Проблема понимания

Проблема понимания (рассказ-притча).

Шломо бен Елеазар был почтенным старцем семидесяти пяти лет от роду. Своей святой жизнью и ученостью славен был он далеко за пределами не только родного села (совсем небольшого, впрочем), но и по всей волости. Да что волость! Даже в преславном городе Бердичеве слыхали о мудром Шломо из Нетудымаевки! Тору он давно знал наизусть, а Талмуд мог цитировать по памяти целыми страницами, не ошибясь ни в единой букве! Но будучи окружен почетом и благоговением родных и знакомых, престарелый книжник отнюдь не чувствовал себя счастливым. Что с того, что он потратил большую часть жизни на изучение священных книг, если не с кем было об этом и поговорить! Единственный сын пошел не в отца - его ничуть не интересовали пыльные пергаменты, но гораздо более занимали цены на скот и виды на урожай. Гамлиэль был торговцем до мозга костей и ничего не смыслил в мудрости древних раввинов. Несмотря на нехватку интеллектуальной атмосферы ребе Шломо до поры, до времени стойко выносил невежество окружающих, воспитывая в себе драгоценное терпение. Но, как всякой вещи есть время под солнцем, так даже великому терпению праведника рано или поздно приходит конец. Настал таки однажды день, когда терпение старого Шломо лопнуло...
*******************************************************
- Не скажешь ли многоуважаемый Гамлиэль, что за несчастье случилось в вашем доме? - обеспокоенно спрашивал Гамлиэля его дальний родственник и партнер в коммерческих сделках, - Приехав к вам, замечаю повсюду следы скорби . Все в доме ходят повесив нос, разговаривают почему-то тихо, даже служанки не бранятся на всю улицу, как бывало... Скажи, что за беда приключилась? Может кто заболел или умер?
Гамлиэль тяжко вздохнул. Видно было, что ему не хотелось отвечать, не хотелось бередить раны... - Отец наш не хочет больше разговаривать со своими детьми - сказал он мрачно, - все время молчит и только знаками что-то показывает, а что - никто не знает...
- Может он заболел? - осторожно спросил его гость.
- Нет, доктор сказал, что он здоров - и душевно и телесно... Старик столь крепок, что еще всех нас переживет.
- Но почему же он в таком случае не разговаривает?
- Поскольку никто не мог уразуметь его знаков, он что-то написал на клочке бумаги. Да кто ж поймет эти древние закорючки! Позвали мы ребе из соседнего села... Стариковых чудачеств он тоже не понял, но написанное прочитал. Смысл тот, что старику надоело общатся с невеждами и он поклялся перед Всевышним, что отныне будет разговаривать только знаками - до тех пор. пока кто нибудь его не поймет, и не ответит ему правильно хотя бы на три вопроса. Отвечать нужно тоже только жестами. Лишь тогда он обещал снова начать говорить вслух...
- Какой странный обет... И что же, неужели никто до сих пор не смог его понять и ему ответить?
-Никто, - хмуро отвечал Гамлиель, - чего только мы не делали: приглашали даже ученейших раввинов со всей округи. Я уж и награду назначил - кошель серебра за успешный разговор с отцом, - ничто не помогло...
При упоминании денег глаза собеседника загорелись алчностью, - А ну ка, и я попробую,- сказал он поспешно.
- Ну что ж, попытайся, но вряд ли получится - устало сказал Гамалиель, - и поумнее тебя уходили ни с чем...
Недолго родич пробыл в комнате упрямого старика. Когда он оттуда вышел, а вернее выскочил, вид у него был точь-в точь как у сваренного рака - рожа красная, выпученные глаза, усы торчком...
- Ни в одном доме меня еще так не оскорбляли! - крикнул он зло, - ноги моей здесь больше не будет!
Гамлиель попытался что-то сказать, но гость не слушая его, поспешил прочь, громко хряпнув напоследок дверьми.
Хозяин некоторое время сидел молча, охватив руками голову и пошатываясь в немом отчаянии. Потом, как бы решившись на нечто, порывисто встал и вошел без стука в комнату отца.
Старик сидел за столом, на котором были разложены старинные книги, свитки пергамента и листы писчей бумаги. Услышав скрип двери он повернул голову к вошедшему.
Гамлиель собрался с духом, и, мобилизовав все свое красноречие, столь часто помогавшее ему в торговых сделках, стал уговаривать отца послушатся голоса рассудка и оставить свое чудачество. Долго он так говорил, приводя многочисленные доводы разума и здравого смысла, пока наконец не исчерпал все свои аргументы и умолк, ожидая реакции слушателя. Старик терпеливо выслушал все сказанное, спокойно смотря на него близорукими от бесчисленных страниц глазами. По окончании речи он неспешно встал из-за стола, молча вытянул руку, сделал ею круговое движение, и указал двумя пальцами на дверь. Гамлиель почувствовал, как у него пересохло в горле... Между тем старик зачем-то покрутил пальцем у виска и постучал по деревянному столу...
Когда и как Гамлиель оказался за дверью, он и сам плохо помнил. Но вид его сильно напоминал вид недавнего гостя в тех же обстоятельствах. Побагровевшее лицо, сжатые яростно кулаки, вытаращенные глаза, горящие злобой... Домашние, уже издали завидев его таким, разбегались кто куда, чтобы не попасть под горячую руку разгневаного хозяина. Кто знает, что бы он натворил в сердцах, если бы не случилось неожиданное...
Идет! Идет! - кричал на бегу соседский мальчишка, которого Гамалиель нанял за медяк сообщать о всех новоприбывших в селе. Он к тому времени дошел уже до такой степени отчаяния в попытках заставить отца заговорить, что готов был ухватится за любую возможность, как тонущий за соломинку...
- Да кто же идет то?! - сердито крикнул мальчику хозяин.
- Запро... зарпо... - пытался выговорить тот, запыхавшись, - заропожец!
- Кто, кто? - переспросил удивленный Гамалиель.
- Козак из Сечи! - выкрикнул малец.
Гамалиель только скрипнул зубами. Ну зачем ему козак?!! Какой от него прок в этом деле? Здесь нужен ум незаурядный, а не мастерство в стрельбе из мушкета и махания саблей... Но, от самой безысходности, внутренно махнул уж на все рукой и сказал мальчику - Ладно, проси его сюда...

Не только домочадцы, слуги и знакомые собрались во дворе посмотреть на предстоящий поединок умов. Все село, заслышав о этом событии, столпилось на улице за плетеным тыном, ожидая с немалым интересом исхода дела. Ибо вышеупомянутый козак, узнав о столь необычном случае, без малейших колебаний принял предложение поговорить с ребе знаками, - как по присущей всем козакам бесшабашной отваге, так особенно по причине причитающейся за это награды. Правду сказать, на неблизком пути от Сечи пришлось ему малость поиздержатся: слишком уж много корчем на дороге поставили проклятые корчмари! Так что за душой у храброго сечевого лыцаря уже не осталось и медного шеляга, а душа эта горела, никак не желая удовлетворятся колодезной водой...
Когда противники встали друг против друга, гомон собравшихся мигом утих. Не видели еще здешние места столь необычного зрелища: посреди утоптанной глины просторного двора стоял почтенный старец, видом напоминавший старозаветного патриарха: в длинной широкой одежде, с густой седою бородой до пояса. На расстоянии сажени от него стоял подбоченясь и покручивая длинный ус здоровенный козак-запорожец в красном жупане (местами протершемся почти до дыр), и лихо заломленной на бок суконной шапке. Старец строго взглянул в глаза своего соперника, но тот, надо отдать ему должное, глаз не отвел, смотря с дерзким вызовом перед собой. Неожиданно ребе Шломо резко вытянул руку вперед, по направлению к козаку, указывая пальцем прямо ему в лицо. Козак так же молча вытянул свою руку по направлению к старику, но почему-то при этом растопырил два пальца. Все вокруг замерли... Ребе одобрительно кивнул головой, и поднял руку с указующим перстом вверх. Козак тут же направил свою вниз, указывая на землю. Старик довольно улыбнулся и сложил руки накрест на груди. И тут произошло то, чего уж вовсе никто не ожидал. Длинная рука козака резко выстрелила вперед, и если бы старец не отшатнулся в послений момент, он без сомнения лишился бы последних зубов от встречи с твердым как камень загорелым кулаком запорожца. Окружающие родичи пришли в страшное волнение, и не сдобровать бы козаку, несмотря на всю его храбрость, если бы не вмешался сам старик. - Стойте! - ясным громким голосом крикнул он двинувшимся было к запорожцу разгневанным домочадцам. Звук его голоса произвел на них столь ошеломляющее действие. что все буквально застыли на месте... Между тем ребе Шломо бен Елеазар церемонно поклонился озадаченному козаку в пояс, распорядился отдать ему законное вознаграждение и величаво удалился в дом.
После, окруженный любопытствующими родственниками и соседями, он так объяснял им происшедшее:
- Никогда раньше не думал я, что среди иноверцев есть столь мудрые люди. Видно Всевышний решил таким образом смирить мою гордость, дабы я не превозносился своими познаниями. Ибо простой козак. который совсем не сведущ в Торе, и никогда не раскрывал книг Талмуда, оказался не менее мудрым чем я, посвятивший поискам премудрости всю свою жизнь. Горе мне, что среди моего племени не нашлось никого подобного этому пришельцу - сказал он обведя суровым взглядом присутствующих. Те от стыда потупили глаза и густо покраснели... - Сперва, - продолжал старец, - я спросил его знаками: "Кто создал тебя?". И он мне ответил: "Тот же, кто и тебя создал!". Затем я спросил: "Кто создал это небо?" а он мне столь же мудро ответил: "Тот, кто создал и эту землю!". Тогда я сказал ему: "Всевышний - милостивый!" А он мне на это очень быстро ответил: "Но и справедливый!"... Всеобщий вздох восхищения пролетел по комнате...

Старая сельская корчма гудела улеем от собравшихся в ней гуляк. Козак угощал крепкой горилкой всех желающих по случаю своего успеха . Сидящего "на покутти" (почетное место в углу) за грубо обструганным столом без скатерти запорожца со всех сторон обступили любопытные, желая услышать от него пояснения, о чем это сечевик говорил со старым раввином. Осушив добрый кухоль горилки, козак удовлетворенно обтер длиннющие усы и рассказал - Сколько хожу по белому свету, ни в христианских странах, ни в бусурманских не встречал я панове-товариші столь опасного человека, как местный раввин. Как вы только не боитесь жить рядом с ним?! Сперва он мне говорит: " Я тебе выколю глаз!" Но козака испугать нелегко, и я ему отвечаю: "А я тебе - оба!". Тогда он грозит: "Я тебя повешу!". Я ему в ответ: "А я тебя - закопаю!". Ну тогда он видно совсем уж взъярился и говорит: "Да я тебе руки свяжу!". Такого глумления я уже не мог стерпеть - где ж это видано, чтобы запорожец себя связать позволил! Вот и размахнулась рука сама собою...
От громового взрыва хохота зазвенели на полках бутылки за спиной у корчмаря...