Интервью Кена Хенсли

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Как вам понравился Ростов, мистер Хенсли?

КЕН ХЕНСЛИ: О, это замечательный город. Я здесь всего два часа, но уже люблю его. Здесь всё просто дышит любовью. Последние несколько лет я живу в Испании и скажу вам, что даже там не везде можно увидеть такую красоту. Жаль, со временем года я прогадал – мне говорили, что летом ваш город просто утопает в зелени. Надеюсь, завтра я успею посмотреть основные достопримечательности и приобрести несколько сувениров. Мне нравится путешествовать по свету, посещать новые места и дарить свою музыку людям, живущим в самых разных уголках планеты. Именно поэтому я приехал в Ростов.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Вы будете выступать с симфоническим оркестром. Как вы к этому пришли, ведь всю жизнь играли рок?

КЕН ХЕНСЛИ: То, что на моих выступлениях играет симфонический оркестр, вовсе не означает, что я превратился в современного Бетховена – мрачного и консервативного. Один из моих друзей предложил мне сделать камерные версии моих песен, и я подумал: а почему бы и нет? По-моему, это хорошая идея. Но я не собираюсь с головой бросаться в классику. На концерте, который вы увидите, в смфоническом варианте будут представлены всего четыре песни. Всё остальное – старый добрый рок.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Многим кажется, что ваши песни – своего рода религиозные гимны, средство общения с Богом. Так ли это?

КЕН ХЕНСЛИ: Я бы не сказал, что всё так уж серьёзно. Конечно, я христианин и верю в Бога, но это не связано с моим музыкальным творчеством. Когда я стою на сцене в длиннополом плаще, с длинными волосами, с крестом на груди и ещё одним – в ухе, меня легко принять за современного пророка, призывающего отбросить ересь и следовать по пути очищения. Но я обычный музыкант. Религия присутствует в каждой песне, но я не ставлю своей целью проповедовать какие-либо идеи. Моя задача – поделиться своей музыкой с как можно большим количеством людей. Я иногда сравниваю себя с художником. Художник может повесить свою картину где угодно – хоть просто нарисовать её мелом на стене, чтобы каждый мог насладиться ею и что-то в ней для себя найти.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Существует ли для вас разделение на жанры, или вы считаете, что есть хорошая музыка и плохая, а всё остальное неважно.

КЕН ХЕНСЛИ: Я согласен и с тем и с другим. Жанры, конечно, существуют, это неоспоримый факт. Другое дело, что в каждом жанре могут появляться шедевры. А могут – такие плохие вещи, из-за которых становится стыдно за всю музыку в целом. В Москве я успел послушать несколько песен одной русской группы, – кажется, она называется «Животные», – это было просто ужасно. Такую музыку действительно могли сочинить только обезьяны. А у вас её почему-то называют «рок». Неужели это можно поставить в один ряд с The Beatles и Бобом Диланом?
Что до меня, то я – композитор и не причисляю себя ни к одному из напрвлений. Бывает, что я пишу жёсткие роковые вещи, но иногда меня заносит в поп-музыку, я не считаю это чем-то зазорным. Начиная работать над песней, я не знаю заранее, что у меня получится: хард-рок, блюз, или оперная ария. И не хочу знать, по большому счёту. Если песня затрагивает какие-то чувства в душе человека, то это – хорошая песня.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Расскажите о том, как вы пришли в музыку, какие музыканты повлияли на вас в своё время, и что вы предпочитаете слушать сейчас.

КЕН ХЕНСЛИ: Я начал заниматься музыкой в 11 лет. Упросил родителей купить мне гитару. Само собой, это произошло потому, что я слышал и видел других музыкантов, и хотел быть на них похожим. В первую очередь это были Элвис Пресли и американские блюзовые группы. Естественно, не обошлось без Beatles. Также на меня повлияли The Who и Дилан. Не могу сказать, что очень люблю современную музыкку. Слишком уж она шумная. Впрочем, для своего времени шумными были и Uriah Heep. Я, как и прежде, слушаю Pink Floyd, Deep Purple, и ZZ Top. Из современных групп могу выделить разве что Dream Theatre.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: А как насчёт русской музыки? Каково ваше мнение о русском роке, если не брать в расчёт группу, о которой вы упоминали?

КЕН ХЕНСЛИ: В прошлый раз, когда я был в России (февраль 2002 года), мне подарили очень много дисков с русской музыкой. Я их внимательно прослушал и могу сказать, что в основном с роком у вас дела обстоят хорошо. Меня удивляет отношение русских музыкантов к собственному творчеству. Они делают своё дело первоклассно и при желании могли бы завоевать мировой рынок, но почему-то лишь единицы прилагают для этого какие-то усилия. Остальные же производят продукцию, ориентированную исключительно на внутреннй рынок.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Вы написали множество песен, но одна из них выделяется из общего ряда. Она стала поистине знаковой для поклонников Uriah Heep. Не могли бы вы рассказать о том, как как создавалась знаменитая July Morning?

КЕН ХЕНСЛИ: Год назад меня уже спрашивал об этом Дмитрий Дибров (ростовчанин, кстати). Что ж, July Morning – песня для меня очень личная. Она была написана после очередной любовной драмы. Это случилось во время гастрольного тура Uriah Heep. Июльским утром я сидел на заднем сидении гастрольного автобуса и перебирад гитарные струны, пытаясь выразить чувства, охватившие меня в связи с уходом возлюбленной. Напевал первые пришедшие на ум слова и вдруг понял, что именно они и должны войти в окончательный вариант. Вот так и появилась вваша любимая песня.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Считаете ли вы, что музыкант должен открыто декларировать свои политические убеждения? Как вы относитесь к участию музыкантов в предвыборных кампаниях кандидатов во властные органы?

КЕН ХЕНСЛИ: Это, конечно, личное дело каждого музыканта. Сам я считаю, что смешивать музыку и политику нельзя. Те, кто пытается это делать, не преуспеют ни в том, ни в другом.

АНТОН ВИЛЬГОЦКИЙ: Как вы относитесь к тому, что происходит сейчас в Ираке?

КЕН ХЕНСЛИ: Я ненавижу войну. Война оправдывает себя только в том случае, если это освободительная война. Мне очень жаль, что моя страна ввязалась в это. Но тут уж, увы, ничего не поделаешь.

Апрель 2003