Большое путешествие Мишутки

Среди снега и льда, на далеком-далеком севере, жил-был маленький белый медвежонок Мишутка со своей мамой – Белой Медведицей.
- Скажи, мама, - как-то обратился к ней Мишутка, - а есть ли еще в мире белые медведи?
- Конечно, есть, малыш, - ответила мама. - Есть. И не только белые. Медведи бывают бурыми, черными, большими и не очень… Некоторые из них даже не знают что такое снег, - сказала мама и посмотрела на ледяную гладь, которая простиралась до самого горизонта.
- Как? – спросил Мишутка. - Как это они не видели снега? Весь мир состоит из снега, - сказал Мишутка не очень уверенным голосом и тут же загрустил от какого-то непонятного сомнения.
- Мир очень большой, малыш, - ответила мама странным глубоким голосом, с которого начинаются все сказки. - Очень большой. И не везде в нем царят такие тишина и покой, как в нашем…
- А что там ц-царит? – на незнакомом слове Мишутка споткнулся. - Что там? И какой он, этот другой мир?
- Ну, например, - усмехнулась мама, вспомнив о чем-то давнем и далеком, - например, когда я была еще совсем маленькой девочкой, мне довелось побывать в гостях у твоего дяди - Бурого медведя… Он, наверное, сейчас уже совсем большой, а тогда мы были маленькими, и мне с ним было очень весело.
- А я тоже хочу в гости! К дяде Большому Бурому медведю! Где он живет?
- В Сибири, – ответила мама, как-то очень коротко и сердито. - Это очень сложно, малыш. Туда надо долго добираться, - сказала она совсем уже будничным голосом, в котором растаяли сказочные нотки.
И все равно у Мишутки получилось ее уговорить. Когда на Севере наступила весна, ну не то чтобы совсем весна, а именно весна, которая наступает на Севере, он под руководством мамы собрал свои маленькие вещички и собрался в дорогу.
Вначале Мишутка долго плыл на корабле вместе с научной экспедицией, потом ехал в вагоне поезда вместе с такими же путешественниками, среди которых, правда, не было ни одного белого медведя. Потом - на больших грузовиках, постоянно сменяющих друг друга, но при этом таких похожих, что в воспоминаниях у Мишутки остался только запаха бензина и бесконечная тряска. Наконец, в один из весенних дней, а скорее всего, это уже был апрель, Мишутка вышел из последнего грузовика, и последний шофер последнего грузовика сказал ему, указывая на лес:
- Тебе туда, а мне сворачивать… Иди прямо и выйдешь на опушку. Там и живет Большой Бурый медведь.
Хлопнув дверью, водитель скрылся за поворотом, и Мишутка остался один. Вначале ему стало немного неуютно, и Мишутка даже пожалел о том, что затеял это путешествие, но… Он был так непоседлив, а мир - так интересен, что Мишутка, вскоре позабыв о своих страхах, потрусил в указанном направлении.

В глубине леса действительно жил Большой Бурый медведь. Птичья почта уже успела его уведомить о скором приезде племянника, и теперь дядя Бурый готовился к приезду гостя, наводя порядок на поляне недалеко от своей холостяцкой берлоги.
- Вот ты какой! – закричал он Мишутке, как только тот появился на опушке леса, - Совсем как твоя мама, - сказал дядя Бурый, и в его глазах промелькнуло выражение, очень похожее на то, которое было у мамы, когда она рассказывала Мишутке о дяде Буром медведе.
- Ну что ж? – продолжил он громко(а громко говорил он всегда, и это Мишутку еще долго удивляло), - Пошли, я покажу тебе свою берлогу.
И дядя Бурый, который на поверку действительно оказался большим, медленно, ломая на своем пути ветки, побрел в чащу.
- Вот так я тут и живу, - сказал он, когда они добрались до места, - Располагайся. Берлога была большая, темная и теплая.
- Хорошо как! – подумал Мишутка.
Почему-то ему было спокойно и как-то очень радостно рядом с таким родственником. Мишке нравилось в нем все – и громкий голос, и уверенность, которая сквозила в каждом движении дяди Бурого, и его теплая темная берлога…
- А сколько мне можно будет у вас тут пожить? – спросил малыш.
- Да сколько захочешь, - рассмеялся дядя Бурый, - хоть до глубокой осени.
- А осенью?
- Тебе здесь станет неинтересно, потому что мы - бурые медведи - укладываемся спать. На всю зиму. До весны…
- Понятно, - протянул Мишутка, хотя на самом деле ничего не понял.
- Ну пошли, - прервал его размышления дядя Бурый, - я тебе кое-что покажу.
И, оставив в берлоге Мишуткины вещи, они побрели в лес.
  - Вот это - малинник, - сказал дядя Бурый, когда они, миновав несколько маленьких прозрачных ручейков, прятавшихся в густой траве глубоких оврагов, вышли на поляну и подошли к каким-то кустам, усыпанным мелкими красными ягодками. Мишутка попробовал, и ему все очень понравилось: ягоды таяли во рту, как только попадали на язык. Он рвал их еще и еще, и все время было мало.
- Ты тут пока развлекайся, а я схожу по делам. До вечера! – произнес дядя Бурый и скрылся в зарослях.
  Первый день пребывания в тайге, как, оказывается, называлась эта местность, Мишутке очень понравился. Он до отвала наелся малины, потом бегал по опушке, пытаясь поймать бабочек, лазал по деревьям, что без привычки далось с трудом. И придя домой довольным и уставшим, Мишутка сразу завалился спать, но и во сне еще продолжал бегать за бабочками и есть малину.
- Как это все интересно! Как это все не похоже на наш Север! – думал Мишутка, и решил провести у дяди целое лето.
Когда зарядили дожди и на деревьях пожелтели листья, дядя Бурый стал чаще оставаться дома и рассказывать Мишутке разные истории. Так Мишутка узнал о привычках таежных обитателей. Дядя Бурый рассказывал о запасливых белках, которые ютятся в дуплах высоких деревьев, о пугливых зайцах, умело путающих свои следы, о перелетных птицах, ежегодно отправляющихся на зимовку в теплые страны. Из этих рассказов Мишутка узнал о существовании теплых стран, и ему сразу же захотелось туда поехать.
- Ну что ж? Это можно, - сказал дядя Бурый. - Я бы посоветовал тебе отправиться в Австралию, к нашему дальнему родственнику – дядюшке Коала, – сказав это, дядя Бурый опять рассмеялся, видимо, что-то вспомнив. - В Австралии как раз скоро лето. И если твоя мама разрешит… - продолжил дядя...
И мама разрешила. Ее согласие принесла журавлиная стая, которая на пути своей миграции опустилась на опушку таежного леса в один из теплых осенних дней.
- Так тому и быть! Собирайся, – сказал дядя Бурый, получив северную телеграмму. - Дорога тебе предстоит дальняя, надо торопиться чтобы успеть до зимних холодов.
Дядя Большой Бурый потрепал Мишутку по голове своей большой бурой лапой, дал ему письмо для дальнего родственника Коала и сказал:
- Поезжай!
И Мишутка поехал. Точнее – полетел. Ехать пришлось совсем немного, с уже знакомым водителем грузовика. Потом пришлось лететь, вначале на маленьком грохочущем самолетике, потом на большом грохочущем самолете. Внизу проплывали белые облака, и Мишутка вспоминал свой далекий Север. Он даже немножечко загрустил о Северном Сиянии и маленьких рыбках, о больших морских котиках и, конечно же, о маме… Но потом решив, что серьезным путешественникам грустить не пристало, Мишутка внутренне подобрался и приготовился к новым приключениям.
***
 Дальний родственник, дядя Коала, оказался на редкость неожиданным медведем. Во-первых, он был маленьким - хотя и взрослым - ничуть не больше самого Мишутки. Во-вторых, он не имел своего дома в отличии от дяди Миши Бурого медведя, и жил прямо на большом развесистом дереве – кажется, это была акация, или нет… Впрочем, не важно… Важно то, что дерево было большим, а дядя Коала наоборот – маленьким и разговорчивым.
- Так вот! – этим длинным «так вот» дядя Коала всегда начинал свои рассказы, - Плывем мы однажды на большом парусном судне... Мы - это я, - говорил он, показывая лапой в середину груди, - и моя команда, состоящая сплошь из нанятых в ближайшем порту обезьян…
Вначале истории дяди Коала Мишутка слушал  внимательно, но очень скоро он начал от них уставать - он начал в них путаться. Потому что в этих историях дядя Коала представал то полярным летчиком, то главным пиратом, то великим естествоиспытателем, сделавшим большое научное открытие, о котором рассказывать еще рано, – ну вы же понимаете…
- Чуть погодя. Чуть погодя… - говорил в таких случаях дядя Коала и многозначительно тянул лапу вверх, указывая на звезды.
 А звезды были красивыми. Большие, светящиеся в теплом южном небе, они рассказывали Мишутке значительно больше, чем мог себе представить дядя Коала. И Мишутка полюбил оставаться один. Долгими теплыми ночами он смотрел в черное небо и разговаривал со звездами.
- А с вами можно дружить? – как-то спросил их Мишутка.
- Можно. Можно, - согласно кивали звезды.
- А как мы будем дружить? - продолжал расспрашивать Мишутка.
- Мы будем тебе петь, а ты слушай, - отвечали они.
  Медвежонок слушал, а звезды пели. Они пели, как цикады, тоненькими пронзительными голосами о чем-то совершенно для Мишутки не понятном, но очень красивом.
- А я вам расскажу о Северном Сиянии, - сказал Мишутка, и рассказал о том, что он видел у себя на Далеком Севере.
- Знаем. Знаем… - в ответ зашумели звезды, и принялись щебетать о чем-то совершенно другом.
- Да нет же! - рассердился Мишутка на такую непонятливость. – Северное Сияние, это когда синее, зеленое, белое и красное… Оно вспыхивает на небе и там переливается.
- Знаем. Знаем… Мы все поняли, - опять зашумели звезды, но из того, что они прощебетали, Мишутка понял, что они не поняли ничего.

- А кто у нас еще есть среди наших родственников? – как-то спросил Мишутка дядю Коала.
- Давно жду этого вопроса, - радостно отозвался дядя. - В далекой стране Тибет живет наш самый старший в роду – дедушка Гималайский, - и дядя Коала опять показал лапой в небо.
- Так, вот! Когда я был альпинистом…
Дядя Коала снова перевел разговор на себя, но Мишутка не стал его слушать. Он сразу же захотел в страну Тибет к дедушке Гималайскому.
- Хорошо. Погости у дедушки Гималайского и возвращайся… тчк Мама, - пришел ответ с птичьей почтой.
- Спасибо. Я ненадолго! – передал он маме с птичьей стаей, и начал собраться в дорогу.

***
На этот раз дорога оказалась сложнее. За уже привычным самолетом последовал неожиданно длинный переход в горы.
- Это там, - сказал Мишутке летчик и показал в сторону снежных вершин, дальние из которых терялись на фоне неба, и если бы не их неподвижность, то Мишутка почти наверняка бы их принял за странные остроконечные облака. Откуда ему было знать, что таких облаков не бывает.
 Дорога, постоянно извиваясь и поднимаясь вверх, тянулась вдоль леса. Иногда справа или слева от нее попадались маленькие неуклюжие приземистые селения. Примерно через два дня пути, лес сменили заснеженные поля. Пару раз Мишутка  увидел громадные чаши озер, которые возникли где-то далеко внизу.
 С каждым подъемом становилось холоднее. Растительность исчезала, уступив место гигантскому леднику. Мишутке в какой-то момент даже показалось, что этот ледник напоминает неизвестный ему гористый кусочек собственной родины. Но когда Мишутка решил, что вот-вот и из-за очередного поворота он увидит что-нибудь знакомое, дорога неожиданно пошла под уклон. И когда Мишутка дошел до местности, в которой обитал дедушка Гималайский, он снова оказался в густом хвойном лесу.
- Рад тебя видеть, - приветствовал его дедушка Гималайский, когда Мишутка вынырнул из непроходимой еловой чащи.
- Здравствуйте, - сказал Мишутка, и с восторгом посмотрел на дедушку Гималайского. Дедушка был поменьше дяди Большого Бурого, но с таким красивым белым воротником вокруг шеи, что Мишутка залюбовался.
- А куда мы сейчас пойдем? К вам домой? – спросил малыш.
- Весь мир – дом, - ответил Гималайский дедушка, стоя на задних лапах и показывая на изломы большого горного хребта, - Посмотри!
  Мишутка посмотрел; посмотрел вдаль, где снежные пики гор кутались в разноцветные вечерние облака, посмотрел вниз на зеленый массив леса, скрывающий в глубинах своих бездонные озера. Неожиданно он ощутил себя очень маленьким. Ему сразу же захотелось поскорее вырасти, чтобы почувствовать себя уютнее в этом большом величественном и красивом мире.

За время, которое Мишутка провел с дедушкой Гималайским, тот показал ему, как собирать мед, рассказал о полезных свойствах трав, научил слушать песни, которые на закатном солнце поют верхушки горных елей. Мишутка начал распознавать гул нарождающихся лавин и плеск горных ручейков; стал понимать переливы птичьего многоголосья, и ворчливое недовольство белого филина, предупреждавшего мелких лесных жителей о начале ночной охоты.
Когда настало время отъезда, Мишутка попрощался с дедушкой Гималайским и той же дорогой вернулся на Север к маме.
Но в Северном Сиянии теперь ему виделись то изломы горных вершин, то разноцветные танцующие бабочки. А ночами Мишутка продолжал разговаривать со звездами.
Он рассказывал им обо всем, что ему довелось увидеть в своем путешествии. Только северные звезды были понятливее южных, они просто улыбались, слушая его рассказы.
- Я еще поеду путешествовать, - говорил им Мишутка.
- Да, да... - отвечали звезды.