Электра

рассказ

"Электра"

Снегопад прекратился и, под натиском порывистого нрава северного ветра белёсое полотно Небесного Купола лопнуло, открывая в трещине тёмно-еловый лоскут расшитый яркими колючими звёздами. Здесь, на крутых склонах Малефицы , гор, которые были так прозваны из-за того, что они отгораживают прочий мир от царства Ледяных демонов, злые ветра ни в диковинку, а уж тем более сейчас, в палеас .
 Глядя сквозь толстые стёкла на этот тёмный фрагмент бесконечности, я тревожно повела плечами, даже скорее поёжилась. Мне казалось, что холодная тьма этого края вот-вот прорвётся и сюда, в скромную келью, что на время отвели мне монахи храма Рубеж Истин. Да, северные склоны Малефицы действительно рубеж обитаемых земель, ибо дальше могли выжить только демонические создания. И всё же, как состояния, долгая ночь и непроглядная тьма здешних мест мне даже нравились, однако, что касалось холода, то я его никогда не переносила.
Звёздный росчерк пересёк всё ширящийся лоскут звёздного неба, и сгинул в густой мгле запада, поглощённый океаном черноты, что дремлет за дугой горизонта. Я невольно провела меж нами черту аналогии: интересно, ему тоже казалось, что он недвижим, что всё ещё стоит, тогда, когда он начал падать во тьму? А что если она казалась ему светом, что если он сам прыгнул, не в силах удержаться от её манящего очарования? А что если…. Я усмехнулась, понимая невозможность этой аналогии, ведь для меня не было разницы между Тьмой и Светом. Все они только фон для бытия.
Тьма. Тьма всегда правила бал в моём сознании, и я не могу сказать, чтобы меня это как-то волновало. Иногда, даже напротив – я находила в своей тёмной сути некое очарование и тонкую, изысканную инаковость. Возможно, именно такое отношение к демонической грани своего естества позволяло мне всегда достигать гармонии в отношениях с окружающими. И все же, о разделении мироощущения с другими не могло быть и речи. Однако, я от этого никогда и не страдала. Я не боялась кого-либо напугать или, что меня не поймут, просто знала – всё это напрасные потуги.
Я ощущала Тьму постоянно, иногда тонко, чаще – мощно. Она клубилась во мне текучими, лохматыми протуберанцами, волновалась ветвями древних елей, на которые набросилась неистовая буря. Она окружала мой дух густым влажным туманом и обволакивала мягким уютным бархатом, дарила чувство донной глубины и покоя, взращивала и питала творческие силы. Словом: мне всегда нравилось, что во мне столько Тьмы.
Здесь, на Этерны, спустя два тысячелетия земного летоисчисления, удалившись от Двенадцатой Грани на эти годы и бесчисленные мили, я живу будничными днями Стража-аватыры планеты-Перекрёстка. Что стало с моей Тьмой? О, она обрела большую мощь, напитавшись моих возросших духовных сил и так став ближе Тьме Изначальности.
Многие здесь полагают, что олицетворением дихотомии Тьма-Свет, которая составляет «скелет» любого демонического клана, в Драконьем выступают Анжель и Кай. Естественно, это ошибка, ибо духовная стихия Кая суть сумерки. Тьмой являюсь именно я.
Причина этого традиционного заблуждения кроется в том, что с давних врёмен сознание существ Формы было настроено на определённые морально-формальные установки. Возможно, сей негативный стереотип, относительно Тьмы был выработан генной памятью, сохранившей осколки картин эпохи Падения Формы, возможно психикой всё тех же существ, пугающихся силы, непредсказуемости и инаковости протоэнергий. Однако, у меня есть серьёзные основания предполагать, что выработка подобного мнения была кому-то выгодна. Нет, как создание Тьмы я не могу страдать паранойей по определению – всё это результат внимательных, многолетних наблюдений, выделения наиболее ясных связей, установки последовательности и расстановки акцентов. Хотя, не буду удаляться в дремучие пучины истории, ибо не это суть: я считаю, что лучше объяснить феномен, описав через конкретные примеры, нежели заниматься спекуляциями.
Я снова усмехнулась, глядя на перемигивающиеся светила и, вспомнив науку Анжель, стала осторожно подслушивать о чём они говорят друг другу, играя вспышками многоцветных лучей.
Они говорили не о нас, и всё же….
Буквально вчера, настоятель Фергус Вопрошал меня о прошлом, о моём прошлом, дабы понять, что для меня истинно значат происходящие изменения. Подумав немного, я рассказала ему о своём опыте предшествующих изменений. Я поведала старику, что однажды, ещё в свою человеческую бытность, я устала возмущаться из-за несоответствий, устала от того, что окончательно поняла кто я, и насколько всё абсурдно, но абсурдно не вообще, а исключительно для меня. Я не могла найти ни одной причины такого своего положения, и мне не оставалось ничего, кроме как измениться. Измениться окончательно, без оглядки, непреклонно следуя собственному естеству.
Глубина понимания этой необходимости породила во мне такое чувство, словно я стою в центре собственной сути. Там было темно, полностью темно, как будто это самое Начало. Я стояла во Тьме себя самой и ощущала радостное возбуждение того, кто встал у истока долгожданной желанной дороги. Возбуждение клокотало во мне потенцией нарастающей силы и, чтобы хоть как-то выплеснуть часть наполнения, избегая спонтанного «переливания через край», я влила часть этой силы в образы.
Во Тьму пролился Свет. Однако, я была уверена - это не тот призрачный свет, что индусы зовут «майя», а алхимики «альбедо», нет – ибо, я всё это проходила уже прежде: часто грезя, лёжа у моря под соснами или печатая на клавиатуре свои книги. Это был тот самый свет, который видишь, когда открываешь дверь, чтобы выйти из дому. И я открыла эту дверь и, практически моментально дом позади меня рухнул, обернувшись ничто, ибо именно он и был майей, альбедо. Его руины остались позади, словно высохший кокон, что пристал к ветви Древа Бытия. А амальгамно-стальные крылья бабочки понесли её прочь, куда-то в мглистую тьму.
Звёздный росчерк….
Иллюзия движения породила само движение, как некогда грёзы о мире породили мир. Я не падала и не стояла на месте, я и правда летела, только этого никто кроме меня не знал, и мне по-прежнему было всё равно.
Мудрец Фергус довольно кивнул, и я не стала рассказывать дальше, о том, что было до. Я знала, что он не поймёт, ибо на его лице уже давно обозначились глубокие морщины, превратив кожу в растрескавшуюся древесную маску. Он не поймёт, потому что забыл, иначе…. Иначе бы сфинкс не иссушил его плоть.
Но я могла поведать об этом звёздам, которые сейчас покалывали мне душу своей вечной красой, которые всегда готовы слушать мои истории.
Я вздохнула так, словно набрала воздуха перед тем, как нырнуть. Нырнуть глубоко…. Когда-то, очень давно, когда мой дух ещё не был до конца сформирован, а душа и дремлющие в ней чувства были слабы и малоподвижны, я полюбила сказки. С той щедростью, что свойственна только невинным детям, я отдала им своё сердце, очарованная красотой волшебных стран. И теперь, когда я летела во Тьме, моё сердце сияло из того самого далека, служа единственным маяком в мороке ничто Изначальности.
Я выдохнула тепло и вдохнула прохладу.
Теперь я живу на Этерне, в центре собственной сути, в своей абсолютной реальности Вечности.
Временные измерения – это фракталы состояний, хаотично вращающиеся в бесконечности.
Прошедшее: я – Тьма, которая грезит, которая однажды грезить устанет.
Настоящее: я – Тьма, что грезить устала, что возжелала воплощения и начала плести событийную сеть новой реальности.
Но что делать с будущим, ведь ради него нужно принести на алтарь Судьбы огромную кровавую жертву?
Мне и здесь повезло, потому что никогда не было ни страшно, ни больно. Я даже не умела верить.
Будущее: я – Тьма, отринувшая «Я», обретшая «Я» и, вместе с ним, мир.
Но, что всё это значит для Вечности?
Уверена, то же, что и для меня, ибо многие из нас в своём становление повторяют образ развития универсума.
Я опять усмехнулась – кривая ухмылка моя визитная карточка.
Некоторые вещи так и не изменились: панцирь отчуждённости, компонентами которого выступает всё та же Тьма, по-прежнему на мне, ибо внутри меня. И, по-прежнему, меня это ни чуть не беспокоит. Порой, я люблю поболтать об этом с Каем или Просперо, потому что мы друг другу понятны, а иногда ещё с кем-либо, кто не поймёт, но будет внимательно слушать.
Пара звёзд подмигнула мне, и я почувствовала весьма правомерный вопрос: «и что же изменилось?»
Присев на широкий каменный подоконник, я обхватила ноги руками и уперла подбородок в колени. «Это легко объяснить аллегорически». – подумала я, повернув голову чуть на бок, чтобы не терять небесные огни из виду, - «Представьте двух влюблённых, разделённых пространствами и временами. А теперь представьте существо, так же разделенное со своей сутью, со своим сердцем. Что будет, если они соединятся? Уверяю вас, то же, что случилось со мной, когда я вернулась на Этерну».
Я отвернулась от окна, глядя в прохладную темноту моей кельи с мыслями:
«Вот такой я демон. Как и многим мне подобным, Тьме, гнездящейся в моём духе, совсем не мешает обладание чувством правды и постоянным желанием, чтобы всё окрест было исполнено гармонии и красоты. Напротив, я думаю, что именно Тьма усиливает всё это. Не смотря на то, что я существо достаточно жестокое, агрессивное и циничное, мне очень нравятся трогательные вещи и, хоть я и обожаю трагизм разлуки, но, по сути, являюсь специалистом по счастливым концовкам».