Из дневника молодого Пушкина. Часть восьмая

«МАМАЕВО ПОБОИЩЕ»

Весь день Боцман летал по дому, обзывался и хулиганил. На моем письменном столе он обгадил тетрадки с книжками, на кухне разбил пару чашек, напугал бабушку, сев ей неожиданно на голову, и, прокричав в ухо:
– ДАЙ ЗАКУРИТЬ, СТАРАЯ!
Бабушка выронила вязание, и схватилась за сердце. Но все, к счастью, обошлось. Потом он нашего кота Барсика до истерики довел. Он летал над ним кругами, сначала лаял по собачьи, потом начал орать человеческим голосом:
– ПШЛА ВОН, СКОТИНА!
А бедный Барсик прижимал уши, и боялся отпор дать наглой птице – думал, видно, что раз разговаривает по человечьи, значит право имеет. В конце-концов он выскочил в форточку, и был таков.
Тут даже я за голову схватился, мечтая о том, чтобы этот террорист улетел восвояси. Но «террорист» сел на шкаф, и запел гнусным голосом:
– ПЯТНАДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК НА СУНДУК МЕРТВЕЦА, И БУТЫЛКА РОМА!
Он повторил эту фразу раз двадцать, пока я не закричал угрожающе:
– Смени пластинку, патефон испорченный!
И Боцман послушался, сменил. Он стал стихи читать. Любовные. Но я не запомнил ни строчки, да и не хотел запоминать. Я просто уши заткнул.
Наконец и дедушка Василий не выдержал, прибежал в гостиную, да как закричит:
– А вот возьму ружье сейчас!
Боцман тут же сорвался с места, и, с криком «УБИЙЦА В ДОМЕ!», вылетел, наконец, во двор.
А там (это уже ближе к вечеру было), скотина домой вернулась.
Боцман тут же сел нашей корове Машке на голову, и заорал:
– КУДА ПРЕШЬ, БЕЗМОЗГЛАЯ!
Но Машка только головой замотала, и продолжала «переть» в стойло.
Тогда Боцман подлетел к Полкану, и, закричав «ФАС! ФАС!», увел его за собой, к Машке.Полкан,раз ему была дана команда, с лаем набросился на Машку. Машка с перепуга осадила назад, и сбила с ног козу Ксюшку. Ксюшка обиделась и попыталась забодать Полкана. Полкан увернулся от Ксюшки, и вцепился зубами в лапу Машки. Машка с перепугу повалила забор и бросилась бежать назад, на пастбище. За ней с лаем помчался Полкан, за Полканом Ксюшка с налитыми кровью глазами. А за ними папа с мамой.
Боцман облетал всю эту компанию кругами, и кричал истошно:
– ГАРДЕМАРИНЫ, ВПЕРЕД!
Дед не побежал бездумно за всеми. Он завел папин «запорожец» и попытался на нем догнать беглецов. Но сразу же за воротами въехал передним колесом в рытвину, бедный «запорожец» резко развернуло, и он «поцеловался» с фонарным столбом.
Дедушка пулей выскочил из машины, схватил из сарая удочки и отправился на рыбалку.
Бабушка Ксения вышла на крылечко, и ехидно закричала вослед:
– Вы, папенька, не сильно там задерживайтесь, а то некоторым автовладельцам поговорить с вами захочется.
– Цыц! – ответил дед и скрылся за поворотом.
А с другой стороны объявилась наша Машка. Она бежала, взбрыкивая лапами, а за ней мчалась уже целая свора собак. Машка вбежала во двор и остановилась, тяжело дыша. Полкан вбежал за ней, и, повернувшись к остальной своре, угрожающе зарычал. Он встал на защиту своей территории. Пришлые собаки немного погавкали, но, уважая права своего собрата, отступили.
А Боцман закружил над Полканом, чтобы вновь натравить его на Машку. Но я сказал «фу!», и Полкан послушно залез в конуру.
– ФАС! ФАС! – не унимался Боцман.
– Я тебе покажу, фас! – возмутился я, и попытался фуражкой поймать попугая.
Он, конечно, увернулся, уселся на крыше дома, и заорал обиженно:
– САТРАП! ДУШЕГУБ!
В это время на улице развернулась новая драма. Наша коза Ксюшка, хоть и маленькая, но нрава сурового, вернувшись к родным стенам, попыталась забодать пришлых собак. Те громко лаяли, уворачивались, но связываться боялись. Тут и Полкан не выдержал – коза ведь своя! И он бросился на ее защиту. Вся свора позорно бежала, ибо Полкан наш был хоть и дворнягой, как и все сельские псы, но ростом с овчарку. Замешкался только соседский Шарик, и чуть не получил от Ксюши рогами в бок. Увернулся в самый последний момент.И Ксюшка вместо Шарика боднула многострадальный запорожец. Рога пробили насквозь дверцу и застряли в ней.
Вот такую картину и увидели папа с мамой, доковылявшие, наконец, до дома.
– Дед…–простонал папа безнадежным голосом.
Они с мамой кое-как освободили козу из плена и вошли во двор.
– Александр, а дедушка где? – тихо-тихо спросил папа.
– На рыбалку ушел.
– Куда, куда?
– На рыбалку, – повторил я, – взял удочки, и ушел.
– А?...–папа повернул голову к «запорожцу»
– Да. – подтвердил я. – Он. А потом рыбу решил половить.
– РЫБА! РЫБА! – закричал Боцман. – ЭЙ, НА ПАЛУБЕ! НЕ ЗЕВАЙ! ТЯНИ ТРАЛ! ПОЛКАН! ФАС!
– Гав! – негромко тявкнул Полкан, оглядываясь по сторонам. У него, бедного, совсем крыша поехала.
– И от такой маленькой твари столько вреда! – вздохнул папа. – Александр, это ведь ты ее притащил, тебе и избавлять наш дом от этой бестии.
– АЛЕКСАНДР ХОРОШИЙ! – изрек Боцман.
Тут и мои сестренки вернулись из гостей.Они удивленно глазели на царивший во дворе разгром, ничего не понимая.Потом вопросительно посмотрели на папу, но он махнул рукой, и ушел в дом.Посмотрели на маму. Мама вздохнула и отправилась вслед за папой. Посмотрели на меня, но я приложил палец к губам, и сделал страшное лицо.
– БОЦМАН! БОЦМАН! – послышалось сверху.
– Понятно! – хором сказали сестренки.
Когда мы сели ужинать, зловредный попугай влетел вдруг в клетку, и сел на жердочку.
Папа бросился к клетке и запер ее.
– ЕДА! ЕДА! – закричал Боцман.
Папа насыпал ему корма, потом сходил в кладовку, вернулся с куском стальной проволоки, намертво замотал ей дверцу, и сказал, тяжело дыша:
– И что б никогда, никуда!
– САТРАПЫ! – ответил Боцман, отрываясь от еды.
– А дед-то так и не пришел. – сказала мама.
– Может случилось что? – сказала бабушка Ксения.
– Ничего с ним не случилось, – возразил папа, – просто он первый раз в жизни виноватым себя почувствовал.
– Молчать! – неожиданно возмутилась бабушка Ксения и стукнула кулаком по столу.
Это было так неожиданно, и так на нее не похоже, что все аж подпрыгнули на своих стульях.
– Ты, что, мама? – изумленно спросила другая,наша мама.
– А ничего! – ответила бабушка. – Папеньки вторая сотня прет, он расстроился, переживает. Мало ли что в таком возрасте может случиться!
И бабушка Ксения заплакала.
Любашка подошла к ней, и поцеловала в щечку.
– Не плачь, – сказала она рассудительно, по взрослому, – все хорошо будет.
И в это время в дверь позвонили.
Бабушка первая бросилась открывать, но на пороге появился не дед, а незнакомый мужчина, в полосатом костюме, при галстуке, и сам весь холеный – холеный.
– Здравствуйте, – вежливо сказал он, проходя в гостиную, – приятного аппетита.
– Спасибо, – ответила мама, – садитесь с нами ужинать.
– Спасибо, я не голоден. Я, собственно, по поводу вашего нового жильца, – и незнакомец показал на клетку с Боцманом , – я директор института по изучению мозга животных. Собственно говоря, Боцман наш попугай. Вы разрешите забрать его?
– Да, после выплаты компенсации за тот разгром, что он здесь учинил. – сказал папа.
– Вот, по слухам об этом разгроме, мы и нашли боцмана. Он уже не первый раз ускользает, и всегда что-нибудь эдакое устраивает. А экспонат ценный, единственный в своем роде. Попугайчик несомненно обладает интеллектом.
– Интеллектом разрушителя. – проворчал папа.
– К сожалению. Но, тем не менее, для науки это выдающийся экземпляр. И, хотя разрушения у вас только на первый взгляд большие, я, чтобы не доводить дело до суда, уполномочен прямо сейчас предложить вам триста тысяч рублей. Это и за разгром, и благодарность за спасение нашей зловредной птицы. Согласны?
– Согласны! – хором ответили папа с мамой и, даже бабушка.
Через два часа, когда и директор института с Боцманом укатили, и со стола все было убрано, и вымыто, дед Василий так и не появился.
Папа с мамой отправились его искать, бабушка Ксения плакала в своей комнате, а я вышел во двор, тоже беспокоясь за деда. И, через несколько минут, увидел такую картину: из-за угла дома сама собой появилась лестница. Она бесшумно поплыла над землей, потом повернулась на девяносто градусов, и я рассмотрел деда, который держал эту лестницу посередине.
– Дедушка, ты нашелся! – обрадовался я.
– Тише! – зашипел дед. – Спят все уже?
– Не. Папа с мамой тебя ищут, а бабушка Ксения плачет.
– Эко я дел натворил. – прошептал дед. – Ты вот что, поди к бабушке и успокой ее, только по секрету.
И дед приставил лестницу к окну второго этажа, за которым его кабинет находился(так он свою комнату называл).
Потом он стал забираться вверх по ступенькам.
– Ты что делаешь? – с испугом спросил я.
– Иди, иди уж. – ответил дед.
– Не пойду! вдруг упадешь!
– Типун тебе на язык! –проворчал дед, быстро добрался до второго этажа, и влез в окно.
– Отойди к крыльцу! – скомандовал он мне.
– Да я и так на крыльце.
Тогда дедушка отбросил лестницу, и она упала рядом с возвращающимися родителями.
– А! Что? – испуганно воскликнула мама.
– Да все понятно, – сказал папа, – дед на старости лет верхолазом заделался. Слава Богу, хоть нас не пришиб. Но теперь-то можно и спать идти.
Я первым шмыгнул в дверь, и пошел успокаивать бабушку Ксению.