Бредники 41-50

41. Жил-был один древнеевр. Имя ему было Михаил, что значило «равный, подобный Богу». Жил-то он да, а что его имя значит и не знал. Однажды раз! – подарили ему подарок с надписью, где сакральный смысл, сокрытый в имени его, раскрывался. Обрадовался древнеевр да и возгордился непомерно. Я, говорит, древнеевр! равный и подобный! а вы все – мавры! Обиделись на него мавры и съели, а он невкусный совсем, хоть и подобный. К слову сказать, до того им евров готовить не доводилось. И с тех пор повсюду евров недолюбливают. Надо бы их лучше долюбливать, да сердцу-то не прикажешь. Да и желудку.

42. «Жильцы, вставайте, вставайте!»- взволнованным голосом кричал Александр Исаевич, резво бегая туда и сюда по лабиринту коммунальной квартиры. В глазах его горело обычное желание обустроить Россию и соответствующая безнадежность. «Вставайте, люди!...» – обращался он к вышедшим на шум дяде Коле и трем заиндевелым старушкам, - «Настал час!...». Старушки заохали и, схватив антикварного качества портрет Сталина, побежали. Дядя Коля сплюнул, метко попав на каблук писателя, почесал неприятного цвета брюхо, дирижаблем нависшее над трусами, и пошел поговорить со змеей на счет красненького. Светало.

43. Ноль: дверь, наклейка, слоник пенопластовый с саморезом, дискетный потрох, значок с профилем Ильича, купюра неходячая тоже с профилем, баджик, листик, нитка, парашютное кольцо, сухая гвоздика, палка березовая, подарочная ленточка, принтер, папка, бумажки, перфокарта, дырокол, блокноты, ой, палец прижал.., книги, мешочек с монетами, телефон, монитор с этим текстом, дракончик, календарь с видами обильной выпивки и закуски, колонка с музыкой Планта, портрет брата, картина с цаплями (ведут себя странно, может журавли?), много папок, еще много папок, окно с видом в стену, стена, доска с рисунками (приличными, неприличные стерты), календарь, диплом, инструкция по гражданской обороне с подписью. Все, 360.

* * * *
44. Юношей Аркадий Полупанович ушел из родных мест в Город, за лучшей жизнью. Шел сначала проселком, потом вышел на добрый тракт, по которому день-два и будет Город. На второй день стало Аркаше по тракту скучно, дай, думает, гляну, что тут в лесочке вдоль дороги. А и правда, много интересного там было: и ручеек и ягодки и зверушки забавные. Бродил он бродил, да и заплутал, по буеракам по оврагам избился-исцапался, по болотам изголодал-измучился, так, что когда вышел на дурную сорную тропку, рад был ей несказанно. Привела его тропка к избушке, где ведьма жила. Та ведьма накормила его, напоила, в баньке искупала и стала женой ему. И не отпускала до самой смерти. Судьба.

45. С утра, сразу после завтрака, Аркадий Полупанович сел за историю. Древний мир он закончил к одиннадцати. Попил чайку. К обеду были готовы средние века и возрождение. А вот ближе к вечеру, как новейшая пошла, вышла заминка: стало не хватать материала. Пришлось обратиться к соседке – бабе Даше, славная старушка училась еще при царе и помнила гимназический курс отлично. Вместе дописали до семнадцатого года, а дальше уж Аркадий Полупаныч и сам горазд был. Поздно ночью он заклеил исписанную тетрадку в конверт (на титульном было красиво выведено – А.П. Жовно. Всемирная история. Краткий курс) и надписал адрес издательства. «А молодец я…», - подумал Аркадий Полупанович, - «Завтра надо математику».

46. Рапорт.
В текущем квартале усилиями руководства предприятия среди сотрудников было поголовно выявлено особо добросовестное отношение к должностным инструкциям, за счет чего в сжатые сроки было достигнуто резкое снижение падения темпов роста скорости приближения к плановым показателям производительности труда – вдвое против прежнего, что составило почти 60% от пессимистического прогноза. Таким образом, к концу квартала были достигнуты результаты, превосходящие (по количеству обработанных документов в месяц) уровень 1913 года в 15.8 раза, считая к объему зарегистрированной на указанную дату дневной выработки. Приведенные данные показывают, что неукоснительное выполнение нормативных документов и рекомендаций вышестоящих инстанций позволяет добиться впечатляющих результатов, с оптимизмом смотреть в будущее и в дальнейшем вплотную приблизиться к плановым показателям путем их постепенного снижения.

47. Жил один старый старик и умер, стал мертвым. «Мы теряем его, теряем!!», - кричали бы врачи, глупо суетясь вокруг. Но никаких врачей нигде не было, поэтому он сам. Потерял себя. «Ах!», - сказал старик и понял, как хорошо быть мертвым – свободно, легко, возвышенно. А главное – не больно.

48. Павлик Морозов очень любил родной дом. Души не чаял. Вечно закосит от работы, приткнется в укромном уголку и там не чает, то есть спит. Тепло в дому, хорошо, сверчок тихонечко, паутинка, энергетика положительна... А отец все гонял его из углов и к работе вожжами дисциплинировал, орясину эдакую. Надоело Павлуше, что попа вся болит, и заложил он папеньку комиссарам. И маманю. И братьёв всех пятерых с сестрыми. И дом любимый ему быстро достался. В нем он и повесился вскорости, на вожжах, а дом поджёг, чтобы комиссарам не оставлять. Такие дела.

49. Аркадий Полупанович проснулся, бодро снялся с кровати, просеменил на кухню огромной коммунальной квартиры и, в предвкушении принять завтрак, слегка рыгнул, закашлялся, оглушительно чихнул, сладко матюгнулся и громко испортил воздух. Привычные жильцы рассыпались по жилплощади, умело уклоняясь от газовой атаки, а Аркадий Полупанович, прошел к освободившейся плите, поставил чайник и, чуть принюхиваясь, удовлетворенно отметил: «Да-а, есть еще порох в пороховницах...»

50. Однажды Аркадию Полупановичу пришла мысль. Сколько ни отгонял он ее, стерву - не идет из головы и все. А мысль в том, что будет, ежели водка прямо в мозг попадет? И так как мысль все не уходила, назрел научный эксперимент: просверлить дырку в голове и туда водки попробовать, заодно через ту дырку и мысль выгнать. Веником. Так он и сделал, и было ему не то, чтобы больно, а, скорее, страшно. Зато дырка хорошая получилась, круглая, 15.8 мм. А вставил он туда воронку и в нее стакан пшеничной запузырил. Залпом.
Вот и все.