Маркиза. Глава 1

 
Родилась «Маркиза» в бедной еврейской семье, в маленьком местечке, где-то в Белоруссии на границе с теперешней Польшей. Здесь рядом, в мире и дружбе, жили поляки, белорусы, русские и евреи.Причем, еврейское население местечка составляло большинство.В большой, многодетной семье «Маркиза» была самой старшей.А всего братьев и сестер у «Маркизы» было десять или одиннадцать.Местечко представляло собой захудалый городок Российской империи с десятком продовольственных и галантерейных лавок, одной частной гимназие и одной начальной школой. Была еще небольшая больничка, какие-то мастерские, полицейский участок и чего-то еще, что,впрочем, совсем не влияет на ход повествования.Были в местечке три храма:церковь, костел и синагога.На краю местечка стояла еще одна церквушка на полуразрушенном старом кладбище возле узенькойречки, отделенной от местечка дамбой, которую местные жители называли «гребля», а район местечка за дамбой – «загребля».Единственное двухэтажное здание занимала земская управа. Это был странный помещичий дом с традиционными колоннами и портиком над ними.Жизнь в местечке протекала медленно, размеренно, не обращая никакого внимания на события бурлящие в Петербурге и Москве. Даже две революции, прокатившиеся по России, местечко просто проспало.Впрочем, до этих событий еще далеко и пока жители могут спокойно заниматься своими повседневными делами. Зажиточные обыватели отправляли своих своих детей в частную гимназию, а все прочие трудящиеся – в бесплатную начальную школу.
Прирождении «Маркизу» нарекли Ревекой, но родные и соседи звали ее Ривкой.Она родилась на свет светлокожей, беловолосой, с яркими зелеными глазами, в отличие от своих братьев и сестер: смуглых и чернявых. Отец недолюбливал Ривку из-за бесконечных шуток соседей:»Эй, Илья, не иначе, как твоя Малка переспала с заезжим аристократом!Ривка, таки-да не твоя дочка! Ну, корми-корми, жди от нее «нахэс».Отец «Маркизы» мрачнел, хмурился и , плюнув со злости себе под ноги, молча поднимался и уходил в дом, громко хлопнув калиткой. Семья сразу затихала, все в доме знали: в такие минуты отцу лучше не попадаться под руку. А мать очень любила и жалела свою старшенькую.
- Крвсавица, ты, наша! Не обижайся на отца – устал он очень, тяжело ему: ведь все хозяйство на нем.
Это было не совсем справедливо, потому что семья и хозяйство почти целиком лежали на плечах матери – старой Малки.На отце лежала небольшая мельница, которую крестьяне в округе называли «крупорушкой».
Мельница приводилась в движение парой лошадей, купленных по дешевке у цыган.А еще был огород, на котором работали женщины и младшие бртья.С воскресенья до пятницы вся семья трудилась от зари до зари.В субботу отец надевал новый камзол, напяливал на голову тсный картуз и, скрипя смазанными коровьим маслом сапогами, отправллся в синагогу. Такой порядок тянулся годами и только один единственный раз был нарушен.Это случилось уже после революции, когда новая власть объявила борьбу с религиозымм дурмано.Тогда, в один день закрылись церковь, костел и синагога. В церкви рпзмест клубтрудоой молоджи, а синагогу использовали под амбар.С костелом долго не знали как поступить и , на всякий случай , заколотили досками окна и вход.
Скорее всего, жизнь Ривки сложилась бы так же, как и у большинства ее сверстниц: начальная школа, замужество, семья и беспросветный труд.Но судьба распорядлсь иначи.
В июне 1904 года в местечко прибыла воинская часть для участия в армейских ученьях.Солдатам предоставили помещение гимнзи и школы, а офицеров распределили на постой к местным жителям.
Рядом со двором Ривки, в доме купца первой гильдии Синягина, поселлся молоденький розовощекий прапорщик.Каждое утро, выбегая во двор, Ривка видела как он занимается гимнастическими упражнениями, после чего с фырканьем и плеском, обливался холодной колодезной водой и докрасна растирался мохнатым полотенцем. Делал он это весело, со вкусом.Однажды Ривка забылась и подошла к ограде между дворами так близко, что их взгляды встретились: офицер поклонился ей, а Ривка вдруг вспыхнула вся, закрыла лицо обеими руками и бросилась в дом.Офицер восхищенно посмотрел ей в след, продолжая растирать полотенцем лицо и шею.Войдя в дом, он не удержался и спросил у хозяина:
- Павел Семеныч, вы не скажете, что за девушка стояла сейчас в соседнем дворе?
- А никаких девиц у нас по соседству не имеется,- ответил тот.
- Да как же не имеется, когда я сейчас только еесам видел?- удивился офицер.
- Вот здесь же она только стояла,- показал офицер в окно, в котором виднелся кусок соседнего двора.
- Ах,эта вот,-рассмеялся хозяин,- такэтож какая девица – это дочка соседа нашего, Ривка.Какая она девица!Да их там, нехристей, пруд- пруди.Нехристи оне и есть – что с них взять.
- Это как же вас прикажете понимать, уважаемый Павел Семенович?- удивленно посмотрел на хозяина офицер.
- Татары они или китайцы?
- Зачем, китайцы? – обидчиво возразил купец.
- Иудеи оне, а вовсе никак не китайцы.Сами-то работящие, ничего худого не скажу.А только близкого знакомства с ихним братом мы не водим.Одно слово – нехристи.
- А зовут ее как , знаете?- продолжал допытываться офицер.
- Да Ривкой ее кличут, как же еще.Офицер задумчиво посмотрел на хозяина.
- Ривкой, говорите?Значит – Ревекка!Прекрасное библейское имя, а вы говорите «нехристи».
- Так ведь не православные же оне, - обиделся хозяин.
- И Христа нашего распяли – значит и есть нехристи самые.
- А Христос, по-вашему, из каких же был? – насмешливо спросил офицер.
- Вы, ваше благородие, такое спрашиваете, что мне даже неловко и ответствовать вам.Это чего же вы хотите мне доказать?Что сам Спаситель наш не христианской веры?Вот же до чего образование-то доводит молодежь.Все-то вам не так, все-то по-своему поворачиваете.Выходит , самосвятое писание не правильно излагает?А может Вы, ваше благородие, и сами неверующий? Может и не православный вовсе?
- Да православный я, конечно же, православный.Вот только вам, уважаемый Павел Семенович, неплохо было бы Библию почаще открывать – глядишь, и не задавали бы мне такие вопросы.А то ведь и отвечать мне на них как-то неудобно.Ну да ладно, мы с вами как-нибудь продолжим этот диспут, обещаю вам. А теперь прошу извинить – служба ждет, честь имею. Офицер поклонился хозяину и зашел в свою комнату.