Диалог с Осенью

Сцена первая:


Прекрасный солнечный летний день. В чуть синеватом прозрачном небе медленной стаей тянутся куда-то на юг пушистые лёгкие облака. Чёрными точками мелькают птицы...

Прислонившись к старому шаткому забору, на лавочке возле желтеющей кучки прогретого ласковым солнцем песка одиноко сидит и наблюдает за полётом причудливых белоснежных комочков печальная девочка. Знойный ветерок, как бы случайно, играясь, осторожно касается мягких локонов, отбрасывает их в сторону, оставляя на бронзовой коже горячии поцелуи. Но девочка не замечает его ласк, она увлечена игрою воображения, рисующего неведомые сердцу картины. Её рубиново-алые губы, словно произнося таинственные заклинания или молитвы, с каким-то особенным трепетом содрогаются в почти неуловимом движении, на мгновение замирают, затем нерешительно, словно стесняясь непонятного, но пленительного чувства, расплываются в очаровательной, обольстительной улыбке.

Такие непродолжительные моменты придавали её обыкновенно грустному выражению лица некоторую миловидность и даже шарм. Черты её были слегка озарены воздушностью неосознанных фантазий, и всё в её лице говорило о напряжённой и неустанной работе мысли:
что там – в вышине?..


Её манило всё таинственное и загадочное. Но чтобы постичь это, ей необходимы неопровержимые доказательства, факты. Это прозаик, понимающий всю сложность бытия, но, в то же время, он полон неясных фантазий, иллюзий, жаждущий встречи с Чудесным, Божественным – и это уже поэт!

Таинственная и противоречивая, она казалась на первый взгляд вполне обычным человеком... Если бы не её глаза! Очень верно подмечено, что глаза – это зеркало души. Более того, глаза – это сама душа. И только проницательный и чуткий человек способен уловить в мимолётном взгляде всю непостижимость и красоту этой души!

В тот самый момент, когда эта удивительная девочка, задумавшись, погрузилась в пенистые волны детских грёз и, влекомая завораживающим течением устремлённых ввысь мечтаний, медленно, как бы с неохотой, удалялась вслед за манящими переменной неизменностью белесыми облаками, отражёнными в дрожащих кристалликах детских, ещё неизвестных, непонятных слёз, к девочке подошёл он.

Заметив его, она смутилась. С её лица мгновенно исчезла мечтательность и вместо нежной невинной улыбки точас появилось безразличие и какая-то излишняя, наигранная серьёзность. Делая вид, что ей нет до него никакого дела, она принялась первым попавшимся под руку предметом усердно вырисовывать на песке бессмысленную абракадабру.

Он неторопливо приблизился к занятой столь серьёзными манипуляциями девочке и осторожно, стараясь скрыть внутреннюю неуверенность, произнёс:

F: Привет, как настроение?

Она, не поднимая взгляда и с пренебрежением (кажется, это было сделано специально, ну, например, чтобы показать, что он ей неинтересен или наоборот, чтобы скрыть свои симпатии), ответила:

J: До твоего появления было отличным!
F: Ну зачем же сразу грубить.
J: Я говорю то, что думаю!
F: Ты ещё и думать можешь?!
J: В отличии от тебя, могу!
F: Поздравляю.
J: Спасибо.
F: Незачто.


Сцена вторая:


Тихо, молчаливо склонились, затаив любопытство, чуть подёрнутые жёлтой неизбежностью берёзы. Оживлённое воздушной дымкой небо, казалось, остановило привычный ход жизни, укутавшись в холодную синь, робко пряча беспричинные слёзы.

Окончив диалог, девочка продолжила бессмысленно ковыряться в рассыпаном песке, делая вид, что занята чем-то очень важным. А он с некоторой грустью и тоскою следил за её наивными движениями. Никто из них не решался начать разговор, опасаясь, что подобное действо после нескольких глупых реплик опять-таки обернётся раздирающим душу молчанием...

Вдруг девочка неожиданно встала и направилась к калитке, как будто бы вспомнив об очень важных делах, не обращая на него абсолютно никакого внимания. Он же, не пытаясь её остановить, с умилением наблюдал, как она мягко ступала по горячей земле, провожая её печальным взглядом, пока она не скрылась за дверя;ми своего дома, мелькнув синенькой клетчатой юбочкой...


Сцена третья:


Ушла...

Он устало плюхнулся на лавку и тоскливо уставился в далёкое небо: там по-прежнему куда-то уплывали беспечные облака. Они уплывали по невидимой реке, уносимые течением жизни. Они уплывали навсегда, туда, откуда никогда не вернутся, исчезая, растворяясь за горизонтом.

Что ждёт их там, впереди? – неизвестность.

Что это? Мистическое видение? Вещий сон? А может, горькая правда, неизбежность?

Что-то очень близкое, но каждый раз ускользающее от взгляда, как только пытаются к нему прикоснуться...

Ушедшее „Лето“...



© DmitrijDe. 2000
8 Февраля 2000, переработанное от 14 Сентября 1997