Постанова

- О чем ты сейчас думаешь? – спросила меня Шолпан, прижавшись щекой к моей щеке.
Вопрос её был привычным, и задавала она его тоже скорее с привычки, чем из большого любопытства. Но я вдруг почувствовал себя, как пойманный и допрашиваемый лазутчик.
- О тебе, - соврал я и ощутил жуткое отвращение к самому себе.
- И что же именно ты обо мне думаешь?
- Всякие непристойности.
- А вот тут подробней! – игриво мурлыча, она запустила свои горячие пальцы мне под футболку и начала легонько водить ногтями по коже. - Шепни-ка мне в ушко какую-нибудь грязную вещицу!
Я шепнул. Потом еще. А потом еще. И в следующее мгновенье всё мной прошептанное уже воплощалось нами в действие...
 
Было еще темно за окном, когда я проснулся. Шолпан спала, глубоко и мерно дыша мне под ухо, и теплые струи выдыхаемого ею воздуха щекотали мне барабанную перепонку. Я осторожно высвободил себя из её объятий, встал, вышел на лоджию и закурил в распахнутое окно. В щель приоткрытой двери в спальню я видел её плечико, лопатку, шею и свисающую с края кровати прядь волос. Мне вдруг стало неимоверно тоскливо.
Просто свинство, когда очарование куда-то внезапно улетучивается и оставляет вместо себя лишь смуту в голове и пустоту в груди.
Я всем умом понимал, что Шолпан – это лучшее, что случалось со мной до этого дня. Я её столь жадно искал, столь долго ждал, а нашедши и дождавшись, столь страстно желал и столь усердно добивался, что одна лишь мысль о том, что она могла бы быть не моей, казалась мне хуже смерти на костре. А теперь, когда она и душой, и телом была со мной, что-то вдруг кончилось. Я уже не пьянел от её поцелуев, а её ласки уже не доводили до сладостного исступления. Чувства уснули. Или, того хуже, умерли… Почему так случается?
Эта зараза, именуемая любовью, вдруг является в твою размеренную жизнь, лишает сна, покоя и рассудка, внушает тебе идиотские желания, надежды и мечтания, устремляет в погоню за призраком по имени Счастье, а когда ты, истекая слюней и разрывая себе прожилки, добиваешься всех начерченных ею целей, она смеет ни с того, ни с сего сдохнуть, превращая в бессмыслицу всё твоё существование… Дерьмо!
Нагой, с потухшей сигаретой в руке, я стоял посреди ночи на лоджии перед дилеммой: оставить всё как есть (стало) или рубить с плеча? Что лучше для влюбленной женщины – ложь во спасение или горькая правда? Как бы я ни решил, все складывалось не слишком честно в отношении Шолпан.
Я выбросил бычок и вернулся в постель. Сидя на краю кровати, я вспомнил наш с Шолпан разговор, в котором она некогда делилась мыслью, что мир внутри человека важнее мира вовне. В мире внутри себя она была счастлива. Это было видно даже в том, как она спала. А это тебе не хухры-мухры! Когда тебя любит женщина, в которую эту любовь вселил ты сам, то не имеешь права разбивать её сердце, как какой-нибудь сосуд, из которого ты уже утолил свою жажду. И что же в таком случае делать? Вопрос на миллион.
Я понимал, что что-то непременно делать нужно, но обращать в руины видимое её глазами счастье, обнажив ей правду-матку, казалось мне кощунством, несопоставимым с понятиями о честности. А возможно, я просто трусил, не осмеливаясь на сложный, ответственный поступок.
Так, в раздумьях, я просидел до самого рассвета. А когда Шолпан проснулась и с пожеланием доброго утра поцеловала меня в шею, в голове у меня уже дозревала коварная идея, призванная решить возникшую задачку без ущерба для моего морального обличия.

Уже к полудню того же дня я запустил придуманный мной механизм.
Не люблю впутывать коллег в свою интимную жизнь, но в некоторых нелепых случаях они оказываются весьма полезными для особо пикантных дел. Так и Темир вовлёкся в режиссируемый мной affair, почуяв в нём некую интригу.
“Постучись в аську вот по этому номеру”, отправил я ему сообщение по внутренней сети, указав логин-номер ICQ Шолпан.
“И? 8l” пришло ответное сообщение.
“Ну, познакомься, заведи общение”
“С целью?”
“Trojan ;-)”
“Мне это нравится! :-D”
Через полчаса я прошел в его секцию и спросил:
- Ну, как она?
- Да ничего, девчонка балдежная, с юмором. Печатает только слишком быстро, еле поспеваю за ней.
- Что выяснил?
- А что надо было выяснять? Казашка, 21 год, учится, работает, живет одна…
- Спрашивал, есть ли у неё парень?
- Не спрашивал.
- Ну так спроси.
- А кто она? – полюбопытствовал Темир, набирая текст в окошке чата.
- Девушка.
- Тебе кем приходится?
- Девушкой.
- Опля! А нахрена тебе это всё надо?
- Надо.
- Тебе говорили, что ты какой-то дурной?
- Я и не спрашивал.
- Ну вот, она пишет, что парня у неё нету. Значит, кто-то из вас двоих ****ит и губы не вытирает.
- Копай дальше.
- Такие тесты всегда дают положительный результат, так что лучше жить счастливо в незнании. Ты же всё уже выяснил, что хотел. Чего еще надо?
- Еще не всё. Впереди большая игра, Темыч. Продолжай.
- И кого я в этой игре должен из себя корчить?
- Играй самого себя. Только не сообщай ей, где работаешь.
- Я это умолчу. Дальше что?
- Дальше что! Фотками с ней обменяешься. Номер у неё выпросишь. А по телефону уже предложишь ей встретиться. Мне тут сидеть и учить тебя, как с бабами общаться?
- Уйди уже, а? Не видишь – я с дамой переписываюсь?

Надо же, — думал я, глядя на фотографию Шолпан на своем мониторе, — как же всё прозаично. Жалеешь её, боишься ранить её чувства лишением своего присутствия, а оказывается, что она между тем готова броситься на шею первому постучавшемуся к ней по чату. Быть может, и она тоже являет мне притворную любовь, жалея меня и не отваживаясь бросить? Лицедейство абсурда!
Всё же мне хотелось досмотреть до конца весь этот спектакль, а её герои вовсе не должны были завершить действие имбецильной репликой “давай останемся друзьями”. Терять мне было всё равно нечего, кроме опостылевшей роли лжелюбовника.
На исходе дня я поинтересовался у Темира, как идут “дела”.
- Дела идут, а контора занимается сексом по чату, хе-хе! - отрапортовал он. – Я у неё номер сотки выудил. Звякнул, поболтал минутку. Голосок у неё приятный очень!
- И до чего доболтался?
- Да ни до чего особенного. Сказал ей, что позвоню попозже, а она сообщила, что вечером скорее всего не будет в состоянии говорить, но согласилась пообедать со мной завтра. Я дал ей номер рабочего, и мы попрощались.
- Долбоёб что ли?! Она же уже вычислила реквизиты и сразу догнала, что к чему!!!
- Не напрягайся ты! Я дал номер выделенки в серверной, а он ни в каких справочниках не значится. Думаешь, только у тебя мозги пашут?
- Смотри, не спали нас раньше времени.
- Смотри, сам не спались! Джеймс Отеллович Бонд! А красиво я сказанул, а? Джеймс Отеллович Бонд, хе-хе! Надо это записать.

Я был на полпути к себе домой, когда Шолпан позвонила мне и сообщила, что приготовила излюбленные мной урама и ждет меня к ужину. Я не стал отказываться и поехал к ней. Урама – действительно мое любимое блюдо. Даже если оно приготовлено руками разлюбившейся мне женщины, которая стоит на пороге измены, подстраиваемой мной собственно.
За ужином Шолпан сидела, подперев подбородок ладонью, и с легкой улыбкой на лице наблюдала за тем, как я с нескрываемым аппетитом уплетал её шедевр кулинарии, макая его в соус и собирая остатки хлебом. В глазах её будто бы угадывалась полная нежности и ласки любовь и готовность посадить меня к себе на колени и приголубить. Интересно, кто из нас больше лицемер? - думал я про себя.
 Затем мы любили другу друга при свете торшера, и поцелуи её были настоящими, и страсть её была всамделишной, и засыпала она потом с неподдельной улыбкой на губах, и мне снова казалось, что она счастлива. Счастлива, потому что я рядом. Какое-то время я был почти уверен, что Темиру я дал чужой номер ICQ, и он весь день переписывался с совсем другой девушкой. Или просто приврал мне.
Но посреди ночи я проснулся, и меня снова терзала нестерпимая тоска, которая сидела внутри меня и вчера ночью.

Следующим днём Темир вернулся с обеда с Шолпан странно хмельным и возбужденным, и начал взахлеб рассказывать мне, как он с ней провел время, жеманно жестикулируя на манер своей новой знакомой и имитируя её интонацию. Пробыл с ней всего какой-то час и уже наводил на подозрение, будто изрядно наглотался амфетаминов. Я вспомнил себя несколькими месяцами раньше, когда я сам пребывал в такой же розовой дымке от общества Шолпан. Мне стало боязно, как бы он, слишком уж рьяно вжившийся в роль самого себя, не испортил всю прелесть игры. Надо было уже вести её к завершению.
Решено было, что апофеоз всей этой кроличьей возни наступит в день рождения Серика, нашего общего приятеля, который намеревался отметить свое двадцатипятилетие в каком-то съемном особняке. Темиру вменялось привести Шолпан в качестве своей спутницы на намечаемую вечеринку, где она “совершенно случайно” наткнулась бы на меня, а я, огорошенный и охреневший, должен был бы нарисовать жирную точку над скосившейся i.
 
И день тот неминуемо наступил.
Перед уходом Темир подошел ко мне с кружкой кофе в руке, подсел на край моего рабочего стола и заговорил с такой серьезной миной на лице, как будто речь была о войне или о смерти:
- Слушай, а может, прекратить этот цирк, пока никто не плачет?
- А что такое? Какие-то трудности?
- В том-то и дело, что насрать очень легко, а убирать насранное будет потом немного тяжеловато.
- Я отдаю себе отчет в том, что происходит.
- Ты страшный человек! Не завидую твоей будущей жене, ей-богу!
- Ты-то что из-за этого теряешь?
- При чем тут я? Это ты можешь лишиться того, что люди ищут всю жизнь и очень мало кто из них находит. Потом этого не воротишь.
- Темчик, ничего у меня, что люди могут искать всю жизнь, нет. Терять мне абсолютно нечего.
- Что значит терять нечего? Ты потеряешь Шолпану, и будешь потом локти себе кусать.
- У любви моей, как в песне, села батарейка.
- Вот дурень!.. Знаешь, если бы не обстоятельства, при которых я узнал Шолпанку, я бы с треском влюбился в неё.
- А может, ты уже влюбился в неё?
- Кто бы над тобой посмеялся! Она чудесная девушка, клянусь своим сервером!
- Я знаю. Странное у судьбы чувство юмора, не правда ли?
- В жопе я видел эту судьбу! Ты не мог просто сказать ей все как есть и не ломать эту комедию?
- Будь ты на моем месте, смог бы ты просто сообщить Шолпан, что у тебя любовь-морковь завяла?
- Я бы её не разлюбил.
- А я сгорел. Дотла. Я хочу открыть ей правду, но как только оказываюсь перед ней, всю решимость как рукой снимает, и мне становится легче утопиться в унитазе, чем сказать, что между нами кончено, понимаешь? Я обещал ей, что никогда не брошу её, а так, если ты грамотно доиграешь свою партию, получится, что это она меня кинула.
- Хочешь на неё всё свалить? А сам сухим из дерьма вылезть?
- Не хочу оправдываться, но она тоже, между прочим, не прошла проверку на вшивость, учитывай и это тоже.
- Ты про то, что у неё со мной? Я ей просто друг.
- У меня с ней тоже всё начиналось с просто дружбы.
- Ладно теперь, что тут молоть языком… Лишь бы тебе легче стало.
- Ты уже пригласил её?
- Да, в семь должен её встретить.
- Ну, езжай уже, она не любит ждать. Я с Сериком поеду.
- Удачи! – он небрежно хлопнул меня по плечу и удалился из помещения, оставив свою кружку с остывшим кофе на колонке сабвуфера.
Нужна ли удача в таком сомнительном деле? Слаженности обстоятельств не требуется для того, чтобы бутерброд упал маслом вниз, чтобы идущий в темноте наступил на дерьмо, чтобы у молодого человека на первом свидании случился понос, чтобы кошка угодила под колеса автомобиля, чтобы кирпич упал на голову, или чтобы два человека расстались. Есть ведь такие нудные вещи, как причина и следствие.
Я позвонил Шолпан. Она приняла звонок после долгих гудков.
- Алло! Привет!
- Здравствуй, солнце!
- Чем ты занята?
- Да ничем особым, просто собираюсь кое-куда.
- А куда именно?
- В Кордай, к бабушке.
- А, понятно.
- Что-то случилось?
- Да нет. Просто хотел сходить с тобой кое-куда.
- Котенок, я уже сообщила бабуле, что выехала. Давай завтра сходим куда хочешь?
- Ну, ладно. Завтра так завтра. Счастливо тебе съездить.
- Не в обиде?
- С чего бы? У меня тоже есть бабушка.
- Жанусик! Целую.
- И тебе чмоки.
Ха! К бабушке она едет! Почему все лгут по одним и тем же трафаретам? Все вечно якобы куда-то срочно едут. Когда же кто-нибудь скажет, что нужно собрать всю смородину во дворе, перебрать, очистить от черенков, завернуть каждую в бумагу и разложить по трубочкам? Повезло же ей, что я её больше не люблю, иначе бы таких ****юлей навалял ей, что забыла бы как звать свою кордайскую бабулю!

Темир и Шолпан запаздывали. В голову лезли всевозможные догадки об их затянувшемся отсутствии. В какой-то момент я заключил, что Темир просто решил не приводить Шолпан на вечеринку, чтобы спасти её от неприятного конфуза. Предположение было очень убедительным, я решил поверить в него, чтобы дальше не гадать, почему они так сильно запаздывают. Я помог Серику подсоединить лэптоп к звукоусилителю, настроить эквалайзер, составить плейлист и включить музыку. Потом поднялся на мансарду поиграть в бильярд, и доставил явное удовольствие незнакомой старлетке, проиграв ей несколько партий. К концу игры я жаждал пить, есть, ссать и курить. Все эти нужды можно было справить только на первом этаже.
Спустившись обратно вниз, я искренне удивился, когда обнаружил Шолпан, сидящую в кресле с фужером в руке, а на его подлокотнике Темира, что-то ей повествующего, рисуя пальцами круги в воздухе. Я, напрочь забыв о своих недавних физиологических потребностях, пробрался сквозь толпу и, не привлекая к себе их внимания, устроился на диване напротив них. Так мы просидели минуту-другую, - они увлеченно беседуя о чем-то, а я тупо сканируя их своими немигающими глазами, - пока Темир не задел меня случайным взглядом. Он кивком поздоровался со мной и поманил в сторону, где они сидели:
- Салем! Иди сюда к нам! Чего ты один там сидишь?
Шолпан тоже обратила на меня свой взор.
Я читал в её глазах недоумение, смущение и испуг, а всё её маленькое стройное тело вопияло о напряжении, охватившем её существо.
Я улыбнулся:
- Уж лучше вы ко мне – здесь места больше.
- Справедливо. Мы идем к тебе, Магомет!
Темир помог Шолпан встать с кресла и под руку привел её к дивану, на котором я сидел.
- Знакомься – это Шолпана. А его все мы зовём Лёлик.
- Очень приятно, Шолпана! Симпатичное платьице!
- Спасибо… и мне тоже очень приятно, – голос её звучал глухо, а глаза смотрели мне в плечо.
- Присаживайтесь, люди.
- Сядем, сядем. Ты пока развлеки даму, а я сбегаю принесу нам выпить, хорошо?
- Договорились.
Темир удалился и мы с Шолпан остались одни. Она сидела совсем рядом, какая-то чужая и отрешенная, все время заправляя волосы за ухо, а содержимое её фужера мелко поплескивалось от дрожи ее руки. Мне не хотелось усугублять неловкость её положения, и я не стал заговаривать с ней.
Отсутствие Темира чересчур затянулось, наш с Шолпан молчаливый диалог становился всё более удручающим и я предложил ей пойти потанцевать в холле. Поставленная на повторительное воспроизведение, Mariah Carey все время голосила After Tonight, а мы с Шолпан, одни в холле, долго кружили в последнем танце друг с другом, в прилежном безмолвии и не смотря друг другу в глаза.
В один момент она легонько коснулась своей холодной щекой моей щеки, затем крепко прижалась и укрепила свое объятие. Я тоже обнял её крепко. Быть может, в благодарность за счастливые дни, которые она мне подарила. А может быть, прося прощение за то, что я сделал с нами.
- О чем ты сейчас думаешь? – спросила она меня в последний раз.
- О тебе, - ответил я.