И падал снег...

Игорь! – Маша дернула парня за рукав куртки, поймав в студенческой толчее. – Привет!
«Чёрт! Не ожидал её здесь встретить. Что же делать то ?... Как…».

- Машунь, солнце! Я давно хотел тебе сказать… - паузы провисали высоковольтными проводами между столбами разговора, - ты – просто чудо, но…

Игорь побежал взглядом по обшарпанным стенам института, проводил с тоской шайку весело смеющихся студенток и застрял на пустом гнезде выбитого паркета. Бежать было некуда. Впереди – Маша, хорошая до зубовного скрежета, позади - исписанная кривыми граффити стена. «Надо просто набрать побольше воздуха и сказать всё сразу.»

- Маша, давай останемся друзьями! – как же он боялся увидеть эту перемену в её лице, когда радость от встречи стирается гримаской надвигающихся слез, как курсовик клавишей «Del». Да и сама Маша вдруг исчезла из гомонящего студенческого мира. Побежала, расталкивая локтями встречных, рвя на шее колючий шарф, выдирая сумку из людской толпы…
***
Маша сидела на скамейке в сквере. Замерзшие пальцы онемело водили по твердому глянцу фотографии. От слез край шарфа стал жестким как наждак и царапал губы. Ей хотелось просто замерзнуть на этой кривой деревянной скамье и проснуться весной, в которой Игорь идёт навстречу с букетом сирени и кружит, кружит её на руках…

А небесам было плевать на её горе. Они щедрой рукой сыпали сверху белые колючки, застилали бумагу невесомым узором, студили пальцы. А потом поддавались под теплом её руки и стекали каплями за край рукава.

Маша водила пальцем, отбирая у снега квадратные сантиметры, и снег складывался в карту неизвестной страны: с горами и реками, со снежными топями-сугробами. И такое неудержимое детское желание толкнуло её спрыгнуть со скамейки, набрать в леденеющие пальцы горсть снега и слепить из него… Снежную бабу!!!!
***
Маша катала снежные шары забыв про замерзшие руки, падала в снег, вставала и лепила… Лепила куклу боли, отдавая руки на растерзание морозу, забыв про замершие в сосульки пряди рыжих волос. Равнодушный снег поддавался под теплом её пальцев, подчиняясь беснующейся фантазии автора. Фотография незаметно скользнула под ноги. А минутой спустя очередной снежный ком намотал её на свои бока.

Только закончив, она почувствовала колющие иголками пальцы и обветренные губы. И с тем же рвением, с каким недавно возводила этого снежного идола, она принялась его крушить. Острые носки сапожек вырывали куски слипшегося снега, отбрасывая их далеко в сугробы. Маша била кулачками в недвижимое «лицо» этого снежного нечто, словно оно было виновато в той обиде, что зацепилась когтями глубоко внутри.
***
Игорь проснулся от странной колющей боли в правом боку. «Гастрит, надо чаще обедать», - сонно подумал он. Боль тихо поскуливала, и Игорь почти успел снова заснуть, как острый приступ словно выгрыз кусок мяса. Игорь скорчился на постели, а его тело продолжало рвать на куски. Мысли метались в белой комнате чёрными мухами, а руки душили в надежде одеяло. «За что?!!!» стучало теннисным мячиком в висках, пробивая путь наружу.
***
- Доченька, что ты делаешь? – заскорузлая рука вырвала Машу из снежного бреда на краю парка. Перед ней стоял пожилой мужчина неясной наружности с вылинявшим лицом. Эти глаза цвета выцветшей синьки вернули её из боёв с самой собой. И черно-белая метель отпустила её душу.
- Дедушка, мне так плохо… - Маша уткнулась носом в застарелые запахи вытертого пальто и шепотом отдала этому случайному нищему все свои беды. Растопила слезами снежную коросту на плече, простонала в видавший виды драп всю свою любовь. А он только робко гладил почерневшей рукой рыжие кудряшки и приговаривал треснувшим голосом «Всё образуется. Всё будет хорошо…»
***
«Подморозило», - Василичь неспешно достал любовно сбереженный бычок из кармана, размял его замерзшими пальцами и забрался в правый карман за почти пустым коробком. – «Эх… Дурочка малолетняя. Тоже мне горе. Парень бросил. А застудилась бы тут в парке…», - остатки табака занялись теплым огоньком. «У ней же вся жизнь впереди, чистая как этот снег. Хочешь в сугроб прыгай, хочешь – топчи тропинку. Это у меня – кафельный переход да горстка мелочи к вечеру… » Василичь сдул снежную дорожку с рукава вместе с кудрявым рыжим волоском.
***
Маша бежала к дому, скользила по подмороженному тротуару. И в какой- то миг её душа словно полетела вверх. Выше. Выше! Над серыми крышами домов, цепляясь за тяжелые снежные тучи. Разбегаясь мириадами снежинок над грязными проспектами и зашарканными тротуарами. Укутывая пушистыми шарфами скамейки и задорно пробираясь прохожим за воротник. Рассыпаясь чистым новым днем, чтобы завтра, выйдя из дома, каждый мог протоптать свою тропинку на белом листе города.