В канун Дня Петрова. 8-ая часть

- Я считаю, что-нибудь придумаем. Главное для нас – это найти их, а остальное дело техники, будь уверен…
- И всё же, что именно? – не унимался я, озадаченный этим моментом.
- Придумаем какое-нибудь вымышленное мероприятие. Для каждого случая своё в отдельности.
- То есть для кого-то предложим сниматься в кино во дворе у Алефтины Георгиевны, а кому-то пройти у неё же курс лечения? – довольно бурно рассмеялся я.
- Ну, а почему бы и нет? Ты – сценарист, я - режиссёр, а бабка Алефтина – костюмер! – тут же громким хохотом поддержал мою идею Женька.
 «Интересно, только, что за жанр будет у этого фильма? Комедия или трагедия? Счастливый или страшный финал? Да, и вообще, приступим ли мы к его съёмкам? Где актёры-то самое главное?!» - с улыбающейся миной тем не менее серьёзно задался я вопросами.
 От «актёров» зависело теперь всё моё будущее, но отчего-то их не было нигде видно и спектакль, который должен был поставлен волею судьбы, оказывался под угрозой срыва. Это обстоятельство крайне настораживало меня, но всё же сквозь пелену беспокойства проглядывали некие моменты связанные со счастливым исходом моей истории. Мальчик с фиолетовым лицом придал мне больше уверенности, чем её было у меня до его обнаружения. Должны! Всё-таки должны были быть где-то «найдёныши» старше пятнадцати лет в нашем городе, - эти «странные» люди земного и грешного мира.
 «Они, должно быть, просто герои в сравнении с простыми обывателями, живущими в своих «равнодушных мирках» и только иногда следующих по жизни шагами совести, которая, как страж, стоит на пути полного отчуждения их от Бога, - произносил мой внутренний голос, рассуждая о «фиолетовых». - Сдаётся мне, что эти «найдёныши», очень притягательные в своих добрых намерениях люди: они могут в любой момент бескорыстно прийти попавшему в беду человеку на помощь, а другого же оделить нужным и полезным для решения проблемы советом; они, безусловно, успешные и увлечённые в своих делах и занятиях; они – справедливые и правдивые; они уважительны к цивилизационным благам и лояльно относящиеся к жизнеутверждающим человеческим ценностям; они – не сгибаются под ленью и не несут в себе чересчур возвышенное по отношению к другим эго; они – терпимы и толерантны к различным народным культурам и этносам; они – целеустремлённые и заряженные на позитив; они не страдают косностью и ограниченностью, а, также, не внемлют дурным стереотипам; они не апатичны и не тешут чрезмерно свою гордыню; они не грубы, не агрессивны и не жестоки; они не проявляют безволия и двуличности; они не лицемерны и не мнительны; они не малодушны и, тем самым, не идут на успокоительное для души соглашательство и предательство. Разве люди, чтящие эти принципы в системе, не праведны пред Богом и не святы пред родом человеческим? Да, они – самые настоящие герои, преисполненные неравнодушием в своих сердцах!»
 Изрядно подуставшие, я и Женька, продолжали хождение в поисках главных героев моей истории. Людская чехарда, то и дело, мелькала в моих глазах разнообразием, но всё же оно никак не включало в себя заветный, так требующийся мне, оттенок.
- Мальчики, а вы, случайно, не потеряли кого-то здесь? Может помочь чем-нибудь смогу? – обращаясь к нам вдруг проговорила проворная зеленолицая женщина в светлом халате, находящаяся за рыбным прилавком.
- Нет, спасибо, - ответил я ей.
- А то я смотрю, мальчишки симпатичные, ходят туда-сюда, да около, помногу раз. Дай, думаю, им свою дочку сосватаю, - весело с задоринкой произнесла продавщица с приятным голосом.
 Я с Женькой рассмеялись, оценив, тем самым, весёлый нрав женщины.
- И кто же она у вас? Сколько лет будет? – решил войти в разговор Бутиков.
- Машенькой, зовут. Она у меня умничка, хозяйственная, добрая, заботливая. Готовит просто великолепно – пальчики оближите!
- Так вы нас двоих что ли хотите к женитьбе на ней приобщить? – одуревши хохотал Женька, явно увлёкшись темой.
- А чем больше мужей у неё будет – тем лучше! Вы же мужчины - народ коварный и свободолюбивый! А что, будете меняться: сперва месяц один будет жить с ней, а другой – отдыхать от скуки, а потом поменяетесь наоборот местами.
 Женька просто ржал, как полоумный:
- Нет, уж спасибо! Мы же друг друга поубиваем от ревности. Знаете какой он ревнивый? О, просто зверь! – пальцем показал на меня Бутиков и я до сей поры более менее сохранявший серьёзность по сравнению с заливистым хохотом Евгения, будто заражённый от него смехотворной инфекцией разразился бурным смехом.
 Женщина тоже оказалась не промах и загоготала так, что высматривающая что-то из рыбного на прилавке бабулька, обернувшись в мою сторону, басовито захохотала, поддёргивая при этом своей очень большой грудью. Окружающие люди, приостанавливаясь около нас, глазели на наше граничащее с истерией состояние и, наверное, недоумевали про себя. Смех же уже нельзя было остановить! Он словно лавиной спускался с горы и нарастал, как снежный ком, в масштабе.
 «Ой, не к добру я так смеюсь! Не к добру…» - сквозь хохот то и дело проскакивали во мне мысли.

8 июля, пятница,12:37

 Как же хорош был этот харчо! В небольшом кафе, что находилось напротив рынка, сидели сейчас мы с Женькой и уплетали горячий и ароматный суп с кусочками баранины внутри и к тому же нещадно приперчённый. Уставшие и проголодавшиеся мы ловко орудовали ложками и буквально с волчьей страстью откусывали кусок за куском от лаваша, предусмотрительно прикупленного нами в хлебобулочном магазине. Эта необходимая передышка не только давала нам так нужные энергетические калории, потерянные нами в движении, но и позволяла расслабиться организму, а, в особенности, затёкшим от хождения ногам.
 Кроме нас в кафе присутствовала активно возливающая водку мужская компания из четырёх человек. За жаркой беседой, состоявшей из полуматерных выражений и анекдотических случаев из жизни, они вспотевшие и разгорячённые один за одним тянули в себя стаканы и закусывали их содержимое тонконарезанной колбасой и котлетами. Мой острый взор всё это время старался не сходить с их лиц, тем более что в моих глазах это действо выглядело настоящим светопреставлением. Мужчины с жёлтыми и зелёнными ликами, после каждого опрокинутого ими стакана, проблёскивали в оранжевые и жёлтые цвета соответственно, став для меня таким образом подтверждением того, что лишняя принятая порция водки для организма – есть неприятное для Бога деяние. Во всяком случае, мной было замечено, что до третьего поднятого каждым из них тостом, лица их оставались в прежних оттенках, - видимо всё хорошо в меру.
- Как они могут в такую жарищу-то выпивать? Не представляю! – проговорил вслух мерно жующий Бутиков.
- Знаешь, а я думаю, что если люди находят в этом занятии свой образ жизни, то это глубоко несчастные существа.
- Батенька! Да у нас вся Россия – пьющая! Как говорят в народе: чем день независимости республики Зимбабве не повод выпить?!
- Наливай! – произнёс я и рассмеялся. – А на самом деле ведь это так, Жека! Мне сейчас взгрустнулось, что-то не на шутку.
- С чего же?
- Да я вот подумал о том, что ты сказал о пьющей России и осознал одно: «фиолетовые» в нашем обществе, всё что тигры в Красной Книге.
- Ты думаешь, что алкоголь как-то на это влияет?
- Жека, я не думаю – я это вижу!
 Между нами возникла молчаливая пауза, за которой Евгений находил, что сказать мне в утешение. Погрузившись в тарелку, он озадаченный, выловил в ней кусочек мяса и наполнив до краёв ложку суповой жижицей твёрдой рукой понёс её ко рту.
- Витёк, и всё же есть у нас такие люди, которые истину в вине не ищут…
- Спортсмены или больные язвой? – усмехнулся я, проглатывая кусочек лаваша.
- Зачем ты так? Да, совсем непьющих мало, но они есть, Вить!
- Понимаешь, друг, «найдёныши» - это не только непьющие люди. Это далеко не всё условие! Они «фиолетовые» оттого, что носят в себе философскую систему, которая в наших с тобой извращённых мозгах просто никак не укладывается. Мы, всего лишь, сводим свою жизнь к инстинктам, в большей степени, а они же – включают в себе что-то иное, я бы сказал, гармонично сплетённое душевное и материальное одновременно. Представляешь насколько сложно найти таких? И я чем больше хожу сейчас среди людей, тем больше в этом и убеждаюсь…
 Мужики, тем временем, плавно перешли на третью бутылку водки с незамысловатым названием «Дорожная», а разговоры их приобрели крикливый и откровенно пошлый характер. В пьяном угаре на стол обрушивались кулаки, из ртов обильно летели слюни, а пластиковые стаканы уже поднимались без какого-либо тоста или пожелания. Смотреть на это зрелище мне было откровенно отвратительно и противно. И если ранее, такая картина меня нисколько бы не покоробила, поскольку я и сам активно иногда участвовал в такого рода посиделках с друзьями и студенческими знакомыми, то сейчас что-то во мне кардинально перевернулось. Стержень самосознания с презрением отталкивался от этих возлияний и негодовал во мне всеми фибрами души.
 «Не должно так!» - вспомнил я слова Спасителя из сегодняшнего сна и запив компотом последний кусок свежевыпеченного лаваша и устремив взгляд на жующего Евгения, сказал ему:
- Поехали на озеро, Жека. Мне кажется, что там больше шансов будет, да и нам с тобой охладиться не помешает.
- С тобой дружище - хоть в огонь, хоть в воду! Пять сек, компот только допью.
 Бутиков спешно опрокинул в себя компот и утеревшись салфеткой тут же встал из-за стола. Я последовал за ним к выходу из кафе, провожая взглядом питейскую дурнопахнущую перегаром братию. В их заплетающихся от пьяных языков словах уже отчётливо слышался вопрос: «Ты меня уважаешь?» Насущный вопрос! Видимо что-то внутреннее в этих людях, сродни совестливому, просилось наружу этими тремя словами, так часто повторяемых в подвыпивших компаниях. Лично я не испытывал к действиям этих мужчин ни малейшего почтения. Уважать тех, кто сейчас в дневное время нажрался в зюзю? Нет, что-то определённое формировалось в моих взглядах! Крепкая философия цепко внедрялось в моё Я и заставляла по-другому оценивать всё происходящее вокруг. В совсем ином свете выглядели для меня теперь людские поступки и чётким индикатором их, были человеческие меняющиеся в цвете лица.
 «Господи, почему ты не оделил всех нас тем зрением, которым я обладаю сейчас? - задавал себе я вопрос, выходя за пределы накормившего меня заведения. - Или же всё так и должно быть для несовершенных созданий? Наверное, только в испытаниях и в нашей закалке ими души, ты ищешь для себя угодных союзников, чтобы делать этот мир с их помощью ещё более насыщенным и ярким. Слепой не видит света, но всё же знает о том, что он есть и может представить его в том или ином виде. Совесть – это не то ли представление о Божественной Истине, которая живёт в каждом из нас, в сути своей слепым по отношению к ней? Видимо это так!»
 Перекрестившись на изумление Женьке, я оглянулся по сторонам. В жаркой и душной атмосфере зачаровано витали сферы Рук Божьих, по пыльному и раскаленному асфальту ступали куда-то десятки спешащих пар ног, а, вдали, сквозь листву разновидных деревьев и кустарников, просматривались мелькающие с рёвом и со свистом автомобили, куда нам и необходимо было сейчас направиться, чтобы оказаться на остановке.
 Озеро находилось на окраине города в северной его части. В зимнее время года на нём удили рыбу многочисленные рыбаки, любители подлёдного лова, ну а летом, оно становилось спасительным прибежищем для горожан, которые в полуденный зной активно погружали свои тела в спасительную прохладу водной среды. Облагороженный песчаный пляж в хорошую солнечную погоду, как правило, был полностью заполнен до отказа загорающими так, что на нём яблоку негде было упасть, а уж найти себе местечко отдыхающему было и того сложнее. Однако это обстоятельство нисколько не отталкивало желающих поплескаться и они всё же умудрялись втиснуться в то чересчур насыщенное людьми пространство и лёжа на нём насладиться лучами солнца. Сам я частенько пропадал на озере в летнее время будучи ребёнком, но с годами мои посещения его были всё более редкими и теперь лишь иногда, собравшись в компании, мы совместно выбирались на него и получали радующий глаз загар и хорошее настроение.
- Жень, я вот что думаю. Завтра надо бы Антошку будет также привлечь к ответственности, его рыдван всё равно без дела стоит, да и мы с тобой, дружище, к вечеру на ногах от такого марафона стоять не будем, - сказал я Бутикову, оказавшись в маршрутке.
- Точно! А ты с ним уже в нормальных отношениях? Вы же поссорились.
- Да это не ссора, а так мелочи. Тем более, что частенько мы с ним грызёмся, но быстро от обид отходим…
 За окном тем временем блеснула синяя и волнистая, местами серебристая от лучей солнца, поверхность озера. По раскинувшемуся вдоль берега пляжу в большом количестве, будто муравьями, вдалеке мелькали фигурки загорающих и купающихся людей. Силуэты катамаранов и лодок различных видов и типов скользили туда-сюда по водному пространству, делая его более живым и не скучным. Чувствовалось, что мы прибывали как раз вовремя, - в самый разгар дневной активности отдыхающих.
 Вскоре, я и Женька, вышли на остановке, которая приблизительно в пятистах метрах находилась от озера, и скорым шагом направились в его сторону, спускаясь с возвышенности холма. Навстречу нам то и дело шли счастливые и бодрые люди, сверкающие своими зубастыми улыбками и влачащие с собой пакетики с водой и купальными принадлежностями. Среди них, в основном на глаза, попадались шумные детские ватаги, извергающие в окрестность огромное количество смеха и жизненной энергии. Эта гоняющаяся друг за дружкой, обливающаяся с ног до головы и оттого визжащая масса, не могла не заразить всех на это действо смотрящих положительными эмоциями, так как в ней безудержно фонтанировала гигантская живительная и искрящаяся сила детства. Вот здесь-то моим глазам и предстало то, о чём я только мог догадываться ранее: маленькие фиолетовые «найдёныши» водились здесь в изобилии. Их, конечно, было меньше среди синих, голубых, зелёных юных лиц, но всё же, то там, то тут мелькали они своими ликами и тем самым поднимали мне настроение.
- Просто Клондайк с «найдёнышами»! – проговорил я вслух и улыбнулся встречному, идущему на нас потоку отдохнувших людей.
- Дети? – уточнил Женька.
- Да! Каждый тридцатый, наверное, из них где-то…
- Ну вот, видишь, не всё так плохо! Взрослые тоже где-нибудь околачиваются…
- Может быть...
 Как же хотелось мне в это верить! Измождённое от ожидания сердце рвалось наружу в неимоверном стремлении обнаружить моих спасителей, которые всё никак не норовили попасться мне на глаза. Будто где-то затаившись, они прятались от моего взора и в тени неведения нарочно скрывали свои лики. «Походи, помучайся! - чудились они мне в многоголосой речи. - Может тогда и поймёшь, что нас, настоящих героев в мире, не так уж и много. Может тогда и дойдёт до тебя, грешного, где живёт Божья Истина. Может тогда ты и начнёшь чтить наконец-то Бога и прочувствуешь хотя бы малую толику его действа. Знай, что нас, его союзников, не так просто найти. Походи, помучайся! Из неверия в веру путь нескорый и трудный! Смотри же в оба глаза – мы рядом! Ау, где ты? Витя, ау!»
 Что ж, я шёл и пронзительно оглядывал ярко-пёстрое пространство, неслучайно дарованное нам Богом в красках: зелёная трава, синяя рябь озера, голубое небо, до боли жгучее глаз жёлтое солнце, оранжевые жилеты спасателей и оградительные для детского пляжа буйки, красные торговые палатки, серый от пыли тротуар, чёрный корпус моего мобильного телефона, белые зрачки идущих навстречу мне людей. Тут ещё, Руки Божьи, лица в цвете, купальники отдыхающих – голова кружилась от обилия этих красок!
 Тем временем, я и Женька, уже внедрялись на пляжную территорию, прокладывая себе путь среди многолюдья, двигаясь словно по следу большого змееподобного существа и, как оно, петляли мы изгибами в своём маршруте, обходя стороной отдыхающих.
- Ты купаться-то будешь? – спросил у меня Женька, заглядываясь на фигуристую брюнеточку в возбуждающем открытом купальнике.
- Нет, что ты, Жень! Во-первых, сам понимаешь, мне во все глаза надо людей просмотреть на пляже, а, во-вторых, мой фингал под гримом, а его сейчас лишаться не хочется. Ты на меня пока не обращай внимания – иди и купайся, - ответил я ему, скользя взглядом по пляжным лицам.
 Да! Дети с «фиолетом» присутствовали в большом количестве на этом празднике жизни. Они то там, то здесь вставали в моих глазах и это обстоятельство немного отвлекало меня от нахождения взрослых «найдёнышей». Вдруг среди фиолетоволиких я обнаружил достаточно упитанного то ли мальчика, то ли подростка, которому точно нельзя было дать определённый возраст: маячила перспектива акселерации. Однако, с волнением в груди и участившимся пульсом, я решил выяснить его истинный возраст.
 Одёрнув за руку Бутикова и сказав ему:
- Подожди меня, сейчас подойду, - я направился к мальчику, который стоял среди лежащих на белом песке людей и почёсывал свой мясистый локоток, пристально рассматривая что-то в озере.
 Полный в решимости, но с замирающим сердцем шёл я к нему, пробираясь сквозь людское нагромождение. Надежда на то, что это будет первый из нужных «найдёнышей», довольно крепко сидела во мне и сейчас участвовала в каждом моём жизненном процессе: будь то думы или же телесные движения. Тем не менее вероятность того, что этот крупный полумальчик-полуподросток окажется далеко не объектом моих усилий и поисков была достаточно великой. Однако развеять мои сомнения можно было только путём вопроса.
- Парень, извини пожалуйста, сколько тебе лет? – произнёс я, достигнув фиолетоносителя вплотную.
 Опешив от неожиданно заданного мной ему вопроса, полумальчик пришёл в явное замешательство и при этом, смотря на меня прямо в упор, глуповато улыбнулся.
- Тринадцать, а что? – ответив мне переспросил детский ребячий голос, далеко не соответствующий моему раннему по внешности о нём представлению.
- Да ты просто богатырь для своих тринадцати, наверное каши много ешь! - сказал я ему, подмигнув левым глазом и состроив подобие улыбки на своём лице, с разочарованием развернулся и пошёл в обратную сторону к Женьке, который с большим интересом стоял и наблюдал за моей недолгой прогулкой.
 «Акселерация, блин!» - негодующе произнёс я в себе, лишний раз убедившись в том, что испытание, которое мне затеял Цыган, будет чрезвычайно нелёгким.
- Ошибочка вышла, браток. Мальчику только тринадцать! – сообщил я Бутикову, вновь оказавшись с ним рядом.
- Этому бугаю, который с испугом сейчас смотрит на нас, тринадцать? – не веря мне на слово решил уточнить Женька.
- Да, представь себе. Большой мальчик, правда? Ладно, пойдём отсюда далее, погуляем.
- Ничего себе! А что ты ему такого сказал, что он с ошалелыми глазами на нас так сейчас смотрит?
- Да ничего особенного! Просто о том, сколько ему лет спросил…
 Мой бегающий взгляд снова пошёл «стрелять» по лицам отдыхающих, выполняя этим самым весьма трудоёмкую в процессе работу. Сосредоточенный и в то же время взбудораженный он не пропускал ни одного фиолетового оттенка, иногда цепляясь с пристрастием даже за такие предметы, которые содержали его, как плавки, купальники, полотенца, пакеты, кружки и многое прочее, что могло меня привлечь цветом в спасительном поиске. Во мне поселилась настоящая фобия, состоящая из боязни пропустить хотя бы одного из необходимых для моего излечения «найдёныша».
 Что ж, а солнышко пекло, солнышко светило! В водную стихию то и дело погружались люди, такие разные и непохожие друг на друга. Среди них преобладали всё же молодёжь и дети, но встречались также и зрелые женщины и мужчины не отстающие по количеству в заплывах. Разбегаясь с плеском и брызгами окунались в озеро прыгающие с вышки парни с громкими криками и под сопровождающим смехом их товарищей и друзей. Выныривая они, все как один, зажмуривали глаза и резкими покачиваниями головы освобождались от излишней влаги, и вновь стремились на берег чтобы опять попасть на вышку. Девчата, за редким исключением, не стремились на неё и только улыбаясь и хихикая смотрели на это зрелище, находя в нём уйму занимательного и весёлого. Ребята же и в самом деле чудили в прыжках так, что не поднять себе настроение наблюдая за их полётами и погружениями было просто нереально. Некоторые из них умудрялись кувыркаться и переворачиваться в воздухе перед вхождением в воду так, что даже профессионалам было бы интересно на это смотреть, а другие же, наоборот, в своих неуклюжих попытках повторить их успех только нелепо и смешно выглядели и, погружаясь в озеро на задние человеческие места и спину, поднимали огромное количество брызг и вместе с ними потешали наблюдающую за этим публику.
- Пойду, ополоснусь, Вить, - сообщил мне улыбающийся Бутиков, с завистью поглядывая на ребят с вышки.
- Не возражаю, давай мне свои вещи. Встретимся здесь через полчаса.
 Приняв от него одежду, обувь и мобильный телефон с очками я сложил их в пакет и сам сбросил с себя футболку, подставив активным лучам солнца свои плечи, грудь и спину. Женька, оставшись с цепочкой на шее и тёмно-синих трусах, пошёл в направлении вышки и через некоторое время блеснув на ней своей спортивной фигурой, незамысловато, но грациозно устремился в прыжке вниз головой и вытянутыми руками в воду. Не сразу вынырнув, он показался только через несколько секунд вдали от места погружения и затем энергичным кролем поплыл далее прочь от берега. Я же, глубоко вздохнув глядя на него, побрёл вдоль пляжа, выполняя возложенную на меня мистическую миссию.

8 июля, пятница,20:14

 Как бы там ни было, но время бежит неумолимо быстро. К концу подходил первый день моих поисков. Он завершался совершенно бесславно в своей безрезультатности и тем самым оставлял в душе моей глубокий след обречённости. Брошенный в роковую заварушку, словно пригоршня пшеничных зёрен под перемалывающие жернова мельницы, я знал, что кто-то, Цыган ли или чью волю исполнял он, ожидал от меня конечного результата, а именно – моего личного спасения через Фиолетовые Ворота. Но то ли жернова были излишни заезженными и истёртыми, то ли зерно было испорченно во влажном амбаре так, что даже и грамма муки на выходе, чтобы испечь лепёшку никак не получалось. Ожидание же «мельником» зернового помола, было до такой степени огромным, что он изо всех сил крутил, пыхтя и взмокнув, ведущий к жерновам ременной привод, грозящий вот-вот из-за перегрузки лопнуть и полностью свернуть работу мельницы.
 «Выходи же! Ну, давай же, выходи!!!» - кричал он в ярости без толку вращающемуся каменному кругу, но тот только отвечал ему трущимся скрипом и ничего более не желал исполнять.
 Время же безропотно шло и в его быстром течении тонули минуты терпения и «мельника», и «жерновов», и той самой пригоршни зёрен, в которой олицетворял я самого себя в этой истории с фиолетовым оттенком.
 «Что я не так делаю? Где мне найти хотя бы одного «найдёныша»? Или в том мире, где я живу, кроме Алефтины Георгиевны, их и нет вовсе?» - градом сыпались на меня вопросы, после моего многочасового изнурительного хождения по городу.
 Завершив продолжительное безрезультатное блуждание по пляжу, я и Женька, решили покинуть его и направились в самый крупный и известный городской театр. Однако на сегодняшний день в его репертуаре никаких спектаклей не значилось и мы побродив вокруг него да около, вскоре оставили культурное заведение, записав предварительно время сеанса на завтра. Потом Бутиков потащил меня в большущий торговый центр и мой взгляд тщательно исследовал его павильоны и обойдя их почти полностью, мы спустились вниз и встав на входе, я принялся оценивать входящих по лицам, воображая себя фейс-контролёром. Но и это занятие, не принесло мне никаких плодов. Затем начался вечерний час-пик и мы к его началу будто постовые стояли и караулили «найдёнышей» на остановке, но теперь уже не на центральной у мэрии, а на городской окраине, дабы избежать повторных утренних человеческих встреч и тем самым увеличить вероятность нахождения фиолетоволиких. Но, к сожалению, таковые, если не брать, конечно, в счёт детей, обнаружено моим слезящимся от болезненного напряжения взглядом не было. Еле волоча по земле затёкшие ноги и ссутулившись от просивших долгожданного мышечного послабления позвонковых отделов спины, я договорился с Женькой насчёт завтрашнего дня, а также позвонил Антону, который в разговоре со мной любезно и без обид согласился поработать с нами за рулём своего автомобиля. Далее, я и Бутиков, попрощались и пожав друг другу руки пошли каждый в своём направлении: он к любимой девушке Нине, ну, а мой взор, не желая мириться с сегодняшней безрезультатностью в поиске, принялся сновать по районам и кварталам, волоча за собой покачивающие от жуткой усталости ноги. Они-то и привели меня к одной из скамеечек детского сада, где я присел и перевёл дух, собираясь с мыслями.
 «Полностью бессмысленный день! Столько усилий затратить – и всё без толку! Ума не приложу, почему всё так уныло с «найдёнышами»? Ведь сколько лиц через свои глаза пронёс сегодня, а всё равно на выходе – полный ноль! В чём причина неудачи? День невезучий или не там ходил-выходил? Просто, как ножом по сердцу! Ноги гудят, вот они-то знают о чём я раздумываю… О, Боже, спаси и помоги! А скоро ведь начнётся вечерняя катавасия и от боли взвою. Прям, хоть плачь! Ой, а ещё завтра - суббота, и только зачем я сказал Ольге о шашлыках? Какие мне сейчас шашлыки ещё под адской тяжестью? Ищи, давай, сказывали! Ну, блин, нажил себе приключения летними каникулами!»
 Мерно трижды перекрестившись, я принял решение до ожидаемого ко мне прихода болевых синдромов, позвонить Ольге и пообщавшись с ней, перенести мероприятие на более позднее время, дай бог ещё для меня, как для человека, возможного.
- Аллё! Привет! – как можно бодрее произнёс я в телефон, едва заслышав её «Алло», но мой голос всё же предательски выдал моё изнеможение.
- Привет, Витя! Как день прошёл? - непринуждённо выпалила Ольга.
- В трудных поисках, Оля…
- О, как интересно! И кого же ты ищешь?
- Да так, семерых смелых, чтобы они помогли мне с одним делом…
- С каким же? – озорно хихикнула в динамике телефона девушка.
- А с таким, чтобы они вскарабкавшись друг на дружку, помогли мне вознестись к твоему балкону, на который взобравшись, я постучусь тебе в окошко. Ты услышишь стук и выйдешь ко мне на встречу и тогда я спою тебе красивейшую серенаду, под ритм моего неутомимого горячего сердца, а также при этом осыплю тебя с головы до ног разноцветными и пахучими лепестками роз.
- Вау! Да ты романтик, Витя!
- Спасибо, конечно, но я только учусь…
- Знаешь, но я боюсь тебя огорчить…
- Говори, Оленька, всё пойму.
- Ну, как бы тебе сказать, Вить… - замялась в голосе Ольга. - Понимаешь, я – девушка современная, а не мадам из какого-нибудь восемнадцатого века… вот… ты, наверное, согласен с тем, что с милой рай и в шалаше возможен?
 Немножко опешив от постановки мне такого вопроса, я через мгновение кратко и недоумённо проговорил:
- Вполне, а что?
- Ой, я тебя умоляю! Редко и в сказках так всё происходит! – самоуверенно одёрнула меня соседка. – А во всех остальных случаях у двух влюблённых, которые ранее считали, что жизнь в шалаше не помеха, со временем остро встаёт вопрос быта и материального достатка и начинаются всякие скандалы, ссоры, обиды, непонимания, а после них и семья распадается. Разве не так всё?
- Бывает, согласен, но не пойму к чему ты клонишь? – недоумевал я по поводу развившейся сейчас темы разговора.
- Вить, понимаешь… Ну, как бы тебе сказать… Мы с тобой разные люди…
 Несмотря на крайний недостаток во мне энергии, я очень бурно рассмеялся:
- Конечно! Ты ведь из женского племени, а я из мужского!
- Дело не в этом!
- А в чём же?
- Я – очень сложный человек, Витя… Прости, но ты меня не потянешь… Извини, что так откровенно…
 «Ах вот оно что! Хитросделанная девочка хочет заполучить всё и сразу в одном флаконе! Это чтобы не пил, не курил, на Бэнтли исключительно ездил, а при всём этом был ещё и высокоинтеллектуальным спортсменом, каждодневно дарящим ей цветы… Я после этого ещё и в сказки верю? Бред! А, проще говоря, тебя же, девушка, мой материальный статус, скорее всего, не устраивает! Я же всего-навсего лишь оборванец в сравнении с нефтяным олигархом! Куда уж мне! Я же не хожу в костюмах от Armani, не ношу перстня с многокаратным бриллиантом, не живу в особняке, где можно поселить целое стадо слонов! Куда уж мне! У меня нет ни яхты, ни собственного вертолёта! Я не владею ни фабриками, ни заводами, не имею домашней прислуги и комнатных зверушек я не держу по стоимости которых, моя мать горбатилась бы на работе несколько лет! Не посещаю рестораны, где заказанная бутылка вина по цене одной капли равняется моей месячной стипендии! До конца моей учёбы мне вряд ли удалось бы нацедить на полстопочки такового! Куда уж мне!» - кричало и задыхалось во мне сейчас задетое за живое мужское самолюбие, отчего я, вскочив с насиженного места, стал ходить по детской площадке от песочницы к качелям, которые даже и пнул сгоряча, но не сильно.
- Спасибо, за откровенность, Оля! Но ты зря меня считаешь обречённым человеком…
- Вить, я так не считаю! Ты что?! – попыталась было оправдаться Ольга.
- Знаешь, - продолжил мой голос, не замечая её ремарки, - а я многими располагаю примерами, когда любящие друг друга люди, начавшие с шалаша, со временем отстроили его в уютный и тёплый дом. Так, например, мои родители в молодости ютились по съёмным квартирам и это, представь себе, нисколечко не мешало их любви. Или вот взять хотя бы моего очень хорошего знакомого, который, приехав в наш город из глухой деревеньки, поступил в университет и познакомившись с очаровательной девушкой, такой же как и он студенткой, пять лет совместно жили в общаге и делили вместе хлеб и воду… Ты думаешь это им как-то помешало жить сообща в любви и согласии? Вовсе нет! Сейчас они живут в своём частном доме, растят двоих деток и при этом очень счастливы! И это не сказки, поверь мне, а реальные истории!
- Я рада за них, но всё же сейчас – это большая редкость, – ухмыльнулась Ольга.
- Да нет, не такая уж это и редкость, а скорее всего дело в том, что сейчас взамен веры в бога, пришёл культ гламура и яппи, поэтому и ничего удивительного в том нет, что символом счастья стало большое количество денег и прочего иного с ними связанного…
- Ой, скучно, как-то стало…
- Извини, что заставил скучать тебя своим романтизмом! Не хочу утомлять, пока!
- Витя, ты – очень хороший, но смотришь на мир глазами в розовом свете. Прошу тебя, не обижайся, я всегда буду рада твоему звонку, как от друга. Извини…
- Спасибо, но глаза мои розового не ищут! Приятно было с тобой познакомиться, пока-пока!
- Пока.
 Сеанс связи был завершён, а я ошалелый стоял около качелей, устремив свой взгляд на веранду, расписанную по сюжетам из приключений Незнайки. Детский сад был совершенно безлюден и только с окрестности прилегающего к нему двора слышался разговорчик подростков, который состоял из сплошного мата и громкого хохота. В голове же моей шумело и клокотало так, будто по ней только что ударили со всей мочи молотом. Какой-то посторонний высокочастотный гул с возрастающей силой звучания раздавался в моих ушах. Начавшийся с препротивнейшего подобия комариного писка, он плавно переходил тоном в яростное трубное гудение. Оно лилось на меня непонятно откуда, точно со всех сторон так, что я очумело заозирался вокруг в поисках источника этого, уже ставшего невероятно невыносимым для меня, звука. Он забирался во все мои органы, а в особенности давил на барабанные перепонки, крайне болезненно реагирующие на его мерзкое проникновение. Рефлекторно я попытался закрыть уши ладонями, но это действие нисколько мне не помогло избавиться от ужасающего сознание шума. Судорожно сморщившись от бессилия его слышать, глаза суматошным взором забегали по кронам деревьев, строениям, сооружениям, небу и плывущим по нему разноцветным сферам, но ничего из этого не походило на источник головокружительного гула. Он будто сидел во мне и вырываясь наружу окутывал меня в вуаль состоящую из колоссального количества децибелов, грозящих вот-вот изорвать мои перепонки в клочья. Острая невыносимая боль заставила мои ноги начать хождение по бурой, посыпанной мелкой каменной крошкой, площадке. Согнутый в спине и с прикрытыми руками ушами, я брёл и вслух стонал так, словно находящийся в прострации шаман-заклинатель вёл беседу с потусторонним миром.
- Ууууууууу… ааааа… ууу… - только и вырывалась из моего рта в окрестность пустынного детского сада, а, тем временем, в моём правом ухе от звенящего грохота стрельнуло болевым импульсом так, что я почувствовал как по щеке и руке до локтя протекла горячая струйка крови.
 Тяжелые красные капли упали в пыльный грунт под моими ногами, а в округу вырвался истошный и душераздирающий вопль беспомощности и отчаяния:
- Ааааааааииииииаааааааааааааааааа!!!
 Казалось, что земля вокруг вздрогнула, а листья деревьев зашелестели в порыве поднявшегося от крика вихря. К металлической решётке огораживающую территорию детского сада тут же подскочило несколько подростков и они, завидев моё пригнувшееся тело, испугано, но с большим интересом стали изучать меня издали.
- Что это с ним?
- Думаю, что наркоман какой-то…
- Да, неее… С виду приличный вроде…
- А что ж он тогда корчится так?
- Смотрите! У него кровь на лице!
- Жесть! Может его кто-то подстрелил?
 Мой развитый до болезненного восприятия слух чётко улавливал идущие от них слова, будто подростки находились рядом со мной в полуметре.
- Что с вами? – спросила у меня одна из девчонок с зелёным лицом и широкими защитного цвета брюками рэперского покроя.
 Голос подростка зазвучал так громко, что вызвал в моих ушных перепонках немалый резонанс, сопроводившийся неимоверной и острой болью. Зажмурившись от бессилия её стерпеть, я рукой показал, что со мной всё в порядке и тут же опровергнул это, в попытке выговорить слова, которые зазвучали очень жалостливо и плаксиво:
- Ребят… со мной всё хорошо… уйдите пожалуйста отсюда… не глазейте на меня…
 Однако же они не спешили отходить от изгороди и продолжали шушукаться между собой, наблюдая за мной, как за какой-то страдающей зверюгой в зоопарке.
- Кровью истекает, а говорит что всё нормально…
- Странно…
- Точно! Зачем тогда так орать было?
- Что-то здесь не то…
 Не желая собирать вокруг себя любопытные людские взоры и слушать их перемолвку, я поспешил покинуть данное место и уйти вглубь детского сада, где была возможность пересидеть произошедший со мной кризис. Я даже не шёл, а бежал в стремительном порыве перепрыгивая через кусты и затеянные для физического развития детей приспособления. Омерзительное трубное звучание неслось вслед за мной, а ручеёк крови не желая останавливаться липкой и горячей струйкой спускаясь с моего уха, уходил далее по щеке и шее и уже затем устремлялся за футболку.
- Ааааааааааиииииииииааааааааааа! – ревел я в одурелом от боли угаре, а ноги несли меня к детской деревянной избушке на одной из площадок.
- Эй, командир! Ты чего это здесь разбегался? – какой-то мужской голос истошно орал мне вдогонку. - Сейчас милицию вызову, слышь!
 Оглянувшись назад я увидел мужчину в гражданском одеянии, по всей видимости являющимся здешним детсадовским сторожем. Он шёл за мной вслед и держал в своих руках наперевес дубинку, очень напоминающую собой бейсбольную биту. Я же, в свою очередь, только ускорил темп и вскоре достигнув изгороди, за избушкой неведомо как перелетел через неё и только расслышал позади чёткое слово:
- Козёл!
 Убегая прочь от постыдного мне места, я мчался уже по дворам, совершенно не обращая внимания на напуганные взгляды прохожих и ждал, безумно ждал, окончания игры адского музыкального инструмента, грозившего полностью лишить меня рассудка.
 Вскоре, забежав в один из дворов, я разглядел в его устройстве, гаражный участок, где моё внимание привлекло укромное местечко между одним из гаражей-ракушек и теплотрассой. Недолго думая, я тут же направился туда и под нависшими надо мной липой и заармированной металлической сеткой трубой присел, прислонившись спиной к гаражной стенке. Зажав рукой рот, чтобы не обнаружить своё местоположение отчаянным криком, я тихо всхлипывая заплакал. А ужасный гул продолжал своё истошное звучание, превращая мой разум в кашеподобное месиво, состоящее из боли, отчаяния и беспомощности.

8 июля, пятница, 23:37

 Осторожно ступая по линолеуму, я как можно тише прикрыл за собой входную дверь. Не желая прибегать к включению лампочки, чтобы невзначай не поднять с постели маму или дядю Колю, я обратился к помощи дисплея своего мобильного телефона и тусклым зеленоватым светом, исходящим от него, осветил коридорное пространство, где в полумраке разглядел тумбочку, а совсем рядом с ней на меня смотрели два большущих белых глаза, от неожиданности увидев которые, вздрогнул.
- Саныч! Ты меня уже достал такими пугающими появлениями! – шёпотом, но довольно строго проговорил я домовому.
- Извини, Витя. А чего ты таишься? – заверещал «кузнечик».
- Надо так… Ты лучше скажи, спят мои?
- Спят, но не так давно. Мамка очень волнуется, Вить. Подозревает, что ты связался с нехорошей компанией…
- Вот, блин! Что она именно говорит-то? – развязывая шнурки на кроссовках, спросил я вполголоса.
- Вить, серьёзно опасается за тебя. Видит, что ты изменился, дома не сидишь, а на улице пропадаешь и приключения всякие себе находишь. В общем беспокоится, как мать переживает. Сказала Михалычу, что завтра серьёзно будет с тобой разговаривать и заставит день дома просидеть.
- Этого ещё не хватало! – всерьёз насторожился я, быстро освобождаясь от окровавленной футболки.
 «Да за что же такое наказание мне! Ещё маму только в мои дела осталось впутать! Ой, что делать?! Что делать?!» - размышлял я подсвечивая себе путь по направлению к мусорному ведру на кухне, куда вскоре полетела напрочь испорченная моя стильная в прошлом футболка.
 Глотнув немного воды, я ушёл в ванную, где моему взору в отражении зеркала предстало измождённое, замученное лицо со следами запекшейся крови на скуле. Глаза были красными и слезящимися, а щёки, обычно окрашенные румянцем, сейчас были бледны и даже выглядели впалыми.
 «Похудел я от нервов и беготни…»
 Быстренько приняв душ и после него побрившись, я торопливо прошёл на кухню и опорожнив пакет с кефиром в большую кружку, принялся запивать им хлеб с хрустящей корочкой и приятно свежей душистой мякотью.
- Саныч, в целом, как настроение у матушки? – спросил я у «бабайки» и хотя его и не было рядом видно, он будто из-под земли вынырнул у меня перед носом.
- За Михалыча рада, а за тебя нет. Среднее настроение, короче… Ты, я заметил, очень занят сейчас. Ворота не нашлись ещё?
- Откуда им взяться, Саныч? Мир полон всякой шелупонью, а ты мне про ворота! – потянул я в себя кефир.
- Причём здесь ворота и шелупонь? – пискляво вопросил у меня дух.
- Да притом, что мне для их нахождения семеро «фиолетовых» нужно отыскать!
- Сколько? Да где же ты их найдёшь? – невероятно удивившись сказанному почти пропел «кузнечик».
- Сказано, что среди людей…
- Э, Витя! Расстраивать не хочу, но столько их в нашем городе не окажется...
- С чего ты взял, Саныч? Понимаешь, я тоже в этом сегодня усомнился.
- А всё потому, что натуру людскую вдоль и поперёк знаю, ведь сам человеком раньше был! А сейчас хоть и дух, но среди вас в семье проживаю и тоже многое вижу… Так что по поводу «фиолетовых» - дело труба! У меня просьба к тебе, Витя. Очень хотелось бы мне сейчас узнать, как там мои родичи существуют… Пусть и времени прошло очень много с тех пор, как я их покинул, но всё же…
- Пока ничего обещать не буду, сам знаешь какая у меня миссия, да и времени очень сейчас мало… Но как что-то проясниться, обязательно забегу и разузнаю… Если, конечно, они меня за сумасшедшего не примут и не попрут пинками от твоего им «привета»… - усмехнулся я, глядя на серое существо с большими белыми глазищами.
 Домовой рассмеялся в голосе так, словно был простуженной маленькой девочкой, а я наконец поглотив литр кефира и треть булки хлеба, направился в комнату, где взяв мобильный телефон в руки произвёл вызов.
- Здоров, Вить. Что-то случилось? – спросил у меня заспанный голос Антона.
- Извини, что разбудил, Антоха. Скажи мне, как у тебя дела с дачей на эти выходные?
- Как обычно, предки поедут туда окучивать картошку.
- Так, уже хуже…
- Что случилось-то?
- Да, тут понимаешь, мамка моя переживает, где я всё время пропадаю… А я не могу ей обо всём рассказать, сам знаешь, в какую историю вляпался. Так вот, хотел я некоторое время у тебя на даче перекантоваться, пока всё не утрясется, понимаешь?
- Погоди до завтра, дружище. Что-нибудь придумаем, обещаю. Да и у меня можно будет временно остановиться, если мои на дачу сорвутся…
- Антох, просьба ещё. Поскольку матушка тебя очень хорошо знает и доверяет, то мне крайне необходимо, чтобы ты у меня с утра завтра лично дома оказался и помог с уговорами мной мамы.
- В чём суть уговоров?
- Отсутствие моё дома в течение нескольких дней.
- Без проблем, не волнуйся.
- Спасибо, дружище! Ещё раз прошу прощения, спокойной ночи!
 Попрощавшись с Антоном, я было хотел выключить свет и после этого прилечь в кровать, но спавший до этого Баська, вдруг встрепенулся, и в полусонной дрёме подскочив ко мне, принялся рьяно облизывать пальцы моих ног, а в промежутке между этим занятием внимательно поднимал свою мордашку вверх и грустными собачьими глазами вопрошал у меня нечто такое, что брало за душу сильно и крепко. Это кто сказал, что собака не умеет говорить? Нет! Она делает это совершенно особенно и общается со своим человеческим хозяином посредством вербального контакта, используя для этого язык телодвижений и проникновенный взгляд, в котором и читается очень и очень многое. Вот и сейчас, я слышал обращённый ко мне голос своего пёсика в его чёрных космических глазах:
 «Хозяин, а хозяин? Что с тобой происходит? Почему ты такой потерянный и подавленный? Может кто-то тебя обидел или беду принёс? Только ты не отчаивайся и не забывай меня, слышишь? Я с тобой хозяин! Я предан тебе, как всегда! Ты не смотри, что я пока мал. Вот подожди, вырасту, порву всех твоих недругов на маленькие кусочки. Ты не переживай так сильно, в зубах моих большая сила и через некоторое время они не дадут твоим врагам спуску! Хозяин, а хозяин?»
 Глаза Баськи выражали огромную преданность и сочувствие ко мне, словно он и в самом деле понимал, что со мной всё не так гладко и хорошо. Его трепетное отношение к моему состоянию, явно ощущалось на кончике щенячьего влажного языка, который норовил облобызать меня всего и всюду и одарить тем самым заботой и лаской, такими необходимыми и нужными мне в череде недобрых, а порой откровенно злых, событий. Крошечному волшебнику удавалось сделать это путём энергичных, направленных на достижение позитивного результата, действий. Вот где сидело подлинное неравнодушие! В маленьком и пушистом комочке с большими ушами его было ровно столько, сколько воды находилось в безмерном океане.
 Я бережно взял Баську на руки и крадясь на цыпочках понёс пёсика на кухню, где накормил и напоил его вволю.

9 июля, суббота, 06:29

 Эх, до чего же у меня ныли от вчерашнего хождения ноги! Ступить и шагу было нельзя без ощущения дискомфорта, связанного со жжением возникшего от избытка выделенной в моих мышцах молочной кислоты, являющейся вечной спутницей усиленных нагрузок. От усталости спалось ночью вроде бы неплохо, но увы, недостаточно для полного восстановления сил в организме, поэтому я встав по первому зову мобильного, достаточно долго раскачивался и собирался морально настраиваясь. Переосмыслив вчерашний день, а также помолившись Господу, на организованную мной в углу иконку, я под пристальными взорами «кузнечика» и Баськи пришёл к мнению о том, что сегодняшний день станет во многом определяющим для меня в моих трудных исканиях. Вторые сутки всё-таки как никак наступали! Мобилизованные и заряженные на положительный результат, мои ноги прихрамывающей походкой повлекли меня по квартирным отсекам, в коих я и совершил утренние повседневные ритуалы: умывание, расчёсывание, чай, завтрак, кормление Баськи, сигарета… С минуты на минуту должен был прибыть Антон на машине, появление которого я с нетерпением ожидал, свесившись с балкона в направление двора, свежего и пустынного в это время. Только гулькающие голуби да чирикающие воробьи нарушали его покой и тишину, а Руки Божьи скользили по небосводу и воздушному пространству в моих глазах, оживляя обыденность. Блаженство!
 Сзади на кухне послышался звук поставленной на стол кружки и полившейся в неё воды. Оглянувшись, я сквозь оконное стекло разглядел, глаза моей синелицей мамы, всматривающиеся в мою сторону. Облачённая в халат и ещё с нерасчёсаными волосами, она, по всей видимости, только-только проснулась, разбуженная моим туда-сюда хождением по квартире, а быть может и озорник Баська был виновен в этом.
- Ты во сколько вчера пришёл? – спросил меня её ещё заспанный голос.
- В полдвенадцатого. Доброе утро, мам! – направился я к ней с балкона.
- Куда сейчас собираешься? – недовольно потребовала она у меня.
- Мам, Антона жду. Мы собираемся к нему на дачу с компанией, шашлычков кушать.
 Дверь ведущая с прихожей на кухню тут же была ею прикрыта.
- Сядь, поговорим! – строго произнесла она, повысив тон, и тут же указала мне на стул у стола.
 Я присел и молча, ничего не говоря, стал ожидать дальнейшего развития разговора.
- Витя, что происходит в конце концов? Почему ты целыми днями где-то стал пропадать? Почему тебя дома не бывает?! Что за беготня?! Посмотри на кого ты стал похож!
- На кого? – переспросил я, предчувствуя сложную развязку затеявшейся игры слов.
- На кого?! На смерть страшную! Если ты думаешь, что я ничего не замечаю, то ты ошибаешься! – с каждым слогом повышала голос мама.
- Мамуль, подожди. Что ты замечаешь?
- А ну-ка покажи вены!
 Услышать это требование от мамы сейчас я никак не ожидал и больше от обиды на её подозрения к моей причастности к наркоманам произнёс:
- Мамочка, напрасно считаешь меня таковым. Шприцом не балуюсь!
 Я протянул в её направлении свои руки, а она с пристрастием склонившись над локтевыми изгибами принялась изучать на них кожную поверхность, иногда проводя по ней ладошкой.
- Тогда объясни мне, почему ты так похудел? Почему у тебя глаза красные, а взгляд настороженный, бегающий, как у жутко перепуганного человека? Почему в истории попадаешь дурные? Почему дома тебя днём не бывает? Витя всё очень и очень странно! Ты думаешь родная мать этого не видит? Объясни честно и откровенно, что происходит?!
- Мам, я прошу тебя не волноваться! Со мной всё в порядке, а то что я похудел, не обращай внимания – это оттого, что дел было много с друзьями. Вчера вот переезжать помогал, позавчера с друзьями время проводил... Мам, ты хочешь чтобы я сиднем дома сидел?
- Витя! Ты прекрасно знаешь о чём я говорю и дурочка строить здесь из себя не надо! Никуда сегодня не поедешь! Никаких шашлыков! Понятно тебе?! – почти сорвалась на крик мама, а надоедливые глаза «бабайки» всё время наблюдали за нашим разговором.
 Вскоре на кухне появился взъерошенный и желтолицый Николай Михайлович, почёсывающий свой затылок на ходу. Ничего не говоря он только прошёл мимо нас на балкон, прикрыв за собой двери.
- Мамуль… - хотел было я продолжить свою успокоительную терапию, но тут же оказался ею перебит.
- Хватит! Совесть нужно иметь! Совсем уже обнаглел! Нет чтобы делом заняться, он где-то днями телепается! Сегодня останешься дома и будешь помогать с ремонтом!
 Тучи начинали плотно сгущаться над моими перспективами по сегодняшнему поиску «найдёнышей». Положение нужно было спасать сиюминутно, иначе я вынужден был покинуть дом с большим скандалом.
- Мам, я сейчас всё объясню, только ты не кричи, хорошо? – спокойным и рассудительным тоном произнёс я. – У меня появилась девушка…
- Что за девушка? – удивившись в голосе спросила она.
- Любимая девушка. Извини, что тебя сразу не поставил в известность ранее, но я подумывал на днях рассказать о ней.
 В этом моём заявлении всё вроде бы вставало на свои места: много времени уделяю своей возлюбленной, оттого и сохну на глазах у мамы. Она молчала, погрузившись в размышление, а я продолжил убеждение, удовлетворённый своей проявленной находчивостью:
- Вот и сегодня, я и мои друзья встречаемся на даче у Антона. Там будет и моя девушка. Поэтому, мам, если я сегодня не появлюсь в компании, то она меня неправильно поймёт, так как всё было оговорено и согласовано заранее. Продукты куплены, мясо замариновано. Загорать, купаться, танцевать будем…
 Я врал! Безудержно врал! Но и другого выхода, если откровенно, я сейчас абсолютно не видел, поскольку сообщать маме даже маленькую толику правды о случившихся со мной приключениях не имело никакого смысла. Здравый рассудок совершенно не принял бы моей истории, а, наоборот, только усугубил моё положение и без того катастрофичное и жалкое. Втягивать же в круговорот своих дурных, нелепых событий собственную мать я считал не менее, как преступлением, поэтому и лгал, и фантазировал, а она молчала и слушала, тщательно переваривая мои надуманные слова, довольно убедительные и веские.
- А что же ты раньше мне не сказал? Всё скрываешь постоянно, как партизан какой-то… - наконец проговорила мама, поверившая в мою небылицу.
- Считал, что успеется…
- Любовь тоже должна иметь рассудок, сынок, а не так, как ты взмыленный бегаешь за ней… Ты её не особо балуй вниманием-то, а то разбалуется и капризничать будет, губки надувать. Девочка тоже должна понимать, что ты не железный…
- Она понимает, мамуль… Она у меня умничка! – опять нагло врал и бесстыдно улыбался я ей, а в прихожей тем временем раздался звонок в дверь.
 Вскочив, я бросился в коридор и вскоре разглядел за порогом улыбающееся зелёное лицо, как всегда безалаберно причёсанного Антона.
- Здорово! Готов к броску через Ла-Манш? – задорно поздоровавшись, задал мне вопрос Антон.
- Всегда готов! Здорова! – впустив в квартиру, пожал я ему руку и затем, похлопав по спине, тихо проговорил: - Антох, запомни, мы едем к тебе на дачу и там собирается компания, в том числе и моя девушка. Это для матушки.
- Понятно… - понимающе кивнул он головой и принялся скидывать кроссовки.
- Здравствуй, Антон! Давно тебя видно не было, - тут как тут показалась за моей спиной мама.
- Доброе утро, тёть Ир! Да как-то не удавалось просто пересечься, а так на днях я к вам забегал…
- Далеко собрались? – спросила его мама.
- На дачу, Ирина Александровна, ближе к природе, как говорится. Погода замечательная, выходные!
- Антош, вы там Витю откормите что ли, а то он похудел совсем - я его и не узнаю вовсе.
- Обязательно! Насильно будем кормить, обещаю! – рассмеялся он и мама в ответ тоже улыбнулась, подтвердив для меня то, что мне удалось уладить свою проблему удачным враньём.
- Жениться не собираешься, Антош? – продолжила разговор она, а в прихожей появился Николай Михайлович.
- Опа! Антон! А я тебя разглядел с балкона, как ты подъехал на машине и удивился, что в такую рань! – проговорил он своим фирменным завораживающим баском с хрипотцой и пожал крепко моему другу руку.
- Дядь Коль, с утра нам надо много дел сделать… Это чтобы успеть… А жениться я пока не собираюсь! Куда мне жениться, когда я ещё безголовый! Нет, погожу пока с этим, тёть Ир…
 Беседа плавно перешла в русло житейских историй, которые мне были сейчас совершенно неинтересны. Все мои мысли сосредотачивались на том, чтобы поскорее вырваться за пределы квартирных стен и заниматься исканием «найдёнышей». Я только что-то поддакивал, что-то вставлял в разговор, но всё же был абсолютно вне его темы. Потерянный и озадаченный витал я где-то среди воображаемого многолюдья в моих думах и, как ни странно, видел большое количество в нём фиолетовых лиц.
 Время было дороже золота! Нужно было уже спешить сесть в машину, но мама настояла на том, чтобы Антон позавтракал у нас. Он пытался отказаться по-началу от этого, осознано понимая, что каждая минута являлась для меня бесценной, но мама всё же, усадила его за стол и как пчёлка принялась кружиться вокруг да около него, демонстрируя свои хозяйские качества. Пришлось и мне присоединится к трапезе и наблюдать за тем, как мой друг, под пристальными взглядами мамы, дяди Коли и «бабайки», пережёвывал бутерброд и отвечал на всяческие вопросы, порой не очень приятные для меня.
- …Антош, а ты с Витиной девушкой знаком? – спросила у него мама, а я заметил как у моего дружка приостановилась работа челюстей и стало очевидно, что его мозговой аппарат перешёл в фазу поиска и считывания.
- Знаком… - ответил он.
- Мам, ну дай человеку-то покушать! Я тебе сам её приведу скоро знакомиться, - то и дело выручал я Антона из неудобных положений.
 Неизвестно, сколько просидели бы мы ещё на кухне, если бы не звонок на мобильный телефон Антона, оказавшимся входящим вызовом от Бутикова. Женька волновался по поводу того, что нас долго не было у его дома, где он у своего подъезда, «как дурак», по его определению, ожидал нашего приезда.
- Пора нам! Спасибо большое за угощение! – наконец поднялся со стула Антон после разговора с Бутиковым и галантно поцеловав мамину ручку, добавил: - Золотые у вас руки, Ирина Александровна!
 Растаявшая под этим жестом мама, только и говорила о том, что какие мы хорошие ребята и что каждая девушка должна мечтать о нас, как о лучшем варианте на выход в замужество.
 «Заморочил ей мозги я, аж стыдно! - наблюдая за её сверкающей улыбкой, рассуждал про себя мой внутренний голос. – Ведь не знает она того, что у меня в жизни абракадабра полная сейчас творится! И это даже хорошо! Главное, чтобы мамуличка была вне пределов моих сумасбродных неурядиц…»
 К «Опелю» я с Антоном спустились на большой скорости и разместившись в нём, тут же направились к ожидающему нас Женьке. Рука Антона, то и дело, переключала рычаг коробки передач, отчего двигатель ревел, а за окном несущегося вперёд автомобиля мелькали городские однообразные пейзажи: дома, дворы, улицы, столбы, деревья и редкие прохожие. С остервенелой жадностью я вглядывался в людские лица и почти совершено не обращал внимание на то, что говорил мне Антон, а лишь монотонно кратко поддакивал и отвечал на его вопросы и больше про себя размышлял о том, как правильней было бы построить сегодняшний день, чтобы по максимуму использовать пространство города в плане нахождения «найдёнышей». Как не крутились, как не вертелись во мне мысли, но всё же наиболее продуктивным способом поиска было внедрение в многолюдье.
 «Сложно сегодня будет выискать крупные людские группы, всё же суббота – день выходной и по большей мере домашний или же дачный. Места досуга – вот самый верный способ на это время! Кинотеатры, театры, парки, музеи и прочее другое подобное, возможно, поспособствуют моему исканию. Уж очень на это надеюсь!» - размышляя сидел я и вертел своей головой, озирая проезжающие окрестности через лобовое и боковое стекло автомобиля, который достиг наконец двора Женькиного дома.
 Бутиков терпеливо стоял около подъезда и как только завидел наше приближение, пошёл к нам на встречу.
- Здорово, братцы! Я уже целые битые полчаса стою и ворон считаю, а вас всё нет и нет! – приоткрыв дверцы сразу же выдал нам Женька и второпях уселся на заднее сиденье.
- Да пришлось задержаться и матушку на спокойствие прокачивать, так что извини, - сказал я, оглянувшись назад на его голубое лицо.
- А что с ней не так?
- Волнуется чересчур за меня, даже с утра наркомана во мне подозревала…
- Да ты что?! – выпалил Бутиков.
- Ага, видите ли похудел я, дома меня не бывает днями, странности стала замечать… Так я взял и сказал ей, чтобы утихомирить, что у меня девушка мол появилась и что вроде как странности эти из-за любви моей безбашенной к ненаглядной, а Антошка мне в этом помогал…
- Опа! Так значит Антоха сегодня уже неплохо поработал «подтвердилой»? Молодец, брат! – поелозил Женька пальцами рук голову Антона, ещё больше размочалив его креативную причёску «а-ля-анархия».
- Жека! Дурак, что ли?! – прикрикнул он, резко отстраняя от себя руки Бутикова.
- Не серчай, Антон! Я же любя и в шутку! Какие дальнейшие планы, Вить?
- Мы вчера с тобой уже приблизительно их наметили на сегодня, вот только с утра не знаю как быть. Опять на рынок тащиться?
- Вчера мне Нинка сказала, что у нас на «раздолбайке» будет ярмарка сельскохозяйственная проводиться, а также заодно и заезжий цирк-шапито с зоопарком примет участие в этом мероприятии…
- А причём здесь ярмарка с зоопарком? Что-то я не пойму вас! В чём заморочки? Это как-то связано с тобой Витёк? – удивлёно осведомился у нас ничего пока ещё непонимающий Антон.
- Антох, со мной теперь всё связано, а особенно с местами многолюдными у меня любовь, но об этом чуть позже тебе расскажу. Нам сейчас обязательно на «раздолбайку» нужно попасть. С утра в городе нигде столько народу не будет, как там.
 В очередной раз Женька, подкинув мне идею, подтвердил какой-то неведомый свой статус в моей истории, да так, что если бы мне сейчас предложили бы выбрать из моего окружения того человека, который мог с большей вероятностью претендовать на роль ангела-хранителя, то этим человеком безусловно стал бы этот голуболицый блондин по фамилии Бутиков. Уж слишком много совпадений указывало на то, что он не спроста выдавал те или иные предложения мне и они, как правило, немало способствовали моему дальнейшему продвижению в разгадке Фиолетовых Ворот. Евгений являлся слишком важным звеном в цепочке людей и событий – это было очевидно и поэтому я взирал на него сейчас так, как на манну небесную взирали некогда евреи, нашедшие в ней спасение, скитаясь по пустыне.
 Что ж, а машина мчала нас к ярмарке, которая проходила на крупной площади в районе новостроек и была прозвана в народе «раздолбайкой» из-за затянувшегося строительства павильонов и долгое время присутствующего на ней отвратительного покрытия, состоявшего из гравия, а в дождливый период оно дополнялось ещё и огромными лужами с грязью, больше напоминающего болотистую местность. В настоящее время, конечно, такого бардака не было, так как площадь мало-мальски привели в гожий вид, но название тем не менее прочно осталось за ней и частенько проскакивало на языках городских жителей, которые смаковали произнося это нехитрое слово во многих разговорах и историях. «Раздолбайка» стала атрибутом и неким символом неустроенности, безалаберности, бездействия и прочего иного с ними связанного. Такие выражения как: «Ремонт превратил нашу квартиру в «раздолбайку», «Не надо нам здесь «раздолбайку» устраивать!», «Да у тебя в голове сплошная «раздолбайка»!», «Гляди-ка вон «раздолбаевец» пошёл» прочно укоренились в народном городском фольклоре и переходили из уст в уста, давая тем самым жизнь этому новому определению.
 В салоне автомобиля гремела музыка и было свежо из-за врывающегося в приоткрытое окно потока воздуха. Антон, словно заправский гонщик, норовил не потерять скорости и в то же время старался вписаться даже в самый крутой поворот, ещё раз подтверждая свой экстремальный стиль вождения. Вскоре после ускоренной езды наконец показалась и та самая «раздолбайка», которая в настоящий момент пребывала под многочисленными сооружениями исполненными под ярмарочные мероприятия. Торговые ряды, павильоны и палатки были преобладающими на площади, а также значительное место на ней занимали грузовые автомобили, образующие собой большое скопление мест продаж на колёсах. На самом видном и центральном, ближе к краю, участке «раздолбайки» величаво смотрел в небо голубой купол шатра шапито, а рядом с ним вереницей протянулся ряд, состоящий из фургонов, вероятно являющихся с обратной от нас стороны зоопарком, а также местом проведения различных аттракционов. Оттуда уже вовсю ревел мегафон со словами-завлечениями о цирковой программе, а также в перерывах между ними слышались популярные эстрадные песни.
 Народу же на площади было пока не так много. Большинство горожан ещё находилось дома и спало, пользуясь моментом наступившего выходного дня, ну а сами участники ярмарки осуществляли подготовительный этап в устройстве своих торговых и прочих иных мест. Однако, люди всё же, то там, то здесь мелькали в моих глазах и тем самым приободряли меня на успех в поиске «найдёнышей».

9 июля, суббота, 09:48

 Две статные лошади и один карликовый пони сопровождаемые цирковыми наездниками, доброжелательно принимали на свои спины весёлую и беззаботную ребятню и уносили её вдаль по тротуару близ улицы. Вслед же им терпеливо смотрели ожидающие своей очереди, неизбалованные возможностями верховой езды, городские детишки. Они размахивая пятидесятирублёвыми купюрами, предвкушали для себя необычные и увлекательные моменты.
 С каждой минутой народ всё прибавлял в своей численности и уже кое-где местами на ярмарочной площади образовывалась сутолока и было очевидно, что это только начало, а впереди могло случиться и полное столпотворение. Меня не могло не радовать это обстоятельство и я с большим вниманием окидывал взором людские группы в надежде всё же отыскать среди них взрослые фиолетовые лица и по сравнению со своими друзьями гораздо меньше интересовался всяческими там зрелищами. Сейчас, например, Женька с Антоном только и делали то, что куражились над обезьянкой и удавом, с которыми каждый желающий мог бы сфотографироваться, а для простых зевак – эти два экземпляра из животного мира служили соблазном для посещения зоопарка или, проще говоря, были ещё и живой рекламой.
- Антох, посмотри на мартышку! Она тебе никого не напоминает? – смеясь проговорил Бутиков.
- Да вроде нет…
- А Поленкова не узнаёшь в ней? Ха-ха-ха-ха… Смотри, смотри! Такие же манеры, как и у него! Особенно взгляд и повороты головой! Ой, не могу! Ха-ха-ха…
- Точно! Похож… Ха-ха-ха…
 Невзначай от такого сравнения мои губы выдали улыбку, так как Артём Поленков был нашим общим знакомым и отличался чудаковатостью, выраженной в его необычном подходе к жизни, а также суетливыми, всё равно что у этой обезьянки, телодвижениями, ставшими анекдотичными.
- Знаешь кто такой удав, Антох? – не унимался Женька.
- Безногая ящерица?
- Не-а…
- А кто же?
- Это жираф после пластической операции!
- Ха-ха-ха…
 Настроение у ребят, не в пример моему, было очень развесёлым и они беззаботно шутили и балагурили практически над всем, что попадалась им на глаза. Мой же зрячий инструмент был настроен крайне серьёзно и водил за собой ноги, отчаянно болевшие после вчерашнего хождения. Обойти же «раздолбайку» и заглянуть в каждый её уголок было далеко не просто, но ничего иного делать не оставалась. Неспешно передвигаясь по площади, мы, наконец, достигли торговых автомобильных фургонов, осуществляющих торговлю прямо с колёс. Наполненные всякой всячиной, далеко не только сельскохозяйственного происхождения, они уже отгружали привезённый на ярмарку товар в руки покупателей. Трикотаж, хозяйственные принадлежности, мясо и рано поспевающие фрукты и ягоды в основном преобладали над всеми остальными продуктами, а для моих друзей, естественно, здесь было менее интересно.
- Вить, кого ты всё ищешь не пойму я? – спросил у меня мало что понимающий Антон.
 Вкратце, перемещаясь вдоль автомобильных рядов и не сводя своего взгляда с лиц людей, я рассказал ему суть своего искания. Обалдевший от моих слов Антон, некоторое время переваривал информацию, а потом недоверчиво выдал:
- Ты не прикалываешься надо мной?
- Делать мне сейчас нечего, как прикалываться над тобой! Не до этого, Антох, поверь мне! - ответил я ему, а про себя заметил, что и сам бы никогда не поверил в этот бред, не столкнувшись с ним лицом к лицу.
 Взрослые лики фиолетом увы пока мне не блистали, а вот детские то там, то тут проявляли себя между делом и ввергали меня в полное недоумение своим соотношением в сравнении по количеству со зрелыми людьми. Где-то здесь таилась загадка и я усиленно старался понять, что же всё-таки заставляло трансформироваться далеко не редких малых «найдёнышей» с течением времени в обычных, лишённых своих фиолетовых оттенков лиц, созданий. Скорее всего это было связано с тем, что по достижению какого-то количества лет человек черствел и степень его равнодушия стремительно возрастала, оттого и он, согласно последним моим видениям, преобразовывался и уходил в другие, подвластные более низкому уровню развития души, миры.
 «Но отчего же тогда совсем старенькая Алефтина Георгиевна, так и пышет сиреневым цветом? И что общего может быть между ней и детьми-«найдёнышами»?» - задавал я себе вопросы, рассуждая о непонятном стечении и всё же интуитивно понимал, что корень всего этого лежит в таком представлении, как неравнодушие.
- Вить нулевые варианты? – поинтересовался у меня Женька.
- Пока, да, - тоскливо ответил я ему и тяжело вздохнув, продолжил движение, перед этим оглянувшись назад, чтобы ещё раз оценить пройденных людей и рассмотреть идущих за нами следом.

9 июля, суббота, 10:04

 Если человек вдруг оказывается перед болотом с которым он совершенно не знаком и не ведает того, что скрывают от него его просторы, то, обычно, желающий пройти через него вынужден искать брода путём прощупывания поверхности. Осторожно передвигаясь вперёд он ковыряет топь палкой под ногами и мало-помалу отыскивает те места, ступив на которые ему удаётся продвинуться вперёд не боясь уйти под трясину и тем самым не погибнуть. Точно так же и я сейчас шёл вперёд, не брезгуя прощупыванием тех моментов, которые могли бы мне помочь в выходе из той ситуации, где не посчастливилось оказаться. Чтобы перебраться через «болотную среду» мне оставалось всего лишь пройти семь шагов, или же найти семь «найдёнышей», но к большому сожалению, сделать это было не так просто и каждая моя поступь норовила сейчас же утянуть меня в зыбкую дурнопахнущую топь.
 Хождение моё продолжалось пока без Антона, который выразил желание отлучиться и посетить шоу с мотоциклом, кружащимся внутри большущего шара изготовленного из металлического каркаса. Женька же терпеливо находился рядом и как хвостик шёл следом за мной, таким суетливым и беспокойно на всех взирающим, словно я был потерянным и совершенно не помнящим своего прошлого человеком. Вскоре мы достигли одного из прилавков, на котором была размещена мясная продукция. За ним стояла зелёнолицая женщина и смотрела на нас облокотившись рукой на крышку холодильного аппарата. Ничего бы и не задержало меня здесь больше, если бы не показавшийся у неё из-за спины крепко сбитый в телосложении человек. Он был чуть ниже среднего роста, а голова его блестела залысиной со стороны затылка, поскольку шёл спиной к нам неся в руках какую-то коробку. То что я увидел после того, как он повернулся ко мне лицом, ошарашило меня всего с ног до головы и заставила биться сердце так, что его биение казалось, заглушило все внешние звуки доносящиеся до моих ушей.
- Ань, мясо разместите, а я чуть позже ещё зайду, - сказал человек с фиолетовым лицом продавщице и поставив коробку, поспешил выйти.
- Хорошо, - лениво проговорила зелёнолицая женщина и принялась расфасовывать содержимое картонного ящика.
- Жека, побежали скорее! – схватив я испуганного Бутикова под руку, и устремился вместе с ним за обратную сторону прилавка.
 Человек широко раскинув руки уходил прочь от нас в сторону небольшого грузовичка.
- Что случилось? – непонимающе спросил Женька.
- Нужный! Нужный нашёлся!
- Где?
- Вон! – показал пальцем я на мужчину.
- Так он же уезжает! Побежали!
 В быстром порыве мы настигли его уже устремившегося в открытую дверцу автомобиля, но не на место водителя, которое уже было занято другим человеком, а на соседнее.
- Извините, ради бога! Можно вас на минуточку? – не успел я даже приоткрыть рот, чтобы произнести слово, а Женька уже опередил меня в этом.
 Мужчина приостановился и поместив свою левую ногу на подножку кабины грузовичка, оглянулся в нашем направлении и так и застыл на месте.
- Здравствуйте! – переводя дух, проговорил Бутиков.
- Здравствуйте, - в голосе «найдёныша» сквозило озадаченностью.
 Я же стоял и не жив, и не мёртв напротив мясоторговца рядом с Женькой, которого мысленно умолял сейчас не сделать никаких поспешных глупостей, как взявшего инициативу в свои руки по налаживанию контакта с обладателем фиолетового лица. Опасения, того что мы сможем как-то спугнуть этого человека или даже отвратить его от нас, внушали мне несусветное беспокойство, но всё же какое-то чутьё подсказывало: Женька должен справиться!
- Прошу прощения, что мы вас отвлекаем, видно, что человек вы занятой. Разрешите буквально две минуты занять у вас времени? – бодро и приветливо проговорил Бутиков.
- Хорошо, только не пойму в чём дело? Алёш, подожди немножко, сейчас поедем, - сказал мужчина водителю и вернув свою ногу на землю, полностью развернулся к нам лицом, приготовившись выслушивать.
- Видите ли, в ближайшее время, скорее всего на следующей неделе, мы начинаем съёмку кинофильма, а, вернее, уже начали… - первые слова Женьки едва не повергли меня в глубокий ужас.
 «Что?! Что ты несёшь?!! Всё!!! Всё пропало!!! О, Господи, какое кино? Одумайся! Ну и бредятину понёс!»
 Словно в подтверждение моего недовольства фиолетоволикий заметил:
- Гм… а я-то здесь причём?
- Дело в том, что в одном из эпизодов должен будет играть человек, очень похожий типажом на ваш! Ну вылитый вы, понимаете? – не успокаивался Бутиков, а я уже начал кипеть от негодования, предпочитая этому вранью правду.
- Я? Ребят, да я самый обычный! Не смешите меня! – бурно расхохотался мужчина. - Знаете сколько людей с таким типажом, как у меня в нашей округе? Уйма! Да сейчас ещё и с развитием прогресса и наворотами различными в области компьютерной техники и программирования можно всё что угодно сблямцать, да и грим наложить так можно на любого, что и родная мать не узнает!
- Что верно, то верно! Но кино-то у нас малобюджетное и поэтому нам не приходится прибегать к тем вещам, которые вы сейчас упомянули, денег на это просто не хватит… А насчёт, того что у вас типаж ничем не примечательный, то это не правда. Мы уже давно ходим по городу, но на вас похожего даже и приблизительно не нашли. Вы просто идеально подходите на эту роль!
 Женька был настолько убедителен, что даже я, как человек хорошо знающий подноготную истории, начинал верить в то, что съёмка кино вполне реальная затея для нас в будущем.
- Ребятушки, мне очень жаль, но я ей богу, не смогу в кино сниматься! Во-первых, актёр из меня никудышный, а, во-вторых, мне, как фермеру, сейчас в летнюю пору, сенокосную да урожайную, этого ещё не хватало… Так что, извините, дела не ждут, - мужчина вновь приоткрыл дверь и оказавшись на сиденье, спросил: - А чему кино-то хоть посвящено? И что за роль мне могла бы достаться?
- Кино о том… - было начал отвечать на его вопросы Бутиков, но тут же был мною перебит.
- Подожди! – одёрнул я своего друга и взглянув с непреодолимой тоской в лицо фермеру, проговорил: - Кино о неравнодушии и о том, что с ним связано… Скажите пожалуйста, как вас зовут?
- Павел. Так, а роль какая?
- А меня зовут Виктор, а его, - показал я на Бутикова, - Женя. Вот вы, например, Павел могли бы заниматься фермерским хозяйством, если бы были равнодушным человеком?
 Стоял я и глаза мои слезились оттого, что становилось неимоверно обидно за то, что первый найденный мною с таким большим трудом «найдёныш» ускользал сейчас от меня полностью сокрушая веру и не оставляя надежд на лучшее.
- Если бы мне было всё то чем я сейчас занимаюсь «по-барабану», извиняюсь, то я бы не находился здесь перед вами, а лежал под забором, думаю, пьяный в дребодан… Да нет, что вы! Равнодушному фермерское хозяйство не построить! Уж столько сил, труда и пота туда вбухал, что и подумать страшно!
- Павел… Как вас по отчеству? – спросил у него мой проникновенный голос.
- Витальевич.
- Павел Витальевич! Мы всё же просим вас о том, чтобы вы своим примером дали понять современному обществу то, что многие из людей его составляющих, бездарно, а порой до примитивности глупо проживают свои дни и оставляют после себя пустоту и полное забвение. Покажите им, что из равнодушия ничего хорошего не получается и, наоборот, из неравнодушия можно вылепить очень и очень многое такое, чему душа возрадуется! Павел Витальевич, неужели мы люди не больны этим в корне своём? Неужели наркоманы, алкоголики, беспризорники, воры, преступники, тунеядцы не плоды равнодушия людского? Неужели об этом говорить не стоит? Ведь об этом не то что говорить, об этом кричать нужно, Павел Витальевич! Я умаляю вас не откажитесь от участия в деле добром, оно ведь на благо нам всем, поймите…
 Между нами возникло молчание и слышна была только холостая работа двигателя в грузовичке, да цирковые далёкие воззвания: «Уважаемые горожане, не пропустите увлекательное и потрясающее шоу! В программе клоуны, жонглёры, акробаты, наездники, борец с тиграми и наконец женщина-змея! Не пропустите сенсационное представление! Приобретайте билеты в наших кассах!» Над миром же парили Руки Божьи и я знал, что если все здесь присутствующие на ярмарке люди, хоть краешком своих глаз вдруг разглядели бы их в воздушном пространстве, то тогда непременно произошла бы самая настоящая сенсация, затмившая собой всю прочую людскую суету.
- Ребят, я вам телефончик оставлю, созвонимся и более подробно обсудим, договорились? – наконец доброжелательно произнёс нам Павел Витальевич и почесав руку из-под выступающей клетчатой рубашки, затем продиктовал номер своего мобильного.
 Беспомний от счастья я зафиксировал под именем «первый» нажатием клавиш номер в своих телефонных контактах и поблагодарив Павла Витальевича, пожелал ему всех благ. Дверь в машине закрылась и вскоре тронувшись с места она отправилась к ближайшему ярмарочному выезду, где и скрылась с глаз.

9 июля, суббота, 14:23

 Как бы там не было, но начало всему оказалось положено на ярмарке. Я взбодрённый от удачной встречи, с пока что единственным «найдёнышем», ещё долго плутал и многократно ходил по «раздолбайским» просторам, заглядывая по нескольку раз в одни и те же места, но, к сожалению, безрезультатно. Усталый от постоянного наблюдения за лицами людей, я всё же понимал, что только невероятные усилия с моей стороны могут привести меня к положительному решению моей проблемы и никак иначе. Для большей уверенности, чтобы уже наверняка не потерять Павла Витальевича, я с Женькой, разузнали у продавщицы, у которой нам посчастливилось его изначально встретить, кто же он такой. Неохотно и поначалу даже с подозрением к нашему интересу рассказала она о том, что он десять лет, как ведёт фермерское хозяйство в соседнем с городом сельском районе, а именно в деревне Соколовка. Далее на все наши попытки разузнать о нём побольше, зеленолицая продавщица отвечала отказом и говорила, что поскольку нас она совершенно не знает, то и поведать ничего кроме того, что сообщила не может. Однако заметила, что Павел Витальевич очень уважаемый и добрый человек и что только благодаря его немыслимому упорству и необычайной работоспособности ему удалось поднять своё хозяйство и не дать прийти бывшей колхозной земле в полный упадок.
 Той дополнительной информации, которую мы получили о человеке, обладающим фиолетовым ликом, было вполне достаточно, чтобы в крайнем случае разыскать его. После общения с продавщицей я на радостях решил позвонить Алефтине Георгиевне и рассказать ей о том, что первый «найдёныш» отыскан.
- Витя видела я во сне сегодняшнем, что случиться это, но не спеши пока удовольствоваться. Мой тебе наказ, что съездить к нему в гости надобно и там при встрече с ним запасть в душу его. Слова же ты правильные говорил намедни, ими и продолжай свои убежденья, - советовала мне ведунья. – Человек он отзывчивый, пусть и шибко деловит, но время выкроит для нужности.
- Алефтина Георгиевна, а что ещё снилось вам? Может ещё кого повстречаю сегодня? – полюбопытствовал я о её предвидении.
- Эх, Витя! Тот кто тебе вчера отписывал, да слова ободряющие сказывал, велел мне наперёд не влазить, а только правильности по удачному стечению наказывать. Всё идёт хорошо, внучок. Познанье твоё скоро и верно. Принимаешь ли по утрам мои снадобья для облегчений болевых?
- Принимаю, как вы и велели, растворяю в воде перед завтраком, только не особо они мне вчера помогли, когда в ушах звенело…
- Что ты! Что ты! Если пить не будешь, то ещё хлеще хвороба в тебе проявиться! Не вздумай отказываться, страшнее будет! – задыхаясь, запричитала старушка в телефонном динамике.
 Я заверил её, что от принятия снадобий не откажусь и продолжу их приём. Перекинувшись ещё парою уже незначительных фраз, я после этого с ней попрощался и продолжил поиск.
 Хождение моё всё же не выявило на ярмарочных просторах новых «найдёнышей». Только лишь детские фиолетовые лики попадались мне на глаза в достаточном количестве и они для меня были своеобразными предвестниками того, что среди них должны быть и люди постарше. Сейчас я представлял себя в этом искании неким охотником за касатками на морских раздольях, где по серебристым отливам исходящих от косяков мелкой рыбёшки, можно было обнаружить рядом и настоящих китов, почти всегда стремящихся оказаться с ними рядом.
 Женька с Антоном, старались не отставать от меня ни на шаг и всё-таки Бутиков был постоянным и верным моим сопровождающим, тогда как Антон норовил при случае посетить то или иное мероприятие, которых прошло уже немало. Так он успел побывать на цирковом представлении и в зоопарке, выиграть в тире плюшевого крысёнка, оттянуться в комнате смеха, сфотографироваться с полуживым удавом.
- Антох, ты как маленький! – говорил ему Женька на всё это, а Антон лишь махал рукой и во все глаза искал те места и увеселения, где он ещё не успел побывать.
 Наконец проголодавшиеся мы решили заскочить под тент одной из пивной кафешек, находящейся на самом краю площади и там заказали скромных харчей, чтобы прекратить урчания наших молодых желудков. Здесь же за употреблением из пластиковой посуды пищи, в достаточно прохладном и многолюдном заведении, со стороны торговых ярмарочных рядов до нас донеслось суетливое и отрывистое перекрикивание, которое насторожило меня словами: «Человек!.. Люди, помогите!.. Человек умирает!» Оставив всё что у меня было ещё на тарелке и в стаканчике, я бросился в сторону раздающихся громких возгласов и быстро перемещаясь среди людей, моему взору вскоре предстала картина, которая была преисполнена драматизмом и состраданием. Около одного из прилавков, полусклонившись к асфальтовому покрытию, сидел седовласый человек. Правая рука которого держалась за сердце, а левая подёргиваясь, будто конвульсируя, отчаянно хваталась за стойку прилавка. Он очень тяжело дышал и при этом лицо его зеленоватое, менялось периодами на серое и обратно. Рядом со страдающим мужчиной, находилась синелицая молодая женщина и она призывно кричала в людское окружение с мольбами о помощи и лик её играл при этом ярким фиолетом:
- Люди, человек умирает! Врача скорее!