5. Про Старика и Снегурочку

 Жил да был однажды Старик со Снегурочкой. Жил он с ней, жил и, фактически, был он с ней. Не часто, но случалось. Хотелось бы и почаще. И разгорался его огонь с каждым днем все больше и больше. А Снегурочке некуда было деваться от того огня стариковского. Пока зима была на дворе его, спокойно жила с ним Снегурочка. По дому прибиралась, за водой колодезной, студеной бегала. Даже еду Старику варила, каши всякие, супы, а иногда и шашлычком баловала.
 Но вот неожиданно весна пришла на хозяйство Старика, солнышко у него заиграло, засияло, и все, что спало зимой, что мертвым было долгими зимними ночами, ожило вдруг, забеспокоилось, пришло в неимоверный энтузиазм и возбуждение.
 А подруги стали Снегурочку чаще с собой погулять звать. То в лесочек, веников свежих нарезать, то к ручейку, журчание послушать, а то и прямо откровенно, - с ребятами по-грибы, так сказать, по-ягоды. Очень это Старика пугало и раздражало. «Вот ведь, паскудная девка, прячется от меня, - обеспокоенно думал в такие минуты Старик. – Так ведь и до греха недалеко, погибнет она на этих прогулках, а так и не напользуюсь, не напорадуюсь досыта жизнию с нею».
 И стал Старик прятать Снегурочку, не пускать ее на прогулки с девками деревенскими. Они, бывало, кричат под окошками : «Снегурочка, ау!» А он им из окошка : «Хрен вам, а не Снегурочку!» Так они и перекликаются друг с дружкою, разговаривают, да только Старик все-равно не отпускает девочку погулять, с друзьями да с подругами в ручной мяч поиграть.
 Но вот однажды, выдался денек, когда Старик ушел на реку за деревенскими бабами подсматривать, подружки снова приши Снегурочку звать. И так ей захотелось в лесочке погулять, птичек послушать, да на зверушек лесных в зоопарке полюбоваться, что разорвала она наручники стальные, которыми Старик ее к бочке с соленьями приковал, и выпрыгнула в окошко прямо из подпола. И побежали подруги по деревенским улицам, по лужкам да по мосткам, по площадям да проспектам, на опушку леса выскочили, где ребята местные со студентами приезжими сидели, на солнышке самогоночкой отогревались, да каждый огонь свой разжигал, девок ожидаючи, к празднику ночному готовились.
 Воротился Старик с речки, а огонь-то его уже разгорелся, пока он делом серьезным там занят был, да так сильно, аж в печенку отдает. Увидал он наручники разорванные, да как заплачет, забился в истерике, кричит нечеловеческим воплем: «Снегурочка! Стерва окаянная! Не ходи с ними, через их огонь прыгать, воротись домой, через мой огонь прыгать будешь! А не то погибнешь ты с этими ихними играми городскими, они ведь как поиграются, да и бросят, а я ведь никогда не брошу, до самой смерти своей играться с тобой буду, пока насовсем не заиграю».
 Услыхала Снегурочка на дальнем конце деревни Стариковский плач печальный, ласковый, да только уж ничего и поделать не может, свечеролось уже, ребята с девчонками уже праздник затеяли, разжигают костры свои огнедышащие, а кое-где девки уже через ребяткины костры и прыгатьначали. Поздно уже ворочаться-то, уже сидят двое городских и огни свои для Снегурки распаляют.
 Однако же, пожалела Старика Снегурочка, дедушку своего непутевого, и кричит ему через весь населенный пункт в надежде, что и Старик услышит, успокоится, да и люди поймут ее, не осудят. Кричит она в ответ свой плач тоскливый, безнадежно жалостливый : «Как же ты, дедушка, заколебал меня! Да когда же ты меня в покое оставишь, хрыч похотливый, маньяк кровно-родственный! Не пойду я к тебе с огнями твоими старыми баловать-тешиться, противен мне костер твой полузатухший, и хворост твой старчески-загнивающий! С ребятами молодыми играться буду, с девками-подружками через их костры молодые, жаром бьющие, прыгать хочу!»
 Услыхал Старик обидные слова эти, он-то Снегурочку своею считал, для того и растил ее без отца-матери, лепил можно сказать из чистой воды, из ничего девку сделал. Махнул он на нее, решил самостоятельно огонь свой погасить, доступными средствами, потому как нет уже более сил терпеть, как огонь этот душу жжет, к самой селезенке подбирается. Да не рассчитал силы свои Старик, хоть и весна на хозяйстве его, а только сами инструменты подгнили, от пахоты руки отвыкли, тем более от тяжелой ручной молотьбы. Вот и загнулся Старик над хозяйством своим, прыгая самостоятельно через огонь свой, загасил костер свой последний в жизни, и помер, к чертовой матери.
 А люди услыхали плач Снегурочки, да увидали потом ужасную смерть Старика, на огне, самим собой разоженным, и не осудили ее. Конечно, - соглашались по деревне бабы и девки, - уж лучше через молодой огонь прыгать-то. А этот-то чего надумал, огонь свой разжигать, праздник себе решил устроить, а сам помер. Вот и прыгай через его огонь-то стародавний, а он возьми, да и в ящик кукнется. Куда с таким пожарником, смеялись бабы и девки. Нет, не осудили люди Снегурочку.