Задачка с тремя неизвестными

ЧАСТЬ 1
 
Глава первая


-Не устраивайте представления. Видали актеров и поталантливее.
Зрачки сержанта полиции уперлись в глаза подозреваемого как дуло пистолета. На письменный стол бесцеремонно уселся старшина и тоже устремил на него неподвижный взор.
 -Вам лучше признаться, суд сделает снисхождение: скосит за сотрудничество пару лет, - убеждали они симпатичного мужчину средних лет.
-Учтите, день в тюрьме – равен году.
-А мы и без вас докажем, что вы убили свою жену, – с угрозой произнес сержант Захри.
 Задавая вопросы наперебой, дознаватели старались запутать предполагаемого убийцу, но он держался своей версии. Ему не верили, как не верили всем этим «русским», заполонившим страну. Это они, по мнению полиции, изменили «микроклимат» Израиля: притащили пьяниц, воров и проституток. Такого разгула преступности страна не знала со дня основания.
 Следователь майор Коэн был назначен командиром специальной оперативно-следственной группы. У него беззвучно, как у рыбы, шевелились губы. Это было забавно.
Левкин усмехнулся.
-Что ухмыляетесь? – рассвирепел майор. – Надеетесь, не докажем?!
-Этот веселый господин просчитал все ходы: поставил палатку у Мертвого моря и жил там отшельником, – доложил старшина, указывая глазами на задержанного. – Никто его не видел, никто не слышал.
-Это как раз его и подвело! У него нет алиби.
-Вполне мог смотаться в город, убить жену и, как ни в чем не бывало, вернуться в свои «хоромы».
Полицейские беседовали между собой, игнорируя арестованного.
«Что городят? Какие еще хоромы?» – у Левкина раскалывалась голова и лезли не подходящие к случаю мысли.
- Почему молчите? – грозно произнес один из полицейских.
- А что говорить?! Я никого не убивал, тем более Нину, – устало выдавил из себя Анатолий. – Клянусь, не убивал!
-Сама себя ножом в спину?! – сержант счел себя остроумным и самодовольно посмотрел на командира.
Коэн ободряюще кивнул.
-Но я не убивал, – безнадежно повторил задержанный. – Как я мог ее убить?! Я так ее любил!
-Вы нас растрогали! – подтрунили над ним. – Мы даже прослезились, до чего вас жалко.
-Вы мне не верите? Почему?
-Правда, «почему?»
-Хватит дурака валять! – раздраженно прикрикнули на него.
-Предали наши традиции! А потом приперлись сюда и превратили страну в бардак! – злобно скривился сержант.
 -Хватит с ним церемониться! Надоело!
 -Посидит несколько суток в КПЗ – поумнеет и все вспомнит, – резюмировал старший из них и вызвал конвой.
-Мне нужен адвокат и переводчик! – с отчаянием выкрикнул Левкин. – Я имею право на защиту!
-Свои права вы знаете…
- Я буду жаловаться!
-Хоть Господу богу!
Долго еще в ушах Анатолия Левкина звучал гомерический хохот полицейских.

Глава вторая

Словоохотливые соседи наперебой делились сведениями о Левкиных. Поселились они здесь сразу по приезде в Израиль. Жили дружно и весело. Но в последнее время стали ссориться. Вот и накануне убийства сильно повздорили. Причину не знал никто. Видели, как Левкин вышел с чемоданами и сел в машину, но не рискнули спросить: «Куда?»
Труп обнаружил сосед. Он удивился, что дверь в их квартиру приоткрыта, и вызвал полицию. Вот и все, что на первых порах удалось узнать. Правоохранительные органы делали все необходимое в таких случаях. Увы, уже не экстремальных.
-Оперативнее! Оперативнее! Если не хотите еще один «висяк», подгонял дежурный следователь. Ему казалось, что службы слишком копаются, и убийца ускользнет.
-Поставьте город на уши, но убийцу поймайте! – приказало ему начальство.
Это его рассердило.
  «Хорошо, сидя в кабинете, командовать! Как будто без вас не знаем! – бушевало у него все внутри. – Трудимся без сна и отдыха, а достаются нам только синяки и шишки. Не успеешь состариться, как дадут пинком под зад. Вот и меня не сегодня – завтра выпроводят на пенсию, - с горечью думал он, – не посчитаются, что полон сил. И опыта не занимать».
Ему хотелось сорвать на ком-нибудь злость, но решил не связываться – себе дороже.
-Такую женщину могли прикончить из-за амурных похождений, – прервал кто-то его
размышления. – Просто живое изваяние!
-Живое?! – вскинул брови следователь.
-Она действительно как живая! «Спящая красавица!» – грустно покачал головой судмедэксперт, накрывая труп простыней. – Муж – олух, раз оставил ее в одиночестве.
Наступила гнетущая тишина. Только стрелки часов, отсчитывая время, нарушали ее.
У окна курил майор и, будто боясь повредить покойной, отгонял дым рукой.

Глава третья

Невысокий светловолосый мужчина спокойно отвечал на вопросы следователя.
-Если верить вам, то Левкин – ангел, а не человек, – съехидничал майор Коэн, – и друг отличный, и муж преданный, с женой никогда не бранился...
-Я этого не говорил. Вы перегнули! – улыбнулся свидетель. – Мне просто не встречалась такая гармоничная пара.
-Любовник не мешал этой идиллии? – не сдержался полицейский.
-Не было никакого любовника!
-Зато он погуливал... – то ли утверждал, то ли спросил тот.
-Толя??? Он в ней души не чаял! Не там вы, господа хорошие, ищете. Не он ее убил! Голову даю на отсечение!
-На Вашем месте не стал бы рисковать! – в голосе следователя слышалась убежденность.
Из дальнейшего допроса выяснилось: свидетель Павел Подоплеков был безнадежно влюблен в жену друга – Нину.
-Вас отвергли, и за это вы ее… – майор щелкнул языком и сделал характерный жест рукой.
-Если бы я убивал всех отвергших меня женщин…– с горьким смешком парировал свидетель.
Один его глаз смотрел на следователя, другой на кончик собственного носа.
-Видел, как глаза бегают? – заметил после его ухода сержант. – Не поймешь, что у косых на уме.
-А у кого-то поймешь? Мысли читать еще не научились. И вообще нашу работу нужно делать без лишних эмоций.
-Как же, «без эмоций»! – передразнил сослуживец. – Как будто я не видел, как ты на труп Левкиной среагировал! Только что не плакал.
Тот пропустил издевку мимо ушей.
-Она у меня из головы не идет: такая молодая, пожить не успела. Как подумаю, что такое может случиться с моей дочерью, сердце заходится.
Угрюмо помолчав, майор твердо, как клятву, произнес:
-Костьми лягу, а подонка достану! Сгниет в тюрьме!

Глава четвертая

«Кто мог ее убить? – размышлял Подоплеков, садясь в новый «Мерседес». – У меня железное алиби. Толик не тот человек, чтобы чинить зло. А Гришка абсолютный ноль. Чистоплюй даже курицу не зарежет. Прав следователь: убил кто-то из знакомых. Не открыла бы она двери чужаку. Тем более не поила бы кофейком. Но кто это мог быть? Неужели любовник? – Павел ощутил укол ревности. – Левкин не стал бы без причины устраивать сцен. Значит, был повод! А мне казалось, что она безгрешна. Но с какой стати арестовали Толика? – озадачился вдруг Подоплеков. – Почему следователь так убежден в его вине? Не мог Толик убить Нину! Не мог!»
  «А почему не мог?» – мысль потрясла Павла.
Очнулся он от дум, услышав невообразимый шум. Нетерпеливые израильские шофера кричали и во всю мощь давили на клаксоны. Зеленый глаз светофора давно подмигивал, давая понять, что путь свободен.
«Если Толик убийца, то яблоком раздора послужил я. Сережки, цветочки, пошлые комплименты, – с трудом сдерживая волнение, он продолжал размышлять. – И Тольку дразнил: «уведу жену». Ни на что не надеялся, но пер бульдозером. Конечно, он улыбался. Что ему оставалось?! Но за улыбкой пряталась боль. Должно быть, и последняя ссора была из-за меня?»
Подоплеков досадливо заскрипел зубами.
  «Я так разъярил Толика, что он угрожал жене, не постеснявшись Агапова?! – он крепко вцепился в руль. И вдруг внезапная мысль осенила его. – Надо предупредить Гришку, чтоб не ляпнул полиции о ссоре Левкиных. По их куцей логике, если ты грозил, значит, ты убийца. Этим бездарям другого доказательства не требуется».
Решив позвонить другу, Павел стремительно выскочил из машины и не заметил мчащегося на него мотоцикла. Придя в себя на больничной койке, он увидел незнакомца, у которого из-под белого халата выглядывала форма.
И снова началось… Полицейский оказался дотошным. Вцепившись бульдожьей хваткой, он пытался разузнать всю подноготную и его, и Анатолия Ильича Левкина.

Глава пятая
 -Зачем тебя в полицию вызывали? – спросила Агапова обеспокоенная жена.
-Случилось несчастье: убили Нину.
-Не может быть!
Он с недоумением посмотрел на Дашу:
-Как «не может быть», если найден труп!
-Но кто? Кто мог ее убить?
-Мне откуда знать? Я что, был там?! – огрызнулся тот, но неожиданно миролюбиво произнес: –Тольку арестовали!
-Он при чем? – воскликнула она, схватившись ладоням за лицо. – Неужели Толик ее убил? – она не могла придти в себя от изумления.
- Как он мог ее убить? – еле слышно переспросила она. – Разве у него был пистолет?
-Заткнись, наконец! – сквозь зубы процедил Григорий. – Голова и без тебя трещит!
Выбрав из бара бутылку «Виски», он одним махом осушил целый бокал.
-Ты из-за этой сучки и пить начал?! Мало, что до нитки проигрался?
-Что еще за новая чушь?
-А кто вчера в чужом отрепье приперся?
Агапов затравлено посмотрел на жену.
-Ты еще громче ори, чтобы соседи меня пропойцей прозвали!
-Буду орать! Совсем новый костюм проиграл и вернулся в чужих шмотках и калошах, а я чтобы не орала?!
-В каких калошах, идиотка?
-А как прикажешь называть обувь сорок пятого размера на твоих цыплячьих лапках? Посмотрел бы на себя в зеркало: умер бы со смеху!
-Ты бы лучше о Нинке подумала. Твою подругу убили!
-Мою?! – взвизгнула Даша. – Это твоя пассия! Ты по ней сох! Притворялся верным другом, а как Толик со двора – стрелой к ней. И сейчас набрался, как сапожник.
Григорий не стал отвечать. Но она не могла успокоиться: распирало зло.
-Страдаешь по своей «писаной красавице»?! «Коровье вымя на костылях» – вот она кто! А воображала! – прерывающимся от злости голосом продолжала накалять обстановку Дарья.
-Ты что кощунствуешь! Она ведь мертва, – пытался урезонить жену Агапов.
-Задело? Убили его любовь! Подумаешь потеря! Так ей, шлюшке, и надо! Будет знать, как чужих мужей отбивать!
-Что несешь? Кого она отбила?
-Даже такого зануду, как ты, свела с ума! – Даша зарыдала с неподдельной горечью.
Муж, упираясь обеими руками о дверной косяк, с ненавистью смотрел на нее.
-Что ревешь? Нет ее больше, нет! Избавилась!
-Я избавилась? Я что ли ее убила?! – истерично закричала Даша.
-Дура! – хлопнув дверью, Григорий выбежал из дома.

Глава шестая

Лежа на больничной койке, Подоплеков предался размышлениям. Ему самому хотелось разобраться, была ли шуткой угроза отбить жену у друга? Не желал ли этого в глубине души? В раздумье он потирал щеки, заросшие щетиной. «Не потому ли я подался за ними в Израиль? За ними? Не за ними, за ней! – насмешливо остановил он себя. – Незачем с собой в прятки играть!»
Воспоминания назойливо преследовали его. Они проходили перед глазами, как кадры киноленты. Прошло пятнадцать лет, как он впервые увидел Нину и был сражен наповал: копия его любимой Софи Лорен. Те же глаза, та же стать. Толик же волочился за Людой, которая привела подругу на встречу Нового Года, и не обращал внимания на красавицу.
Известие, что Анатолий и Нина женятся, поразило всех как громом, а Людочка была на грани нервного срыва. Павел страдал не меньше, но свои чувства скрывал. Полагая, что никогда не полюбит, и не желая остаться бобылем, он сделал предложение подруге по несчастной любви. И они поженились. Но их сердца трепетно бились только в присутствии Левкиных. Новобрачная продолжала надеяться, что Левкины вскоре разведутся, и Толя вернется к ней. Подоплеков надеяться не смел, но желал того же.
Вскоре женился и Гришка Агапов, их третий приятель. Теперь дружили семьями. Картишки, пикники, экскурсии... Все выходные и праздники вместе, одной семьей. И жены подружились: щебетали, обнимались... Однако Павел не поручился бы, что жена простила соперницу. Конечно, умная женщина не афишировала своих чувств.
Время шло. У Подоплековых подрастали сыновья, у Агаповых – дочь. У Левкиных детей не было. Идиллия затрещала по швам: ни нежных взглядов, ни жарких поцелуев. Чувствовалось, они устают друг от друга. А Нина хорошела и становилась все больше похоже на Лорен. Даже в простенькой одежде, купленной по случаю на распродаже, выглядела королевой и привлекала восхищенные взгляды. Но больше всех ею восхищался Павел. У него возникло непреодолимое желание подарить своей «Софи» что-нибудь, подобающее ее красоте. Благо успешное занятие бизнесом предоставило возможность одаривать близких.
«Но позволительно ли делать дорогой подарок? Не сочтет ли его Нина оскорбительным?– размышлял влюбленный. – И как провернуть «операцию» поделикатнее, не обижая ни ее, ни Толю. Не задеть бы его самолюбие».
За этим желанием не стояла корысть: ему и в голову не приходило подбивать Нину на измену мужу, соперником которого не мог себя представить даже в мечтах. Но однажды...
Все получилось совершенно спонтанно. Вспоминая, Подоплеков закрыл глаза, уперся лбом в крепко сцепленные ладони.
«Чтобы немного порадовать Нину, купил билеты в Тель-авивскую оперу для всей компании. И там обратил внимание, как Нина неотрывно смотрит на серьги рядом стоящей дамы.
-Нравится? – спросил он шепотом.
-Чудо, как хороши! – выдохнула она.
-Хочешь?
Она засмеялась своим чарующим смехом:
-У нее в ушах целое состояние! Куда мне!
«Слава богу, чековая книжка при мне!» – обрадовался он и направился к обладательнице серег.
Опера понравилась всем. Итальянские гастролеры произвели фурор. Женщины возбужденно ворковали, обсуждая вокальные достоинства певцов. Но я не слушал их.
«Только бы приняла! Только бы не рассердилась! – вот что беспокоило его. Рука, сжимавшая бесценный дар, вспотела. Бесценный не из-за неслыханной стоимости, не потому, что за оплаченную сумму можно купить машину, а потому, что неожиданно открывалась щелочка к сердцу любимой женщины. Ни о жене, ни о Толике он даже не вспомнил. Меня лихорадило. Как решиться вручить подарок? Что сказать? Как поступить, если она отвергнет его? Он действовал, как сомнамбула.
Волнение было напрасным. Молча протянул подарок. Нина также молча, но с улыбкой, приняла его. Не поблагодарив и ничего не спросив, она отделилась от компании и побежала примерять серьги к ближайшей витрине.

Глава седьмая

«Из-за чего, в сущности, загорелся весь сыр – бор? – Левкин задумчиво листал последние страницы жизни. – Не пил, не курил, не гулял. Любил жену до потери памяти. Чем была недовольна? Мало зарабатывал? Но на новом месте не так легко проявить себя. Она должна была это понять. И все-таки преуспел: неплохо овладел языком, моими идеями заинтересовались… Надо было только набраться этого проклятого «савланута». А ей хотелось все и сразу!»
Он нервно закурил, нарушая внутренний распорядок камеры.
«Вот и дымить стал, а Нина была ярой противницей курения. Опасалась, что вредно отразиться на будущем ребенке. А он так и не появился, несмотря на нашу молодость и здоровье. Мы не высказывали упреков, но в глубине души каждый из нас считал виновным другого. Начались ссоры-раздоры по пустякам. Постепенно это вошло в привычку. Слово за слово, никто не хотел уступать. Разрыв надвигался медленно, но неуклонно».
«Неужели я был слепым? – вопрошал себя Левкин, свернувшись калачиком на нарах. – Почему никогда не усомнился в ее преданности и любви? Ведь вокруг этой кокетки всегда вились мужчины. И ей это нравилось. Представляю, как они потешались надо мной, рогатым мужем из анекдотов!»
Он тяжело вздохнул: горько осознавать себя обманутым.
«Почему вдруг решил, что рогат? – с насмешливой улыбкой Левкин ощупал голову. – Видишь, Анатолий Ильич, рогов-то нет! Значит, жена не изменяла. Нечего горячку пороть!»
Но утешительная мысль недолго грела самолюбие.
«А серьги?! – тут же возразил он себе. – Кто дарит такую ценную вещь за красивые глаза? А Нина без тени смущения приняла их от фактически чужого мужчины!»
Левкин крепко закусил губу. Неприятный привкус крови отрезвил.
«Совсем сошел с ума! Что за бесстыдные претензии к умершей? Жена не считала Павла чужим, поэтому и приняла подарок. Приняла, не таясь, при мне и Люде. Значит, не было повода скрывать! Дар любовника, как мне известно, не афишируют!»
Хотелось поплакаться кому-нибудь, как совсем недавно жене. Пятнадцать лет он делился с ней своими удачами и поражениями. И она его понимала: радовалась вместе с ним или сочувствовала и утешала. Теперь жаловаться некому. Никто не выслушает, никто не посочувствует.

Глава восьмая

-Не думал, что Агапов будет так переживать из-за ареста Толика, – поделился с женой своими мыслями Павел.
-И я не думала, – согласилась та. – Их отношения всегда были омрачены завистью Гришки.
-Ты тоже заметила? – обрадовался Подоплеков. – Значит, я не ошибся, греша на него. А меня совесть заела.
-Можешь не казниться: таки завидовал! – Людмила улыбнулась, и две ямочки озарили ее лицо. – Что удивляться, он тоже на Нинку запал.
-Такова мужская порода: любим глазами. А она, согласись, хороша!
 -А я для тебя недостаточно хороша? – кокетливо улыбаясь, женщина обеими руками подняла свои большие упругие груди.
Павел раскатисто захохотал. Он не мог устоять перед женскими чарами.
-Ну, «Ева»! Умеешь соблазнять не хуже нашей пра-праматери. А я сегодня и надеяться не смел на такую щедроту! Думал, устала.
-Почему? – она удивленно раскрыла глаза. – Дети у мамы. Можно покейфовать!
Они самозабвенно отдались любимому занятию.
Подоплеков, разморенный тяжким «трудом», развалился на подушках, а Людмила нагишом пошла варить кофе. Возвратившись с ароматно пахнущим напитком, она застала мужа спящим.
-Эй! Господин хороший! Благодарная супруга принесла напиток богов, а вы дрыхните!
-А ты, владычица моего сердца, сгоняешь с меня десять потов, а отдохнуть не даешь.
-Отдохнуть?! Значит, напрасно, рассчитывая на «бис», готовила своими нежными ручками, возбуждающий напиток?!
-Увольте! Увольте, мадам! Силы уже не те.
-Вот и выходи после этого замуж за старика!
Реплика вызвала смех, но, вспомнив о несчастье, постигшем друзей, они стыдливо приумолкли.
-Павлик! Ты давно понял, что Гришка исходит ревностью? – через некоторое время возобновила разговор Людмила.
-К кому? – зевая, спросил тот.
-Как к кому?! Агапов всех ревнует к Толику. А Толика – ко всем. Что не мешает завидовать любимцу.
Павел присел на кровати, протирая кулаками глаза:
-Ведьмочка! Все-таки прогнала сон.
-Если сон сбежал,– лукаво улыбнулась она, – может быть, займемся «делом»? Когда еще такой шанс выпадет?
-Ты мне лучше скажи, почему вы, женщины не любите Григория? Обаятельный мужчина, ладно скроенный, вежливый и не дурак. Что вам еще надо?
-Над этим стоит поразмыслить! – она скорчила уморительную мордочку.
-Погоди смеяться, я серьезно... Меня женщины, при моей-то внешности, и то больше любят. В чем секрет?
-Вот где собака зарыта! Вот почему он не хочет приласкать свою женушку! Оказывается: «любят его»! – Людмила прыгнула на мужа, как пантера, и стала трясти за плечи. Голова его болталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.
-Людка, перестань! Брось дурить! Голову оторвешь! – взмолился Павел.
-Вот и хорошо! Без головы дамочки любить не будут! – нежно взглянув, она серьезно продолжила: – Тебя, мой дорогой, есть за что любить.
-Интересно...
-Во-первых, ты добрый и честный. Во-вторых, симпатичный.
Он хмыкнул, а потом разочарованно протянул:
-И это все?!
-В тебе так много очарования, что хватило бы... – она широко развела руками, – хватило бы на всех членов Кнессета
-А у него...?
-Он скользкий червяк! Фальшивый и двуличный. При всей его внешней привлекательности я бы на него не польстилась.
-Может быть, Гришу не любят из-за чрезмерной вежливости? Видишь, что надумал: ручки бабам лобызать! – насмешливо произнес Павел. – Мы к учтивости не привыкли. Это поляки ручки целуют, французы перед дамами мелким бесом рассыпаются. А у американцев улыбка к губам приросла. У нас улыбаешься – значит, дурак.
Они замолчали, думая не только об Агапове, но и о несчастной доле, постигшей семью Левкиных.
-Гришку понять можно, – прервал молчание Павел. – Невыносимо всегда быть на вторых, а то и на третьих ролях. А при Тольке вперед не выскочишь. Везунчик! Всем взял!
-Везунчик?! – Люда в сомнении покачала головой. – Везунчики в тюрьме не сидят.

ЧАСТЬ 2
(ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ)

Глава первая.
 Двадцать пять лет назад

Вот и окончена школа. Друзья, сидя в кафе, ностальгически вспоминают годы ученичества.
-Интересно, будут ли и в институте называть нас мушкетерами? – неожиданно произнес Григорий. – Редко кто дружит с детского сада!
-Мы с Толиком подружились раньше, еще в «барабанчиках».
-В каких еще «барабанчиках»? – удивился Гриша.
-Так папа называл животики беременных, с мягкой улыбкой пояснил Толик.
-Когда наши мамы встречались, мы в них резвились и перестукивались пяточками. Посчитай теперь, Гришуня, сколько лет мы с Толькой в одной связке.
-Но и я с Толькой подружился в детском саду! Тоже срок немалый!– ревниво произнес Григорий.– И с тобой, Пашка, подружились в первом классе.
 -Крепко «подружились», - съязвил Левкин, - уже на первом уроке подрались.
 -Он всегда был задирой.. А теперь он под интеллигента косит.
 -Не я кошу, а ты, Пашка.
 Анатолий почувствовал возникшее напряжение и, чтобы разрядить обстановку, заказал бутылку вина.
 -Здесь дорого! - забеспокоился Гриша. – На какие «шиши» разгулялся?
 -Раз заказал, значит, «шиши» водятся.
 -Снова у папани клянчил?
 -Ты что?! – расхохотался Анатолий. – Старушку по макушке, сумку хвать – и деру!
 -Тебе бы только зубы скалить!
 -А тебе бы только пыхтеть!
 -В компании этой зуды скоро вымрем от тоски,- срифмовал Павлик.
 -Наш рыжик – известный нудник! – подпустил шпильку Толя.
 -Пашка рыжий, а не я, – взвинтился Григорий. – Оба только умеете хохмить и деньги у родителей цыганить!
 -У твоего?
 - У моего?! – с сарказмом переспросил тот.
 -У него снега зимой не выпросишь! Известный жмот! – посочувствовал Павлик.
 -Кто тут тявкает?– набросился на друга Агапов. – На своего отца варежку раскрывай, а моего не трогай!
Парни еще долго препирались и не заметили, как Левкина окружила группа весело болтающих девушек.
Заметив это, Гриша совсем приуныл: «Липнут к «дылде», как мухи на мед? Даже кривой Пашка девчонкам нравится, только я никому не нужен. Напрасно мама уверяет, что терпение и воля приводят к победе. Мне скоро семнадцать, у меня и воля, и терпение, а счастья нет! Сколько еще ждать?!»

 Глава вторая.
Двадцать лет назад

 -Кто, сынок, к тебе сейчас приходил?
- Людочка приходила.
-Та самая, что по десять раз в день звонит?
 -Не понравилась тебе?
 -Почему же? Красивая девочка. Стройные ножки, глазки, как у кошки, а на щеках две ямочки - завлекалочки.
 -Мама! Перестань издеваться!
 -Она и вправду хороша, – двусмысленно улыбаясь, Левкина смотрела на сына. - А как у милашки обстоят дела с извилинами?
 -Извилины на месте, начитана, любит классическую музыку и в живописи разбирается. Прекрасная кулинарка и из хорошей семьи. Все по вашему заказу, maman!
 -Смейся, смейся над матерью! Но в семейной жизни одной любовью сыт не будешь: смазливая рожица и морщинами покрыться не успеет, как надоест. Если не с кем побеседовать и посоветоваться – трагедия!
 -Мы не католики: не подошла одна жена, подыщем другую.
 -Глупая шутка! – нахмурилась Левкина.– Я, конечно, ретроградка! Не понимаю молодежь: имя партнера узнаете в постели, в ЗАГС забегаете, как в кино, детей отдаете на воспитание бабушкам. До чего докатитесь при такой морали?!
 -Мамуля, что разворчалась? То упрекала, что у меня девушки нет, теперь недовольна, что появилась. Где логика? Неужели Люда так не понравилась?
 -Людочка,
-Валечка, Симочка…Какая разница? Все какие-то неосновательные, легкомысленные.
-Какой скоропалительный вывод! Ты же только спинку видела. Да ты, мать, ревнуешь! – Анатолий крепко обнял ее. – Сознавайся! Сознавайся, ревнуешь!
  -Не ревную, беспокоюсь! Окрутят тебя, оглянуться не успеешь!
  -Что ты ополчилась на Люду? Она умная и серьезная девушка. Не ты ли сама говорила, что такой должна быть жена? И в обществе с ней не стыдно показаться.
 - Вопрос уже стоит о женитьбе? Недаром соседка намекала, а я не хотела верить, - побледнев, Левкина грузно опустилась на стул.
 -На что намекала?
 -На свадьбу! На свадьбу! Но почему я узнаю последней?!
 -Последним узнаю я, а не ты. Я-то в ближайшее десятилетие жениться не собираюсь!
 -Это ты загнул! – лицо Левкиной посветлело.- Когда прикажешь внуков нянчить?
 -Невесты нет, а она о внуках! Ох, мамуля, мамуля! Выдумщица ты моя!

 Глава третья.
Пятнадцать лет назад

 -У меня гениальная идея! Встретим Новый год в ресторане! – предложил Левкин.
 -Тебе хорошо! Пойдешь с Людочкой, а мы?
 -No problem! Попрошу Людку, она притащит целый гарем на любой вкус. У них на курсе одни девчонки.
 -Мне не надо! Приду со своей.
 -Вот это Гришка! Вот это да! А скрытничал, мерзавец!
 - Кто такая? Где раздобыл? – друзья были заинтригованы.
 -Увидите сами. Классная девчонка!
 -А для меня пусть притащит! – потребовал Павел. – Но не каракатицу и не колобка.
 -Этому «Геркулесу» нужна «дылда»,– подковырнул низкорослого друга Григорий.
 -Требуется для исправления породы! – со смехом ответил Павел.
 «Мировой парень! – восхищенно отметил про себя Левкин. – Сам над собой посмеивается. Другой бы надулся».
 -Но где раздобыть «капусту»? – встревожился «Геркулес». – Потребуется кругленькая сумма.
 -Вы и за девок собираетесь платить?! – пробурчал Гриша. – Для себя не наскрести!
 -Не дрейфь! Что-нибудь придумаем, например, вагоны грузить.
 -Увольте! И так спину разламывает на части.
 -Можно дома погулять. У меня квартира подходящая, - предложил Анатолий.
 -Дома еще лучше: в ресторане шум- гам.
 -Купим елку, свечи, девочкам по сувенирчику и создадим интим. – Павел, предвкушая удовольствие, закатил глаза.
 Все действительно удалось на славу.
 Озорная коммуникабельная Даша, девушка Павла, всем понравилась. Ее несколько простоватый вид и налет вульгарности никого не шокировал. Она была естественна и этим подкупала. И Людина подруга пришлась ко двору. Нина была выше Подоплекова на голову, но это его не только не смутило, но привело в восторг.
 Не показывая виду, что рост молодого человека ее шокировал, девушка веселилась от души. Танцуя с ним, сбросила туфли на высоком каблуке и даже чмокнула в макушку. Шутка вызвала взрыв смеха.
 Павел не понял скрытой насмешки и принял поцелуй за аванс. Разочарование последовало немедленно, что его еще больше привлекло. Настораживали лишь взгляды, которые Ниночка исподтишка бросала на Толю. Но друга так «околдовала» Люда, что беспокоиться было не о чем.
 
 Глава четвертая.
Десять лет назад

-Ты можешь утверждать, что хочешь, но приличный счет в банке создает приятное ощущение уверенности! – назидательно произнес Павел.
  -Не спорю. Но это не мое предназначение.
  -А что твое?! Работа грузчика и нищенское существование?
  - Что за насмешки?! Ведь знаешь, что кончаю курсы и скоро начну преподавать.
  -Статус конечно, важен, но деньги - это свобода! Что желаю- покупаю, куда хочу – еду. Кум королю! – Подоплеков самодовольно ухмыльнулся. – Видел, каким уважением пользуюсь? Даже здесь любые двери сами открываются! Думаешь, моя заслуга? Нет! Все из-за них, любимых.
  -Тешишь гордыню?! – в голосе Григория слышалась зависть.
  -Возможно, ты прав, – без обиды согласился друг.– Но в мире бизнеса без денег ты ноль без палочки. А у меня, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, – он трижды сплюнул через левое плечо, – бизнес процветает.
  -А опасность? Не боишься своих же бандюг?
  -Не боюсь! Руководствуюсь тремя простыми правилами: не скупись! Не мозоль глаза! И проявляй уважение к последнему гаду!
  -Так ты еще и лицемер!
  -Скорее дипломат. А чего вы с Толькой добились?
  Увидев, что друг наливается гневом, Павел нежно обнял его за плечи.
  -Не сердись, я не собирался тебя обидеть. Просто переживаю за вас обоих. Вошли бы в мое дело, создал бы вам сказочные условия.
  - За меня переживать нечего ! Я прилично зарабатываю.
  -Давно из долгов вылез? – не удержавшись, подколол Павел.
  -Толик говорит: «гешефт» убивает дружбу. Я с ним солидарен. К сожалению, он никак не может приспособиться к новой жизни и сидит в луже.
  -При его уме и талантах не распознать мошенников?! От них за версту аферой разит!
  -С такими водишься, вот и распознаешь. А Толька по наивности думает, что еврейские «акулы» озабочены процветанием государства, а не своим кошельком.
  -Пора бы трезво оценить обстановку! Не сегодня в Израиль приехал! Сколько раз эти гады пользовались его знаниями и, наобещав в три короба, объявляли себя банкротами. А он снова и снова оставался у разбитого корыта.
Павел вдруг захохотал.
  -Ты что? – удивился Агапов.
  -Вспомнил, как завидовали Тольке, что имеет право на возвращение.
  -Мне завидовать не пришлось: сам внук еврея.
  -А мне, как ближайшему другу двух евреев, такое право не положено? – пошутил Подоплеков.
-Двадцать тысяч баксов – и дело в шляпе: ты стал более чистокровным евреем, чем Толька.
Мужчины весело расхохотались.
-Зато твоя вожделенная мечта исполнилась, – утирая слезу произнес Павел, – наконец-то тебя признали русским!
- Идиотская страна! Идиотские законы! – резко произнес Агапов. – Там страдал из-за деда еврея, здесь за русскую мать. Никому дела нет, что по отцу я еврей.
Увидев сострадательный взгляд друга, он грустно произнес: «Со мной всегда так! Всегда не везет, не то что Тольке!»

 Глава пятая.
 Пять лет назад

  -Я приехала из Афулы, чтобы посоветоваться, – мать Нины выглядела смущенной. – Вам надо поговорить с сыном. Я долго молчала, не хотелось вмешиваться, но время уходит. Скоро дочь не сможет рожать по возрасту.
-Вы уверены, что причина в Толе?
  -А в ком еще?! Ниночка проверялась. Врачи в один голос утверждают, что причина не в ней.
  Левкина виновато опустила голову.
  -Как я могу говорить с сыном на такую деликатную тему?
  -Но нужно. Что поделаешь, нужно! Внукам давно пора появиться. Сейчас медицина далеко шагнула, – она вытерла набежавшую слезу. – У меня на этой почве уже психоз.
  -Не говорите! – печально вздохнула мать Анатолия.– И мы с мужем переживаем, но не можем позволить себе вмешиваться.
  -Я не менее деликатна, чем вы, но существуют обстоятельства... Им уже хорошо за тридцать… Когда прикажите детей заводить?!
  Левкина покорно соглашалась. Действительно, пора! Но что поделать?
  -Может быть, они усыновят ребеночка? – робко предположила она.
  -Только этого не хватало! – подскочила, как ужаленная, гостья. – Лечиться ему надо, вот что я вам скажу! А то надумали ссориться. Так и до драк дойдет!
  -Они и сейчас дружно живут,– удивленно подняла плечи Левкина.
  -Ошибаетесь! – нетерпеливо перебила сватья. – Ниночкины письма полны грусти.
  -Она жалуется?
  -Разве дочка будет жаловаться?! Но я умею читать между строк, – она взыскательно посмотрела на Нинину свекровь. – Мы обязаны вмешаться! Это наш родительский долг!
Так как ей не отвечали, гостья, ритмично ударяя ребром ладони по столу, приказала: ---Вы сегодня же поговорите с сыном!
  -Ни в коем случае! – решительно возразила та. – Своей бесцеремонностью мы можем только навредить.
  -Вы упрекаете меня в нетактичности?! Конечно, мы не столичные штучки. Университетов не кончали, но понимаем не меньше вашего!
  -Ну что вы! Что вы! – пыталась успокоить родственницу Левкина.
Но та не замолкала:
  -Сыночка защищаете! Он у вас «особенный»! А что он может, ваш сыночек? Ребенка не заделал! Приличной должности не выбил! Ни дачи, ни машины, жену в черном теле держит!
  Левкина пыталась возразить, но не удалось.
  -Разве о таком зяте мы мечтали?! – срывающимся голосом кричала сватья. – Дочка вынуждена работать, мыкаться в городском транспорте. Нет, чтобы сидеть дома и заниматься собой, как это принято в приличных еврейских семьях.
  -Но...
-Что «но»... – грубо перебила сватья. – Совсем закабалили девочку!
  -Но Толик любит ее и делает все возможное, чтобы обеспечить.
  -Еще бы не любить такую красавицу! Но одной любовью сыт не будешь. Работать надо! Работать и лечиться! А измываться над дочерью никому не позволю!
Сильно хлопнув дверью, разъяренная женщина стремглав выскочила из квартиры.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая.

  -Я обязана отчитываться, где была в день убийства?!
Дарья чувствовала себя оскорбленной: ее допрашивали, словно она имела отношение к преступлению.
  -Я вам не преступница! Нечего лезть сапогами в душу. И нечего разъяснять ваши законы! Ловите убийц и перевоспитывайте, а я и так законопослушна, – ее голос разносился по всему этажу. Она не говорила, а орала во всю мощь своих легких.
  -Если не утихомиритесь, привлечем... – пытался урезонить ее, выведенный из себя следователь.
  -Испугал! – скривилась она. – Сто раз повторяла: Нинку не видела свыше месяца. Кто убил, не знаю, но и ежу ясно, что вертихвостку прикончил любовник! – Агаповой было непонятно, почему этот тупой законник вцепился, как собака в кость. Зачем вновь и вновь спрашивает о Нинкином любовнике?
  -Чего пристали? Я обязана знать всех ее любовников?
  -Так был не один?
  -Кто не один?
  -Любовник! Вы же только что сказали: «Всех ее любовников».
  -Откуда мне знать? Может, и не один.
  -Хотите нас запутать?
  -Вы и без меня великие путаники, а я не знала и знать не хочу ее кобелей!
  «Ну и логика! Эта дамочка всех с панталыку собьет, – огорчился уставший майор. – Еще немного и сойду с ума».
  Он откинулся на спинку стула и сердито уставился на Дашу:
  -Я снова спрашиваю: вы уверены, что у Левкиной был любовник? Видели ее в обществе посторонних мужчин?
  -До сих пор не догадывалась, что мой муж ей родня! – Скривив пухлые губки, она ехидно улыбалась. – А Григорий дневал и ночевал в ее обществе. И Пашка Подоплеков тоже.
  -У них были интимные отношения?
  -Велите в дверной глазок подглядывать?!
  -Так уверенности нет? Все досужие домыслы? – майор еле сдерживал раздражение.
  -Какие домыслы?! – возмутилась она. – А чего бы они к ней бегали?!
  Следователь терял терпение. В сердцах обложив про себя свидетельницу, он настойчиво добивался вразумительного ответа:
  -Может быть, вы застали их?
  -Застала? – повторила она со смешком. – Думаете, она дверь спальни оставляла открытой?
  Покачивая ногой, перекинутой на ногу, Даша снисходительно смотрела на пожилого, уставшего мужчину. Даже красивая светлая форма не красила его.
  -Это еще та штучка была! – вдруг миролюбиво сказала она. – Вы Людку Подоплекову поспрашивайте, она вам точную характеристику даст.
  -???
-Красуля у нее жениха отбила. А потом за Подоплекова взялась, когда у того капиталец завелся, – на ее лице снова мелькнула усмешка. – Видели бы вы, какие бриллианты эта «мадам» у него выклянчила!
  -Подоплеков был ее любовником?
  -А я знаю?!
  -Так были любовники или нет? Только кратко: да? Или нет?
  -Конечно!
  -Откуда такая уверенность? Кто сказал?
  -Вы и сказали! Прямо тут в кабинете.
  -Я?! – воскликнул ополоумевший майор. – А кто-нибудь, кроме меня?
  -Да вы совсем бестолковый! Только сейчас я вам сказала!
  -Что сказали? О Господи! – взмолился он. – Последний раз спрашиваю: возможно сама Левкина или ваши подруги рассказали по секрету...
  -Сейчас! – с сарказмом перебила она. – Будет Нинка со мной секретничать! Не убили бы, так до смерти не узнала, что эта цаца «гуляет».
  Презрительно оглядев следователя, подписывающего пропуск, она вдруг торжествующе бросила:
-При таких следователях, как вы, убийце нечего опасаться: не поймают!

Глава вторая.
  -Осталось допросить Подоплекову, и на сегодня – все! – потирая руки, произнес усталый майор.
  -Уж она накапает на соперницу, будьте покойны! – заверил его помощник.
  Оба были поражены красотой вошедшей: настоящий тип русской красавицы! Чуть выше среднего роста, с осиной талией и высокой грудью, она была не менее красива, чем Левкина. Зеленые с поволокой глаза смотрели спокойно и приветливо.
  Первое впечатление не обмануло: обстоятельно отвечая на вопросы, женщина держалась с достоинством. К удивлению следователей, она отзывалась с большой симпатией не только о бывшем возлюбленном, но и о его жене. Кажется, ее даже обидело предположение, что у Нины мог быть любовник.
  -Если бы знали ее, вам такое в голову не пришло! – категорично заявила она. – Нина была кристально честным человеком, не способным на предательство!
  -Как же этот «кристально честный человек» увел у вас жениха?– подковырнул майор.
  Подоплекова вспыхнула, и некоторое время молчала, собираясь с духом.
  -Это не корректный вопрос! Но я отвечу, – наконец, вымолвила она. – Во-первых, Толик не был моим женихом и ничего мне не обещал.
  Вспоминания были болезненными, и она снова замолчала.
  -А во-вторых? – подтолкнули ее.
  -Любила его я, а не он! Очень любила, но была наивна. Вот и притащила на вечеринку Нину, хотя могла бы догадаться к чему приведет, – Люда грустно улыбнулась. – Она влюбилась. В Толика нельзя было не влюбиться. Он особенный! В нем какая-то притягательная сила.
  Женщина пыталась справиться с волнением. Немного повременив, она продолжила.
  -Не думайте, что все было просто: Нинка переживала не меньше моего. Даже учебу бросила и уехала к родителям. Но Толик бросился за ней и вцепился, как клещ. Разве она могла устоять?
  - И вы не устраивали сцен ревности?– подначил майор.
  -Я была на грани самоубийства, но переживала молча. Гордость мешала проявить чувства. Только Павлик знал меру моих страданий.
  -А что Левкин?
  -Он был влюблен и никого, кроме Нины, не замечал. Я была для него «своим парнем». Дурачок даже делился со мной и спрашивал совета, как будто я его мама, а не влюбленная девушка. – Людмила ушла в свои мысли, но неотрывный взгляд следователя вернул к ее действительности. – Уже тогда подозревала, что и Павел не равнодушен к моей подружке, но болезненно скрывает.
  -И вас не трогала влюбленность мужа в другую женщину?
  -Он еще не был моим мужем. Вначале действительно было безразлично, ведь вышла замуж не по любви, а чтобы отомстить. А потом Павлик полюбил меня.
  -А Нина? – она повела плечом и развела руками. – Нина осталась его Психеей, феей, нимфой, существом из сказки. У каждого из нас есть своя заоблачная фантазия, тем более у таких увлекающихся натур, как Подоплеков. Он вам рассказал «историю» про серьги?
  Майор согласно кивнул.
  -Вот видите! Это был порыв души. Он хотел порадовать друзей и купил билеты в оперу для всей компании. Кроме него никто не мог себе позволить такую роскошь. Как он был счастлив их радостью! В этом весь Павлик! И вот что из этого вышло! Теперь ночами не спит, винит себя в ссоре Левкиных.
  -Считает себя виновным в убийстве? – уточнил майор.
  Она вскинула на него удивленный взгляд.
  -Какое отношение мой муж и его подарок имеют к убийству?!
  Ей не ответили.
  -Мы все переживаем, не только муж, – продолжила она, не дождавшись ответа. – И Григория после несчастья не узнать: пьет, скандалит, стал бегать по казино. Видно, желает забыться.
  -В какое казино?
  -Не знаю. У Даши спросите. Она только сказала, что Гриша проигрался до последней нитки: пришел домой голый.
  -В прямом или в фигуральном смысле?
  -Как сказать, если из своих вещей на нем остались только часы?!
  Она обвела взглядом кабинет и добавила глухим голосом:
-Мы были как одна семья. А теперь и Нины нет, и Толик в тюрьме. А он не убивал. Это роковая ошибка.

 Глава третья.
 За неделю до трагедии

  -Ты слепой дурак! Не видишь, что Нинка загуляла?! – подстрекал Григорий приятеля, подливая в водку пиво.
  В баре было накурено и шумно, но Левкин ничего не замечал. Он с горечью слушал Гришу и признавал его правоту.
  -Моей жене Пашка даже на день рождения бриллианты не дарит, – продолжал подзуживать тот. – Хватит Нинке тебе лапшу на уши вешать! Пора разобраться!
Левкин молчал, угрюмо уставившись в одну точку. Не было уверенности, что он слышит друга.
  -Пойдем к тебе домой! – настаивал тот. – Пора разобраться с Нинкой!
  И Анатолий, подавшись уговорам, решил разобраться!
  -Зачем приняла серьги, дешевка? – закричал он с порога. – Немедленно верни их Пашке!
  Никогда прежде Анатолий не только ни обзывал жену, но и слова грубого не сказал. Чувствуя себя виноватой, она пыталась превратить все в шутку.
-«Дешевкам» такую роскошь не дарят, – с искусственным смешком возразила она. – «Валютным» – другое дело.
  Анатолий рассвирепел.
  -Не позволю дурака из себя делать! Лучше уходи к нему, пока не поздно!
  Осознав двусмысленность своего поступка, Нина еще раньше решила вернуть подарок, но не удержалась от желания немного покрасоваться. Оскорбленная грубостью мужа, она демонстративно нацепила серьги и, усмехаясь, смотрела на него.
  Левкин подскочил и замахнулся.
  -Убью! – в ярости закричал он. – Доиграешься, шлюха! Убью!
  Женщина в слезах выбежала из дома и, не зная куда податься, прибежала к подруге Гале. Самым обидным было недоверие мужа, которому она даже мысленно не изменяла.
  -С какой стати Пашка подарил тебе серьги? – удивилась Галина. – Порядочная женщина никогда не примет такой подарок! Неужели не соображаешь, что просто так бриллианты не дарят?!
  -Ты не знаешь Павла! Это…– Нина искала подходящее слово, чтобы объяснить, какой тот не обыкновенный.
  - С луны свалилась?! Или сегодня родилась? Не слыхала, что у мужиков на уме…
  -Какая пошлость! Мы дружим сто лет! – перебила Нина, отметая подозрение.
  -Поэтому он отвалил бриллианты?! Ничего себе подарочек от друга! – Увидев широко распахнутые глаза Нины, подруга со скептической ухмылкой продолжила: – Была наивной дурой и осталась! Жизнь ничему не научила.
  -Но это было при Люде! Значит, она не возражала.
  -Даже посоветовался с женой, подойдет ли презент «королеве»?! – насмехалась Галя. – Хотелось бы знать, в честь чего? У тебя день рождения был?
  -Перестань! Мне и так тошно!
  -Тебе тошно, а твоему мужу? А Людке, которая благородно простила тебе предательство?–Подруга бросала в лицо безжалостную правду. – Что невинную морду скорчила? Не ты отбила у нее жениха?
  -Не был он ей женихом!
  -Но мог стать! В этой истории вообще много неясного. Уж не обоснована ли ревность Левкина?
  -С ума сошла? И мысли такой не было! Как можно сравнивать Павла с Толиком?1
  -Мне их сравнивать нечего. Но ты, может быть, сравнивала их кошельки?!
  -Раз так обо мне думаешь, нам говорить не о чем! – Нина вскочила и бросилась к дверям.
  -Садись, ненормальная! Я-то тебе верю. Анатолию это труднее. Все твое поведение нелогично до абсурдности.
  Нина расплакалась.
-Тебе хорошо смеяться, у тебя есть дети, а я бесплодна, – плач становился все громче. – Толик так мечтает о сыне.
-Причина не всегда в женщине, – пыталась приободрить ее Галя. – И нечего психовать. В Израиле с этой проблемой справляются чик-чак. Подумай лучше, как справишься с двойней?
  Но Нина не приняла шутку.
  -Детей нет, жизнь стала однообразной, Толик заскучал. И стал посматривать по сторонам, – всхлипывая, жаловалась Нина. – Лишь, что-то сногсшибательное может вернуть его интерес ко мне!
  -Кто из вас смотрит по сторонам, еще неизвестно. У тебя, подружка, каша в голове! – в глазах Галины читалось искреннее сочувствие. – Боишься потерять мужа и надеешься ревностью удержать его?! Боюсь, что добьешься обратного!
  Нина залилась слезами еще пуще.
  -Перестань дурить! Он любит тебя, и никакой «перчик» вашим отношениям не нужен. Иди домой и объяснись с ним без глупостей и истерик. Уверена, помиритесь.

Глава четвертая.

  -Картинка меняется в корне, - обратился майор к напарнику после допроса Галины Грызловой. – Напрасно свидетели рисовали Левкина пастелью, не мешало бы добавить гуашь. Не так прост мужичок! – он потянулся, расправляя уставшую спину. – Теперь покажем ему Кузькину мать!
  - Как ты вышел на эту Грызлову?
  -Сама явилась. Это к ней, подруге по институту, пришла Левкина после ссоры с мужем.
  -Кто там еще числится в подозреваемых?
  -Левкин – раз, сумасбродка Агапова – два и Людмила Подоплекова – три. Задачка с тремя подозреваемыми.
  - По сравнению с тем, скольких отвергли, остался сущий пустячок, – с иронической улыбкой подытожил следователь. – Но сдается мне, что Дарью можно исключить. Вздорная бабенка, у которой не было причины убивать.
  - Зато они были в избытке у волоокой Людмилы: и жениха Левкина отбила, и муж отвалил той сногсшибательный подарочек.
  - На сумму, которую нам за год не заработать!
  - Пары алкоголя в голову ударили?!
  -А у тебя не возник вопрос: с чего вдруг Подоплеков выставил на показ свои чувства? Да еще при жене!
  - Это не дает мне покоя. Так безумно любил Левкину, что не мог совладать с собой? При таком накале чувств можно и убить.
  -Тогда почему исключил его из числа подозреваемых?
  -У него алиби. А у меня интуиция.
-А не мог он с женой сговориться убрать подружку? – высказал неожиданное предположение младший следователь.
  -Семейный подряд?! – усмехнулся майор. – Однако ни одной версии исключить нельзя. В нашей практике случается всякое… Кстати, – продолжил он, озаренной новой мыслью, – надо бы перепроверить алиби Агапова.
  -Зачем? Он был на курсах. Это подтвердило несколько человек.
  -Знаю! Знаю! Но что-то не дает мне покоя.
  -Опять ты со своей интуицией!

Глава пятая.

 -Коллега! Разрешите изучить ваш изумительный орган обоняния.
  -В чем дело? – недовольно пробурчал майор. – Чем он не пришелся по вкусу?
  -Наоборот! Ему любая ищейка позавидует!
  -Так в чем дело? - раздосадовано переспросил тот.
  -Ты опять оказался прав! – капитан поднял обе руки вверх. – Занятий в день убийства на курсах не было! Заболел преподаватель.
-Вот это сюрприз! Значит, у Агапова нет алиби? – следователь пришел в неописуемый восторг, но скоро сник. – А мы куда смотрели?!
  - Не надо было поручать опрос практиканту!
  - Не в день ли убийства наш «герой» вернулся домой в чужой одежде?

-Это надо перепроверить. На сегодняшний день нам достоверно известно, что убийство совершено не с целью грабежа, а в остальном – разбираться и разбираться.
  Но глаза майора предательски блестели: появился свет в «конце туннеля».
 Глава шестая.
  -Никогда не думал, что докопаетесь. Особенно, после ареста Левкина.
  -Сколько бы веревочке не виться…
  -Я не хотел ее убивать! Честное слово, не хотел! Так получилось!
  Агапов начал медленно, запинаясь, рассказывать.
  -Пришел к Левкиным помирить их, а Тольки дома нет. Нинка на кухне возится и жалуется, жалуется: на работе не ладится, муж не любит, скоро бросит. Утешая, приобнял ее за плечи. Она раз – и головку мне на плечо. Стоим в обнимку. Даже рубаха взмокла от ее слез. Ну, думаю, Гришка, настал твой час. Толькина жена сама к тебе лезет! Такой шанс упустить нельзя! Прижимаю ее к себе. Она не отталкивает, только громче всхлипывает. Это меня всегда возбуждает. Схватил ее в охапку и отнес в спальню. Откуда сила взялась? Она тяжелая.
  Я на нее. Целую. А она: «Ты с ума сошел? Немедленно перестань!» Но говорит таким слабеньким голоском, что не реагирую. Уверен, «ломается». А Нинка вдруг как толкнет меня, да так, что свалился с кровати и сильно ударился о дверную ручку. Только боль немного отошла, снова бросился на нее и стал целовать. Не реагирую, что отворачивает лицо. Это для баб нормально. Они все притворщицы. Сами подстрекают, а шепчут: «Не надо!». Вот и решил, что разыгрывается неприступность. Любой мужик на моем месте подумал бы так. Только стал расстегивать брюки, как получил очередной удар, да еще посильнее первого. А она как заверещит: «Свинья! Подонок! Как смеешь!»
  Свинья?! Я свинья?! Этого стерпеть не мог. А Пашка?! Пашка джентльмен?! Меня такая обида взяла, не мог остановиться. Кривому карлику за бриллианты подмахнула, а меня соблазнила и – в кусты. Смеяться, сука, надумала!
  Я весь горел от ненависти. Она выскочила на кухню и продолжала визжать.
До сих пор не пойму, как нож оказался в руке, и я со злостью всадил его в грудь!
  Его не перебивали, не подгоняли. Следователи терпеливо ждали продолжения, а он ушел в свои мысли и молчал. Наступила такая тишина, что слышалось жужжание мухи, бившейся о стекло.
Собравшись с духом, Агапов снова тихо и отрешенно продолжил свое печальное повествование:
-Все! – решил я. – Пропал из-за этой курвы. Донесет! И снова вонзил в нее нож. Метил в сердце и не промахнулся. Вложил в удар всю многолетнюю ненависть и к ней, и к ее муженьку.
  Ему хотелось объяснить причину своей ненависти, чтобы эти, в форме, не смотрели на него так осуждающе. «Майор, конечно, поймет, что я не хотел убивать, что все произошло не умышленно, – успокаивал себя Агапов. – Может статься, он у суда выпросит снисхождение для меня».
  -Тольке всегда везло, – неторопливо продолжил Григорий. – И красавец, и отличник, и жидом не дразнили. А ведь он чистокровный еврей! Сюда приехали, опять он «в масть». А меня там обзывали. Из-за деда. Если бы вы знали, как я его ненавидел и стеснялся! Почему я должен быть евреем, если отец только наполовину еврей, а мать русская?! Сам я вылитый ариец: голубоглазый и светловолосый. О евреях я не знал ничего и знать не желал.
  Сюда приехали, и на тебе, стал русским! С какой стати? Терпеть там унижение как еврей, а здесь как русский. Это справедливо?!
  Былое переживание отразилось на красивом лице Агапова. Он угрюмо уставился на «собеседников».
  -Я не хуже Левкина и не менее образован, но меня никто не замечал: серая мышка рядом со львом. Я стыдился отца, деда, нашей тесной неуютной квартирки, напоминающей собачью конуру. Постоянная бедность сводила с ума. Чтобы заработать денег на кино, вставал с зарей выгуливать соседскую собачонку. И дрожал от страха: вдруг кто-то увидит. Во всем старался походить на независимого Толика, но добивался только насмешек. Женился на Дарье, опять – двадцать пять! Парикмахерша его, видите ли, не устроила! А ведь Даша не хуже Нинки. И в карман за словом не лезет. Вы будете смеяться, но я и сюда примчался вслед за ним.
  -Был влюблен в Нинку? – удивленно повторил он за следователем. – Мне она никогда не нравилась. Не люблю «дылд». Знаете, как Даша обзывала ее? – Агапов немного оживился. – Коровье вымя на костылях!
  Впервые подняв глаза на следователей, Григорий хихикнул. Те отвели взгляд.
  Было далеко за полночь. Полицейские устали. Сказалась бессонная ночь перед встречей с подозреваемым, поведение которого предугадать невозможно. Они «в сотый» раз перечитывали материалы дела и готовили вопросы, которые могут возникнуть в процессе допроса.
  -Насиловать ее я не собирался! Это вы напрасно! – возмущенно отверг Агапов обвинение, так удивившее его, что потерял дар речи. Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть его к повествованию.
  -Хотел «поиметь» – это правда! И только, чтобы досадить ему. Вы не представляете, какую радость испытывал, целуя ее. Не наслаждение, а радость! Мне казалось, что Толька видит нас и страдает. А восторг при его аресте просто описать невозможно! Не потому, что отводило подозрение от меня. Радовало, что его бросят в камеру к преступникам, будут мучить и унижать, и он заплатит за все мои обиды.
  -Куда подевали нож? – голос следователя звенел металлом. Несмотря на старание быть бесстрастным, взгляд выражал презрение.
  -Когда увидел, что Нина мертва, не потерял самообладание. Первым делом, тяпнул водочки, чтобы успокоиться. После этого снял с себя одежду и вложил в пакет, туда же засунул нож. Принял душ и переоделся в Толькин спортивный костюм. Поменял даже носки и туфли, так как они были забрызганы кровью. Не забыл тщательно замыть следы. Сверток вы бросил за городом. Был самонадеянно уверен, что предусмотрел все! Но вы правы: все не предусмотришь! Надо было прихватить серьги, чтобы нацелить вас на поиск грабителя. Но все случилось слишком неожиданно для меня самого.
  Если бы готовился, предусмотрел бы и это. Так или иначе, не болтай Дашка лишнего – не за что бы вам зацепиться! Не решить бы эту задачку!
  -В том-то и фокус, что и «зацепки» нами находятся, и задачки нами решаются. Для этого не нужно быть Лобачевским.