Выходные

Виктор Алексеевич неторопливо прикрыл двери кабинета, пару раз провернул ключ и вышел на улицу. Вдохнув морозный воздух, он похлопал по карманам, вытащил пачку сигарет, закурил.
Домой шёл в приподнятом настроении. Рабочая неделя подошла к концу. На горизонте замаячили выходные, а дома уже ждали пара ве-сёлых детских улыбок и влюблённые Валюшкины глаза. Суббота и воскресенье, – для семьи Виктора Алексеевича эти дни всегда были временем каруселей, кукурузных хлопьев, и всего того, что приносит радость.
Улыбаясь своим мыслям, он завернул за угол одной из пятиэта-жок, и вдруг остановился, внимательно вглядываясь в идущую на-встречу женщину.
- Катя, - почти шёпотом сказал Виктор Алексеевич и уже громче, - Катька!
Женщина остановилась, взглянула на него и ошеломлённо улыб-нулась:
- Витя…. Витя, это ты?
- Я, - тоже улыбаясь, ответил Виктор Алексеевич, взял её за руки и повторил, - я…
Когда-то новенькая по имени Катя незаметно проскользнула в Витькин третий класс, а заодно и в Витькино сердце. А сердце у то-гдашнего Витьки было от природы влюбчивое. Каждую неделю он подбегал к матери с горящими глазами и заговорически шептал: «Ма-ма, я решил жениться…». Мать, привыкшая к такого рода откровениям, улыбаясь, спрашивала: «Когда?»
- После десятого класса, - с готовностью отвечал Витька и убегал, ошалевший от внезапно свалившегося счастья. Через два дня он с тра-гическим видом подходил к матери и твёрдо отрезал:
- Передумал.
На вопрос «почему» Витка подолгу не искал ответа:
- Потому что она дура! – сказав это, он с гордым видом поворачи-вался и уходил, а старший брат с матерью переглядывались, прикрыва-ли за Витькой дверь и тихонько смеялись. Но с приходом в класс Кати всё изменилось.
Целых две недели, боясь подойти, Витька любовался на её куд-ряшки издалека. Однажды мама спросила его, когда же следующая свадьба, а тот странно посмотрел на неё и отошёл, погружённый в свои нелёгкие детские мысли.
Время шло… Скоро Витька с Катей подружились, и уже по од-ному их в деревне никогда не видели. Где была Катя, там был и Витя и наоборот. Соседи смеялись, наблюдая, как короткий и толстый Витька, надрываясь под тяжестью двух портфелей, пытается догнать длинноно-гую кудряшку. Дружба продолжалась два года. И за это время Витька ни разу не взглянул в сторону других девочек. Но всё-таки….
Всё-таки ребятам пришлось расстаться. Катины родители разве-лись и её мама, забрав девочку, уехала куда-то за Урал. Витькиному горю не было предела. Ещё два года они пытались переписываться, по-том всё заглохло.
После окончания школы Витька поступил в пединститут. Пять лет там, два года в аспирантуре, а дальше докторантура. В 24 года Вик-тор Алексеевич женился, появились дети. В Москве защитил диссерта-цию. Оставшись в столице, сюда же привёз жену Валентину и сына с дочкой. Жила семья спокойно и счастливо. О Кате он вспоминал редко, хотя иногда были и такие минуты. Находило…
- Катя, - торопливо говорил Виктор Алексеевич, держа высокую эффектную женщину за руки, - как ты? Где ты?… Что ты вообще здесь делаешь?
- Витя, - улыбалась краешками ярко накрашенных губ Катя, - я на конференцию приехала.… Из Кемерово…
- Какая к чёрту конференция? – спрашивал опешивший Виктор Алексеевич, - а я? Почему меня не нашла? Узнала бы, как я живу…
- И как ты живёшь? – мягко прервала его Катя.
Виктор Алексеевич рассказывал долго, путано, неинтересно – про диссертацию, про жену и детей. А Катя внимательно смотрела на него, чуточку, как в детстве, хмурила брови, слушала, и вдруг прошеп-тала:
- Витя, а я разведена… Конференция уже закончилась и я на вы-ходные решила остаться… На два дня…, живу рядом совсем, в гости-нице… Пойдём, а?
Разомлевшие и усталые, немного пьяные от советского шампан-ского и своей так давно тлевшей и внезапно разгоревшейся любви, они лежали на кровати гостиничного номера. Виктор Алексеевич вслух мечтал, как они счастливо заживут вместе, а Катя, уткнувшись в его тёплую грудь, грустно улыбалась. Счастливый Виктор Алексеевич кричал, что расстанется с женой, бросит кафедру, и вновь и вновь це-ловал милые сердцу непокорные кудри.
Через два дня Катя улетала в Кемерово.
 В аэропорту они долго стояли, глядя друг на друга. Виктор Алексеевич что-то обещал, но она не слушала. Внимательно вглядыва-лась в его лицо, словно пытаясь навсегда запечатлеть в сердце родной образ. Когда же объявили посадку, Катя вынула из сумочки листочек, черкнула несколько цифр и сунула в карман Виктора Алексеевича. «Позвони», - шепнула она, чмокнула его в небритую щёку и быстрым шагом направилась к выходу. Через двадцать минут, натужно гудя, взмыл к белым облакам быстрокрылый самолёт, увозя куда-то за Урал первую Витькину любовь.
Домой Виктор Алексеевич вернулся в понедельник вечером. Стараясь не замечать заплаканных глаз жены, он, распространяя тон-кий запах не выветрившихся дорогих духов, прошёл на кухню. Сел на табурет и негромко буркнул:
- Дай поесть…
Ночами Валя плакала, а Виктор Алексеевич, иссохший и поблед-невший от каких-то внутренних мыслей, ходил на работу, вовремя воз-вращался домой, а, укладываясь спать, отворачивался от жены. Дети уже не выбегали с весёлыми криками навстречу отцу. Притихшие, они сидели в своей комнате. Так пролетела рабочая неделя.
Вернувшись в пятницу из института, Виктор Алексеевич достал из кармана смятый клочок бумаги с кемеровским номером. Валя при-села рядом, безнадёжно глядя на мужа. Тот взял трубку, послушал не-сколько минут гудки и положил обратно на рычаг.
- Ну? – голосом, срывающимся от боли спросила Валя, - Что ты решил?
Виктор Алексеевич помолчал, взглянул на детскую комнату, по-том на жену, ещё раз на бумажку и медленно разорвал её. Белоснежной мозаикой опустились к Валиным ногам лоскутки далёкой Витькиной мечты. Виновато взглянув на жену, он протянул руку, неумело погла-дил, и хрипло прошептал:
- Вот и всё, - потом достал из пачки последнюю сигарету, закурил её и посмотрел в вечернее окно.
Приближались выходные.