When you re gone

«Я знаю, Ты скоро уйдешь. Это будет в один из майских дней. Ты просто хлопнешь дверью и уйдешь навсегда. Так же сощуришься на яркий солнечный свет, вздохнешь, крикнешь сыну: «Пойдем»! И неслышно пойдешь к остановке.
А я останусь стоять, оглушенная и ослепленная, ничего не замечая вокруг. И слезы будут литься, а я не остановлю их. Сразу же станет холодно, больно и очень-очень страшно.
И тут же, небо потемнеет, засверкают молнии, и польется страшный дождь.…Наверное, на сорок дней…
Когда ты уйдешь, начнется гроза.»
 
Шел снег.
Я лежала на холодном полу у батареи. От нее исходил жар.
Дергалось правое верхнее веко.

Оно начало дергаться после того июньского случая. То потрясение не прошло для меня даром.

 Итак, был июнь. Солнце стояло высоко-высоко. И роняло на землю ровный, рыжий свет.
Я сидела в подвале, прижав колени к груди, поминутно утирая слезы голой рукой, размазывая и без того потекшую косметику. Как загипнотизированная, не отводила взгляд от входной стеклянной двери. Сжимала в руках серого жирного кота, гладила его и теребила медальон на ошейнике. И, как заклинание, шептала: «Ничего. Сейчас приедет Костя, и все объяснит. Сейчас приедет Костя, и вытащит меня отсюда».

Вчерашним вечером, я возвращалась домой с концерта. Было поздно, и уже темнело.
Хоть и белые ночи, а все-таки, не день.
Машину, на которой отправлюсь домой, выбирала долго и придирчиво: то не нравилось лицо водителя, то денег не хочет брать…В результате, пропустила шесть (!!) машин и уехала на седьмой. У водителя был усталый взгляд и спокойное лицо.
Половину дороги он молчал, только потом остановился у старой пятиэтажки и сказал:
-Извините за неудобство, но мне очень надо друга из гостей забрать. Он перепил, не доберется, ночь, сами понимаете.
-Конечно, - улыбнулась я.

Из подъезда вышла компания пьяных мужчин. У всех в руках – по бутылке. И все они пели какую-то песню.
-Ну и кто ваш друг? – вырвалось у меня.
-Вон, в центре, - указал он на самого пьяного. Тот уже почти не мог идти.

Вместо одного в салон ввалилась вся компания. Я подвинулась к окну и отвернулась.
-О, девушка! – радостно сказал тот, кто был другом. Слышь, Василич, ты, где ее подцепил?
Я решила вступиться за себя и заявила:
-Я домой еду.
Компания засмеялась диким смехом.
Я пожала плечами.
Постепенно, в окне стали мелькать перелески, деревянные постройки, заборы.
-куда вы меня везете?!
-На дачу! – захохотал водитель.
Я дернулась, стукнула дверь. Но бесполезно – заблокировано.

Меня привезли в коттедж. Там находилось еще три человека.
Меня насиловали всю ночь. Били, душили, а потом отливали ледяной водой.
А потом меня вынесли во двор и продолжили там. В полубезумном состоянии я видела только Твои глаза. Я видела только Твои зеленые глаза в листве, в глазах насильников, и – над вековым лесом. Только Твои зеленые глаза. Везде. Во всем. И свой дикий крик, от которого даже у меня заложило уши.
 Я потеряла сознание от боли, и очнулась прикованной к двери бани. Полуголая, на улице!
Меня освободил…водитель. Он подошел ко мне, открыл замок наручников, отдал одежду и сказал:
-Иди. А лучше – беги. А лучше – быстрее.

Я послушалась и побежала. На следующей машине доехала до города. Вышла.…И увидела, что ЗА МНОЙ ЕХАЛА МАШИНА ТЕХ, КТО МЕНЯ НАСИЛОВАЛ!
Я закричала и побежала по дворам, проспектам.… За мной все ехала страшная синяя «Газель».
Никто из прохожих не обратил на меня внимания.
Потом мне удалось забежать в полуподвальный магазин «Цветы». Там я забилась в предбаннике в угол, прижавшись к стене.
Стала звонить Косте. И первое слово, которое я сказала, было: «ПОМОГИ!»

Я сжимала в руках кота. И шептала ему:
-Ты такой счастливый. Ты сам не понимаешь своего счастья. Тебя не насиловали в доме, и тебя не увозили в никуда. Знаешь, как это страшно – быть заложницей в чьих-то руках? И ничего не уметь сделать? Это больно, слышишь?
Но ничего. Я помирюсь с любимым человеком и приду к тебе. Я буду приносить тебе…молочко…
На этом мой монолог прервался.
Дверь стукнулась, вошел Костя, схватил меня на руки и отвез в больницу.
Потом я остаток лета лежала в санатории, приводила себя в порядок.
Я вылечилась. Только глаз… так и дергается.
Июнь кончился.

Теперь шел снег.
Костя не был моим любимым человеком, чьи глаза я вспоминала в тот страшный миг. Просто друг…и за спасение моей жизни я благодарна ему безмерно.
А с тем человеком я так и не помирилась.
А к коту прихожу. И, как обещала, приношу ему молоко.

Шел снег.
Дергалось верхнее веко.