Про любовь
Трем первым от проводников плацкартным «купе» повезло чуть больше, чем остальным. Сюда долетало свежее дыхание минуса, когда приоткрывалась тамбурная дверь. Правда тогда мрачная женщина с боковушки первого «купе» нервничала, обвиняя жаждущих воздуха в своих будущих простудах. Ради нее дверь снова наглухо запирали. И задушенные углекислотой пассажиры снова ворочались во сне, прикрываясь мятыми тонкими простынями.
Во втором «купе» на боковушке спала еще одна женщина светловолосая, с улыбкой ребенка. Она улыбалась даже во сне. Она ничего бы не имела против сквозняков, она мечтала о них, потому что любила дыхание ветра. Именно дыхание ветра, а не сам ветер.
Она спала всю ночь, потом еще полдня, а после обеда уснуть у нее никак не получалось. Слишком громкие разговоры из третьего «купе» мешали ей уснуть.
Источником разговоров была еще одна женщина с головой, обвязанной белой ситцевой бабушкиной косынкой. Эта боголюбивая женщина была непомерно возбуждена и непрерывно говорила про прощение и про любовь. Слова сыпались из нее звонкими трафаретными горошинами, и суть их сводилась к следующему: любить надо всех и вся.
-Любите, любите, прощайте. И бог будет с вами.
Никто не спросил у нее что же такое любовь. Само собой подразумевалось, что это общеизвестное понятие.
-Вы из секты?- спросили ее соседи.
-Какая секта? Я православная,- тонко-звонко отвечала боголюбивая, теребя в руках потрепанную библию.
С ней пытались спорить, задавать какие-то вопросы, но она не теряя звонкости голоса, отбивала все вопросительные броски, словно получая еще и дополнительную энергию от отскока. А люди, конечно, пытались выковырять из нее ответы на самое больное. Как можно полюбить обидчика или убийцу, например. Она же говорила им о прощении, о смирении, говорила и о радости.
-Когда кто-то вас обижает, значит, и вы кого-то обидели. Просто не заметили. И ваша обида вернулась, пришла к вам в лице обидчика. Боль, данная другому, стала теперь вашей болью. Ведь мы все едины и произошли от одного источника.
Говорила она все правильно, но слишком ярко, слишком звонко, слишком приторно. Так бывает, когда проливаются духи. Приятный аромат становится просто нестерпимым.
-Вот вы все хотите быть красивыми, чистенькими, вам и кажется, что вы такие. Но приходит время, и наступает момент выбора. Вот, когда вы совершаете этот выбор, вы только тогда и видите, что вы из себя представляете на самом деле.
Ответные голоса оппонентов были раздраженными, глухими. Если не вслушиваться в смысл слов, то разговор был похож на потренькивание гитары и удары тромбона. Причем гитара торопливо и высокочастотно перебивала тромбон.
Светловолосая женщина из второго «купе» снова и снова засыпала с детской улыбкой под этот нескончаемый аккомпанемент.
На какой-то из станций во второе «купе» зашел мужчина с серым прокуренным лицом.
-Вы не знаете, где пятое место?- стал он будить светловолосую.
-Вы на нем сидите, -ответила она, приоткрывая ненадолго правый глаз.
-А вы далеко едете ?
-До конца.
-А в вашем городе все такие красивые?
Женщина улыбнулась и прикрыла глаза.
-Все,- сказала она тихо.
-Вы такая красивая. Вы такая красивая…
-Я сплю.
-Вот всегда так. Все самые красивые всегда спят!
Светловолосая отвернулась от него к стенке, натягивая до подбородка простынь. Она проспала, наверное, еще час, а потом спать ей стало невмоготу. Она лежала, просто прикрыв глаза.
Из купе проводников били там-тамы современной душераздирающей эстрады.
-Ты одна… Ты моя… Мы всю ночь, до утра…
С другой стороны от третьего «купе» сыпались нескончаемые горошины библейских истин:
-Мир надо любить. Бога надо чтить как силу. Намоленное пространство-самое чистое пространство.
Светловолосая краем глаза смотрела иногда на говорящую. Она никак не могла понять, почему у боголюбивой на волосах платок. Если волосы- это грех, тогда и мужчины должны носить косынки. А, вообще, наверное, честнее их будет совсем сбрить. И вверху и внизу.
От этих мыслей светловолосая немного развеселилась и ожила. Она встала, надев белые тапочки с мехом, и пошла к проводнице за чаем.
-Кто-то из пассажиров украл у меня сто рублей, они вот здесь в стаканчике лежали, - пожаловалась ей проводница.
Светловолосая сочувственно нахмурила брови. Грустить ей не хотелось. Она вернулась на свое место, подсела за столик к прокуренному мужчине.
-Где берут таких красивых?- начал он заезженную фразу,- телефончик дадите?
-Не дам, -твердо ответила светловолосая.
-А все же?
-У меня есть муж, - четко и раздельно произнесла она.
Мужчина расслабленно откинулся на подушку. Светловолосой же наоборот захотелось шутить. Тем более, что и повод для этого нашелся. Ведь на верхней полке ехал очень странный лысоватый пассажир в доисторических пузырчатых трико. Странность его поведения заключалась в сложных, повторяющихся маневрах. Он лежал на своей полке и ел там же, склонившись в три погибели над газетой, в которую он собирал скорлупки от яиц и крошки от булок. Потом он резко дергался, стукаясь головой о багажную полку, и в скрюченном положении надевал ботинки. Дальше он спрыгивал вниз, зажимая под мышками пластиковую литровую бутылку и синюю клеенчатую папку с бумагами. Потом шел в туалет. Возвращаясь оттуда, он по обезьяньи подтягивался на руках, взлетая на свое верхнее место, снова ударяясь головой об багажную полку, лежа уже снимал ботинки и прятал их на все той же багажной полке у себя над головой. Затем клал папку под подушку и начинал трясти бутылкой, переворачивая ее и так и этак, что-то там высматривая в пузырьках и в струйках. Потом бутылку он прятал под подушку, и на пять минут затихал. Затем он снова резко дергался, доставал свои ботинки с верхней багажной полки, лежа натягивал их на ноги, спрыгивал вниз, и с папкой и бутылкой снова шел в туалет.
-Вы заметили, что сосед у нас странный? - сказал парень с соседней верхней полки.
Он слез вниз, показав всем трафарет скорпиона на правой лопатке.
-Точно странный, -хихикнула светловолосая, - боится что ли, что украдут его допотопные ботинки?
-Вот вы спали, а он тут такое вытворял, - улыбнулся парень.
-А что он вытворял?
-Тряс своею бутылкой, мял ее, головой стукался об полку.
-А что у него там в бутылке?
-Как что? В папке фотографии женщин, а в бутылке… Что там еще можно делать в туалете с бутылкой,- подал голос приставучий мужчина.
Все трое засмеялись.
-Наверное, у него не все в порядке с головой. Слишком сильно развито «мое, мой, мои». Чересчур. Он все время боится что-то потерять, -сказала светловолосая.
-Уходит в туалет. Потом возвращается. Взъерошенный какой-то,- добавила она, допивая чай.
-И все время с папкой, - сказал приставучий.
Они замолчали, потому что Тот вернулся. Запрыгнул отработанным обезьяньим маневром на полку, стукнувшись при этом головой об верхнюю багажную полку, и лежа начал снимать ботинки. Все трое внизу понимающе переглянулись.
-А вот я вам расскажу анекдот…-начал приставучий.
Он рассказал что-то из серии про обманутого мужа.
-Приходит муж домой. На кровати жена с любовником. Он смотрит на них и спрашивает:
-А что у вас глаза такие хитрые?
Потом бежит на кухню, открывает холодильник.
-Так точно! Выпили все мое пиво!
В «купе» потемнело. Проводница включила свет.
Светловолосая поднялась с места, прошла к крану с кипятком, налила себе еще стакан чая.
-Я вот из армии. Уже шестые сутки еду, -пожаловался парень в пустоту.- Два года не был дома. Девчонку свою не видел.
-Приедешь, увидишь, -ответила светловолосая, -она же тебе писала?
-Да, - выдохнул парень.
-А мне вот такие вещи рассказывали, что если девушки в армию перестают парням писать или пишут, что все кончено, то парни не выдерживают и вешаются, - сказала светловолосая.
-Да. У нас один повесился. А другой проглотил сорок иголок. Жив остался, но его комиссовали. А третий убил свою девушку. Ему дали восемь лет. Они дружили с детства, за ручку ходили, держались. А тут она ему написала, что все кончено.
-Это любовь?
-Ну да, -неуверенно сказал парень.
-Он ее любит и потому убивает?
-Но они с детства вместе были…
Это не любовь, это та самая гипертрофия «мой, моя, мое».
-Но вы знаете… Это так тяжело пережить. Я вот раньше так думал, что легко, но потом понял, что тяжело.
-Все говорят про любовь, но не знают, что это такое. Потому и вешаются и убивают. Им внушили, что страдания –это и есть любовь. Вон со всех сторон поют «Я без него или нее не могу. Мне не прожить и дня». Это же не любовь , а крик ребенка «мое!» «я маленький, слабенький!» «я-ничто без нее! или «я ничто без него!» . А ведь любовь-это же радость! И если я люблю кого-то, я люблю его радость, я дарю ему радость и совсем необязательно, чтобы только я была источником этой радости. Это даже чудовищно заменять собой все источники его радости.
-Вот и я тоже. За свободу, -сказал приставучий.- От меня жена ушла. Вышла замуж за другого. Я за нее рад. И она рада.
Сверху снова спрыгнул неугомонный пассажир. Он подтянул пузырящееся трико и пошел по направлению к туалету, прижимая синюю папку и пластиковую бутылку к груди.
Светловолосая вернулась на свою боковую полку.
-Спать будете?- спросил ее приставучий.
-Буду.
Музыка у проводников утихла. Боголюбивая женщина из третьего «купе» продолжала говорить что-то про бога и волновые функции. Косынку она сменила на серую, мышиную шапку, надела дубленку, подготовившись к выходу. Светловолосая пыталась вслушаться, но радио из купе проводников истошно вопило, заглушая все разговоры:
-Все так же играет шарманка, в России она чужестранка…
Поезд остановился. Боголюбивая пошла к выходу.
-Спасибо вам большое за дорогу. Счастья вам радости и любви, - заверещала она звонко у купе проводников.
Хмурые проводницы улыбнулись.
Светловолосая поморщилась, ей не нравилось, когда женщины надевали на свою голову что попало. Безумная серая мышиная шапка к тому же еще и застиранная на голове боголюбивой выглядела откровенно убогой. Светловолосая в который раз подумала о том, что сочетание кокетства и боголюбия абсурдно с общепринятой точки зрения.
- Что лучше бояться бога или кокетничать с ним? –спросила беззвучно сама себя светловолосая.
И сама же себе беззвучно ответила:
-Лучше любить бога.
-А любить, значит, радоваться его радости. Рождать радость, и радоваться, когда другие рождают,- добавила она, сладко причмокнув губами.
-Я не знаю, смогу ли я заснуть. Я уже шесть суток в поезде, - сказал парень со скорпионом на правой лопатке.
-Ты заснешь и не заметишь. Поезд укачает тебя, - успокоила его светловолосая.
-Хотите, я вам покажу фотографию своей девушки?
-Давай.
Парень протянул ей мобильник.
-Красивая девушка, -сказала светловолосая.
Она ничего больше не сказала парню. Она просто снова ощутила этот тошнотворный поток с ярлыком «моя». В этом потоке было не так много радости, в нем был страх уязвимости.
-Она, наверное, изменилась. Мы ведь два года не виделись, - сказал неуверенно парень.
-А ты радуешься ее радости, ты рождаешь ее радость?- хотела строго спросить светловолосая.
Еще она хотела поучительно добавить:
-Ты ведь не любишь ее. Потому что ты боишься ее потерять, потому что в ней ты видишь источник твоей радости. А источник должен быть в тебе… Ты не любишь ее. Ты просто боишься ее потерять.
Но ничего этого светловолосая говорить не стала. Парень попросту не понял бы ее. А быть вестником чужих бед не самое приятное занятие.
Через некоторое время проводники потушили свет, отключили неугомонное радио. И поезд плавно и бесшумно понесся в вязком черном пространстве ночи. Сквозь закрытые капроновые шторки светловолосая ощутила присутствие Луны.
-Мы с тобой танцуем на обратной стороне Луны… Мы-рыбы космоса, олени океана, дельфины высоты…
Светловолосая улыбнулась, услышав этот неумелый, поэтический лунный шепот. Она засыпала, снова улыбаясь во сне и вплывая в океан подсознания. Океан ночи с маяками звезд, с белым островом луны.
Ночь не спешила переходить в рассвет, она просто и некрасиво переродилась в свет электрических плафонов.
-Просыпайтесь! Скоро будет санитарная зона!
Светловолосая с трудом заставила себя подняться, протирая заспанные глаза.
За ночь вагон наполовину опустел. Где-то в пути вышел приставучий мужчина, с боковушки первого «купе» исчезла и мрачная женщина, боящаяся простуды. Светловолосая открыла дверь тамбура, вдыхая ледяную чистоту проточного воздуха. Потом она купила чаю у проводницы пересчитывающей кучу грязного белья. Чай показался ей безвкусным и она поняла, что немного нервничает перед прибытием.
Кожей зардевшихся щек она ощутила на себе чей-то взгляд.
-Вот, хочу вам показать фото, -сказал темноволосый мужчина из первого «купе», подсаживаясь рядом с ней.
Он включил мобильник и стал прокручивать кадры:
-Это все вы. Вы такая красивая.
Светловолосая увидела на кадрах себя спящей, сидящей, грустной, улыбающейся.
Темный, серый фон вагона, светлый овал лица и футболка цвета морской волны. Как жемчужина в раковине.
-Я даже видео немного снял, - застенчиво сказал мужчина,- когда вы чай ходили наливать.
-Меня снимала скрытая камера, -улыбнулась светловолосая.- Ну, вы даете!
-А это моя…
-Женщина?- подсказала она ему.
-Да моя…
Этот следующий снимок был черно-белым. Лицо с распахнутыми и серьезными глазами.
-Он ее любит,- подумала светловолосая.
Мужчина щелкал кнопочкой дальше, показывая кадры с северной вахты.
-Вот я. И вот еще я.
На одном из снимков мелькнула в полный рост почти раздетая в спущенных чулках-сеточках, с томным взглядом стандартная плакатная секси.
-Я так давно не был дома,- сказал мужчина в свое оправдание.
-Два года?
-Откуда вы знаете?
-Боитесь встречи? Не бойтесь. Вон смотрите, солнце восходит.
Вагонный свет померк, оранжевое неяркое сияние возрождающегося неба проникло в окна.
-А в городе будет туман,- мечтательно сказала светловолосая.
Мужчина улыбнулся чему-то внутри себя.
Сверху спрыгнул странный пассажир в ботинках на босу ногу. Он порылся в боковых кармашках черной сумки, достал оттуда носки.
-За все время поездки он ни разу не улыбнулся, -подумала светловолосая, -он ни с кем не поделился радостью. Он просто никого не любит. Вот в этом его главная странность, а вовсе не в повторяющихся действиях. Повторяющиеся действия есть следствия его зацепки за «мое». Он просто носит на себе свое тело и все что для него требуется. Он уцепился за «мое».
А если бы все цеплялись за «мое» ?... А если бы река не отдавала нам воду, деревья не отдавали бы кислород, а солнце не давало бы света?…
Человек создан богом для того, чтобы рождать и отдавать радость…Отдавать радость миру…
Нервозность, связанная с ожиданием неожиданного, прошла. Светловолосая оделась, завязала на шее розовый шарфик. Проводница безуспешно пыталась разбудить спящего парня со скорпионом на правой лопатке. Он ворочался и никак не хотел выходить из мира иллюзий, где все «мое» и «не мое» одновременно. Поезд медленно, но верно въезжал в серый туман города.
Свидетельство о публикации №207120900409
Новых Вам произведений.
С интересом. Галина.
Галина Гостева 28.12.2019 17:13 Заявить о нарушении