Глава 3. Бобуночек

БОБУНОЧЕК

   Ура! Ура! Суббота!!! Мы поедем на пляж (пля пляж, как я говорила в детстве). Мама, как всегда, закапризничала: «Мне ваше море надоело, одно и то же каждые выходные». Нет, этих взрослых понять трудно, то говорит, надо солнышку радоваться, носик греть, то: «Нажарилась я на этом солнце, уже на курицу-гриль похожа стала». Странная она какая-то, как можно не любить море? Оно синее-синее, тёплое-тёплое, ласковое, нежное. Мягко качает тебя на волнах. На руках надеты надутые плавнички. Можно откинуться на спинку, задрать кверху ноги так, чтобы даже пяточки из воды выглядывали, и плавно дрейфовать вдоль берега, попадая в прибрежное течение. Мама бежит по кромке воды, не спуская с меня глаз, не понимаю, и что она постоянно волнуется, куда я денусь из ласковой стихии…
   Ну и пусть остается дома, потом сама пожалеет. А мы с папой направились к морю.

   Ездили мы к Ивану, югославу, который приехал сюда давным-давно и обустроил на берегу океана небольшой пляж. Построил несколько бунгало, такие круглые домики, обмазанные глиной и сверху покрытые связанными охапками тростника и пальмовыми листьями. Там живут жадные до экзотики туристы. Огромное под открытым небом кафе, где по вечерам выступают местные артисты. Но, самое главное, здесь был небольшой зоопарк.

   Но сначала бегом к воде. Там можно покататься у папы на спине, как на большом ручном дельфине. Мне нравится забраться к нему на плечи и оттуда, радостно визжа диким поросенком, плюхнуться в лазурную воду.

   Как здорово с папой на пляже! Он позволял мне нырять с головой, не заставлял надевать панамку (ух, я их терпеть не могу и стараюсь, по возможности, утопить в море). А ещё с папой можно доплыть до барьера, вылезти на камни и любоваться стайками разноцветных рыбок, снующих между камнями в поисках пропитания.

   Там на скользких обломках надо быть очень внимательными, потому что в углублениях прячутся морские ёжики - безногие животные, круглые размером с пончик. Иголки у них короткие и толстые, но очень глубоко впиваются в кожу, если под напором внезапно набежавшей волны оступишься и попадешь ногой на эту колючую кочку. В воде ёжики кажутся коричневыми, но если их достать с глубины, то на ладошке они меняют цвет и становятся чёрными. Ежи не всегда сидят на камнях, они ползают по песочному дну, подбирая различный корм.

   Однажды дядя Саша, заплыв подальше в море, начал нырять и резвиться, но забыл, что в морских водах надо быть очень осторожным. Так он нырял, нырял и уперся лысиной в проползающего мимо морского ежа. Да, вся макушка покрылась у дяди россыпью иголок.        Взрослые хохотали от души, советовали ему голову краснухой, африканской зеленкой, намазать или лимонным соком натереть.
 
    Я же смотрела на них и думала: «Человеку больно, а они веселятся – бездушные». Подошла к дяде Саше, обняла его и стала дуть на макушку, приговаривая: «У таракана боли, у ящерицы боли, у крокодила боли…, а у дяди Саши заживи». Так меня мама успокаивает, только она перечисляет собак, кошек, а мне их жалко, и я все напасти на тараканов пересылаю. Тараканы, фу, не видела в своей жизни ничего противнее. Ползут по коридору, чёрно-коричневые, огромные, а в самый неподходящий момент ещё и взлетают.

   Однако загостились мы на берегу океана, пора возвращаться, там наверно, уже мама заскучала. Когда мы приехали домой, она долго расспрашивала нас, как мы отдохнули (поехала бы с нами, и не надо было глупые вопросы задавать). Я рассказала ей про зоопарк, про новых зверушек. «Там, - говорю, - бобуночки появились!»
   Мама заинтересованно уставилась на меня, а я продолжала: «У них такие чудные мягкие носы, сами белые-белые, пушистые, их в вольере много. Там еще и курочки, и индюки гуляют». Мама принялась перебирать всех известных ей животных Африки. Я уплетала банан и вертела головой, отказываясь от перечисляемых зверушек. Она не удержится, завтра непременно поедет с нами к Ивану, она же у нас такая любопытная. Ну и удивится же, когда увидит в вольере обычных кроликов. Но это будет завтра!