держась за животы солдаты катались по земле, смущенный Витек неловко полез с крыши. Отсмеявшись стали решать ,что делать с коровой – в последнее время штабные сильно наседали на то, чтобы все конфликты и контакты с местным населением расследовались и фиксировались, а виновные – строго наказывались…Порешили на том , что корову считать в полной мере местным населением нельзя, и даже оскорбительно для гордого чеченского народа. Тушу ,почти разорванную пополам пулеметной очередью, разделали как смогли, лужу крови на дороге засыпали землёй. Скудный солдатский паёк обогатился на остаток срока на блок –посту…
 Смена состава на блок-посту опаздывала на два дня, парни уже извелись совсем, стали кидаться друг на друга из-за пустяков, прапор Игорёк, старший на посту, даже отметелил Витька, когда тот полез в драку с товарищами, опять затеявшими издевательское обсуждение инциндента с коровой. Игорёк крепко побил убийцу животного, приговаривая, что «ЧП на посту не допустит – ему всего-то полгода осталось, и из-за вас уроды перед начальством стоять не намерен…» . Витёк остыл и был не в притензии, все понимали что нервы сдают, и оставалось терпеть.
 Сменщики особо не придирались, принимая блок-пост, понимали, что их предшественники уже «перегрелись», с восторгом было принято и оставшееся мясо в закопанном по крышку морозильнике – нелегальном хранилище солдатского сверхлимитного провианта…
 После блок-поста полагался недельный отдых. Каждый его проводил по разному ,но пили все. С той разницей, что Игорёк заперся в своей кандейке и выходил только поссать, иногда поесть, а солдатня – выпив скудный запас начала поиски водки. Это обстоятельство сгубило Витька и привело Алёшу в вонючую будку, где он сейчас и лежал.
 Аул, расположенный рядом с частью был «договорным» - термин перекочевавший на чеченскую войну ещё из афганского конфликта. Означал он следующее: военные не производят зачисток, не хватают почем зря мужчин на улицах и в окрестностях аула, не палят по ночам ,выбивая все окна в домах и убивая случайных прохожих, а местные – не дают приюта боевикам, и сами фугасы на дорогах вокруг расположения части не мастырят. Всё было относительно мирно, потому то Алеша с Витьком безбоязненно отправились среди ночи к Умару – всеми признанному лидеру местного бутлегерского движения. Водку взяли без проблем, в обмен на мятый комок купюр Умар молча выдал четыре бутылки с белёсыми, коряво наклеенными этикетками и захлопнул калитку. Витёк прислонился к железным воротам и ловко свернул пробку.
 - Не пойму я ,братан, какого-такого ты тут делаешь,- Витёк сделал краткий, но объемистый глоток из горлышка, - Ты же сам говорил «мама-папа,все дела…институт какой-то», как тебя сюда то занесло? Ну я понимаю, вот Игрёк – на хату деньги рубит, ему жить негде, и детей трое, да и делать он ничего не умеет – стрелять да бухать…
 Витёк глухо хохотнул над своим остроумием, передал бутылку Алёше и стал копошиться в мятой пачке сигарет. Круглая, холодная луна появилась из-за облака и залила своим голубоватым светом улицу, железные ворота, лица солдат. Алеше показалось на мгновение ,что лунный свет остановил всякое движение, будто бы это был не свет ,а холодное, но жидкое стекло, и они теперь не смогут сдвинуться с места , словно мухи попавшие в каплю молочно-белого янтаря…
 - Долго ,Витя, рассказывать, и не охота,- Алёша немного хлебнул из бутылки вонючей водки и вытер рот рукавом, - пошли уже, а то наши сейчас казарму разнесут, а Игрёк и постреляет их с перепою…
 Друзья двинулись по кривой улице, свернули в прогал между высокими заборами и вышли на край аула. Лунный свет продолжал заливать всё вокруг, делая ландшафт нереальным, излишне объемным и абсолютно неподвижным.
Солдаты захмелели и шли молча, не торопясь выбирая дорогу, пряжки автоматных ремней тихонько щелкали в такт движению. Каждый думал ,видимо о своём, или «о бабе», как говорил Витёк, который похоже в каждую свободную минуту думал только об этом…
 Они и не поняли ,что произошло – внезапно перед ними и позади них возникли четыре фигуры, словно выросли на пустой тропинке. Витёк дернулся было перекинуть автомат с плеча, но было чудовищно поздно- стоявший за спиной Витька человек молниеносно выбросил вперед руку и полоснул солдата по горлу ножом. Витёк схватился обоими руками за горло и забулькал кровью, опускаясь сначала на колени, а затем мешковато заваливаясь набок. В следующее мгновение Алёша получил сокрушительный удар по голове и луна перестала светить, весь мир погрузился в спокойную, безразличную темноту….
 Уже год Алеша был рабом в семье Алишера. Поначалу похитители собирались продать солдата родственникам, пытались наводить справки, выбивали из Алёши сведения о состоятельности его родни. Били много и подолгу, просто для того, чтобы сломить любое сопротивление и подавить волю пленника, почти не кормили. Алёша три месяца провёл в подвале, в полной темноте и почти без свежего воздуха. Через три месяца заточения чечены поняли ,что платить никто не будет – родителей Алёши они нашли, но их контакт был сразу же задержан фэсбэшниками, Алеша был на волосок от смерти, но жадность не позволила похитителям незамедлительно убить пленника. Алёшу определили работать на «самовар» - нелегальный кустарный заводик по перегонке бесхозной чеченской нефти в низкосортный бензин…
 - Вставай ,сука! – второй удар был куда сильнее первого. Алёша перевернулся и вскочил. Стоял низко опустив голову и закрыв пах ладонями , пытаясь хоть как-то обезопасить лицо и промежность . Ваха любил бить в лицо – и крови много и боль невыносимая, особенно когда бьёшь по уже сломанному недавно носу.
 - Павэзло тебе, гавно-русский – прадавть тэбя будэм,- Ваха похоже больше не собирался бить Алёшу и отошел в сторону,- со мной пойдёш , умойся толко….
 Ваха отстегнул кандальную цепь от ноги пленника и Алёша вышел из будки, служившей ему домом, подойдя к бочке с водой стал умываться. По поверхности воды плавали жирные нефтяные пятна.
 - Ахмед тебя купит, слово дал. Не понимаю ,на что ты ему задался…- Ваха был настроен поговорить.
- Не «задался» и «сдался»,- машинально поправил Алеша.
- Умный ,да ?! – Ваха больно пнул Алешу и тот по инерции нырнул головой в бочку, вода расплескалась, окатив чеченца. Но тот уже успокоился и почему-то больше не стал Алёшу бить…