Овсяновый Рай

Другие произведения на авторской странице www.fedorova-evgeniya.ru

Я впервые вошла в этот Дом, полная трепета и потаенных надежд. Казалось, я искала его всю свою трудную, омраченную бесконечными испытаниями жизнь. Но теперь сердце, замершее в груди от восхищения, говорило мне, что пришло время перемен. Я нашла его. Мой Дом.
Он встретил меня солнечным лучом, скользнувшим между неплотно сомкнутыми занавесками, и упавшим пронзительным пятном на чистый линолеум. В этом луче заключалась целая пыльная вселенная, теплая и удивительно уютная, так что я некоторое время постояла на месте, не в силах оторвать взгляда от завораживающе-прекрасного космического танца.
Это мой Дом. Я сама его выбрала и от этого он еще ближе, еще дороже моему сердцу. Я прошла через все опасности, преодолела все испытания, уготовленные мне судьбой, и вот я здесь, в светлом Доме, где на линолеум в прихожей падает чудесный, одинокий луч.
Когда-то я была совсем одна, нигде я не чувствовала себя в безопасности, у меня не было даже своего угла, чтобы приткнуться. Отовсюду меня гнали с ужасающим криком, но теперь у меня есть свой Дом.
Затаив дыхание, я шагнула в комнату. О, да! Она была прекрасна! Мягкие бежевые обои поднимали потолок к небывалым высотам, я чувствовала едва уловимый, приятный запах старой побелки. Вдоль дальней стены стояли огромные, приятно пахнущие деревянные шкафы с изысканными, бронзовыми ручками. Они напомнили мне величественные колонны, подпирающие далекое небо. Я устремилась к этим чудесным, таящим в себе загадку шкафам и не смогла остановиться до тех пор, пока не обследовала в них каждую полочку, каждое отделение. Здесь было все, о чем можно было только мечтать! Сатиновые и хлопковые комплекты постельного белья были сложены аккуратными стопками, рядом с ними нашлась секция платков, и чего здесь только не было! Носовые платки с красивыми узорами и вышивками, разноцветные, кокетливые шарфики; теплый пуховой платок, в который так приятно укутаться зимним вечером и задремать, думая о чем-то бесконечно сладостном. А вот вязанная крючком бледно-голубая шаль. Глядя на нее, видится женщина, сидящая поздним вечером на краешке мягкого кресла. На ее лице задумчивость и легкая улыбка, но взгляд остановлен, руки движутся сами собой и лишь слабо шевелятся губы, отсчитывая петли.
В шкафу моего Дома было все: и одежда, и тяжелый, шерстяной зеленый плед в черную клетку, и даже сервиз на двенадцать персон. И книги! О, какие тут были книги. Они стояли ровными рядами за стеклом, все такие красивые, в аккуратных, добротных переплетах.
И кровать! Она была покрыта атласным, бардовым покрывалом и на фоне стены казалась царским ложем.
Окрыленная своими открытиями, я выпорхнула за дверь. В ванной монотонно капала вода, успокаивая мысли. Многих раздражает капающая вода, текущие краны считаются признаком плохого Дома, но я то знаю, что все как раз наоборот. И какой чудесный звук. Кап-кап…
А вот и кухня. Все хорошие хозяйки говорят, что кухня – главная комната в доме. И я не исключение.
Вот большой, белый холодильник. Его поверхность такая чистая, словно ее никто никогда не трогал. А вот и стол. На нем сахарница с массивной крышкой и конфетница. Мммм. Печенье, конфеты! Здесь все готово, чтобы принимать гостей; кто-то очень постарался, чтобы доставить мне удовольствие. Но какое здесь лежит печенье! С желтым желе и какими-то семечками. А конфеты! Как они аппетитно шелестят обертками.
Вот плита, на плите всегда много всего интересного. Кастрюльки, плотно закрытые крышками, сковородки – с этим я разберусь чуть позднее, это же мой Дом и я сама его выбрала.
Но что это? Словно вознаграждение за все тяготы и лишения, за упорство и стремление… что же это такое, в раковине? Это клад! Это то, что заставляет меня трепетать! В раковине явилось мне настоящее чудо, уверяющее, что жизнь в этом Доме будет долгой и счастливой.
Там, залитая водой, стояла маленькая алюминиевая кастрюлька из-под геркулесовой каши.
…………………………………………………………………………………………………………

Щелкнул, поворачиваясь, ключ в замке. В квартиру вошел хозяин, солидно потопал ногами, стряхивая с ботинок слякоть на ворсистый, заляпанный пятнами коврик у входа, поставил на пол черный портфель.
 Раздевшись, прошел в комнату, первым делом включил телевизор, чтобы наполнить бессмысленными звуками пустую квартиру. Раздернул шторы. Скудный свет ворвался в маленькую, убогую комнатушку и хозяин непроизвольно поморщился. Он знал в этом доме каждый угол, каждый закуток, он люто ненавидел это скудное жилое пространство, которое делил со своею женой. Он мечтал о настоящем Доме, но мечты вместе с желаниями зачастую слишком сильно расходятся с нашими возможностями; но еще больше с тем, чего мы смогли добиться.
Хозяин снова вздохнул. Он хотел бы подарить своей жене и в первую очередь себе самому настоящий Дом, чтобы все было просторное, свежее, новое; чтобы было где вздохнуть. Он бы сделал там ремонт – эти обклеенные дешевыми обоями стены наводили на него уныние и лишали сил, а пожелтевший, низкий потолок давил на плечи. И эта узкая кровать с зализанным, засаленным от времени покрывалом; застиранное до потери цвета белье. Даже хорошие, добротные вещи имеют свой срок службы. Только эти шкафы вечны и, кажется, он никогда от них не избавиться. Еще бабка подарила внуку эти шкафы, чтобы было чем обставить новую, свою собственную комнату. На самом пороге настоящей жизни.
Когда ему еще было двадцать один.
Когда мир был полон счастья.
Когда они только поженились.
Когда они вили свое гнездышко.
Когда они ждали от будущего чудес.
Теперь то он знал наверняка: ждать бессмысленно. Надо было дерзать, надо было идти в бой, отдавая себя целиком в борьбе за это чудо, за то будущее, о котором они мечтали вместе.
Теперь поздно.
Переодевшись, он отправился на кухню. Жена с утра не помыла посуду – видимо очень торопилась. Она придет сегодня поздно, а вот ему напротив удалось уйти необычайно рано. За это придется расплатиться мытьем посуды и готовкой.
Мужчина включил электрический чайник, вслушиваясь в монотонный голос телевизора, летящий из комнаты и, взяв губку, сунул руку в мутную воду немытой кастрюли. Внутри что-то было и он, осторожно пошарив в овсяной мути рукой, вытащил за хвост утонувшую мышь, слипшуюся шкурку которой покрывали геркулесовые хлопья.
-Тьфу ты, утонула, - равнодушно сказал мужчина и бросил трупик в мусорное ведро. –Обрела таки свой овсяновый рай, дуреха.
Сказав это, он ополоснул руки и пошел выливать в унитаз воду из кастрюли. Он знал, что теперь котелок придется тщательно мыть и не один раз, к тому же желательно с каким-нибудь обеззараживающим средством. Вот хлопот прибавила, глупая мышь!

10 декабря 2007г.