Человек-невидимка

Человек-невидимка

Он чувствовал, что смерть уже близко. Он был стар, немощен. Может быть, он не стал бы так навязчиво думать о скором конце, если бы не одно обстоятельство: дней пять назад в его голове всплыло воспоминание об одном человеке. Само по себе это могло ничего не значить – мало ли что вспоминается. Но дело в том, что этот образ, появившись, уже не выходил у него из головы, как идея фикс – и хочешь отогнать, да не получается. Она, как коршун, вонзила когти в его мозг: все – хватка была мертвая.

С хищником бороться бесполезно, но он как-то сразу об этом не подумал. И вот, после трех бессонных ночей и четырех дней, как в бреду,- он сдался. Лавиной, прорывающей дамбу, на его голову обрушились далекие-далекие воспоминания. И когда первая, самая сокрушительная, порция мысленных вод со всей радости освобождения и со всей истомившейся мощью наградила его своим счастливым залпом, и схлынула, он на какие-то мгновения вернулся в действительность и вздрогнул. Потому что осознал известный факт: если вся жизнь пронеслась у тебя перед глазами, значит…Хотя – справедливости ради: это была не вся жизнь, даже далеко не вся, значит, может быть, не все так безнадежно. С другой стороны – все, что он сделал в жизни; все, что он подумал в течение жизни; все, что он почувствовал, пока жил – вряд ли стоило того, чтобы изъявлять особое желание продолжать этот…что это было? фарс? комедия? трагедия? Так или иначе, значимость тех событий, в связи с которыми разродилась его и без того гнилая нервная система, была слишком мала для того, чтобы заслужить удар такого обуха. По крайней мере, он так думал еще несколько мгновений. А потом пришло озарение…

Дорогой читатель, вполне может быть, что все, изложенное ниже, покажется тебе банальным. Но, уже заранее зная, что ты привык мыслить стереотипами, автор решил настроить тебя определенным образом. Дело в том, что люди, за редким исключением, склонны гипертрофировать чувства себя любимых и превращать свои персональные мелочи в катастрофы вселенских масштабов. И наоборот – жесточайшие страдания других они минимизируют, как окошко «Уиндоуз». Да, мы любим танцевать на чужих костях. Так уж мы устроены. Я хотел сказать: так ли мы устроены?

Личная драма редко кого-то интересует, кроме самой личности, ее переживающей. Я имею в виду не прохлаждающееся любопытство и праздность, восполняемые присасыванием к чужому горю и моральным мещанским линчеванием типа тех, что можно видеть в гадюшнике у Малахова. Я имею в виду неподдельный интерес, истинное сострадание, которое не завершается одним только чувственным актом, а находит свое продолжение в прекрасных и благородных поступках.

Когда телевизионщикам говорят: почему у вас так много чернухи?- они отвечают: позвольте, наш бог – рейтинг. Мы всего лишь развлекаем. Мы показываем то, что хочет видеть зритель. У нас свободная, либеральная страна, где у каждой личности есть свобода выбора, тем более у тех, кто достиг совершеннолетия.

Вся проблема в том, дорогие господа…х, я не знаю, почему никто до сих пор до этого не додумался…вся проблема в том, что достижение совершеннолетия не означает автоматического наступления мудрости. Мало того, практически никто из тех, кто сейчас находится даже в преклонном возрасте, даже в очень преклонном, не может похвастаться тем, что хотя бы понюхал эту самую мудрость. Так о чем мы говорим?

Предай; убей; изнасилуй, пусть даже не физически – морально; избавься от ребенка; здесь каждый сам за себя, и так далее и так далее и так далее. О какой свободе выбора мы можем говорить?

Может быть, вы станете апеллировать ко Всевышнему. Мол, Он, даже Он, дал право выбора Адаму и Еве. О, только не вынуждайте меня – я за себя не ручаюсь. Впрочем, давайте поговорим о «свободе», якобы данной Богом.

Это научно установленный факт: из трех миллиардов ста пятидесяти миллионов шестисот тысяч секунд своей жизни (даже если взять практически недостижимый вариант – 100 лет), дай Бог, чтобы человек управлял ею ну, скажем, секунд пять.

Почему? Вы можете усилием воли заставить ваш кишечник опорожниться? Куда там, это по его воле вы срываетесь с места и бежите в отхожее. Вы можете проконтролировать движения своих рук, пальцев, головы? Вы думаете, это вы машете руками и киваете головой? Ха-ха, это за вас делают рефлексы. Вы скажете: но это же я решил махнуть рукой. Да, умник? Научно установленный факт: то, что вы воспринимаете как акты свободного волеизъявления вашей персоны, на самом деле целиком и полностью зависит от волеизъявления вашего мозга. Если мозг не посчитает нужным маркировать объект или концепт, вы так и минуете этот объект или концепт в «счастливом» неведении. Вы опять скажете: но разве мозг это не часть меня? Не-а! Вы – это сознание, заключенное в это тело, снабженное этим мозгом, имеющее руки данной длины и т.д. Частью может называться что-то подчиненное. А в данном случае подчиненный именно ты. Туше?

Теперь перейдем к более глобальным вещам. Астрология, нумерология, эзотерические знания, скорее всего, вызовут у тебя снисходительную усмешку. Поэтому поговорим на уровне логики, воспринимаемой обычным человеком.

Ты никогда не задумывался о том, что человек, родившийся в США, заведомо получает совершенно иные обстоятельства существования, нежели человек, родившийся в России? Если для тебя это не очевидно, сравни жизнь, ну скажем, современного израильтянина и папуаса. Все еще не доходит? Это я не к тому, что американец и русский соотносятся примерно, как израильтянин и папуас. Это я к тому, что с момента рождения от нашей «свободы», и так уже колоссально урезанной телесным существованием, не остается практически ничего. Твое происхождение, твое воспитание, твой круг общения, твой общественный слой, твои традиции, твоя национальность – это тесаки, обрубающие твою первозданность. Ты следишь за нитью? Разве твои традиции и твоя национальность – это ты, я имею в виду, сущностный ты?

Вооот, дорогой друг…

А теперь, в качестве coup de grace, хотя, в данном случае, это, скорее всего, будет coup de violence. Я знаю, ты будешь защищаться до конца, ибо прижатым к стенке никто себя чувствовать не любит. А кстати, почему ты просто не проглотишь? А все потому, что так устроен твой мозг, твоя психика, что опять-таки не ты.

Я уже знаю твои возражения. «Я же сам выбираю, жениться или не жениться, поцеловать или не поцеловать, пойти учиться сюда или туда, совершить подвиг или нет, выучить урок или нет» и т.д. Ха, ха, ха, ха, ха! Извини, что повторяюсь, умник, но: НАУЧНО УСТАНОВЛЕННЫЙ ФАКТ…

Практически все твои так называемые «выборы», ну за исключением нескольких миллиардных долей процента, предсказуемы, исходя из тех же программных блоков твоего психологического склада. Получил? Но ты же твердолобый. Ты скажешь: но все-таки несколько миллиардных-то у меня есть. Да, бедняжка, это как раз те самые пять секунд из всей твоей жизни, которые ты фактически и жил. Так стоило ли начинать?

Так о какой свободе выбора можно говорить, если даже Сам не дал нам этой свободы?!?

Впрочем, я лукавлю. Есть один маленький нюанс, который придает смысл пяти секундам из ста лет жизни. Дело в том, что Там тебя будут оценивать не по тому, что ты совершил подвиг или изнасиловал ребенка, хотя, да, и за это тоже, но не столько за это. Что сделано – то, как говорится, сделано…

В фильме «Адвокат дьявола» есть такой момент. Главный герой узнает, что он сын дьявола. Папочка готов обеспечить для него все – вечное блаженство, вечное счастье, вечную жизнь, успех, богатство, власть, женщин - все. Что он просит взамен? О, сущий пустяк, даже не бессмертную душу; ну разве отец отнимет у своего ребенка душу? Он просит возглавить гигантскую юридическую корпорацию и переспать с его дочерью – сводной сестрой главного героя. В результате обеспечена преемственность поколений, так сказать, и дьявол получает кроме духовного еще и физический контроль над человечеством: все – рабство окончательное. И что же делает герой? Он приставляет к виску пистолет. Самоубийство, как ты знаешь, осуждается церковью, которая, по легенде, обладает сокровенным знанием воли Самого.

В чем соль, спросишь ты?

Да, самоубийство – тяжкий грех. Но непротивление дьяволу насилием – еще более тяжкий. Какая чаша перевешивает?

Так вот, только тогда, когда ты восстанешь против всего, что не твое, хотя кажется таким до боли родным, только когда ты приставишь к виску пистолет (не пойми превратно – я не заинтересован в твоем физическом уничтожении; кстати, приставить к виску пистолет духовно гораздо труднее, чем физически) – вот тогда это будет момент истины. Вот тогда, пусть даже это будет не пять секунд, а одна миллиардная – вот тогда ты удостоишься одобрительной улыбки Верховного, вот тогда сто лет твоей жизни будут иметь какой-то смысл, вот тогда твое сердце можно будет назвать истинно человеческим. Откуда я это знаю?

Один мой любимый персонаж сказал: «Я не верю в Бога, но очень боюсь дьявола». Я говорю: «Я верю в Бога, но очень боюсь себя»…

Я лично знаю людей, которые фразу «Мне отмщение – Аз воздам» понимают буквально. То есть, что «Аз» - это мое «я», отомстить должен я лично. Так о чем говорить, если по поводу одной фразы возникает непонимание, а в Библии таких фраз миллионы.

Это я все к тому, что на самом деле у нас нет ни единого шанса, кроме той крошечной возможности, о которой я сказал. А все крошечное легко убить. Вот поэтому нам и дано три миллиарда секунд, чтобы максимально увеличить вероятность того, как Он надеется, что мы используем по назначению хотя бы одно мгновение. Одно.

А вы мне говорите про рейтинг. Да уже после трех минут смотрения этот росток убивается лет на десять, и кто знает, пробьется ли он снова. Вы, господа телевизионщики, синоптики нашего «счастья», синоптики нашей «веры», так любите слово «популизм», всегда готовые выдать искренние намерения политика за уловку-22, не обратите ли внимание на самих себя? Вы и есть те самые популисты, в гораздо большей степени, чем политики, иначе вас не называли бы «пятая колонна»! Не вы ли, которым дана такая власть, даже большая, чем президентам, вершите наши судьбы, буквально вталкивая в нас под вывеской развлечений – как невинно! – самые отвратительные животные испражнения. Имеете ли вы право потакать нашей развращенности и извращенности, прикрываясь рейтингами и нашей иллюзорной свободой выбора? Ты сам за себя; убей; извернись; солги; слукавь; совокупись и забудь; жизнь прекрасна и так коротка; надо успеть; убить; извернуться; солгать; слукавить; совокупиться и забыть. И это все, что вы хотите нам сказать?

Человек – слаб. Он и так слаб – не добивайте его. Его нужно взращивать, как тепличное растение. Все доброе и прекрасное в нем нужно холить и лелеять. А злое – оно всегда найдет себе дорогу, уж в этом не сомневайтесь. Ибо под гору всегда легче, чем в гору. А тут вы еще…Да что с вами говорить! У вас же в глазах по долларовому знаку. Не в этом ли правда, уважаемые господа? Не в этом ли правда?

…Он перечитывал снова и снова. Человек, написавший это, даже не был его отцом. В смысле, биологическим отцом. И вот что странно: в его жизни было громадное множество «разнообразных не тех», а этот человек, хотя и оставил в его жизни всего несколько слабых пунктирных линий, но эти скупые черточки были ему дороже всего остального, что можно было описать всего одним словом – «свалка». Теперь он это понял.

Он встал. Распахнул окно…

Да, этот человек был странным, очень странным. Он никогда не называл его отцом, отчимом тоже. Он не называл его по имени. Те редкие встречи, которые у них были, оставляли у него неизгладимое впечатление. Но он, посреди вседневных куролесиц и бессмыслиц, мог осознать это только очень смутно, то есть, фактически, не осознать вообще.

Этот человек дьявольски, как это принято говорить, разбирался во многих науках (во многих?- во всех!). Он говорил чуть ли не на всех языках мира. Поразительно, как он мог, видя кого-то несколько секунд, дать меткое психологическое описание, и потом практически все в точности совпадало. Он предсказал, что евро перегонит доллар, задолго до того, как было официально объявлено о хождении новой валюты. Он знал, еще тогда, что Путина давно убили, и властям приходится продолжать этот грустный спектакль, ибо шоу нельзя остановить. А они все узнали об этом только через много-много лет. Он часто пропадал, неизвестно куда. Мама в шутку говорила: наш тайный агент. Был ли он действительно сотрудником спецслужб? С его высказываниями в их адрес? – вряд ли. Но он безошибочно предсказывал многие перестановки и давал объяснение истинных причин самых разных событий: экономических, политических, социальных – отличное от официальной езды по ушам.

Вот, собственно, и все, что он знал о муже своей матери. Ах, да, еще один курьезный случай. Как-то раз в их доме появились свидетели Иеговы и стали подозрительно пристально расспрашивать об отчиме. Они говорили тогда не понятные ему, ребенку, слова: еврейская кровь, Машиах, первородный грех. Мама только улыбалась в ответ. А потом, когда они ушли, она сказала: «Алешенька, боги дерутся – человек не встревай». Что она имела в виду, он не понимал и по сей день. Что она хотела сказать? Иногда его посещала крамольная, прямо-таки, мысль, что отчим и мама – бог и богиня, но это уже, наверное, был полный бред. Хотя…Отчим досконально разбирался во всех религиях, и что самое интересное, он говорил: не может быть православной веры, или протестантской веры, или иудейской, или буддистской, синтоистской и так далее. Вера может быть одна – Божественная. И церковь должна быть одна, единая для всех – Божественная. Но церковь не в смысле ритуала и обряда. Что он имел в виду?..

Он вышел на улицу. Закурил. И подумал: может быть, это последнее, что я сделаю в своей жизни, но сделав это, я могу умереть спокойно.

Он вернулся в квартиру, подошел к шкафу. Долго рылся. Наконец, нашел.

Сколько лет пролежала эта книга, он уж и не помнил. Он смахнул пыль, и развернул обложку.

Моей самой любименькой Никочке,
и ладно уж, противному Лешечке тоже.
 Ладно, ладно, я дурачусь – Лешечку я
 тоже люблю.
Invisible Man



Вероника – это его сестра. Но вот чего он никак не мог понять – почему отчим назвал его «противным»? Эта мысль съедала его всю жизнь. Но теперь он знал…

Он вышел на улицу и снова открыл книгу. Закрыл. Он знал, что делать.

Недалеко, в одном из грязных закоулков, в ворохе старого тряпья и картонных коробок, жила девочка. Ее звали Вероника.

- Здравствуй!
- Здравствуйте! – голосок слабенький, пугливый, несчастный, но с большим чувством собственного достоинства.
- Вероникочка, я хочу тебе подарить вот эту книгу…
- Спасибо…но…я не умею читать…
Смятение. Борьба чувств. Неловкость. Нервная дрожь. С обеих сторон.
- Аааа…я не знал…извини…
- А у Вас не найдется что покушать…
Глубочайшее изумление. Неловкость. Нервная дрожь. Скупая слеза, впервые за много лет. С его стороны.
- Да, да, конечно…ты не испугаешься, если я приглашу тебя к себе в гости…и накормлю…
- Не испугаюсь. Я уже Вас видела, много раз. Вы – хороший человек…
- Правда?..В смысле, не то, что ты не испугаешься, а то, что я – хороший…
Вторая слеза. Потрясение. Надрыв.

Она улыбнулась, и сама взяла его за руку. И они пошли…

«И может быть, теперь Господь даст мне еще хотя бы несколько дней жизни. Не ради меня самого, а ради этого крохотного существа…»

Телевизор включился, и прохрипел: «С новым, две тысячи девяносто пятым годом!»
Наслаждайся!