Метеор

Человека всегда привлекал космос… Сначала, как объект божественного поклонения, затем, как недостижимое нечто, после, как место для изучения… Тысячи ученых восхищались его красотой, прямотой, холодностью и за это отдавали свои жизни. Миллиарды исследователей гибли в надежде найти что-то новое, неизведанное, сотни кораблей растворялись в пустоте межзвездного пространства, добровольцы отбывали туда, откуда не возвращаются – за пределы изученного.

Эта история о том, что случается со многими межгалактическими кораблями: Паника. Безумие. Смерть.

1. Пробуждение

В пустых безжизненных каютах корабля тихо жужжали регенераторы воздуха, очистители, кондиционеры. Весь экипаж, включая пассажиров и команду, спал под стеклянными колпаками, окутанный специальным газом. Мелькали показания приборов, мелкие метеориты бились о борта корабля, оставляя на нем небольшие выемки. Весь корабль был в этих выемках, от носа до кормы: полет шел очень долго. За это время состарились и умерли инженеры и конструкторы, строившие этот корабль, не надеявшиеся, что он переживет их, умерли ученые, которые изобрели новый тогда двигатель, позволявший передвигаться в космосе с огромной скоростью, погибли исследователи, открывшие новый вид топлива, а корабль летел по бесконечным просторам пространства…
Уже приближался тот день, когда автоматика сработает, и выкачает из прозрачных колпаков газ, замедляющий естественные процессы организма, и очнется экипаж, и закипит работа, но, к сожалению, везение команды закончилось именно сейчас: к кораблю приближается огромный оледеневший метеорит, постепенно притягивая корабль к себе. Огромный межгалактический лайнер станет просто одним из миллиарда обломков, сопровождающих метеор на его пути. Люди погибнут, погаснут лампы, рассыплется на атомы когда-то новейшее достижение науки и техники…
Что-то скрипнуло, в темноте коридоров промелькнула искра, и из-под колпаков стал уходить газ. Первым очнулся капитан: совершенно седой человек с серьезным и невозмутимым лицом. Он всегда ЗНАЛ что делать. В любом споре он находил компромисс, из любой ситуации выход. К тому же, капитан был самым разумным человеком на этом корабле… Только раскрыв глаза, и сорвав с себя присоски приборов он почувствовал что-то неладное: пахло гарью. Вообще, капитан не был суеверным: он был практиком. А на практике часто выходило так, что если пахло гарью – что-то не ладно. Купол поднялся, и капитан размеренным шагом подошел к иллюминатору: он никогда не паниковал. То, что он увидел, поразило даже его: огромный, наверное, обломок какой-то планеты, быстро приближался к кораблю. Вокруг него, словно адский вертеп, носились мелкие и не совсем мелкие метеоры так, что мелькало в глазах. Капитан отошел, посмотрел себе под ноги, потом на приборы. «До столкновения два дня, - тихо пробурчал недовольный голос машины, извещая капитана, - вероятность столкновения – восемьдесят два процента, вероятность выживания после столкновения - семь процентов, вероятность… - компьютер отсчитывал вероятности словно астролог, - общая вероятность гибели – девяносто восемь и одна десятая процента, - закончил он». Сзади раздалось тихое шипение: разбужен первый помощник. Капитан обернулся. На тонких губах первого помощника, в общем-то омерзительного типа, играла улыбка: «Ну наконец-то! – сказал он, - А я думал, что мы уже никогда не проснемся».
- Ваши мысли исполнятся через два дня с вероятностью девяносто восемь и одна десятая процента, - холодно заметил капитан, - посмотрите в иллюминатор.
Первый помощник подошел к иллюминатору, и в ту же секунду отпрянул.
- Нужно сообщить людям! – испуганно закричал он, - Я оповещу проснувшихся.
- Стойте, - так же холодно и невозмутимо сказал капитан, и положил первому помощнику руку на плечо, видимо, в приливе отеческих чувств, - Может, все обойдется.
Эта фраза так не была похожа на слова капитана, что первый помощник даже усомнился в том, что это капитан, но позади него стоял все тот же седовласый невозмутимый человек.
- Соберите всех в кают-компании, нужно договориться об обязанностях… И… заблокируйте иллюминаторы.
- Есть! – с необыкновенным для него рвением выкрикнул первый помощник.

2. В кают-компании

Капитан сидел во главе стола, а перед его глазами то и дело раскрывались с тихим шипением двери, впуская в небольшое помещение новых и новых людей - добровольцев. Они входили гордо подняв голову и садились вокруг стола. Последним вошел первый помощник. Кроме того, в помещении находились: корабельный кок, машинист, первый пилот, второй пилот, техник, врач и пара ученых. Все они переговаривались, и по комнате ходил гул не хуже, чем от дизельного двигателя. Капитан кашлянул, но гул не закончился, тогда он приподнялся, сел, еще раз кашлянул, и начал говорить. Гул утих: все знали, что капитана лучше слушать.
- Этот день помечен в бортовом журнале, как пробуждение, - говорил он, изредка прерываясь, - сегодня мы должны приступить к выполнению наших прямых обязанностей – исследованию космоса и поиску планет, пригодных для жизни. Все мы понимаем, что наш корабль не самый новый, пострадавший от метеоритных дождей скоро развалится, поэтому мы должны начать исследования прямо сейчас пока…
- Пока что? – прервал врач капитана, - Пока он не развалился?
- Да. – твердо ответил капитан, - Да. Пока он не развалился. Кроме того, наши иллюминаторы заблокированы во избежание разгерметизации.
- Это невозможно, - техник встал, - Корабль невозможно разгерметизировать. Я изучал чертежи: стекла сделаны из сверхпрочного материала толщиной в три сантиметра. Никакой осколок не пробьет такое стекло.
- Вы когда-нибудь были в космосе? – спросил капитан так холодно, что техник поежился.
- Нет.
- Учтите, в космосе возможно все. Так вот, - продолжал капитан, - мы собрались здесь для распределения обязанностей: каждый должен делать свое дело, работать, изучать, строить. И учтите, техник, что ВЫ должны усовершенствовать несколько спасательных шлюпок за два дня. Причем так, чтобы они смогли вырваться из достаточно сильного гравитационного поля. И не надейтесь использовать двигатель корабля: он развалился уже давно, и летим мы на остаточной скорости.
- Это… - промямлил пилот, но тут же заткнулся, поймав взгляд капитана.
- В космосе возможно все, господа…
Тем временем первый помощник, сидевший молча все это время, поднялся со своего места, оглядел всех сочувствующим взглядом, и снова сел.
Со всех сторон на капитана посыпались вопросы, только кок сразу встал и пошел готовить обед, а может быть и завтрак.
И единственный вопрос, на который капитан с точностью ответил был: «Какой сейчас год?»
- Две тысячи семьсот тридцать первый. Мы спали семьсот лет, господа.

3. День первый. Пометка: пробуждение…

- День первый. Пометка: пробуждение. Сегодня что-то произошло с аппаратурой, и весь экипаж проснулся, - диктовал капитан бортовому журналу, - слава Богу, это случилось. Я был разбужен первый, и обнаружил, что наша миссия подходит к концу. Послезавтра мы все умрем. Это уже известно, хотя несколько процентов у нас еще осталось: сухой машинный голос вынес нам почти беспрекословный приговор – смерть. Мне кажется, что я прожил свои пятьдесят с лишним лет, а точнее семьсот пятьдесят, зря. Моя жена умерла прямо перед отлетом: разрыв сердца, а дети, видимо, погибли или умерли своей смертью лет шестьсот назад. – капитан сам не понимал почему он рассказывает все это бортовому журналу. Наверное, оттого, что и журнал и корабль будут уничтожены в одно мгновение, - Вся моя жизнь крутилась вокруг космоса, и, видимо, смерть закрутится там же. Но… К делу. Сегодня в кают-компании я собрал первое совещание, на котором обозначил планы. Я еще надеюсь на спасение: техник в команде действительно гениальный. Но шансы… Шансы, возможно, даже не повысились. Я навел справки по консоли: вероятность того, что техник создаст или улучшит транспорт, равна тридцать один процент. Все это чушь, и я не верю в то, что компьютер может подсчитать вероятность смерти, но практика показывает обратное. Все обречены. Да и корабль, в самом деле, скоро развалится. Конец записи. Семнадцать, ноль девять, двадцать семь, тридцать один…

4. Пилот.

Пилот был высокий худощавый человек, постоянно носивший шлем, оставшийся со второй мировой. Этот патриот всегда был за свою страну, уважал власть, а значит, и власть в лице капитана. Все вокруг ему казалось новым и интересным. Он никогда не был в космосе, как, впрочем, и за границей. Вся его юность прошла на тренажерах. Но тренировался он упорно. Вообще, он был способный: у него были способности к философии и риторике, видимо, именно поэтому он первый поддался панике, панике, распространяемой первым помощником. А все из-за того, что первый помощник боялся. Боялся смерти. На самом деле смерти боялись все: кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, но сдерживались. Первый помощник же подстрекал пилота и других людей, сеял панику…
Пилот понял: если он умрет, то умрет страшно. Ночью он бился в судорогах в своей постели, а через тонкие перегородки раздавались судорожные стоны; пилот был по натуре очень впечатлительным, и живо представлял себе, как волна горячей плазмы захлестнет его, и ничего не оставит. Как только он закрывал глаза, он видел огромнейший метеор, несущийся навстречу небольшому кораблику, явно преувеличивая в масштабах. Он видел, как у врача, выходящего из своего кабинета расширились глаза: наконец-то разблокировали иллюминаторы. И все это в его сне. Все это снится пилоту. Не удивительно, что проснувшись, человек ринулся к иллюминаторам, пытался раздвинуть сверхпрочные лепестки блокировки… У него ничего не вышло: он только содрал с пальцев кожу. Оставалось только одно: умыться, а потом к капитану…

5. Техник

Не только пилота этой ночью мучили кошмары: техник лежал на постели, подложив под голову руки, и думал. Под мерный шум работы развалившегося двигателя очень хорошо думалось. Думал он о своем задании: улучшить спасательные шлюпки! Как капитан мог додуматься до такого? У него, техника, нет ни инструментов, ни материалов. И вообще, он не собирается потакать приказаниям безумца. «А безумца ли? – вдруг подумал техник, - Почему я посчитал капитана безумцем?». Техник так глубоко задумался, что не заметил, как в каюту вошел первый помощник. Он улыбнулся своей мерзкой улыбкой, и начал излагать свои пропагандистские речи:
- Вы, техник, ничего не заметили странного в поведении капитана? – эти слова как-то сразу сплелись с мыслями техника и образовали довольно стройную картину безумства руководства.
- Почему, думаете, заблокированы иллюминаторы? – продолжал первый помощник, - Не оттого ли, что там можно увидеть что-то страшное? – говорил он, положив руку на лепестки блокиратора. – Не кажется ли Вам, что капитан что-то скрывает? – все напряженнее говорил первый помощник, - Если хотите знать, - продолжал он, - то я видел ЧТО там.
- И что же? – спросил техник, несколько удивляясь его тону.
- Огромный метеор! – выпалил первый помощник, - Вот такой! – показал он руками, как рыбак, хвастающийся своим уловом.
- Ну, это не метеор, - сказал, успокоившись, техник, - то, что вы показали, много меньше нашего корабля.
- Нет! – выкрикнул первый помощник, - В миллион раз больше того, что я показал!
Техник посмотрел на первого помощника, взял его за руку, и начал тихо говорить, что он не в себе, и, что это, наверное, на него так подействовал газ. Дверь распахнулась: вошел капитан. Холодным невозмутимым взглядом он осмотрел комнату, техника, держащего за руку первого помощника, потом первого помощника со сверкающими глазами.
- Выйдите, - бросил он первому помощнику.
- Я пришел спросить, как идет усовершенствование шлюпок.
- Пока никак.
- Не расслабляйтесь, - сказал капитан, развернулся и вышел через раскрывшиеся перед ним двери. – Работайте, - бросил капитан обернувшись.

6. Первый помощник

Страх смерти захлестнул первого помощника с самого начала: как только он увидел метеор. Именно поэтому он избрал такую политику поведения, именно поэтому капитан все-таки увидел его служебное рвение. Люди? Что ему до людей? Первый помощник волновался только за свою шкуру, берег только свою жизнь, а людей нужно было оповестить для создания паники – никто и не заметит, как от корабля отделилась одинокая шлюпка. Он даже не задумывался о будущем: главное спасти себя СЕЙЧАС. А потом он что-нибудь придумает. Именно поэтому он пошел по каютам: сеять панику. Первым был пилот, потом кок, потом ученые, потом техник, а потом… сам капитан.
Вообще, сделать так, чтобы запаниковал капитан невозможно. Невозможно для других людей, но не для первого помощника…

7. Капитан

Капитан как раз шел в свою каюту от техника, когда на его плечо опустилась мягкая рука первого помощника.
- Капитан, - начал он.
- Пошли вон! – отрезал капитан в приливе ярости. – Я надеялся, что никто не узнает о метеоре, а вы просветили всех! Хотите просветить даже меня, хотя кому, как не мне известно, что нам осталось жить тридцать часов. Прочь! – выкрикнул капитан.
- Но капитан!
- Я сказал: «Прочь!», - уже почти в ярости заорал он, - Вы свели мои попытки спасти экипаж на нет! Думаете, техник будет что-нибудь делать после того, что Вы ему сказали?! Нет! Теперь даже Вашу шкуру спасти невозможно! Вы погибните так же, как и я, так же, как и все другие. – внезапно тихим голосом сказал капитан. – Сатрап. – это слово словно сделало круг в голове первого помощника, и вырвалось как-то непроизвольно:
- Сатрап, - сказал он тихо, но довольно отчетливо.

8. До катастрофы двадцать четыре часа

- До катастрофы двадцать четыре часа, – диктовал капитан бортовому журналу, - первый помощник спятил окончательно и утянул за собой пилота. Теперь нам не спастись вовсе: только пилот мог увести шлюпку из этого пекла. Техник впал в апатию, один кок также постоянно что-то готовит. Мне кажется, что скоро люди начнут убивать друг друга: паника расползается по кораблю с неимоверной скоростью. Уже нет смысла блокировать иллюминаторы. В тот момент, когда я их разблокировал, весь экипаж толкался у них. На самом деле с самого начала я надеялся, что мы умрем не проснувшись: мои надежды рухнули по случайности; я надеялся, что мы спасемся: мои надежды рухнули по вине первого помощника, а может и по моей вине; Но я все равно буду надеяться до конца… Конец записи. Восемнадцать, ноль девять, двадцать семь, тридцать один…

9. Без названия. Близко к концу.

Корабль спал: весь экипаж сморило практически одновременно. Не спал только пилот. Он метался в постели, словно мотылек, тело горело, голова раскалывалась. Он все время думал о смерти: «Какая разница! Часом раньше, часом позже, а, тем более что человек по сравнению с судьбою? пыль. А этот техник меня уже достал! В карты с ним не садись играть! – думал он, - А ведь мы все равно ВСЕ умрем, а экипаж… - перескакивали его мысли, - Точно! Убить!»
Пилот поднялся с постели: руки у него тряслись, словно он пьян, глаза горели. Он бесшумно вошел в каюту техника. Техник спал, из груди его вырывалось хриплое дыхание. Пилот огляделся, поднял с пола подушку, упавшую с койки, и мягко положил ее на лицо технику. Потом оглянулся, и начал душить его…
- Что ты делаешь?! – выкрикнул техник, сбрасывая с себя пилота.
- Ничего, - растерянно ответил пилот, сжимая в руках подушку.

Через два часа их нашли мертвыми в луже крови. Губы пилота были красными, как от губной помады, техник держал в руках вилку. Тела обоих были холодны, и, несомненно, мертвы.

10. Конец.

Прошло еще двадцать часов: убиты были кок, машинист, второй пилот и несколько членов экипажа. Руки первого помощника по локоть были в крови. Капитан отдал приказ посадить его в карцер, но на последних словах капитана его жизнь оборвалась. Остальная команда погибла при столкновении.

11. Столкновение

Огромный оледеневший метеор столкнулся с лайнером, в котором, в принципе, в живых осталось человек пять. Волна пламени поглотила и этих людей: смерть была быстрой и легкой…