Сказка для детей и взрослых

«...Я тебе, конечно, верю.
 Разве могут быть сомненья?
 Я и сам все это видел...»


 Серёжа был уже совсем взрослым мальчиком. В том возрасте, когда дети активно познают мир, но еще не утратили детской непосредственности от этого познания. В силу своего солидного возраста – Серёжа знал жизнь, любил сказки и верил в добро. Сейчас он спал. Русая челка на его лбу смешно встала «петушком», щеки ярко розовели, будто на ветру, а губы едва заметно размыкались и смыкались, словно у толстого речного карасика.

 Серёже снился сон...

 Он мчался верхом на Коньке-Горбунке, рассекая с ним вместе густой, пахучий весенний воздух. Лебединые крыла Горбунка были важно распластаны по обе стороны. Закладывая новый пирует, то одно, то другое крыло величаво поднималось, и у Серёги захватывало дух от очередного головокружительного падения. Конек лукаво косил глазом, достигал, казалось, самих травинок зеленой опушки и снова круто взмывал к облакам. Серёжа заливался смехом, обнимая тёплую шею лошадки.
 Наконец Конек сделал большой круг над обширной лесной поляной и, сильно взмахнув, пару раз, крыльями, мягко стал на все четыре копыта. От края леса к ним шла Добрая Волшебница. Серёжа наверняка знал, что это Волшебница. Ведь только волшебницы бывают в длинных, объёмных платьях с высокими воротниками и широкими рукавами. И Волшебница, раз уж это Волшебница, может быть только Добрая.

- Конек, почему ты без спроса ушел из стойла? - приблизилась Волшебница. От ее строгого взгляда и голоса Конек понурил голову, перебирая копытцами.
- Тётенька... Бабушка... Волшебница! Он хороший! Он меня покатал...
- За проступки, Серёжа, нужно отвечать. Верно?
- Не наказывайте его... Пожалуйста...
- Ну, хорошо. Ты добрый мальчик... Хорошо... Тогда сделаем так: я не буду его наказывать... Только решать придётся тебе самому...
 Волшебница достала из рукава Волшебную Палочку, взмахнула ею, и в воздухе, прямо перед Серёжей, повисли два шара - голубой и жёлтый.
- Решай, Серёжа. В жёлтом наказание? – жевать Коньку год сено в конюшне. В голубом прощение? – летать ему, как птица в синем небе, среди облаков.
- В голубом! В голубом! – радостно закричал Серёжа и бросился к Коньку на шею.
 Но тот вдруг рухнул с ног долой...
- Ха... - ха...- ха... – Волшебница исчезла, и только жуткий хохот эхом носился по лесной поляне.
 Серёжа растеряно смотрел вокруг... И тем страшнее было Серёже, что смех этот был очень похож на смех его родной, любимой мамы...
 Из глаз Конька-Горбунка, одна за другой, катились по скулам огромные слезы... От больших, красивых белых крыльев – не осталось и следа...
- Ты - не Добрая...! Ты Злая...! Злая...!!! – Серёжин крик смешался с эхом смеха. – Вставай, Конек! Вставай!!!
...

- Вставай! Вставай, лежебока... Садик проспишь! И почему это я злая? – мама, милая, добрая мама, весело смеялась и тормошила Серёжу. - Ну, что тебе приснилось такое?
Серёжа долго, внимательно, будто не узнавая, смотрел на маму, прежде чем его руки крепко обняли ее шею.
 «Та-та-та-та... Та-там! Здравствуйте, ребята! В эфире Пионерская зорька!»
 Каждое утро Серёжа жевал манную кашу под включённое радио. Он не знал, кто такие пионеры и не понимал в чем они, но знал, что пионеры – друзья всех ребят. А значит и его друзья.
- Мама, а пионеры обманывают? – спросил Серёжа и сразу вспомнил свой сон. – Я больше не буду.- Он отодвинул от себя тарелку.
 - Ну, хорошо. Идём одеваться. А пионеры – никого, никогда не обманывают, – сказала мама, потому, что на вопросы детей всегда нужно отвечать.
 Запаковавшись в шубу, а на дворе стояла морозная, снежная зима, Серёжа, с мамой за руку, дохрустел до автобусной остановки. До садика нужно было еще ехать...
- Залезай на руки, горе мое луковое... - мама приготовилась штурмовать автобус.
- Пропустите женщину с ребёнком!
- Мне тоже на работу успеть надо!
- Ей тоже - надо! И еще ребёнка в сад забросить! Подвинься, жлоб!
- Ладно, ладно... Проходите, женщина!
 Мама всегда старалась протиснуться в заднюю дверь, хотя это было и сложнее. Но, во-первых - мужчины, как правило, пропускали. А во-вторых – возле задней двери, прямо над колесом, располагалось место кондуктора. Кондуктор всегда сидел возле билетной кассы. Там же, между кассой и сидениями, был маленький закуточек, в который мама, каждый раз, старалась запихнуть Серёжу. Это было любимое Серёжино место. Стоя прямо возле кассы, он заворожено наблюдал, как кондуктор брал переданный пятак, опускал его в щель и потом крутил какую-то круглую штуку. Из другой щели вылезал билетик, кондуктор отрывал его и кричал:
- Передайте билет, кто передавал за проезд! Оплачиваем проезд, кто не оплатил!
 Иногда деньги долго никто не передавал и тогда Сережа тоже громко кричал:
- Граждане пассажиры, передавайте за проезд! За безбилетный проезд - штраф пятьдесят копеек!
 Серёжа так много раз ездил в садик в общественном транспорте, что знал еще много интересных слов. И мог их повторять. Но, обычно, после подобного пассажа, автобус грохал смехом и, странным образом, к кассе, из ладони в ладонь текли пятаки. А Серёжа уже заворожено смотрел, как очередной пятак, лёжа на ребристой резиновой дорожке, подвигается к пропасти, и с глухим звяком исчезает в ней.
- Давай, на руки. Будем к выходу пробираться...
 Но тут, автобус резко затормозил, и на маму, с Серёжей на руках, повалились потерявшие равновесие и опору люди. Мама сильнее стиснула Серёжу.
- Мама! Я пукнул! – радостно возвестил тот.
Не успев прийти в себя, чтобы начать возмущаться и ругать водителя, пассажиры снова грохнули смехом.
- Ну, малец! Сначала обилетил всех, а теперь выгоняет!


 Серёжа ходил в третью группу детского сада. В садике было все как обычно. Юлию Кирилловну, ушедшую на неделю в отпуск, заменяла Элеонора Петровна. После завтрака, состоявшего из стакана молока и коржика, обсыпанного сахарным песком, Элеонора Петровна сказала, что до обеда все останутся в группе, потому, что на улице холодно, и что будет много интересных игр. Во дворе, конечно, было интересней и веселее, но делать было нечего.
- Ну-ка, дети, дружно возьмём столики и стульчики и поставим их все вместе, рядом.
 Серёжа принёс свой стульчик и еще помог девочке Анечке, и собирался уже сесть, но Элеонора Петровна вдруг окликнула его:
- Серёжа, помоги, пожалуйста, нянечке принести из второй группы коробку с кубиками для одной интересной игры. В дверях Серёжа с няней столкнулись с какой-то незнакомой тетенькой в очках и с портфелем в руке. Когда дверь закрылась, Элеонора Петровна сказала:
- Дети, сейчас мы будем играть в одну очень интересную игру. Когда Серёжа вернётся, в коробочке, которую он принесёт, будут белые и черные кубики. Мы вместе разложим их на столе, и я спрошу: какого цвета кубики? Вы, все вместе, хором мне ответите – черные и белые. А потом мы начнём игру и поменяем кубикам цвет: мы белые кубики станем называть черными, а черные, наоборот – белыми. Это очень весёлая игра. Запомнили? Поиграем?
 - Да! – радостно закричали дети.
 Когда Сережа вернулся, Элеонора Петровна высыпала на стол кубики и спросила:
- Какого цвета у нас кубики, дети?
- Бе-елые и че-ерные, – хором прокричали дети.
 - А теперь, дети, внимание – игра! - Элеонора Петровна взяла в руки черный кубик.- Этот кубик, у нас, какого цвета? Хором!
- Бе-елый...!- громко, вместе ответили дети.
- Черный! – прокричал Серёжа.
 Дети засмеялись. Игра была действительно интересная... Все смотрели на Серёжу.
- А этот кубик, какого цвета? – Элеонора Петровна взяла белый кубик.
- Че-ерный...!
- Белый...,- уже не так громко сказал Серёжа.
- Серёжа, ну, что же ты? – Элеонора Петровна держала в руке обычный белый, пластмассовый кубик. - Какой это цвет, Серёжа?
 Серёжа молчал...
 Если он скажет «белый» - все снова будут смеяться. А он не хотел, чтобы дети над ним смеялись.
 Еще Серёжа очень хотел, скорее, вырасти и стать пионером. А пионеры – никогда не обманывают! Он смотрел на кубик, в руке Элеоноры Петровны, не отрывая глаз. Кубик, конечно, не был голубым... И не был жёлтым... Простой белый кубик...
 Серёжа вспомнил сон... Вспомнил Конька...
 А вдруг он снова скажет неправильно...?
 Губы Серёжины округлились, их уголки поползли вниз, и глаза – заблестели... Он посмотрел на Элеонору Петровну, на чужую тётеньку, на Анечку... У Анечки глаза тоже блестели...
 Повисла, совсем не подходящая детскому саду, тишина...
 Серёжа остановил взгляд на Анечке...
- Он – белый! Белый!! Белый!!! – вдруг крикнул Сережа. Анечка захлопала в ладоши и засмеялась... Тётенька в очках что-то записала в тетрадке... Сережа заплакал...
- Разве ж можно так с дитём? – няня обняла Сережу...
- Я не буду больше играть... – сказал кто-то из детей.

 Серёжа не знал, что он стал жертвой тонкого психологического опыта в цепи обширных исследований, призванных изучить адекватность ролевого поведения субъекта при воздействии иррационального внешнего фактора...

 Остаток предобеденного времени Серёжа просидел у тёплой батареи, глядя в окошко на белую зиму, черные деревья и серых воробьёв, снующих туда-сюда с ветки на ветку...

 На следующий день Серёжа снова был в садике. Это была его «Работа».
 Элеоноры Петровны не было. А вместо нее опять была их настоящая воспитательница
Юлия Кирилловна. За завтраком Юлия Кирилловна спросила:
- Дети, как вы себя тут вели, пока меня не было?
- Хо-ро-шо!
- У нас сегодня очень важный день. Меня вызвали из отпуска потому, что вчера вечером Элеонора Петровна, возвращаясь домой из сада, переходила дорогу на красный свет, а не на зелёный. Ее ударила машина, и она несколько дней будет дома. А мы сегодня будем учить с вами, как правильно переходить дорогу.

«Она не угадала цвет...» - подумал Серёжа...

Эпилог.

- Уж не ты ли сам, та тётка в очках или Элеонора Петровна?
- Нет. Я даже не Серёжа... Я – Анечка...

Декабрь 2007