Про сиесту - папины сказки

- Катя, закрывай глазки и спи!
- Не хоцю!

Час пополудни. У ребенка – режим, у мамы с папой – истощенная нервная система. Днем Катя засыпает только тогда, когда устанет воевать с родителями. От усталости засыпает, чтобы набраться новых сил к вечернему единоборству. Укладывание Кати в постель достойно описания пером великого мастера слова. Да вот где его взять, приходится самим вести эту летопись (то есть «Катяпись»).

Катя с мамой в детской, мы с Олежкой в другой комнате, чтобы не мешать. Олежка у нас молодец – молочком накачался по самые аденоиды, вздремнул пару часиков перед обедом, и теперь свежий, как огурчик с грядки. А вот с Катей проблема – Катю еще только предстоит уложить. Поэтому мы с Олежкой деликатно удалились, чтобы не мешать процессу.
Но что-то процесс затягивается. Сначала было слышно, как мама читает Кате сказку, потом книжка захлопнулась, а вот хлопка Катиных глазок я не услышал. Значит, бодрствует.
Оставив сынишку разбираться с источником бесперебойного питания, выглядываю краем глаза из-за двери в детскую. Катя заплетает маме косички, при этом «лишние» волосы выдергиваются и пучком укладываются на подушку рядышком. Ира уже не первый раз клянется, что сходит в парикмахерскую, чтобы сделать короткую стрижку. А зачем? Коротко я и сам могу. Только лезвия в станке поменять…
В общем, вместо того, чтобы спать, Катя веселится вовсю. Тут из комнаты за моей спиной доносится писк «бесперебойника». Олежка все-таки понял, куда надо нажимать, чтобы пищало, и теперь тычет пальчиком в кнопочку, наслаждаясь результатом. Катя слышит писк и порывается посмотреть, что там такое. Мама ее удерживает.
Тут писк прекращается, слышится дробный топот. Неуверенно перебирая пухлыми ножками и раскачиваясь, как пьяный боцман, с креном на левый борт в детскую заваливается Олежка с довольной улыбкой на мордашке. Садится на пороге комнаты, не в силах преодолеть такое препятствие, и дальше движется уже более привычным способом – на четвереньках. Катя радостно визжит, Олежка визжит в ответ, мама ворчит недовольно, папа почесывается, в общем – все приматы в сборе, квартира номер восемь снова пытается поставить спектакль под названием «Сиеста». Иногда это получается. Но сегодня, видимо, не судьба.
Я подхватываю Олежку и усаживаю его на кровать, поближе к маме. Олежка опрокидывается набок, вцепляясь в любимые мамины волосы. Ну точно, до седых волос она не доживет. Будет у нас второй Брюс Уиллис по квартире ходить…
Олежка прикладывается к маме поближе, Катя оттирает его в сторону, он недовольно вопит. Я пытаюсь его забрать, но не тут-то было. Он вцепляется в маму мертвой хваткой.
- Прям как родной, - говорю я и предлагаю, чтобы мама с сынишкой ушли, а я постараюсь уложить Катю.
Катя говорит гордое и решительное «НЕТ!». Она хочет спать с мамой. То есть, спать-то она не хочет, просто не хочет, чтобы мама уходила.
- Тогда я с Олежкой сейчас уйду, - говорю я, стараясь отколупнуть сына он Иры, - а вы оставайтесь.
- Ты его не отцепишь, - говорит Ира, - Сейчас мы с ним уйдем…
- А ДАВАЙТЕ Я УЙДУ! – предлагает вдруг Катя.
Это значит – я уйду, а вы тут оставайтесь, и делайте, что хотите, только ко мне не приставайте с глупыми предложениями поспать!
Находчивая она у нас. В итоге я схватил продолжателя рода за ноги и оттащил в другую комнату, несмотря на его протесты. Там он продолжил мучить «бесперебойник», а Катя продолжила мучить маму. Через сорок пять минут все было кончено. Мама сдалась и уснула, утомленная в неравной схватке.
Катя посмотрела на нее, посмотрела, и ей стало скучно. Она зевнула, прикрыла глазки, пробормотала «Вечером я буду принцессой», и отключилась.