Деревенская трагедия

По соседству с моей бабушкой жила Нина. Из всех деревенских я больше всех дружила с ее дочерью Риммой, спокойной и рассудительной девочкой. Нина работала медсестрой в детской больничке. Она делала прививки всей местной ребятне, лечила нарывы и зубную боль, ставила банки и выправляла вывихи. Руки у нее были теплые, мягкие и всегда пахли земляничным мылом. Она ни раз мазала мне ссадины зеленкой и лечила цыпки на руках. Была она большая, полная, с карими глазами.

Дом свой она всегда содержала в полном порядке. Когда она вывешивала сушиться белье, соседки завистливо вздыхали: ни у кого в деревне не было белья белее, чем у Нины. А уж попеть и поплясать – равных ей в деревне тоже не было.

Нина уезжала ненадолго в Москву, где недолго была замужем. Но почему-то бросила мужа и хорошую квартиру, взяла только Римку и вернулась в свою родную деревню. Иногда ее бывший муж приезжал, ходил с Римкой за руку, а моя бабушка, сочувствуя ему, пыталась их с Ниной помирить. «Нина, - говорила моя бабушка, - ты легко живешь. Нельзя так. Что тебе надо? Человек он непьющий, серьезный. И тебе готов все простить». «Не могу я. Он – зануда»», - смеялась Рина и больше на эту тему говорить не хотела.

Каждый раз, когда я приезжала на каникулы, у Нины был очередной роман. То пригрела она какого-то золотоискателя, неизвестно каким ветром, занесенного в деревню. То как-то был у нее цыган, молодой, веселый, черноглазый. Она бегала к нему в табор, пока тот стоял недалеко от деревни. А уж сколько раз ей приходилось выяснять отношения с женами «дачников»... Мужчин она себе выбирала не по внешности, характеру или достатку, а «романтических», как говорила она сама.

Жил в деревне один мужик. Иван. Вся деревня знала, что любит он Нину с юности. Но она только смеялась над ним. Иван женился. Жену себе привез из Москвы. Она была тихая, незаметная женщина. Очень любила Ивана. Родились у них дети. Мальчик и девочка. Каждое воскресенье Иван с женой ходил в клуб. Ходили они всегда под руку, и все говорили: «Ах, какая красивая пара».

Однажды вечером мы с Римкой залезли под крыльцо Римкиного дома посмотреть, не родила ли их собака Альфа щенков. Пора уж ей было. Альфы под крыльцом не оказалось, но мы вылезать не торопились. Вдруг скрипнула калитка, раздались шаги, и на крыльцо кто-то сел. Оказалось – Нина с Иваном. Вылезать уже было неудобно, и мы подслушали их разговор. Иван тоскливо тянул про свою любовь, а Нина, смеясь, сказала: «Был бы ты свободен, так и быть, вышла бы за тебя замуж. А сейчас у тебя жена, дети...»
 
Прошло время, я забыла об этом разговоре. Но когда я на следующий год приехала на каникулы, меня ошарашили известием: жена Ивана повесилась. Оставила прощальное письмо, просила никого не винить. Иван женился на Нине, а Римка и Ивановы дети живут теперь с ними.

Я думала, Нина угомонилась. Но не тут-то было. На свою беду приехал в деревню морчок-рыбачок. Так уж он заливал про дальние страны, что сердце Нинино не выдержало. Она снова влюбилась. Вся деревня замерла в ожидании – что же будет? И дождались. Иван пырнул ножом своего обидчика. Убить не убил, но в тюрьму посадили. Уходя в тюрьму, Иван просил Нину: «Дождись меня». Но она отмахнулась: «Пожалела я тебя. Но не люблю. А детей не оставлю, воспитаю.

Когда я приехала в деревню через год, увидела, что соседская изба забита досками. «Что случилось, бабушка?» - Спросила я. «Иван Нину застрелил. Убежал, когда по этапу-то его везли – и к ней. А у нее художник из Москвы. Он и застрелил их обоих из охотничьего ружья. Детей жалко. Римку-то отец взял, а Ивановых детей в детский дом забрали. Они же сиротки круглые».

Я долго не могла привыкнуть к тишине на соседском дворе. Не слышно по вечерам заливистого смеха, магнитофон голосом Кадышевой не поет про кольцо, а сам двор зарастает бурьяном.

Я выросла, бабушка моя умерла. В деревню я ездила очень редко. Но вот однажды, навещая свою родню, я увидела на улице... маленькую Римку. Оказывается, моя подруга вышла замуж, живет в Москве. А бывший материн дом они превратили в дачу. «Знаешь, - говорила мне Римма, - сын у меня – золото. Спокойный, уравновешенный, на нем во всем положиться можно. А эта – огонь. Ей пять лет, а она уже умеет читать, считать, танцует, поет, даже в шахматы играет. А уж во дворе она во всем заводила. Мальчишки от нее плачут. Мы с мужем удивляемся - откуда в ней столько энергии?» И помолчав, добавила: «Просто вылитая покойная мама».