Гений Дальнего Востока, Призрак южной тишины

Тихонову Макарке, с глубоким сопереживанием, посвящается!

 
 * * *

Так это я и есть, талантливый малый, в свои неполные пятнадцать лет уже знающий пару сослагательных наклонений и несколько видов наречий, способных слиться в складную форму предложений. Литературный дар открылся во мне удивительным образом, подобно просветлению, накрывающему внезапно теплым душем посвященного в саньясу. Как и все в этом мире прекрасное и удивительное…
…однажды я написал на заборе.
Мое первое самостоятельное литературное произведение попалось на глаза директору школы, завучу и однокласснице Оле, которая летом не носила белья, а зимой ей было плевать на зиму. Директор еще ничего, просто отвернулся от слова и сделал вид, будто ничего и нет, а вот завуча с Олей было просто не оторвать от моей аэрозольной каллиграфии. Витиеватое фрейдистское «и краткое» в конце слова сорвало учебно-методический день по крайней мере двух участниц общеобразовательного процесса, причем одна из них растворилась в дымке далеких воспоминаний, другая же, помоложе, напряглась уже вполне созревшей грудью так, словно собралась откупорить сосками бутылку дальневосточного пива.
Итак, девочкам понравилось, и я понял, что Лев Толстой – это тот же я, только без бороды. То есть наоборот я – это он. И мы оба гении. Несколько прыщей на подбородке и щеках не в счет – пройдут через пару лет, а мозги, тут уж извольте!.. Куда вам…
Короче, я стал звездой литературного небосвода, уникальным явлением края. Многочисленные интервью, предложения от известных издателей и массовый психоз, вызванный моим литературным дарованием, разорвал культурную жизнь Владивостока на два периода – до меня и после…
Жизнь наладилась. В город протянули Интернет, чтоб я мог общаться с миром.
Однако, мир понял эту новость по-своему, и стал завидовать. Повсеместно, в каждом регионе страны стали появляться многочисленные подражатели и, в конце концов, волна плагиатских надписей на заборах прокатилась по всем часовым поясам страны, создавая нездоровую конкуренцию моему гению. Интерес ко мне стал постепенно угасать, женщины стали предпочитать школьников других регионов, и я решил взяться за настоящее перо, написать гениальный рассказ и показать им всем, что они не я.

«В доме сидели две подруги. Они были очень привлекательные с коралловыми губами и густыми ресницами. На улице был свирепый северный холод. Пиво на их столе уже закончилось. Делать им было нечего. А я сидел дома и ждал звонка от одной из них, той что с родинкой на щеке. В моем коридоре лаяла собака. Когда я вырасту, я куплю самолет и полечу в Уренгой, добывать газ и играть на пианино. Мой папа инженер а мама учит пению в детском саду. Наша страна самая большая в мире. В ней всего много. Много заборов также. Мне дадут один забор и пивзавод по производству пенисного напитка. И тогда я стану чемпионом мира по шахматам. А вы все тупые как ледокол «Ленин».

В этом году меня заметил один злобный критик и смешал с виртуальным дерьмом.
Назло ему я не остановился на литературной ниве и пашу ее дальше, сея свое божественное мнение на всех просторах сетевого пространства.