Механические законы

Вы знаете, я пришёл к выводу с недавних пор, что в маршрутах ничуть не свободнее, чем в обычном общественном транспорте, хотя плачу я на целых 3 рубля больше, надеясь на скорость и комфорт. Ну что же, и то и другое мне предоставлено, мягкие кресла, «Газель» или её аналог под ногами, нервно дёргается и отчаянно ревёт на дороге. Чему мне возмущаться, спрашиваю себя, для вида, чему?!
И так, остановка, на улице достаточно холодно, чтобы заставить меня проделывать минуту за минутой какие-то несуразные движения, в попытке согреться, пока я жду прибытия моего экипажа. 7 рублей на автобус, если повезёт, то я смогу уместиться на кресле, которое всё равно придётся уступить на следующей остановке, чёрт знает куда направляющейся пенсионерке.
Я перестаю скакать на месте, мне уже не холодно, к тому же я теперь слишком занят, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как обморожение кожи. Мысль о том, как долго я буду пробиваться к выходу в забитом автобусе и удастся ли мне это вообще развилкает меня. В очередной раз увидеть свою сплющенное квадратное тело в отражении витрин, осмотреть испачканные брюки, превращённые в кожаные блины ботинки – всё это так заманчиво! По всему моему виду, глубокому вздоху перед консервированием, нелепым попыткам оградить мою голову от столкновения с предохраняющеми поручнями, разорваннуму пополам, скомканному билету в одной из рук ( не помню в какой именно ) можно легко сказать, я большой, пожалуй самый большой любитель в этом маленьком городе, общественного транспорта. Целыми днями трачу своё бесполезное время, пытаясь найти наиболее забитые тролейбусы, автобусы, переполненные трамваи, втискиваюсь в самую середину и наслаждаюсь некоторыми изменениями в мою физиологию, которые вносит каждый проход кондуктора в обе стороны. Ну что же, такова жизнь на 7 рублей или школьный проездный, чего я могу ещё хотеть? Либо смирись, либо выметайся из автобуса и не занимай место, на следующей остановке его займёт другой.
Всё это не по мне. Я давно горю желанием хотя бы раз вернуться домой в человеческоv облике, а не балтийской шпротой, или, что ещё хуже, просроченной тушенкой. Карты перемешиваются на столе, и мне предлагют доплатить ещё 3 рубля за мнимый комфорт. Ну что же, делать нечего, я достаю свой кошелёк, трясу мелочью и извлекаю пару монеток наружу. Теперь я официально принят в пассажиры маршрутки. Людей здесь меньше, места то же, но жить, казалось бы можно. Воодушевлённый я ныряю в подошедшую газель, закрываю за собой дверь и иду к самому дальнему креслу, стараясь не задеть чьего-нибдуь лица случайно своей массивной увесистой сумкой, полной знаний и идей. Такое столкновение всегда болезненно, даже для человека в очках.
Ну да ладно, я всего лишь на время здесь, прохожу испытательный срок и уже через несколько остановок моей подозрительной фигуры не будет за вашими спинами, господа, опустим детали.
Коленки. Мои коленки больно упёрлись в впереди стоящее кресло. Настолько я обезврежен такой близостью к соседу, что не огу изменить положение тела. Хотя, на сколько я могу знать, я всё ещё могу свободно махать руками, в отличии от тесноты автобусов. Вот только я сижу, а значит лишен всякой надежды сдвинуться с места. Я, не соознавая того, повинуюсь водителю, повинуюсь пассажирам, сидящим вокруг, хотя все мы преследуем только свои цели и не желаем раскрывать их, во что бы то ни стало. Нарушил этот порядок человек, которому везде свободно, а другим с ним тесно.
- Ну что, космонавт, полетишь на марс? – спрашивал он кого то, глядя на меня. Глаза были голубые, настолько светлые, что я не мог различить очертаний своих чёрных перчаток, поставленных напротив них. Впрочем, само лицо этого человека блекло, растворялось. Я не видел кожи, вместе неё на обнажённый череп была натянута странная полупрозрачная ткань. Эту голову от холода защищала чёрная шапка с красным помпоном. Тело же предохранялось от мороза за счёт грязный штянов и куртки, увеличивавших габариты человека в несколько раз по горизонтали.
- - Полетишь? – снова спросил он, глядя сквозь меня. Я не чувствовал, как ни пытался, его взглядя на себе, хотя отчаянно полагал, что он разговаривает именно со мной. Так бывает, когда кто-то пытается докричаться до человека, носящего ваше имя, а вы всё откликаетесь, не в состоянии понять, кто же вас зовёт. – шиш! – он сам ответил на свой вопрос, добавив ко всему сказанному красноречивый жест, собрав пальцы в кулак и просунув большой между указательным и средним.
Теперь моё внимание привлечено. Не смотря на то, что я, смирившись всё же с порядками маршрутки, рассуждал о различии её с более крупными механихмами, и что в них делать со своими мнениями и претензиями, я внимательно слушал этого странного оратора.
- Там была жизнь! – он пламенно заявил всем пассажирам, уверенный в своей правоте. – самая могущественная, воинственная раса. Что с ней случилось? – по всей видимости разочаровавшись во мне, как в космонавте, он предпочёл вести разговор с другим пассажирам. В любом случае его подозрительно быстро двигающаяся черепушка направила свой взгляд в другую сторону.
- Я ведь уфолог – он как бы оправдывался за всё сказанное ранее.
Нет, подобное общество было явно не для меня. Мне надоело пожимать колени, надоело терпеть чужого человека, чья рука нависла прямо над моей головой, надоели рассуждения о существовании жизни на марсе – всё надоело. А какой может быть выход у шестерёнке, не подошедшей механизму? Верно, только замена. Вот я и приготовил свои десять рублей, встав рядом с водителем, ожидая своей остановки. Уфолог сидел прямо у меня за спиной. У его ног лежал наполненный чем то полителеновый пакет и деревянная палка с мой рост.
- Вот что творится на Дальнем Востоке – разглогольствовал он вдруг – там китайцы, повсюду китайцы, уже везде! Китайцы – хитрый народ, все будем под них ходить.
Я был искренне удивлён, по крайней мере со стороны лица, уставившегося на меня из зеркала заденего вида, спина вряд ли. Так что я обернулся, будто бы так я мог проверить верно ли услышанное мной только что. Как связаны эти две темы? Не понимаю.
Уфолог сидел на своём привычном месте, в пол оборота, чтобы его голос доносился и до водителя. Все остальные пассажиры сидели неподвижно, боясь даже взглянуть на странного человека. Их взгляды привлекал маленький телевизор, где передавали гороскоп и дешевую рекламу. У девушка, сидящей в полуметре от уфологу и вовсе пропали какие-либо признаки жизни. Возможно, какие то примитивные мысли, враждебные к сосоду и крутились в её голове, но глаза, отражающие лишь сотни пикселей, нависшей над её головой монитора, никак не выдавили этой мыслительной работы.
Я вышел. Отвалился кусочек от небольшого кружка по интересам. Моя дорога закончилась, а их ещё прододжалась, как печально, хотя нет, скорее радостно.
Что стало с уфолого, я не знаю. Судя по всему его скорее всего съели заживо, или просто забыли, отбросили небрежным движением руки, как ненужный элемент. Значит такая судьба? Значит такой механизм.